Heaven only knows

Ты мыслей последних святое творение.

Холодное дуновение осени ворвалось в задохнувшийся от жары Лимож [1], заставив взлелеянных солнцем французов кутаться в шерстяные одежды и зябнуть на опустевших улицах городка Пятой республики [2]. Ветер, подувший как всегда по расписанию, причесывал золотую крону деревьев, срывал на память пожухлые листья и засыпал ими узкие пешеходные дорожки. Свинцовые тучи сгустились над городом, забрав в плен до следующей весны мутное осеннее солнце. Первые аккорды унылого дождевого этюда зазвенели по металлическим крышам и пологим сливам, с каждой минутой набирая все большую силу для предстоящего сезона слёз. Тихий, едва различимый скрип шариковой ручки по лощёной бумаге сопровождал рассказ мужчины, сидящего в глубоком кресле возле электрического камина. Отголоски былой привлекательности еще явственно проступали на его лице, но они утратили свой первозданный вид под гнетом житейских забот и неумолимого хода времени. Прежде смеющиеся изумрудно-зеленые глаза, с задором смотревшие на мир, теперь потухли, окончательно утратив блеск жизни. В уголках губ поселились мелкие морщинки. На лбу вычертила горизонтальный след глубокая складка – союзница павшего духа. Лицо осунулось и посерело, скулы заострились. Беспечная молодость, обещавшая бросить весь мир к ногам, осталась позади, уступив свое место тяготам семейной жизни. ─ Как давно вы вместе? ─ голос мягкий успокаивающий, подобно пледу, укутал тревожное сознание, защищая его от внешнего холода. В глазах цвета морской лагуны плескалось трогательное участие и альтруистические помыслы. ─ Почти одиннадцать лет, ─ сопроводив свой ответ невесомым прикосновением к взъерошенным волосам, он вновь сцепил руки в замок и положил на колени. Разговор давался с трудом, и доктору Боссэ, умудренному большим опытом в сфере семейной психологии, никак не удавалось задать ему нужное направление и темп. На первой консультации пациент всегда начинает говорить по существу лишь в конце сеанса, до этого момента распаляясь на незначительные детали, которые не имеют отношения к его проблеме. Вот и сейчас, мазнув взглядом по висящим на стене часам, женщина отметила, что из отведенного на беседу времени у них осталось каких-то пятнадцать минут, ничтожных в сравнении с теми, что они уже потратили. ─ Знаете, доктор Боссэ, ─ хриплый смешок совсем не к месту вклинился между его словами, разделив фразу на обращение и горькое замечание, ─ у жизни паршивое чувство юмора. Женщина вскинула голову, ожидая продолжения, но вместо этого её пациент потянулся в карман за смятой пачкой сигарет, напрочь забыв, что от него ждут пояснений. ─ Вы позволите? ─ спросил он, щелкая зажигалкой и не дожидаясь ответа, прикурил от едва теплящегося огонька. Помещение почти мгновенно заполнил горький флёр сизо-серого дыма, от которого заслезились глаза, а на языке появился странный привкус безысходности. Женщина отодвинула стул от заваленного увесистыми книгами стола и бесшумно прошла в противоположный конец комнаты, чтобы настежь распахнуть окно и впустить осеннюю сырость в маленький кабинет, где каждый день проходило врачевание душ. ─ Я не должен был жениться на этой женщине, ─ задумчиво, словно для самого себя, произнес он, сминая между пальцами окурок и не замечая, что горстка пепла упала на расстеленный под ногами ковер. ─ Она никогда не принадлежала мне, и наш брак едва ли что-то изменил. В тот момент мне казалось, что единственное правильное решение для нас, двух одиноких людей, приставших к гавани отчаяния – соединиться и начать жить заново. И если я попробовал пойти вперед, то она навсегда осталась зажата между канувшим в лето прошлым и слабым огоньком будущего. Она не смогла опустить свою последнюю потерю. Я горько ошибся. Он на секунду остановился, отстранено поглядев на хранящую молчание собеседницу, а затем возобновил свою речь, перескочив на следующий акт личной драмы. ─ У нас трое детей. Не удивляйтесь, - перехватив её вопросительный взгляд, мужчина подавил сухой смешок. - Старшему тринадцать. Снова в комнате повисло тревожное молчание, пока каждый из них собирал силы для продолжения разговора. ─ Должно быть, не трудно догадаться, что этот ребенок не мой. Жизнь распорядилась по-своему, забрав второго родителя еще до того как мальчик впервые увидел белый свет. Отец Джозефа был сложным человеком, которого я никогда не понимал, но, тем не менее, я не желал ему зла. Одно время мы даже дружили, насколько это вообще было возможно с ним, но сохранять отношения с человеком всегда трудно, если между вами стоит девушка, которую вы оба любите. Так было и в нашем треугольнике, один угол всегда оказывается лишним. Только у судьбы было иное мнение на этот счет, во всяком случае, мне так хотелось думать. С того момента прошло почти тринадцать мучительных лет и для меня, и для неё. Фатальность своих заблуждений я понял лишь с рождением Сары. Она, я разумею здесь свою жену, не давала ей и сотой части той любви, которой был окружен Джозеф, хотя для девочки в большей степи необходима материнская забота. С каждым годом духовная пропасть между мной и моей женой возрастала, пока, наконец, не расставила по разным полюсам. Теперь мы взаимодействуем исключительно по вопросам, которые не можем решить в одиночку, а в остальном живем порознь, хотя и в одном доме. ─ Что случилось с его отцом? – вырвав лист из блокнота, женщина пробежалась по нему взглядом, мысленно отмечая моменты, на которые следует обратить особое внимание. ─ Все очень просто, доктор Боссэ, ─ мужчина вымученно улыбнулся. ─ Он получил то, что хотел. ____________________________________ [1] Лимож ─ город во Франции, на реке Вьенна, административный центр департамента Верхняя Вьенна и главный город исторической области Лимузен. [2] Пятая Республика ─ другое название Франции, которое она получила в 1958 году, ознаменованном принятием новой конституции.