makeup and kiss (and something more)

— Итак. Работа нам предстоит долгая, так как сегодняшний клиент, скажу помягче, довольно необычен. Фотосессия по планам должна продлиться часа два, но не исключено, что нам придется задержаться до глубокой ночи, поэтому собирайте все свои силы в кулак. Прошу вас вести себя непримечательно и спокойно и ничего в чужом доме не трогать. Неизвестно, что этот вампирюга может прятать на полках своих книжных шкафов, так что ради собственной же безопасности будьте осторожны. Ни о чем клиента не расспрашивайте и просто делайте свою работу на отлично, как и всегда. Всем все ясно? Тэхен кивает вместе с остальным стаффом, однако не может быть уверенным в том, что услышал хоть что-то из речи их координатора. Его взгляд вот уже пять минут неотрывно завис на огромном готическом замке, окруженном лесным массивом, закрывающим территорию жилища будто крепость, а мысли крутятся лишь вокруг предстоящей работы с — мать его — настоящим вампиром. Сегодняшняя фотосессия должна была взорвать современный мир. Вампиры, до этого сотни лет скрывавшиеся в таких вот замках на окраинах, лишь недавно начали раскрывать свои личности, пугая общество и, одновременно с тем, безумно притягивая к себе все народное внимание. Многие люди, спокойно работавшие в офисах огромных компаний, раз за разом узнавали, что все это время находились в окружении неизведанных существ, о которых ранее читали лишь в сказках. Под всеобщее оханье выяснялось, что на протяжении столетий вампиры были везде: владельцы крупнейших производственных холдингов, хозяева простеньких пивных в закоулках, консультанты в магазинах бытовой техники, ученики старшей школы — они отлично вписывались в мирную жизнь простых смертных, с легкостью выдавая себя за им подобных. Так что главный редактор журнала, на который сегодня пришлось работать Тэхену, решил, что потерять возможность взять интервью у совсем недавно раскрывшегося вампира Чон Чонгука (сексуального альфы, гения, миллиардера, плейбоя, филантропа и далее по списку) будет главной ошибкой его жизни. Запись беседы с мужчиной уже была отправлена на редактуру, не хватало лишь пафосных фотографий на фоне мрачного жилища. Чон Чонгук, будучи занятым бизнесменом, до последнего откладывал фотосессию на все более поздние даты и вот наконец сегодня соизволил пустить в свой загородный особняк группу из фотографа и стаффа, чтобы сделать необходимые снимки. Тэхен совсем не знает, чего ждать от сегодняшней работы. Их привезли сюда поздним вечером, сразу после захода солнца, чтобы иметь возможность сделать пару фотографий на улице без вреда для нежной кожи вампира, и теперь они освободятся как минимум к полуночи. Не то чтобы Тэхену крайне хотелось побыть в таком жутком месте темной ночью, но выбора у него в любом случае нет. Тяжело вздыхая, он хватает свой чемоданчик с богатым набором косметики и шагает за световиками ко входу в замок. Его взгляд невольно цепляется за высокие садовые деревья с черными, как смоль, стволами, за низкую ювелирно подстриженную траву, окружающую густые дикие кустарники, и за частично покрытую мхом статую грифона с распахнутым клювом. Дружной толпой их команда неспешно поднимается по крутой лестнице из старого камня и выходит на просторную площадку перед крыльцом. Вся готическая архитектура, окрашенная последними оттенками заката, сильно завораживает Тэхена, подпитывая интерес к тому, с каким именно вампиром он вот-вот столкнется: будет ли это потрепанный долгим существованием мужчина зрелых лет или совсем юный (на вид, конечно же) паренек с отличным чувством юмора? Главное, чтобы он не встретил их в обличье летучей мыши: их Тэхен боится до усрачки, так что сбежит отсюда за пару секунд, даже не оборачиваясь. Их сегодняшний координатор с неуверенностью нажимает на кнопку звонка, и почти сразу массивные двери перед ними раскрываются, являя на свет старенького дворецкого бету в круглых очках и черном смокинге. — Добрый вечер, господа, — глубоким тоном приветствует он приезжих. — Добро пожаловать. Дворецкий отходит с порога, позволяя команде работников пройти в просторную прихожую. — Прошу всех следовать за мной. Я провожу вас в комнату, где вы сможете оставить вещи и подготовить аппаратуру. — А господин Чон?.. — растерянно начинает координатор. — Господин Чон подойдет в подготовленное для фотосессии помещение. Он уже выбрал несколько локаций в замке, которые позволит показать в журнале. Тэхен замечает настороженные переглядки фотографа и его помощников. Он слышал, как мечтательно те обсуждали предстоящую фотосессию, готовясь отснять вампира едва ли не на каждом метре великолепного замка, поэтому сейчас их, очевидно, одолевают крупное разочарование и недовольство. Тэхен мысленно хмыкает. Эти ребята вообще должны благодарить Бога за то, что сегодня будут лишь фотографировать неизведанного Чон Чонгука, находясь от него на безопасном расстоянии. Тэхену вот альфу-вампира придется гримировать, а, значит, непосредственно касаться, так что, как он еще не превратился от страха в сраное желе, он не знает. С каждым новым шагом по начищенной плитке у Тэхена все заметнее трясутся ноги. Он с интересом рассматривает темные каменные стены коридоров, даже позволяет себе на секунду заглянуть в, кажется, гостиную, обставленную старинной мебелью и издалека сверкающую золотом дорогих украшений, но даже искусные портреты и пейзажи, встречающиеся им на пути, не помогают ему отвлечься от предстоящей работы. О Боже, он действительно потрогает настоящего вампира сегодня… О таком он не мечтал даже в подростковом возрасте, когда имел грешок пускать слюни на Карлайла Каллена из Сумерек. Низенький дворецкий доводит их до небольшой комнаты, предусмотрительно освобожденной от громоздкой мебели, где они оставляют все личные вещи и собирают необходимую технику. Тэхен еще раз проверяет захваченную с собой косметику, просматривает кучу тональных средств самых светлых оттенков и отчаянно молится на то, чтобы хоть одно из них подошло к коже бессмертного. В его голове проскакивает мысль о том, что ему все же стоило прихватить с собой остатки синеватого консилера, но теперь уже поздно метаться: в случае чего придется придать лицу вампира легкий загар, чего уж тут поделаешь. Когда каждый из команды заканчивает возиться с сумками, дворецкий отводит их в первую локацию: помещение с высокими потолками, больше похожее на рабочий кабинет, который обычно не используют и держат в чистоте для красоты. — Приветствую всех гостей, — раздается глубоким голосом позади. Тэхен оборачивается на вход в комнату вместе с коллегами, и лицо его против воли комично вытягивается в неподдельном удивлении. Он действительно ожидал, что встретит в этом древнем замке такого же древнего и морщинистого кровопийцу, однако молодой, хорошо сложенный и непостижимо привлекательный мужчина, встречающий их с томной улыбкой и блеском в ярко-красных глубоких глазах, буквально вынуждает его несчастную челюсть отвиснуть едва ли не до пола. Небольшая комната наполнена густой смесью ароматов, исходящих от всех присутствующих здесь альф и омег, однако терпкий мускус, принадлежащий появившемуся вампиру, Тэхен чувствует почти мгновенно и едва не закатывает глаза от того, насколько приятным он оказывается для его обостренных рецепторов. — Добрый вечер, господин Чон, — первым оживает координатор. — Позволите? — предусмотрительно интересуется он, протягивая мужчине руку. — Конечно, — Чонгук красиво усмехается, позволяя чужаку схватить свою ладонь в тиски рукопожатия. — Мы очень рады встрече с вами. Редактор журнала уже и не надеялся, что эта фотосессия состоится. — У меня было много важных дел в последнее время. — И нам очень приятно, что вы смогли выкроить время для нас. Чонгук кивает головой и внимательно осматривает присутствующих. Его пытливый взгляд на секунду задерживается на Тэхене, все это время пялившемся на вампира как баран на новые ворота, и Тэхен, пугаясь, тут же делает вид, будто ему пиздец как интересна здешняя хрустальная люстра. — Я бы не хотел, чтобы вы задерживались в столь мрачной округе допоздна, — после недолгой паузы говорит Чон, — поэтому давайте, пожалуй, начнем. Я не совсем разбираюсь в делах фотосессии, поэтому позволю вам немного поруководить мной. — Ох, конечно, — координатор взволнованно взмахивает руками. — Сейчас нам нужно будет поработать с декорациями. Это займет некоторое время. Я должен уточнить: мы можем вольничать в данном помещении, верно? — Да. Я не работаю в этом кабинете, так что сегодня он полностью в вашем распоряжении. — Отлично. Тогда пока вами займется наш стилист, — к Тэхену оборачиваются, спрашивая: — Тебе для работы что-нибудь нужно? — Для макияжа потребуется хорошее освещение, стул или кресло и столик для того, чтобы я мог разложить материалы. — Мне принести все необходимое сюда? — спрашивает дворецкий у хозяина. Чонгук не отвечает ему сразу. Его темный взгляд останавливается на глубоких глазах Тэхена, вынуждая самого парня тут же затаить дыхание. Сквозь расстояние в пару метров между ними натягивается невидимая струна напряжения, сковывающая омеге все тело. Насыщенно-красные радужки с редкими вкраплениями темного алого всего за пару мгновений погружают Тэхена в настоящий транс, вытесняя из головы все посторонние мысли. Чонгук смотрит ему в глаза пытливо и очень сосредоточенно, буквально переворачивает все тэхеново сознание, копаясь в каждом незначительном воспоминании, и, роняя удовлетворенную улыбку, бросает дворецкому: — Зачем же тащить все сюда? Проводи его в столовую, — он с явным наслаждением оглядывает Тэхена с головы до ног. — Такому хорошему омеге точно можно доверять. Тэхен пытается остановить тут же плывущий на его щеки румянец, но оказывается более не в силах взять под контроль собственное тело. Все его лицо покрывается позорным томатным оттенком, и он опускает голову, желая хоть как-то скрыться от выжигающих насквозь глаз вампира, теперь, кажется, знающего о нем абсолютно все. — Пойдемте, — возвращает его в реальность голос дворецкого. — Я отведу вас. Тэхен бросает последний взгляд на своих коллег, уже во всю занимающихся декорациями, и послушно идет за бетой в сторону столовой. Коридоры замка встречают их неприветливой тьмой и прохладой, леденящей, кажется, самую душу, и Тэхен невольно ежится, стараясь особо не отставать от низенькой фигуры, ведущей к нужной комнате. Тело его охватывают крепкие объятия тревоги за то, что с минуты на минуту он останется с любящим пить кровь вампиром наедине в абсолютно незнакомом ему замке, однако он пытается отвлечь себя мыслями об обещанном гонораре за эту фотосессию. В конце концов, агентство собиралось заплатить ему щедрые два миллиона вон, так что, в целом, за такие деньги Тэхен готов был потерпеть компанию кровопийцы и накрасить его так, что мать родная бы не узнала. Столовая наполнена ставшим привычным мраком. Тэхен осторожно ступает по потертому паркету и прислушивается к голосу дворецкого, когда тот говорит: — В этом помещении присутствуют небольшие неполадки с освещением: люстра с недавнего времени не работает. Но вы не волнуйтесь, видимость мы вам обеспечим. Тэхен угукает, чувствуя себя должным сказать в ответ старику хоть что-то, и коротко вздрагивает, когда неподалеку от него загорается яркий торшер. — Этого хватит? — А есть еще один торшер? Или лампа? Лампа подошла бы просто замечательно, если честно. — Есть такая, — дворецкий включает старую настольную лампу, больше подходящую для рабочего кабинета. — Да, отличная. — Хорошо. Стулья стоят у барной стойки. Их высота регулируется с помощью рычага, расположенного под сиденьем. Думаю, вам будет удобнее разместиться там. Господин Чон отошел в гардеробную, чтобы забрать одежду, так что он скоро подойдет к вам. Если вдруг что-то понадобится, можете нажать на кнопку звонка под кухонным столом, и я приду. — Хорошо. Тэхен с дежурной улыбкой провожает взглядом спину дворецкого, скрывающегося за поворотом, и, выдыхая с облегчением, оглядывает столовую. Отчасти тусклый свет роняет на ее стены красивые теплые блики, согревающие бездушные каменные стены и дарящие скудной обстановке желанный уют. Здесь не так много мебели — всего лишь огромный обеденный стол, окруженный стульями, громоздкий камин, несколько полок с декоративной посудой, наверняка собранной со всех частей света, и барная стойка, отделяющая основное помещение от скромной кухоньки, — но большего для столовой, в принципе, и не нужно. Тэхен неспешно обходит помещение, задумчиво разглядывает коллекционные статуэтки, расположенные на полке над камином, после отвлеченно скользит пальцами по гладкой поверхности дубового стола и, поджимая губы, решает подготовить свое рабочее место. Двигая высокий торшер поближе к стулу, он ставит лампу на барную стойку и там же раскладывает все самое необходимое: чехол с кисточками, контейнер с разнообразными уходовыми и тональными средствами, ватные диски и палочки и несколько палеток теней. Все более нарастающее волнение в груди заметно путает ему мысли. Тэхен совершенно не хочет облажаться сегодня, не хочет опозорить команду и самого себя перед таким важным человеком, но, что сделать с легким мандражем внутри, не знает. Чтобы хоть как-то отвлечься, он достает пару влажных салфеток и начинает протирать и так начищенную до блеска барную стойку. Механические круговые движения рукой вмиг гипнотизируют его, поэтому низкое «что вы делаете?», вдруг раздающееся за спиной, вынуждает Тэхена мелко вздрогнуть. Он опасливо оборачивается на альфу, забавно оглядывающего его своими алыми глазами, и смущенно сминает в ладони потрепанные салфетки. — Случайно пролил немного средства на стойку и решил привести все в порядок, — без капли стыда лжет он, натянуто улыбаясь. — Понятно, — насмешливо бросают в ответ. Чонгук продолжает смотреть на омегу в упор, сканируя его сосредоточенным и крайне заинтересованным взглядом, проникающим в самую душу, и Тэхен, смущаясь от подобного внимания к себе, скромно топчется на месте, не смея посмотреть на мужчину в ответ. Ему кажется, будто прямо сейчас его успешно и беспрепятственно читают как открытую книгу, и, очевидно, Чонгук остается от прочитанного ужасно удовлетворенным, потому что в следующее мгновение тонкие губы его растягиваются в соблазнительной улыбке, а сам он помещает руки в карманы брюк, спрашивая: — Так, что, — он клонит голову вбок, — будете меня красить? — Ох, да, конечно, — Тэхен отмирает. — Сначала я должен узнать насчет вашей одежды для фотосессии. Там есть что-то, что необходимо надевать через голову? — Есть одна рубаха. — Тогда лучше переоденьтесь перед тем, как мы начнем, иначе потом испачкаете ткань или смажете что-нибудь с лица. — Как скажете. Чонгук послушно отходит к обеденному столу, на котором оставил несколько комплектов одежды, и, снимая пиджак, принимается неторопливо расстегивать пуговицы рубашки. Тэхен, будучи не в силах оторваться, завороженно следит за тем, как выглаженная ткань легко ползет по белоснежной коже, сантиметр за сантиметром оголяя мышцы широкой спины, и невинно округляет глаза, когда Чонгук бросает на него темный взгляд из-за плеча. — Хотите проконтролировать, не надену ли я штаны задом наперед? — интересуется он. — Ой, нет, — Тэхен стыдливо прикрывает лицо ладонью и отворачивается. — Простите. Щеки его тут же покрываются позорным румянцем, а сердце сбивается с ритма, и ему даже немного стыдно за то, что в свои двадцать шесть он так легко поддается секундной симпатии к чертовому, блять, вампиру только из-за того, что увидел его обнаженную кожу и крутые мышцы. Альфе хватило одного лишь пронзительного взгляда своих алых глаз и случайно показанного торса, чтобы вызвать у несчастного человечишки мурашки по коже и головокружение. Стыдоба, Тэхен-ши! Хотя с другой стороны, когда у Тэхена еще будет возможность получить такое внимание от вампира, верно? Почему бы не воспользоваться ситуацией, пока есть шанс? Тэхен роняет глупую улыбку и торопливо приводит свои взбушевавшиеся эмоции в порядок, когда Чонгук, заканчивая переодеваться, присаживается перед ним на барный стул. — Итак, — вздыхает альфа, с неподдельным интересом осматривая весь тэхенов арсенал косметики, — каков план, господин визажист? — Можно просто «Тэхен-ши», — говорит Тэхен с улыбкой, нервно перебирая кисточки. — Хорошо, Тэхен-ши. Что ты собираешься со мной делать? — незаметно переходит на неформальное общение Чон. — В принципе, ничего сверхъестественного. Редактор журнала попросил сделать фотосессию в готическом стиле, чтобы подчеркнуть ваше исключительное природное происхождение, поэтому я лишь скрою некоторые проблемные места на коже, постараюсь выровнять тон и сделаю глаза чуть ярче. По пути в ваш замок координатор сказал, что было бы очень атмосферно, если бы ваши губы покрывали пара следов якобы «крови», поэтому я постараюсь подделать их кистью. — Зачем подделывать? — Чонгук поднимает брови. — Я могу куснуть кого-нибудь, тогда и подделывать ничего не придется. — Не нужно, — напряженно усмехается Тэхен. — Обойдемся красной помадой. — Да не волнуйся, Тэхен-ши. Я не кусаюсь, — мужчина расслабленно откидывается на спинку стула, сладко добавляя: — Если, конечно, меня не попросят. Тэхен прячет довольную улыбку, отворачиваясь к своему чемодану с косметикой, и, обрабатывая руки антисептиком, берется за базу под макияж. Выдавливая немного белого крема, он настороженно подходит к вампиру ближе и впервые касается кожи его лица. Терпкий запах сторонних феромонов вмиг незатейливо забивается омеге в ноздри и, пропитывая легкие, вызывает приятное тепло во всем теле. Подушечки пальцев Тэхена нежно проходятся по холодным скулам, ровному носу и лбу Чонгука и замирают возле губ, которые, приоткрываясь, вдруг пропускают сквозь себя хриплое: — Какой ты горячий, — Чонгук прикрывает глаза и с наслаждением трется о ладонь парня. — Сто лет не касался смертных, а тут такой подарок. У Тэхена перехватывает дыхание. Он столбенеет от того, с каким трепетом и удовольствием альфа подставляется под движения его теплых пальцев, и размазывает несчастную основу куда попало, более не задумываясь буквально ни о чем. Все мысли выветриваются из его головы с каждым томным вздохом вампира, а сердце, ускоряя свой ритм в разы, кажется, вот-вот выскочит из груди наружу. — Я слышу твой бешеный пульс, — опасно хрипит Чонгук. Тэхен тут же убирает руки от его лица, заметно пугаясь. Он чувствует, как его щеки трогает очередной румянец, прекрасно выдающий все то, что омега так хотел бы скрыть, а потому вновь занимает себя копанием в тюбиках с консилерами. Чонгук смотрит на него пристально — Тэхен осязает его взгляд на своих, блять, губах, — и вынуждает тем самым коротко облизнуться от волнения. В столовой повисает напряженная тишина, которую никто прервать совершенно не спешит. Тэхен выбирает самый светлый корректор из имеющихся и, на этот раз предпочитая пальцам кисть, начинает закрашивать редкие недочеты чужого лица. — У вас отличная кожа, — желая разбавить неловкое молчание, замечает он. — Правда? — Да. Наверное, хорошо, когда гормоны не шалят? Никаких тебе прыщей и высыпаний. — В том, чтобы быть частично мертвым, действительно есть свои плюсы, ты прав. — Какие еще плюсы жизни вампира отметите? — с улыбкой интересуется Тэхен, открывая кушон с тональным средством. — Даже не знаю. Возможность застать множество культурных и политических деятелей может быть плюсом? — Конечно. Мне, например, очень интересно узнать, что будут слушать в следующем веке, а еще — что появится нового в мире техники. Казалось бы, у нас уже есть все необходимое, но, уверен, люди, которые когда-то окучивали землю палкой-копалкой, тоже думали, что им больше ничего не требуется. Вот и спрашивается, что еще ученые смогут изобрести в будущем? Правда, ждать этого придется слишком долго. Чонгук тепло усмехается. — Течение времени воспринимается по-иному, когда тебе предстоит прожить целую вечность. Иногда я теряюсь в годах и путаю эпохи. — Сколько вам лет? — Тридцать один. — Нет-нет, я про реальный возраст. — Ах, это… Пока что я сравнительно молодой вампир, — незатейливо говорит Чонгук. — Мне сто сорок три. — Ой, всего-то, — иронизирует Тэхен. — Поди даже пиво не продают? Альфа смеется, и Тэхен мило хихикает ему в ответ, заканчивая накладывать на почти белое лицо тон. Он быстро подкрашивает густые брови вампира темным карандашом, укладывает их прозрачным гелем и, вооружаясь палеткой теней и кисточкой, прикидывает, какой лучше оттенок коричневого использовать для век. Все это время Чонгук с интересом наблюдает за омегой и, по просьбе прикрывая глаза, спрашивает: — Какого ты года рождения? — Девяносто пятого. — Совсем юный, — тянут в ответ. — Когда ты появился на свет, я криминалом в Японии промышлял, пока кризис был. — Надеюсь, об этом вы журналу не рассказывали. — Конечно, не рассказывал. Меня неправильно поймут. В этом веке я стараюсь создать вокруг себя образ собранного предпринимателя, владеющего крупными компаниями. — Вам нравится заниматься бизнесом? — Я воспринимаю это как развлечение. Все-таки после восьмого десятка жить стало немного скучно. Так что приходится занимать себя важными делами, чтобы хоть как-то скрасить серые будни. — Я бы хотел прожить как можно дольше, — отвлеченно признается Тэхен, двигая кисточкой, — но боюсь старости из-за неминуемого маразма, который накрывает почти всех пожилых людей. Это уже не жизнь, а существование. Если уж и жить больше восьмидесяти лет, то только в облике вампира. — Хочешь стать вампиром? — легко улыбаясь, спрашивает Чонгук. — Не знаю, — Тэхен пожимает плечами. — Мне бы пошло обращение? Альфа вдруг распахивает веки, пронизывая склонившегося к нему Тэхена своими ярко-красными глазами, обжигающими, кажется, самое сердце, а после говорит низко: — Я бы с удовольствием посмотрел на тебя в облике вампира. Быть может, тогда моя вечность стала бы чуть прекраснее. Тэхен с трепетом бегает взглядом от одной алой радужки чужих глаз к другой и, смущенно улыбаясь, отдаляется от Чонгука, чтобы занять себя выбором помады. Они вновь смолкают, и это молчание уже не кажется им напряженным или неловким. Тэхен в очередной раз краснеет, но теперь не от адского стеснения, а от приятного жара, которым его одаривает парадоксально холодный вампир. Он задумчиво набирает на тонкую кисть немного бордовой помады и, разворачиваясь к Чону, просит: — Приоткройте рот, пожалуйста. Чонгук послушно размыкает челюсти, и Тэхен осторожно покрывает его тонкие губы помадой, нарочно выходя за контур, чтобы придать образу альфы опасной неряшливости. Его сосредоточенный взгляд невольно привлекает кромка ровных зубов Чонгука. Два длинных клыка, сильно выступающих из верхнего ряда, вызывают в нем соперничающие друг с другом интерес и страх. Ему нестерпимо хочется коснуться их, проверить то, насколько они острые, однако беспокойство за сохранность собственных пальцев останавливает его от подобного безумства. Чонгук замечает то, как очевидно омега пялится на его зубы, и, криво ухмыляясь, бормочет: — Будешь смотреть на мои клыки — не сдержусь и приму это за просьбу укусить. Тэхен мило округляет глаза. — Не нужно. — Я шучу. Под соблазнительный смешок вампира Тэхен заканчивает красить его губы, и отходит назад, чтобы оценить проведенную работу со стороны. В своих грязных мыслишках он ставит себе гордое «я б ему дал, не задумываясь», но вслух осмеливается произнести лишь тихое: — Отлично. — Все? Ты закончил? — Да. Вы можете идти фотографироваться. — Славно, — бросает мужчина, поднимаясь со стула. Он начинает шагать к выходу из столовой, но, словно бы что-то вспоминая, оборачивается. — Можно просьбу, Тэхен-ши? — Конечно. — Я подобрал пару украшений к одежде, но не знаю, что к какому образу подойдет. Ты же стилист? Сможешь мне помочь? — Да, без проблем, — Тэхен пожимает плечами. — Тогда я принесу все сюда. Подожди немного. Омега с улыбкой кивает и, провожая фигуру вампира взглядом, занимает себя разбросанными по барной стойке вещами. Он убирает в небольшую косметичку пару кистей, кушон и помаду на случай, если макияж Чонгука за время фотосессии случайно подпортится, а остальное упаковывает в чемодан. После теплого разговора в компании привлекательного альфы тишина столовой и наступившее одиночество мгновенно навевают на Тэхена скуку. Он в последний раз протирает столешницу остатками влажных салфеток и решает пройтись по комнате, чтобы еще раз рассмотреть диковинный декор. Его взгляд приковывают дорогие коллекционные статуэтки, украшающие собой поверхность комода. Внутри Тэхена тут же возникает непреодолимое желание рассмотреть их поближе, так что он позволяет себе понаглеть и осторожно берет в руки фарфоровую девушку, выряженную в национальный корейский наряд. Лицо статуэтки оказывается таким ювелирно точным, что у Тэхена перехватывает дыхание. Он бережно проводит пальцем по пухлым красным губам и маленьким глазкам и бурно вздрагивает, когда за его спиной раздается неожиданное: — Что ты делаешь? Тяжелая статуэтка тут же валится из его трясущихся рук, рушась на твердый паркет и с грохотом разбиваясь на кучу мелких осколков. Тэхен невинно округляет глаза, смотря то на Чонгука, то на наведенный им беспорядок, и, оживая, лепечет: — В-вот черт, простите меня. Я не должен был, — он нервно заикается и присаживается на корточки, бормоча: — Я все соберу. Секунду. — Нет, не трогай. Чонгук тут же делает к нему шаг, чтобы остановить, но Тэхен уже не слышит его и суетливо перебирает осколки, желая собрать их в ладонь. Острые края фарфора мгновенно впиваются ему в кожу, оставляя несколько неглубоких порезов, отчего омега отбрасывает все из своих рук и пугливо смотрит на первые капли крови. Его дыхание тут же учащается, а на коже выступает пот. Тэхен следит за тем, как его ладони становятся все более алыми, и переводит заторможенный взгляд на Чонгука. То, что он только что по своей же воле попал в полное дерьмо, Тэхен понимает, лишь когда видит расширившиеся зрачки альфы и его безумный взгляд, направленный точно на кровоточащие раны. Блять, ему определенно стоило бы включить мозг и подумать, перед тем, как начать собирать острые осколки при ебаном вампире. Он испуганно замирает на месте, позволяя крови капать со своих рук прямо на паркет, и смотрит на Чонгука, просто ожидая собственной участи. Чонгук чувствует, как его сознание стремительно уплывает из этой Вселенной, оставляя его наедине с бешеными инстинктами и животным желанием. Он давно не пил человеческой крови, еще несколько десятилетий назад перейдя на животную, поэтому сейчас, видя такое изобилие возможной еды, невольно облизывается. От омеги оглушающе пахнет сладкой смесью крови и усилившихся феромонов. Аромат для Чонгука такой приторный и манящий, что голова кругом идет. Омега дышит слишком часто, и его сердце из-за этого колотится так сильно, что Чону буквально сносит крышу. Он понимает, что его ледяное тело окатывает призрачным жаром, и на секунду опускает взгляд на ширинку, вмиг хмыкая. Тэхен прослеживает за взглядом вампира и комично поднимает брови. Окей, он ожидал от Чонгука чего угодно: что он сожрет его, что высосет всю кровь и закопает тело во дворе своего замка, однако жестко выступающего стояка и явного возбуждения в алых радужках Тэхен не ожидал точно. Будто завороженный, он пялится на чужой пах, буквально не моргая, но резкий укол боли от одной из многочисленных ран вынуждает омегу невольно шикнуть и возвратить свой взгляд на руки. Этот короткий вздох Тэхена помогает Чонгуку резко вернуться к реальности. Он замечает, как сильно кривится парень от того, что пытается слегка сжать ладонь в кулак, и, собираясь с духом, решает оказать ему хоть какую-то помощь. — Глубоко порезался? — интересуется Чонгук, подходя к омеге ближе. — Н-не очень, — Тэхен опасливо смотрит на вампира. — У меня в спальне есть аптечка. Пойдем, я обработаю тебе раны. Тэхен согласно кивает и уже было хочет встать с корточек, но вдруг чувствует жуткое головокружение и покачивается, едва не падая на пол. Чонгук вовремя подхватывает его под спину и, не медля, поднимает на руки. — Господин Чон, не стоит, все в порядке, — тут же пытается уверить Ким. — Лучше молчи, — Чонгук спешно шагает по темному коридору в сторону нужной комнаты. — И постарайся успокоить свое чертово сердце, чтобы оно не колотилось так быстро, пожалуйста. Я и так еле держусь. Тэхен скромно прижимает окровавленные ладони к своей груди и делает несколько глубоких вздохов в попытке угомонить столь невовремя разбушевавшиеся в нем эмоции. Он чувствует, как его аромат усиливается от страха и опасно граничащего с ним возбуждения, но оказывается не в силах сделать с этим хоть что-то. Его тело безропотно расслабляется в крепких руках альфы, а мысли в голове крутятся лишь вокруг того, насколько приятно ему чувствовать такую заботу от вампира, который, к слову, может в любой момент вгрызться ему в шею в попытке утолить голод. Входя в спальню, Чонгук сажает Тэхена на край своей кровати и суетливо лезет в гардероб за небольшим ящиком лекарств, которые хранил на случай, если прислуге поплохеет во время работы. Тэхен внимательно следит за ним, сверля взглядом его широкую спину, и роняет короткую улыбку, когда мужчина присаживается перед ним на колени, принимаясь трясущимися руками распаковывать пачку бинтов. Он с теплотой смотрит на то, как взволнованно Чонгук берется за его ладони, и дергается, стоит только первым каплям перекиси приземлиться на ноющие раны. — Больно? — тихо спрашивает Чон, поднимая на омегу взгляд. — Нет. — Врунишка, — Чонгук улыбается. — Знаю, что больно. Потерпи немного. Тэхен бегает взглядом по серьезному лицу альфы и, прощаясь с последними остатками страха за собственную сохранность, протягивает к чужим губам указательный палец, чтобы размазать по ним щедрую каплю крови. Чонгук тут же перестает двигаться и дышать. Он замирает, словно статуя, и пораженно смотрит на Тэхена вспыхнувшими ярко-алым глазами. — Настоящая кровь действительно смотрится на вас лучше, чем помада, — хрипло признается Тэхен, позволяя себе оставить на тонких губах еще один след. — Ты, — ошарашенно начинает Чонгук, — ты страх, что ли, потерял? Ты хоть понимаешь, что ты творишь? — Понимаю. Но еще я понимаю, что вы ничего мне не сделаете. Я чувствую ваши феромоны, и в них таятся только тепло и забота. Вы не убьете меня, господин Чон. В горящих радужках вампира плещется замешательство и смешанный с ним неподдельный восторг. Дерзкий омега, продолжающий пачкать его губы кровью, вызывает в нем тот самый жар, который Чонгук в последний раз испытывал, лишь будучи живым человеком. Он скользит взглядом на длинный палец, касающийся его лица, и, нежно обхватывая запястья Тэхена, шепчет: — Я могу принять твои слова за разрешение? — Разрешение на что? — Делать все, что я захочу. Ты не боишься меня? — Боюсь, но мне нравится этот страх. Он возбуждает. Чонгук выдыхает жаркое «дурной омега» и, более себя не сдерживая, с наслаждением проходится языком по ладоням парня. Чужая кровь кажется ему ебаным сиропом. Такой сладкой и вкусной, что скулы сводит. Чонгук тут же осознает, что не остановится, пока не получит от этого великолепного омеги все, и осознание это роняет в низ его живота знакомый ком жара, за секунду скручивающего все внутренности в тугую струну. Тэхен заметно дрожит, но от вампира, голодно вылизывающего его руки, глаз оторвать совсем не может. Его грудь охватывает трепетным огнем, разливающимся по всему напряженному организму и вызывающим невыносимое желание получить нечто большее. Тэхен улыбается, когда Чонгук погружает в свой рот сразу три его пальца, и, обхватывая лицо альфы руками, подтягивает его ближе для долгожданного поцелуя. Вкус крови на чужих губах не вызывает в нем ни капли отвращения. Он позволяет Чонгуку размашисто скользнуть горячим языком в свой рот и целует его так мокро и торопливо, словно Чон вот-вот исчезнет из этой комнаты, оказавшись простым миражом. Большие ладони уверенно проникают под его пуловер, касаются пылающей кожи и на контрасте обжигают ее порождающим мурашки льдом. Чонгук абсолютно холодный. Его не согревает ни бешенное дыхание омеги, ни то пламя, что разгорается между их извивающихся в предвкушении тел, и это вызывает в Тэхене непреодолимое восхищение. Он тянет альфу все ближе и ближе к себе, пока тот не опрокидывает его на кровать спиной и не нависает сверху, продолжая неистово целовать. Его подрагивающие пальцы рвутся ниже, к крепкой шее и плечам, оставляя на белоснежной рубашке Чонгука пугающие следы крови. Ладони продолжают слабо кровоточить и ныть от боли, но Тэхен более не обращает на это ни капли своего внимания, полностью сосредотачиваясь на том, как нежно мужчина играется с его затвердевшими сосками под кофтой. — Мне жарко, — сбивчиво шепчет он в губы вампира. — Хочу раздеться. Чонгук разрывает их поцелуй на несколько коротких мгновений и резко срывает с парня пуловер, вмиг утыкаясь лицом в его шею. Он проводит самым кончиком носа по влажной от пота коже, вдыхает манящий аромат и, приближаясь к трепещущей от адски быстрого пульса жилке, закатывает глаза. Ему так сильно хочется пустить клыки прямо сюда, в наполненные густой кровью вены, что он до боли впивается пальцами в тэхенову талию и закусывает губы, из последних сил убеждая себя держаться. Нельзя. Только не этого омегу. Он сможет попить кровь позже, когда выйдет на охоту глубокой ночью, но точно не сейчас. Сейчас он должен насладиться этим телом, причинив ему наименьший дискомфорт. Чонгук считает это своим долгом. — Я не контролирую силу, — хриплым голосом предупреждает он, расстегивая ширинку тэхеновых брюк, — не знаю меры, не могу вовремя остановиться. Я ненасытный, и меня сложно вымотать. Поэтому я очень прошу тебя, не молчи и говори, если вдруг что-то пойдет не так, слышишь? — Д-да, — судорожно выдыхает Тэхен. Он приподнимает бедра, позволяя альфе стянуть с себя брюки, и хватается за низ его рубашки, снимая ее и отбрасывая куда-то на пол. Они вновь целуются, надежно обнимая друг друга. Тэхен дышит громко и часто, едва не задыхаясь от того, как сильно колотится его сердце, в то время как Чонгук продолжает сохранять свое хладнокровие, лишь иногда роняя пару соблазнительных рыков. Единственное, что выдает его истинное желание, это пугающий кровавый блеск в красных глазах, рассматривающих почти обнаженное тело омеги с таким голодом, что дрожь берет. Тэхен теряется в трепетной ласке так беспечно, что забывает буквально обо всем: о том, что он, вообще-то, сейчас на работе, что неподалеку от них трудятся над декорациями его коллеги и что в любой момент сюда может войти кто-то из прислуги. Его больше не волнует леденящий страх за собственную жизнь, не беспокоят предрассудки и возможные последствия. Все, на что он оказывается способным, — так это послушно подставляться под ласку рук Чонгука и красиво стонать от каждого нового поцелуя на собственном теле. Прохлада комнаты невесомо касается кожи Тэхена, на секунду возвращая его в реальность. Он прижимается к мужчине ближе, обнимая за шею, и, дотягиваясь губами до его уха, шепчет: — Вы такой холодный, — он оставляет на тонкой мочке поцелуй, выдыхая: — И такой горячий. Его взгляд жадно ползет на рельефный торс Чонгука, цепляя каждый кубик его пресса и мощные мышцы груди. Ему хочется поскорее расцеловать все это великолепие, поэтому, отталкивая от себя альфу, Тэхен уверенно заваливает его на другую часть кровати и усаживается на бедра, смотря прямо в глаза с нахальной ухмылкой на губах. Под своей задницей он ощущает явный бугор возбуждения и с наслаждением елозит по нему полными ягодицами, оставляя на брюках мужчины едва заметные следы проступившей сквозь белье смазки. — Я очень влажный из-за вас, господин Чон, — с придыханием признается он, не прекращая двигаться на чонгуковом стояке. Чонгук громко сглатывает скопившуюся в его горле слюну и, раскрывая рот, шумно выдыхает, когда Тэхен впервые целует его втянутый живот. Его руки по наитию ползут к бокам омеги, сжимают их до красных следов, и скользят к бедрам, чтобы сначала нежно огладить, а после звонко шлепнуть, вынудив парня красиво всхлипнуть. — Я хочу это увидеть, — бросает он. — Что? — Твою мокрую от желания задницу, — Чонгук смотрит вниз на то, как Тэхен с улыбкой оставляет на его прессе один поцелуй за другим, и жарко просит: — Сядь мне на лицо. Тэхен вмиг поднимает на него свой взгляд. — Вы серьезно? — Да. Хочу как следует вылизать тебя. — Господин Чон, я давно не спал с кем-то, поэтому могу быстро кончить. Давайте лучше я растяну себя для вас. — Хватит глупости нести, Тэхен, — Чонгук закатывает глаза. — Ты можешь кончать, когда и сколько захочешь. Зачем себя сдерживать? Тэхен смотрит на него с некоторым неверием несколько секунд, а после широко улыбается и, стаскивая с себя боксеры, воодушевленно пересаживается ближе к голове альфы, поворачиваясь к нему спиной. Чонгук мнет пышные ягодицы пальцами, легко пошлепывает их и подтягивает омегу ближе, позволяя ему расслабленно усесться прямо на свое лицо. Он размеренно вдыхает сладкий запах смазки и, раскрывая рот, смачно впечатывается губами в сжимающееся от неожиданности отверстие. Сверху тут же раздается милый протяжный стон. Тэхен нежно вздрагивает всем телом, как только Чонгук начинает влажно двигать своим языком по всей его гладкой промежности, и закатывает глаза от того, как сладко и туго долгожданное удовольствие скручивает низ его живота. Он упирается ладонями в твердую грудь альфы, чтобы не потерять равновесие и не свалиться к черту на пол, закидывает макушку назад и расплывчатым взглядом смотрит в высокий потолок. Ему кажется, что от наслаждения он вот-вот растворится в комнате на миллиарды атомов. Голову слабо кружит, картинка перед глазами плывет, мешая трезво думать, и Тэхен теряется во всем том, что его сейчас окружает, растягивая раскрасневшиеся губы в глупой улыбке. Чонгук вылизывает его неторопливо и со вкусом. Острый кончик его языка мягко вьется по жаждущему отверстию, через раз на пробу толкаясь внутрь и расслабляя податливые стенки. Из его похабного рта доносятся сытое рычание и беспрерывное чавканье. Он целует трепещущий вход звонко и жадно, с голодом лижет текущую смазку и, часто сглатывая, торопливо скользит губами к поджатым яйцам, на секунду пропуская каждое в рот. Тэхен чувствует, как из-за ненасытного альфы его задница становится запредельно липкой и мокрой. До боли закусывая губу, он тихо постанывает от каждого нового поцелуя на собственной дырке и, набираясь смелости, елозит на чужом лице, будто всадник в любимом седле. Чонгук беспрекословно позволяет омеге пользоваться собой так, как тот только пожелает, и отвлеченно оглаживает руками его стройное тело. Он пробегается ладонями по его бокам и груди и, оставляя одну возле шеи, опускает вторую к потяжелевшему члену. Ощущение подступающего оргазма накрывает Тэхена сразу же, стоит только Чонгуку грубо схватить его за волосы на затылке и одновременно с этим начать размеренно надрачивать твердый ствол. Темноту комнаты вмиг разбавляют яркие белые пятна, возникающие перед глазами Тэхена, а кислород в легких неожиданно заканчивается, оставляя парня наедине с бешеным пульсом, отдающимся в ушах. Чонгук быстро двигает рукой на члене омеги, сцеживает мутную смазку себе же на грудь и грубо стягивает черные волосы пальцами, ухмыляясь от тут же звучащего сверху шипения. Он вылизывает полюбившуюся ему задницу размашисто и громко, совершенно не стесняясь того позорного хлюпанья, что доносится из его рта, и на секунду жалеет о том, что не может сейчас увидеть весь тот беспорядок, в который превратил Тэхена лишь благодаря собственному языку. Когда бедра парня начинает заметно потрясывать от приближающегося оргазма, Чонгук резко толкается в расслабленное отверстие кончиком языка и ускоряет движение руки на чужом стволе, помогая приблизиться к грани. Тэхену кажется, что он отключается на секунду, когда, круто выгибаясь в спине, утопает в первой волне желанного оргазма. Перед прикрытыми веками у него вспыхивают мириады звезд, а тело прошивает обжигающим разрядом жара, дарящего его мышцам мгновенную усталость. Он хочет опустить отяжелевшую голову, но Чонгук продолжает удерживать его за волосы и вымазанную в сперме руку с члена не убирает, вдруг возобновляя движения. Тэхен вмиг дергается от того, насколько чувствительной оказывается его головка, терзаемая пальцами альфы, и бормочет совсем хрипло: — Г-господин Чон, это слишком. Мне нужно передохнуть. Его ноги прелестно дрожат, когда ему наконец удается приподняться со рта Чона. Он устало оборачивается через плечо, чтобы проверить, в каком состоянии находится Чонгук, и губы его от увиденного растягиваются в хитрой улыбке: все — от самого лба до подбородка — у мужчины оказывается влажным от кучи слюны и омежьей смазки. Сам Чонгук, однако, недовольным совершенно не выглядит. Скорее, наоборот, даря Тэхену ответную ухмылку, он проводит пальцами по его промежности и, нежно кружа кончиком пальца по отверстию, шепчет: — Твоя задница просто великолепна, Тэхен-ши. — Только задница? — Тэхен выгибает бровь. По взгляду альфы, горячо скользящему по всему его телу, Тэхен понимает, что нет — далеко не только задница, но все равно ждет ответа, желая услышать пару комплиментов. — Ты весь великолепен, — признается Чонгук. — Самый красивый и сексуальный омега за все мои сто сорок три года существования. — Вау, господин Чон, — Тэхен соблазнительно усмехается. — Кажется, вы только что заработали себе минет. Чонгук коротко смеется. — Серьезно? — Вполне. Растяните меня, пока я буду отсасывать вам, ладно? — Конечно. Тэхен дарит альфе последнюю ласковую улыбку и, склоняясь к его торсу, расстегивает ширинку классических брюк. От накатывающего предвкушения у него приторно сводит скулы. Грудь Тэхена охватывает непреодолимый интерес к тому, что именно он увидит, стянув черные боксеры мужчины ниже, и красивый член, совсем не покрасневший, но твердый и уверенно стоящий, удовлетворяет все его предпочтения одним своим видом буквально. Омега осторожно берет не слишком длинный, но идеально толстый член в руку и удивленно усмехается. — Холодный. — Конечно, холодный, — Чонгук улыбается, искоса следя за тем, как Тэхен дотрагивается до его плоти кончиками пальцев. — Я весь такой — от макушки до пят. — С ума сойти. В голову Тэхена неумолимо врывается мысль о том, что такой прохладный член совсем скоро окажется в его горячем нутре, и мысль эта вызывает в нем настолько непреодолимый восторг, что, смачивая губы, он отважно берет в рот гладкую головку, желая как можно скорее почувствовать вампира в себе. Чонгук позади него гулко вздыхает, напрягаясь всем телом, и вновь оглаживает задницу омеги. Упругие половинки манят его чистотой и бархатистостью загорелой кожи. Он задумчиво царапает ягодицы ногтями, с ухмылкой наблюдая за тем, как на них тут же остаются красные полосы, после отвлеченно пробегается пальцами по мошонке Тэхена и, приподнимаясь с кровати, оставляет на влажном отверстии короткий поцелуй. Ему хочется укусить омегу. Хотя бы раз и неглубоко. Даже без крови. Просто оставить на такой восприимчивой к касаниям коже собственный след, который будет напоминать Тэхену о том, насколько хорошо ему было сегодня. Но Чонгук знает, что пометив парня раз, после не остановит себя ни под каким предлогом. Тэхен всего за час стал его опасной зависимостью, от которой теперь совершенно не хотелось избавляться. Лишь закапывать себя в этих обжигающих чувствах все глубже и наслаждаться происходящим, не думая ни о чем. Чонгук в последний раз с силой сжимает сладкую задницу в ладонях и пачкает пальцы одной из рук в смазке омеги, чтобы, осторожно покружив подушечкой по входу, впервые коснуться рельефных стенок изнутри. Жар стороннего тела мгновенно сводит его с ума. Горячий рот Тэхена, ритмично поглощающий жаждущий член в теплоту глотки, и его мокро сжимающаяся вокруг пальца дырка одаривают Чонгука настоящим безумием. Он аккуратно проникает в омегу глубже, растягивает его медленно и тщательно, подготавливая для себя, и несдержанно толкается бедрами вверх, скользя головкой ствола между чужими губами. Тэхен позволяет альфе своевольничать, расслабляя горло и блядски закатывая слезящиеся глаза. Он чувствует себя сейчас таким нуждающимся и голодным, что, причмокивая, сосет верхушку чонгукова члена со вкусом и жадно так, словно ничего вкуснее в жизни даже не пробовал. Его язык дерзко оплетает постепенно согревающийся ствол, давит на каждую неровность, встречающуюся ему по пути, и играется с щелкой уретры, вырывая из Чонгука звонкое шипение. Тэхен помогает себе рукой у основания и, втягивая щеки, быстро двигает головой, чтобы как следует стимулировать чувствительную головку. Ему действительно хочется быть лучшим для вампира, который за свои сто сорок с лишним лет наверняка переспал с сотнями разных людей. Хочется доставить то удовольствие, которого Чонгук никогда не испытывал. Подарить самый сильный оргазм, который ранее подарить никто не смог. Остаться в памяти на всю ту вечность, что выделена мужчине по воле случая. И, судя по тому, какие искренние и громкие стоны вылетают изо рта дрожащего Чонгука, у Тэхена это определенно получается. Омега улыбается собственным мыслям и отстраняется от чужого члена, желая перевести дыхание. Чонгук наконец получает возможность прийти в себя и сосредоточиться на заднице парня. Он вытаскивает из него палец и, подставляя сразу два, медленно толкается обратно, вынуждая Тэхена коротко замычать от легкого дискомфорта. — Больно? — вмиг спрашивает Чонгук. — Не сильно. Я просто давно не занимался сексом, поэтому отвык от этого чувства. — Я буду осторожным. — Хорошо. Тэхен улыбается и самостоятельно насаживается на длинные прохладные пальцы, желая как можно скорее почувствовать в себе нечто большее. Чонгук растягивает его неспешно, но уверенно, давит на поддающиеся напору стенки и, удачно сгибая фаланги, тычется парой подушечек прямо в простату. Тэхен тут же дергается, всхлипывая, и альфа ухмыляется. — Здесь? — он еще раз мнет найденный комочек, и Тэхен вновь вздрагивает, шепча: — О боже, да-а. Его член заметно твердеет несмотря на ту усталость, что накрыла все тело омеги сразу после оргазма. Наливаясь кровью, он мило краснеет и прижимается оголившейся от крайней плоти головкой к низу живота. Тэхен бросает на собственное возбуждение быстрый взгляд и понимает, что, вероятно, совсем скоро сможет кончить вновь. Показывать подобную несдержанность, обычно свойственную подросткам, ему абсолютно не хочется, поэтому, возвращаясь к стоящему колом стволу Чонгука, он снова берет его в рот и сосет в ритм толчкам чонгуковых пальцев. Сливаясь, они превращаются в единый организм, существующий лишь благодаря крышесносному удовольствию, заполняющему каждую его пылающую клеточку. Тэхеново тело оказывается объятым жаром настолько, что ему больше не помогает даже прохлада кожи вампира. Омеге кажется, что еще немного — и он точно вспыхнет пламенем, сгорев от наслаждения дотла. Чонгук размашисто трахает его своими пальцами, то и дело упираясь кончиками в простату, и этого хватает для того, чтобы он буквально не мог найти себе места. Тэхен часто стонет и едва не давится членом в своем рту, когда Чонгук в порыве страсти прикусывает его за ягодицу. Он старательно лижет влажный от слюны ствол со всех сторон и пропускает его глубже, в самое горло, принимаясь отчаянно насаживаться на него мягкой глоткой. Бедра Чонгука вмиг потрясывает крупной судорогой, а сам альфа, задыхаясь, предупреждает: — Я могу скоро кончить. Лучше остановись. Тэхен не слушается, продолжая сосать торопливо и мокро. С уголков его губ течет слюна, и он со смачным хлюпаньем втягивает ее обратно, погружая чонгуков член в липкое тепло своего рта. Ему хочется довести альфу до грани. Увидеть то, насколько хорошо мужчине может быть благодаря его стараниям. Он в очередной раз втягивает щеки, создавая необходимый вакуум, и нежно перебирает тяжелые яйца Чонгука, с кривой улыбкой прислушиваясь к проклятиям за своей спиной. — Черт, Тэ, я близок, — на грани стона признается Чон. — Я очень близок. Слыша это, Тэхен стремительно отдаляется от вздрагивающего от напряжения члена и разворачивается к Чонгуку лицом. Он без лишних слов стягивает с него мешающие брюки и боксеры, после вновь усаживается на крепкие бедра и, подставляя головку ствола к собственному отверстию, быстро водит ею по всей промежности. Рельефность частых складочек омежьего входа, дразнящих щель уретры, выносит Чонгуку мозг. Он суматошно хватает Тэхена за талию, обезумевшим взглядом смотря на свой член возле соблазнительных ягодиц, и запрокидывает голову назад, чувствуя охватывающий все его тело оргазм. Огненный пузырь удовольствия лопается в самом низу его живота, и, кажется, Чонгук успевает беспамятно умереть, потому что именно в этот момент Тэхен начинает размеренно насаживаться на его пульсирующую плоть, принимая в себя первые струи спермы. Непривычный жар мокрого, тугого нутра, до умопомрачения сильный оргазм и красота омеги, уверенно опускающегося на его сверхчувствительный член — все это приводит Чонгука в непередаваемый восторг. Он видит на потолке ебаный Млечный путь и стонет во весь голос, не переставая наполнять Тэхена густым семенем. Его непослушные руки соскальзывают на прекрасные бедра парня, сжимая их до ярких пятен, уши натурально закладывает, а ноги на секунду парализует от всех тех ощущений, что захватывают его трепещущее тело. Впервые за все свое существование Чонгук испытывает нечто подобное. Ему до смерти хочется расцеловать омегу за доставленные эмоции, и он не сдерживает этого порыва, притягивая улыбающегося Тэхена ближе и касаясь его теплых губ собственными. Тэхен чувствует себя безгранично счастливым. Ласково целуя мужчину, он впервые приподнимает задницу и мысленно восхищается контрастом между своим горячим отверстием и прохладным, все еще стоящим членом, растягивающим его до приятной истомы. Желание ускориться внутри омеги борется с желанием продлить этот неторопливый трепетный момент на долгие часы. Тэхен медленно двигает бедрами, пропуская в себя ствол до самого основания, и, спускаясь с поцелуями на шею Чонгука, кладет руки альфы на свои ягодицы. Чонгуку не требуется много времени для того, чтобы отойти от крышесносного оргазма. Он переводит излишне частое дыхание, покрепче хватает парня за задницу и, упираясь стопами в кровать, размашисто вбивается в манящую его дырку. Тэхен вмиг громко вскрикивает, рушась на грудь Чонгука от полного бессилия. Гладкая головка чужого члена почти сразу упирается в его простату, вызывая по всему телу постыдную дрожь. Он полностью расслабляется, позволяя Чону самостоятельно трахать его так, как тот пожелает, и лишь наслаждается частыми толчками, доводящими его до неконтролируемого безумия. Прохладная спальня наполняется яркими звуками влажных, глубоких поцелуев и звонких шлепков чонгуковых яиц о промежность Тэхена. Где-то за дверью слышится опасный шорох, после которого раздается короткий стук, но Чонгук не позволяет омеге отвлечься и, заваливая его на спину, полностью скрывает собою от всего постороннего мира, заключая в объятия. Наверное, дворецкий пришел за ними, чтобы позвать на подготовленную площадку для фотосессии, но, что же… кажется, всем придется немного подождать. Чонгук явно не отпустит Тэхена, пока не насладится им сполна, а Тэхен точно не уйдет от Чонгука, пока тот не доведет его до желанного изнеможения. Они смотрят друг другу в глаза слегка обезумевши, но нежно, с теплой лаской, согревающей самые потаенные уголки души. Радужки Чонгука горят причудливым алым, завораживая Тэхена настолько, что он едва может дышать. Альфа продолжает входить в него резко, но сбавляет темп, позволяя им перевести дух и хоть на мгновение вернуться к реальности. Тэхен неспешно гладит Чонгука по напряженным плечам, скользит вспотевшими ладонями на его грудь и, пробегаясь кончиками пальцев по лицу, шепчет: — Вы просто невозможный, господин Чон. Я не могу поверить, что сплю с вампиром сейчас. Чонгук перехватывает его руки и целует слабо затянувшиеся раны, продолжающие кое-где кровоточить. — Ты боишься меня? — Нет. Я доверяю вам. — Я могу быть грубым с тобой? — серьезно спрашивает Чонгук. — Уверен, что не испугаешься? — Да, — Тэхен кивает с улыбкой. — Все в порядке. Его уверенность в альфе пошатывается на секунду, когда тот довольно ухмыляется с выступающими изо рта клыками, однако липкие поцелуи, рассыпающиеся по его груди в следующее же мгновение, выветривают из головы любые волнения, поселяя внутри лишь умиротворение. Чонгук вдруг выходит из его отверстия, чтобы выпрямиться и встать на колени, после берет омегу за обмякшие ноги и резко подтягивает ближе. Тэхен коротко ахает от неожиданности, разбрасывая руки по кровати, и протяжно стонет, когда мужчина с грязным шлепком врывается в него вновь, тут же набирая бешеный непрерывный темп. Это оказывается для него слишком неожиданным. Он задыхается в милых хныканьях и пытается свести колени вместе от того, как приторно и часто толстый член стимулирует его простату, но Чонгук не позволяет и крепко держит его ноги разведенными в стороны, чтобы видеть омегу таким раскрытым и нуждающимся. Тэхенов ствол — тяжелый и покрасневший — бесполезно подскакивает на животе от каждого нового толчка. С его головки течет вязкая смазка, и она собирается возле пупка Тэхена, после каплями стекая по бокам и впитываясь в простыни. Все вокруг кажется Киму таким грязным и мокрым, что голова кругом идет. Он оказывается слишком обессиленным от такого непривычного ритма и, изредка протягивая ослабевшие руки вперед, глупо цепляется за воздух, после вновь разваливаясь на простынях. Чонгук берет его безжалостно быстро и глубоко, раскрывает своим идеальным членом все еще тугое и мокрое нутро и нагло усмехается, видя, как неистово мечется от его действий омега. Он трется лицом о нежные стопы Тэхена, посасывает маленькие пальчики и тут же оставляет пару болезненных укусов на выступающих косточках. Ему все еще страшно хочется поглотить такого парня, сожрать его или сделать полностью своим, но Чонгук сдерживает собственного альфу, боясь вызвать страх. Он бегает взволнованным взглядом по телу Тэхена — такому правильному, мягкому и красиво вытянутому в напряженную струнку — и понять не может, чем именно заслужил такой подарок. За все годы своего бренного путешествия по данной ему вечности он еще никогда не сходил от кого-то с ума так сильно. Еще никогда ему не удавалось почувствовать в ком-то родную душу, которую хотелось бы досконально изучить и привязать к себе. Сегодня он — потерявший смысл в существовании вампир — впервые после обращения смог вновь ощутить внутри себя тепло. Когда Тэхен с прелестными слезами на щеках тянется к нему за поцелуем, Чонгук, даже не задумываясь, отпускает его трясущиеся от наслаждения ноги и склоняется вперед, трепетно касаясь пухлых губ своими. Он понимает, что совсем скоро подойдет к грани нового оргазма, и потому замедляет движение бедер, вырывая из омеги облегченный выдох. — Устал? — тихо интересуется он, на секунду разрывая поцелуй. — Да, немного, — Тэхен улыбается. — Кажется, я слабоват для секса с бессмертным вампиром. — Ну ничего, — бросает Чонгук, вновь выпрямляясь и с легкостью усаживая разнеженного парня на свои бедра. — У нас еще будет время натренировать твою выносливость. — Вы… — Тэхен в замешательстве смотрит альфе в глаза и мимолетно хмурит брови, когда в него снова проникают до самого основания. В такой позе член входит в его отверстие еще глубже, так что он елозит на ногах Чона, привыкая к новым ощущениям. — Обсудим все чуть позже, хорошо? — ласково просит Чонгук, убирая с лица Тэхена взмокшие пряди волос. — Сейчас нам нужно поскорее закончить, а то меня, кажется, уже давно ждут твои коллеги. Тэхен согласно кивает и раскатисто вздыхает, стоит лишь Чонгуку раскрыть его ягодицы в стороны и, вернувшись к торопливому темпу, возобновить точные толчки. Силы окончательно покидают тело Кима, оставляя его наедине с удовольствием и слабостью. Он кладет голову на плечо Чонгука и полностью доверяет себя объятиям его крепких рук. Чонгук свободно входит в омегу, стараясь каждый раз попадать по его простате, и роняет улыбку, когда чувствует на своих ключицах и шее мягкие поцелуи. Тэхен нежится в его хватке, словно котенок, наконец почувствовавший себя в полной безопасности. Он такой горячий и влажный внутри, что Чонгук буквально не может остановиться. Густая смазка, вырываясь из отверстия парня с каждым новым толчком, стекает по члену альфы и рушится на сбившееся покрывало, оставляя на ткани частые пятна. Вероятно, прислуге замка придется как следует выстирать все постельное белье после того, как они закончат, а, быть может, Чонгук сохранит его таким грязным, чтобы больше никогда не забыть этот великолепный день. Стоны, вырывающиеся из их ртов, становятся все громче, когда они одновременно приближаются к собственным оргазмам. Тэхен без разбора расцеловывает плечи Чонгука, а Чонгук все чаще кусает вздымающуюся грудь омеги, желая оставить на золотистой коже как можно больше своих следов. Не для того, чтобы зверски пометить или измарать столь чистый холст, а для того, чтобы хоть куда-то деть весь тот запал, что разрывает его горящее тело. Они прижимаются друг к другу вплотную, стараясь слиться каждой несчастной клеточкой, и двигаются одновременно, стремясь к долгожданному облегчению. — Я очень близок, господин Чон, — судорожно шепчет Тэхен в чужую шею. — Вы так хорошо заполняете меня, с ума сойти… Я чувствую, что вот-вот разорвусь на части из-за вас. — Хочешь, чтобы я потрогал тебя? — Да, пожалуйста. Чонгук тут же сует руку между их животами и обхватывает истекающий член Тэхена, принимаясь надрачивать его в такт собственным толчкам. Омега развязно хнычет ему на ухо, а тело его начинает красиво дрожать в мгновенно накрывающем его оргазме. Чонгук не прекращает движений, размазывая белесую сперму по обмякающей плоти, и незамедлительно отвечает на поцелуй, когда Тэхен слепо утыкается ртом в его губы. Он вбивается в сокращающееся отверстие совершенно неритмично, чтобы как можно скорее кончить. Как только сперма вырывается из его члена прямо вглубь тэхенова нутра, он облегченно рычит и входит в парня по основание, чтобы излиться полностью. Тэхен гладит лицо Чонгука руками, не переставая подрагивать в горячих объятиях ни на секунду. Он зачарованно бегает взглядом по красиво прикрытым глазам альфы, его распухшим губам и острым скулам и коротко пищит, когда его неожиданно кусают за нижнюю фалангу левого безымянного пальца. Из раненой кожи тут же выступает пара капель крови, и Чонгук с довольным урчанием слизывает ее, после смотря на содеянное вместе с потерянным омегой. — Зачем вы укусили меня? — с улыбкой интересуется Тэхен, смотря на след от зубов, отдаленно напоминающий ему кольцо. — Метку я тебе пока поставить не могу, так пусть будет что-то вроде этого. — Вы хотели бы поставить мне свою метку? — Конечно. Тэхен усмехается. — Так быстро? — Поверь мне, за сто сорок три года жизни я научился определять, чего действительно хочу, за мгновения. Я пожелал заполучить тебя еще при нашей беседе в столовой, но не планировал, что это произойдет так скоро. — А что вы планировали изначально? — Тэхен обнимает вампира за плечи, смотря на него с искренним блеском в глазах. — Я думал, что смогу показать тебе свою романтическую сторону прежде, чем мы переспим, но, похоже, у нас с тобой все будет вверх ногами. — Не то чтобы я был против этого, на самом деле. Чонгук с улыбкой выгибает бровь. — Правда? Тэхен игриво пожимает плечами и подтверждает свои слова нежным поцелуем. Между ними больше не вспыхивает той безумной, неконтролируемой страсти, которая переполняла их еще пару минут назад. Они двигают губами сухо и неторопливо и скользят ладонями по уставшим телам друг друга, принося убаюкивающие ласку и тепло. Тэхен отвлеченно гладит альфу по плечам, а после, на секунду разрывая поцелуй, шепчет: — Я еще никогда не спал с кем-то, кого практически не знаю, поэтому чувствую себя немного странно. — Что тебя беспокоит? — Вы воспринимаете меня как партнера на одну ночь? Чонгук серьезно смотрит омеге в глаза и, обхватывая его лицо руками, говорит: — Тэхен, я ни за что бы не стал пользоваться твоим телом, чтобы удовлетворить свои потребности и после сразу исчезнуть. Я чертов вампир, и я безгранично ценю то, как смело ты доверился мне сегодня. Так что я уже не смогу отпустить тебя просто так. — Но как же ваше бессмертие? Вы готовы встречаться со мной, даже если я стану дряхлым стариком? — Кто знает? — загадочно бросает Чонгук, приближаясь губами к шее Тэхена. — Быть может, совсем скоро ты сможешь разделить со мной целую вечность, м? Тэхен задерживает дыхание, когда чувствует на своей нежной коже кромку острых клыков. — В-вы обратите меня? — Только если ты сам захочешь. Я же говорил, что не кусаюсь, пока меня не попросят. — Да что вы? — Тэхен усмехается. — А это тогда что такое? — он указывает на кучу красных следов на груди. — Назовем это разминкой. Тэхен снисходительно смеется, нежась от неторопливых поцелуев, рассыпающихся по его плечам и шее. Он откидывает голову, чтобы открыть мужчине больше пространства для ласки, и, смыкая веки, признается: — Я еще не готов стать вампиром. У меня это даже в голове не укладывается. — Ничего страшного, я дам тебе время. Месяц, — ставит условие Чонгук и добавляет: — Один месяц и десять свиданий, как тебе такое? — Думаете, сможете меня уговорить? — с ухмылкой интересуется Тэхен. — Я в этом уверен. Они горячо улыбаются друг другу и вновь целуются. Чонгук расслабленно сжимает все еще немного влажные ягодицы парня и, нехотя отстраняясь от сладких губ, говорит: — Мне нужно идти на фотосессию. Тэхен понятливо кивает. — Я постараюсь справиться со всем как можно скорее, хорошо? — обещает Чон. — Оставайся в этой комнате и поспи немного, чтобы восстановить силы. Если вдруг что-то понадобится, нажми на звонок под прикроватной тумбочкой, и к тебе подойдет дворецкий. — Хорошо. — Надеюсь, я смогу вернуться максимум через час. — Что мы будем делать потом? — Придумаем что-нибудь. Сам знаешь: я могу бодрствовать всю ночь. — Ох, я такой выносливостью, к сожалению, похвастаться не могу, — Тэхен поджимает губы, отвлеченно поглаживая грудь мужчины. — Точно отрублюсь под утро. — Что ж, — Чонгук умещает ладони на талии омеги, — тогда мне придется смотреть на «спящую красавицу» до самого рассвета. — Еще чего, — усмехается Тэхен. — Будете тут пялиться на меня и клыки свои трогать. Чонгук искренне смеется и укладывает парня на кровать, на секунду задерживаясь возле его губ. — Постарайся как следует отдохнуть и набраться сил, — тихо предупреждает он. — Я уже говорил тебе о своей ненасытности, так что даже не думай отделаться от меня одним раундом. Тэхен сверлит красные радужки вампира горящим взглядом и не сдерживает довольной улыбки, сам затягивая альфу в новый поцелуй. Они снова прижимаются друг к другу, не желая отдаляться ни на сантиметр. Чонгук в последний раз проводит руками по извивающемуся телу и слезает с кровати, принимаясь собирать с пола разбросанную одежду. Тэхен следит за обнаженным мужчиной с ухмылкой и без стеснения разваливается на большой кровати в позе самой довольной звезды. Его грудь переполняют обжигающее пламя и радость за то, как именно сложился его сегодняшний рабочий день. Собираясь на фотосессию днем, он и подумать не мог, что уже вечером разделит жар безумного секса с настоящим вампиром. Произошедшее до сих пор кажется ему чем-то нереальным, но Тэхен не может сказать, что он несчастен или разочарован. Скорее, наоборот — счастья у него сейчас полные штаны. Он не знает, как именно сложатся их отношения с этим сексуальным бессмертным альфой, вскружившим его голову всего одной горячей встречей, но что-то подсказывает ему уже сейчас: обещанные Чонгуком месяц и десять свиданий им, кажется, даже не понадобятся.