Таящийся среди могил

      Ту старую тропу, судя по ее состоянию, проложенную много веков назад, Виктория нашла сразу, но ступать на нее не торопилась. Оглянулась на порт, где работал отец, раздумывая, стоит ли рисковать. В конце концов, что она знала о доброжелателе, передавшем ей записку с мальчишкой, что торговал сигаретами? Нужна ли ей обещанная правда? Ничего ведь не изменится.       Вздохнув, девушка поежилась, плотнее кутаясь в теплую накидку, подаренную маменькой. До чего мерзкий городишко… Сырой и мрачный. И зачем отец сюда перебрался? Неужели в королевском порту перестали причаливать грузовые суда?..       Собравшись с духом, Виктория таки сделала первый шаг по скользкой не то от мха, не то от водорослей дорожке. Просто в знак протеста против навязанных ей обстоятельств, против запретов, которыми наполнилась ее жизнь с приездом в Старую столицу. Однако, когда свет почти перестал доставать до нее, Виктория снова обернулась назад, вспоминая страшные истории, которые передавались в этом странном месте из уст в уста. Почему люди не бегут отсюда?.. Она зажгла фонарь, и стали видны темные зловещие фигуры древних, ныне не почитаемых божеств, идущие вдоль береговой линии. Девушку передернуло. Почему их еще не убрали?       В столице только и говорили сейчас, что об изгнанниках. Кажется, те снова попытались устроить переворот. Слухи разнились, а подружки маменьки, скучающие по домам, смаковали кровавые подробности того, как среди ссыльных устраивали чистки. И откуда в женщинах столько любви к жестокости? Не иначе от безделья… Отец не любил, когда они приходили к ним, но и запрещать маменьке общение не спешил. Это порождало теплое чувство в груди Виктории: отец любил маменьку. И Вики тоже любил. И это было так удивительно, если послушать ее сверстниц, стенающих от тирании отцов: гулять не пускали, денег не давали, общение с молодыми людьми ограничивали… Виктории отец всегда доверял.       Вновь замерев, девушка прикусила губу, обернувшись на уходящую вверх каменистую тропу, которую кое-как преодолела. Стоило ли оно того? Ради старой и никому не нужной тайны предавать чужое доверие?..       С другой стороны — она не просилась ехать сюда! Так ее ли вина в том, что Старая столица полнилась секретами? Некоторые из которых касались и лично ее. А значит, было жизненно необходимо их раскрыть!       Приняв решение, девушка упрямо двинулась вперед, держа перед собой фонарь, разгоняющий тьму, из которой, того и гляди, потянутся щупальца старых богов. Как изгнанники вообще могли поклоняться такому уродству?! Увидишь и поседеешь со страха!       Тропа бежала дальше, туда, где под пологим склоном призывно мерцали огни Нижнего города, в который приличной девушке ходить бы не следовало. Отец говорил: это злачное место. Пьянчуги, воры и… проститутки. Но ей, к счастью, туда и не требовалось. Цель Виктории лежала чуть в стороне, ближе к океану, несущему жителям как жизнь, так и смерть, когда затоплял всю низину. Там, где уже виднелись древние, покосившиеся склепы, как и тропа, поросшие мхом и покрытые высохшими водорослями. Жуткое, всеми забытое местечко, наполовину ушедшее в песок. По спине пробежал холодок от мысли, что где-то наружу могли повылазить кости.       Что она тут делает?..       Виктория уже было повернула назад, как вдруг боковым зрением заметила приближающийся огонек небольшого фонаря.       Поздно.       Шаг навстречу, и каблуки туфелек уже утопают во влажном песке. И в это месиво когда-то опускали тела… Виктория качнула головой, отбрасывая посторонние мысли, сближаясь с двумя незнакомцами.       — Я думала, вы будете один, — тихо выдохнула она, настороженно замирая в отдалении.       — Не беспокойтесь, мисс, — хмыкнул мужчина, сделав шаг навстречу, махнув рукой в сторону спутника. — Это мистер Андрес. Ему тоже есть, что вам рассказать.       Тот сально усмехнулся, снимая в знак приветствия потрепанную фетровую шляпу.       Внутри все завязалось противным холодным склизским узлом. Вот же дура! Несмело попятившись назад, девушка нащупала туфелькой брусчатку, готовясь к отступлению, когда мужчины двинулись навстречу.       — Ну что вы, мисс. Я был знаком с вашей матушкой в молодости, — сально гоготнул Андерс. — Знатная была шалава.       Последняя фраза прозвучала точно выстрел, и Виктория бросилась назад к порту по тропе, которой сюда доставляли покойников. Однако шаги, громко отдающиеся от брусчатки, быстро нагнали, и один из незнакомцев схватил ее за руку. Вскрикнув, девушка рванулась. Оставив на лице мужчины следы от ногтей, вывернулась, но дорогу заступил второй, и ей ничего не осталось, как побежать в другую сторону. На кладбище.       Обувь увязала в песке, из тьмы, ибо фонарь остался разбитым где-то у тропы, то и дело вырастали металлические конструкции, кованые дверцы, конусовидные башенки. Под подошвой время от времени что-то хрустело, и это был не песок…       Позади слышались злые окрики, и, нервно оглядываясь, в ужасе замечая маячащий позади огонек, девушка продолжала продираться вперед, не думая, как будет выбираться. Главное — спастись.       Оглянувшись в очередной раз, Виктория налетела на что-то, буквально выросшее из темноты. Вскрикнув, упала, приземлившись на пятую точку, как выразился недавно их новый сосед.       — Я напугал вас, мисс? Прошу прощения, — раздался сверху приятный мужской голос, и из темноты к ней протянулась рука, предлагая хвататься.       Виктория нервно шмыгнула носом, с опаской вглядываясь в темноту, но вдалеке слышались голоса, и ей не оставалось ничего, кроме как принять помощь.       — Это я виновата, — едва слышно выдохнула она, когда рывком ее подняли на ноги. Страх сковывал внутренности. Кто же будет бродить по кладбищу ночью, в полной темноте?..       Вот только спросить не решалась. А незнакомец спросил:       — Что вы тут делаете? Это не место для столь юного и прекрасного создания… — в голосе мужчины послышалась усмешка. И даже в кромешной темноте, она чувствовала на себе его изучающий взгляд.       Словно не слышал приближающейся погони…       — Меня хотят похитить, — призналась Виктория, начиная с главного, и бросила быстрый взгляд через плечо. — Эти люди обманом выманили меня сюда.       Ну же, почему они продолжают стоять? Ее рука все еще лежала в чужой холодной ладони, и Виктория потянула, без слов приглашая незнакомца бежать вместе.       — Вот как… — хмыкнул мужчина и, сжав девичьи пальчики, увлек ее за собой. Дальше. Вглубь кладбища. Ориентировался он так, будто знал здесь каждый камешек. Или же… видел в темноте. Виктория содрогнулась от этой мысли, и, точно почувствовав ее страх, незнакомец крепче сжал пальцы, что ничуть не стали теплее от касания их рук. — Любопытно, что могло заставить прийти юную, невинную мисс на древнее кладбище, полное мрачных легенд?       Оставалось довериться ему, уповая на то, что незнакомец не в сговоре с похитителями.       — Секреты, — вздохнула Виктория, подчиняясь четким указаниям, куда ступать, чтобы не улететь носом в землю. Позволила себе робкую улыбку. — Кроме того, мисс знает, что бояться надо не мертвых, чей дух уже далеко, а живых.       — И какие же страшные секреты могут быть у такой прекрасной разумной девушки, раз за ней гонятся злодеи, а сама она доверяет свою безопасность первому встречному? — почти ласково поинтересовался незнакомец чуть усмехнувшись. — Ваша маменька не одобрила бы подобного поведения.       — Матушка… — Виктория поежилась, точно ей вдруг стало неуютно в собственном теле. — Надеюсь, она никогда не узнает об этом инциденте. Тем более что секреты касаются моего происхождения.       Она оглянулась, замечая, что преследователи уже буквально наступали на пятки.       Незнакомец тихо засмеялся, резко сворачивая куда-то в сторону, подхватив девушку под локоть, чтобы помочь осторожно спуститься по высоким каменным ступеням. Будто великаны делали…       — При всем уважении, мне кажется, вашей матушке и так известны тайны вашего рождения. Она не хотела вас в них посвящать?..       — Ее можно понять, — признала Виктория, все тревожнее оглядываясь по сторонам, не представляя, как будет возвращаться. — Но я хочу знать, чья я дочь: отца или изгнанника.       На мгновение повисла тишина. Ледяные пальцы сильнее сжали хрупкую ладошку. Виктория замешкалась и, поскользнувшись, не удержала равновесия, рухнув в объятия незнакомца. Тот, казалось, был напряжен подобно натянутой струне.       — С чего такие мысли, мисс? Подозревать собственную мать в адюльтере…       — Так считала бабушка со стороны отца, — Виктория попыталась отстраниться, но спутник держал ее крепче, чем мог бы отцовский канат. — Из-за необычного цвета моих глаз. Она считала, что мама нагуляла меня до свадьбы.       — У вас глаза цвета неба, мисс? — мягко поинтересовался незнакомец, хватка его стала мягче, но рук с талии он не убирал.       — Цвета беспокойного моря… — прошелестела девушка в ответ, растерявшись. Позади послышались звуки погони, ругань и, где-то за спиной, промелькнул свет, мазнув по лицу собеседника, оказавшегося молодым красивым мужчиной с платиновыми локонами, так похожим на посланника небес.       По губам его скользнула улыбка, но Викторию пробрала дрожь:       — Следуйте этой тропой, мисс, я догоню вас, — велел он, задвигая себе за спину, и в неясном свете блеснула сталь клинка.       Девушка побежала было, повинуясь инстинкту, который гнал ее прочь, но вскрик боли впился в мозг, и она остановилась, оборачиваясь. Рука накрыла уста, готовые выдать ее присутствие. Схватка была скоротечной и безумно жестокой. Наверное, мерзавцы заслужили смерть, но… Кровь брызнула спасителю на лицо, и он, собрав ее пальцами, слизал густую соленую влагу. И Виктория могла поклясться, что, в свете старого фонаря, оставленного на земле, сверкнули клыки. В ужасе вскрикнув, кинулась прочь, не разбирая дороги. Она никогда не верила в существование потусторонних существ, но тут, среди древних, уходящих в песок могил, ее вера пошатнулась. Она видела то, что видела! Ей не померещилось.       Впереди затеплился слабый свет. И, хотя ожидать от кладбища чего-то хорошего, казалось глупостью, Виктория пошла на сей маячок в пугающей непроглядной тьме.       При приближении, огонек распался на несколько свечей, что освещали огромную статую морского монстра со множеством щупалец. Свечи пред ним стояли на концах восьмиконечной языческой звезды, в центре которой лежало кровоточащее человеческое сердце. Неужели… Виктория попятилась, чтобы вновь столкнуться со знакомой уже холодной фигурой. Закричав, отпрыгнула в сторону с прытью, которой сама от себя не ожидала, и, если бы не скрытая под слоем песка ступенька, сбежала бы.       Саданувшись копчиком о старые плиты, Виктория болезненно зашипела, испуганно смотря на незнакомца, что стискивал в пальцах окровавленный платок.       — Мисс… — выдохнул он, шагнув навстречу, примирительно подняв ладони. — Не бойтесь. Я не причиню вам вреда.       Виктория отчаянно замотала головой, рассыпав по плечам светло-русые кудри, и попыталась отползти.       — Ему вы говорили то же самое? — всхлипнула она, кивнув на сердце, еще каким-то чудом сдерживая слезы страха и отчаяния.       — Боюсь, этот несчастный мог только хрюкнуть в ответ. Это свиное сердце, мисс… — незнакомец капельку сконфуженно улыбнулся, сделав очередной осторожный шаг к девушке, так, словно подступался к перепуганному котенку. В его взгляде отразилась не то смутная тревога, не то узнавание. — Мисс… Ваша матушка — Хейзел Фирс?..       — Урожденная, — выдохнула Виктория, вновь немного отодвигаясь, вспоминая алые капли крови на бледном лице. Человеческой крови! Все те страшилки, что ходили в городе про изгнанников. Да. Кто же еще мог приносить жертвы древним богам, некогда покровительствующим старой аристократии?.. — Вы ее знаете?       Незнакомец чуть улыбнулся, с оттенком грусти и, подступившись смелее, протянул Виктории руку.       — Вы очень похожи на нее, в юности. Я Эдмун Кемпбелл, ее… старый знакомый.       — Виктория, — представилась «юная мисс», сделав реверанс. Не самый лучший, но учитывая условия… — Пожалуйста, давайте уйдем отсюда. Мне… холодно.       — Конечно, — кивнул мужчина, скинув с себя плащ, чтобы накрыть ее плечи. — Подождите пару мгновений.       С этими словами он скользнул к языческому символу, чтобы выудить из полумрака несколько белых роз, подарить бутоны огню, сожравшему их, казалось в мгновение ока, и пламя его было странным, потусторонним, черным.       Ничего подобного Виктории прежде видеть не доводилось, и она зябко поежилась, стискивая в пальцах ткань чужого плаща, сильнее кутаясь в него, прячась. Стало не по себе от иллюзии движения в этом нереальном дыму многочисленных щупалец, как если бы древнее божество пыталась проникнуть в мир, вырвавшись из плена камня, в который был заключен.       — Не бойтесь, — чуть улыбнулся Эдмун. — Лигур — доброе и верное божество. Он дарил покой смертным душам, перешагнувшим границу жизни и смерти.       — Если он добрый, зачем ему жертвы? — тихо спросила Виктория, вздрогнув, когда Кемпбелл мягко сжал ее локоть, увлекая прочь. Да и как тут полностью доверишься, когда на твоих глазах, играючи, порезали на куски двух человек?       — Ну, вы ведь тоже любите вкусности, — пожал плечами мужчина, уверенно уводя девушку прочь от того места, откуда они пришли. Заметив страх в девичьих глазах, пояснил: — Существует другой путь до города. Не по тропе усопших.       Виктория благодарно кивнула, оценив жест изгнанника, избавившего ее от неизбежного созерцания мертвецов.       Дальнейший путь, все такой же темный, как и прежде, прошел в тишине. Виктория не решалась задавать вопросов, не уверенная, что ей стоит знать что-то об изгнанниках и их богах. Эдмун так же задумчиво молчал, уверенно вел спутницу по одному ему известным тропам.       В полной темноте, которую не рассеивали даже небесные светила, время ощущалось иначе, а потому Виктория не знала, как долго они шли: четверть часа или целую вечность. Но вот, наконец, вместо старинных построек и перелесков стали появляться ветхие жилые домишки. Они вышли к окраинам города, где обитали самые бедные слои общества.       Появились первые люди, куда-то спешащие по делам, и стало спокойнее. Ужасы безумной ночи остались позади, уже начиная казаться лишь сном. Вот сейчас она откроет глаза и обнаружит себя в постели. Она даже зажмурилась, чтобы наверняка… но ничего не изменилось. И с уст слетели слова, которым следовало прозвучать давным-давно:       — Спасибо вам, мистер Кэмпбелл.       Она потянула с плеч плащ, чтобы отдать владельцу. Но мужчина ее остановил, и мрачно осмотрелся по сторонам, так будто чего-то опасался.       — Холодно, — заметил он, бескомпромиссно добавив: — Я провожу вас до дома.       — Буду благодарна, — призналась Виктория, предполагая, что еще долго будет шарахаться от подозрительных незнакомцев и сторониться теней. — Кроме того, думаю, мама будет рада увидеться со старым другом.       Взмахнула рукой, указывая направление, и они пошли вдоль улицы, шагая все быстрее. Она торопилась вернуться домой и окунуться в иллюзию безопасности. А изгнанник? Стремился скорее встретиться с подругой или не хотел, чтобы их видели вместе?       Во всяком случае, он уверенно шел рядом, подстроившись под девичий шаг. Но по-прежнему не говорил ни слова. А Виктория… Виктория наоборот стыдливо сбавила ход, увидев вдалеке свой дом, в окнах которого горел свет. Обычно в это время родители еще спали… Что она им скажет?.. Девушка не была приучена врать, но как сказать правду и не заставить родных беспокоиться и переживать?       — Давайте скажем, что я заблудилась? — тихо предложила она, с надеждой взглянув на аристократа.       — А разве было не так? — чуть улыбнулся мужчина, мягко и по-доброму. — Но зачем вы вообще выходили посреди ночи? Подумайте. У вас еще есть минутка.       Виктория совсем ушла в себя, подыскивая достойную оправданий и правдоподобную причину. Свет из окон становился все ярче, слепил. Вдруг, через дорогу метнулась чья-то тень…       — Я сидела в саду, читала при свете луны, когда вдруг услышала, как жалобно мяукает котенок. Пыталась его поймать, а он бежал все дальше?.. — с надеждой подняла она взгляд на спутника.       — Вы чересчур добросердечны, юная леди, — шутливо пожурил ее мужчина, доводя до самой входной двери, чтобы, едва слышно выдохнув, постучать.       Чуть поджал губы, будто нервничая. Но он ведь не сделал Виктории ничего дурного… Если только матушке. Мысль задела, и Виктория занервничала. Однако было поздно, спустя мгновение дверь распахнулась, являя на пороге бледного встревоженного отца.       Сразу же признав в незнакомце представителя старой аристократии, отец нахмурился, и под его взглядом Кэмпбелл виновато выпустил ее локоть. Однако, выслушав их легенду, смягчился, предложив спасителю пройти в дом. Угостить кофе, ведь это меньшее, что они могли сделать в благодарность за возвращение дочери.       Пройдя в гостиную, первое, что Виктория сделала, обняла маму, извиняясь за то, что заставила их волноваться, а затем представила спасителя.       — Простите за столь поздний визит, мэм, — вымолвил тот, перехватив ладошку вмиг побледневшей женщины. — Я не мог оставить вашу дочь в беде…       — Ну что вы… — выдохнула женщина непослушными губами, а через мгновение, будто сориентировавшись, присела в легком реверансе. — Спасибо вам за доброту, ваша милость. Я сварю кофе с корицей…       С этими словами она поспешила прочь.       Виктория посмотрела ей вслед, удивляясь матери, которая не робела ни перед кем и никогда не лезла за словом в карман. Перевела взгляд на Кэмпбелла, что также проводил ее долгим взглядом, и внутри что-то оборвалось. У изгнанника были глаза цвета беспокойного моря.