You write such pretty words But life's no story book Bright Eyes
Глава 1 Сан-Франциско, октябрь 2003 Райан отошёл, чтобы позвать медбрата, и именно в этот момент Джейсону стало совсем плохо. Он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, так больно – и неподвижно – сделалось в груди. Всё поплыло перед глазами; синие кресла и белые стены приёмного покоя слились в мутное сизое пятно. Наверное, Райан был прав, и он на самом деле сломал рёбра. Джейсон не хотел ехать в неотложку, и Райан едва ли не силой затолкал его в машину. Тогда было больно снаружи, сейчас же казалось, что что-то не в порядке внутри. Когда Джейсон делал вдох, бок пронзала резкая боль и грудную клетку словно царапало изнутри. Медбрат, которого Райан всё же поймал, покачал головой – занят – и указал на медсестру. Та записывала, что ей говорила мать мальчика, которого покусала собака. За сорок минут в приёмном покое Джейсон успел изучить всех, кто ждал в очереди: женщину с острой болью в животе, покусанного мальчика, парня с вывихнутым пальцем, женщину с ожогом, мужчину со спортивной травмой, подростка с разбитым лбом в сопровождении усталого отца. Женщина с больным животом с ненавистью смотрела на Райана, который пытался привлечь внимание к Джейсону. – Я в прошлый раз просидела пять часов! – ворчала она. – Я могла подохнуть… А им плевать. И у меня должен быть не четвёртый уровень, а третий! – выкрикнула она, видимо, рассчитывая, что медсестра услышит. – Всегда был третий. А посадили в четвёртый. Мимо в окружении пятерых человек пронеслась каталка и скрылась в конце коридора. Медсестра, пропустив «вывихнутого» и спортсмена, подошла к парнишке с окровавленной головой. С ним она разобралась быстро, и вскоре он вместе с отцом ушёл за те же двери, за которыми скрылся укушенный мальчик. Джейсон смотрел в потолок и пытался дышать так, чтобы грудная клетка не двигалась. От яркого света резало глаза. Джейсон закрыл их, но свет проникал сквозь веки, словно они были тонкими сухими бумажками. Джейсон надвинул бейсболку на глаза. Сначала стало темно и хорошо, а потом он, как наяву, увидел несущийся на него мотоцикл. Почему он тогда не отошёл от края дороги? Он ведь заметил мотоциклиста, видел, как тот ускоряется, чтобы обогнать почтовый фургон, – а через две секунды мотоцикл вылетел на тротуар. Джейсон отскочил назад, но на полсекунды позднее, чем нужно. Он не помнил, как его отбросило в сторону – очнулся уже лёжа на бетоне. Он ушиб колено, ободрал ладонь, ударился головой, но в тот момент он ничего этого не чувствовал – так сильно болело под лопаткой. Точно молотом ударили. Райан, хозяин кафе, который как раз закрывал двери и оказался свидетелем, сказал, что ударили не молотом, а ручкой руля. Джейсон, пока сидел прикрыв глаза бейсболкой, видимо, отключился, потому что не слышал, что к нему подошла медсестра и начала задавать вопросы. – Послушай, мне нужно записать твоё имя! – она повернулась к Райану. – Вы знаете, как его зовут? – Он сказал, что Джейсон. Но точно не знаю, я просто видел, как его сбил мотоцикл. Ублюдок сразу смылся. Я не мог его бросить, привёз сюда. – Райан понизил голос: – Он живёт на улице. Вижу его иногда, у меня кафе в… – Это очень плохо, – оборвала медсестра, черкнув что-то на листке. – Вы же неотложка, – ответил Райан. – Вы обязаны принимать всех, и без страховки, и бездомных. – Мы примем. Но максимум сделаем рентген и дадим «Адвил». Но это врач, конечно, решает, – сказала медсестра, жалостливо и одновременно строго посмотрев на Джейсона. Тот сумел наконец прошептать: – У меня есть… Медсестра тут же наклонилась к нему: – Можешь громче? Джейсон покачал головой. Он это-то еле выговорил и боялся, что если заговорит громче, боль станет и вовсе нестерпимой. Ему не было и вполовину так плохо, пока они ехали сюда. – В рюкзаке. Документы. Райан наклонился и поставил на скамью пыльный серый рюкзак. – Господи, тяжеленный! Джейсон расстегнул карман – ему легче было достать всё самому, чем объяснять. Он долго не мог нащупать то, что нужно. Медсестра нетерпеливо постукивала ручкой по краю планшета. Джейсон протянул ей карточку. Медсестра посмотрела на карточку, потом, удивлённо и недоверчиво, на Джейсона. И снова на карточку. Райан заглянул медсестре через плечо. Он успел разглядеть пару строк на страховом свидетельстве, прежде чем медсестра его перевернула. – Это ты? – показала она карточку Джейсону. – Точно ты? Джейсон Мэтью Коллинз? Джейсон молчал. Райан переглянулся с медсестрой, она тяжело вздохнула. И тут Джейсон наконец медленно кивнул. Серые, очень светлые глаза смотрели без выражения, как будто он ответил, даже не поняв, о чём его спрашивали. Медсестра спокойно повторяла: – Ты точно Джейсон Коллинз? Есть другие документы? Она не верила. Мальчишка в пыльной потрёпанной одежде, с неровно обкромсанными волосами и набитым рюкзаком типичного бездомного не походил на человека, у которого могла быть страховка. Джейсон сглотнул, поморщился от боли и потянулся ко внутреннему карману куртки. Медсестра опередила его и сама сунула туда руку. – Сразу бы сказал. Она посмотрела на права: имя то же самое, но подросток на фото не очень-то походил на того, кто сидел сейчас на скамье. Права были выданы два года назад, но ребёнок на них даже на пятнадцать не тянул: по-детски округлые щёки вместо теперешних острых скул, мягкий, как будто размытый рот вместо чётко очерченных губ, аккуратная светлая чёлка до самых бровей. И всё же это был он: у него были особенные глаза, такие, что не спутаешь, большие, широко расставленные и по-кошачьи приподнятые к внешним углам. – Массачусетс, – прочитала медсестра. – Далеко же тебя занесло, Джейсон. – Она наклонилась к нему. – Я отойду на минутку, проверить документы. Не бойся, ладно? Тебе больно, но опасности для жизни нет. Ты слышишь меня? Подожди буквально минутку. Райан остался с Джейсоном. Тот стал ещё бледнее, странные полупрозрачные глаза глядели совершенно бессмысленно. Он тяжело и часто дышал и стискивал побелевшие губы. Медсестра всё не возвращалась. Ожидавшими в очереди пациентами занялась другая. Райан иногда посматривал в сторону стойки: «их» медсестра сначала что-то проверяла в компьютере, потом начала куда-то звонить. Это и правда было странно: бездомный, который предъявляет хорошую страховку – Райан успел прочитать в одной из строк на карточке «без франшизы». Скорее всего, платили родители – других вариантов в голову не приходило. Богатенький мальчик, сбежавший из дома… Но пока Райан вёз Джейсона в госпиталь, он спросил, не нужно ли позвонить родителям, и Джейсон ответил, что некому звонить. Это прозвучало по-настоящему, просто, грустно, не так, как ответил бы озлобленный подросток, сваливший от надоевших предков. К медсестре подошёл мужчина в костюме, они начали что-то обсуждать, иногда бросая взгляды на скорчившегося на скамье Джейсона. Возможно, дело было не в страховке. Она была или действительна, или нет. Никаких обсуждений это не требовало, разве что звонка в страховую. Медсестра наконец вышла из-за стойки и подошла к ним. Она быстро обернула браслет вокруг запястья Джейсона и заклеила. – Готово! Сейчас тебя осмотрит врач, – она разговаривала с Джейсоном, как с ребёнком. – Останешься до утра здесь, а там поглядим, какие будут результаты. – Вы оставляете его здесь? – вмешался Райан. Даже если у парня и была страховка, с чего его оставляли на ночь ещё до осмотра врача? – Что с ним? – Это мы узнаем потом. Медбрат уже подкатил кресло. – Спасибо вам за помощь. Мы позаботимся о Джейсоне, – сказала медсестра, намекая, что Райану тут больше делать нечего. Он хотел спросить, что происходит, но медсестра уже перешла к следующим пациентам: к мужчине с рукой, обмотанной красным от крови полотенцем. У дверей молодая женщина, поддерживавшая нетвердо стоявшего на ногах старика кричала: «Да помогите же нам!» Райан обернулся: Джейсон сидел в кресле-каталке, завалившись на один бок и прижимая руку к низу рёбер. – Спасибо, – беззвучно прошептал он.***
За дверью всё стало происходить чётко и с сумасшедшей для растерявшегося, плохо соображающего Джейсона скоростью. После быстрого осмотра у врача его отвели на рентген, дали несколько таблеток и документы на подпись, потом отправили в душ, переодели в больничную одежду, обработали ушибы и ссадины, взяли несколько анализов, выдали ещё таблеток и уложили в постель, оставив наедине с ужином на большом подносе. Во время этих манипуляций Джейсон вел себя словно кукла: выполнял всё, о чём просили, и не задавал вопросов, и теперь хотел только одного – спать. Он не думал об этом до травмы, но сейчас понимал: ему давно нужно было передохнуть, оказаться в чистом, светлом месте, в мягкой кровати. В безопасности. Да, в палате было спокойно и уютно, но, когда лекарства подействовали и он мог думать о чём-то ещё кроме боли, Джейсон начал соображать: что-то со всем этим было не то. Из-за ушибов и перелома рёбер не кладут в больницу. К тому же медсестра сказала, что его оставят до утра до того, как его осмотрели и обследовали. Но думать обо всём этом сил не было – Джейсон уснул, не доев ужин. Когда ранним утром к нему пришла медсестра, Джейсон спросил, почему он здесь и может ли уйти. – Всё скажет врач, повторный осмотр будет через пару часов. – Вы не можете удерживать меня здесь и ничего не объяснять! – возмутился Джейсон. Он не думал, что ему что-то угрожает, но всё равно делалось не по себе. – Вас никто не удерживает, – приторно успокаивающим тоном ответила медсестра. – Просто дождитесь врача. И нужно будет прояснить кое-что. Ты находишься в розыске... – Я ничего не нарушал! – снова перебил её Джейсон. – Имею право находиться где угодно. Он впервые услышал о розыске, и, даже если он и знал, что задерживать его было не за что, всё равно делалось страшно, от самого этого слова. Розыск. – Мы и не собирались ничего такого делать, не переживай. На самом деле, – медсестра наконец-то перестала таращиться ему в лицо, пытаясь установить зрительный контакт, которого Джейсон всеми силами избегал, – причина в другом. Я не знаю всех деталей, мне не сказали, но к тебе есть вопросы у Агентства национальной безопасности. – Вы шутите? – Джейсон выпрямился на кровати. – У АНБ? Вопросы ко мне?***
Джейсон решил, что должен остаться в больнице хотя бы ради того, чтобы узнать, что от него могло понадобиться АНБ. Сам он не смог придумать ни одной реалистичной версии. АНБ интересовалось математиками, но наверняка настоящими, с дипломами престижных университетов, научными работами и прочими достижениями, а не такими, как он. Человек, которого Джейсон ждал чуть ли не весь день, приехал ближе к вечеру. Он быстрым шагом вошёл в палату, внимательно осмотрел Джейсона с головы до ног, будто проверяя его целостность, и только потом сказал: – Привет, Джейсон. – Здравствуйте, мистер… – Джейсон вопросительно наклонил голову. – Робертсон. – Вы тот, кто всё объяснит? – Да, это я. Извини, что устроил встречу именно так, но никто не знал, как ещё с тобой связаться. Спасибо, что не стал поднимать шум. Ты облегчил всем жизнь. – Я на самом деле неважно себя чувствовал, – настороженно сказал Джейсон, усаживаясь в широкой больничной кровати удобнее. – Даже не сразу сообразил, что меня задержали не из-за травмы. А потом стало интересно. К тому же, никаких дел у меня всё равно нет… – К сожалению, я не мог приехать раньше. Итак… – начал он и замолчал, словно не зная, как приступить к делу. Джейсон не торопил его, просто спокойно разглядывал. Робертсону было около сорока пяти, но на висках уже проглядывала седина. Высокий, отлично сложенный, с правильными и решительными чертами лица, он походил на тех актёров, которых подбирали на роль образцовых военных. – Мы искали тебя, Джейсон. В том числе через «Блю Кросс», на случай, если ты обратишься за медицинской помощью. Добавили отметку в базу данных, и нам сразу сообщили. Я попросил не отпускать тебя, чтобы поговорить об одном проекте… Нет, думаю, надо начать не с этого. Честно говоря, мне нечасто приходится обсуждать такие вещи с восемнадцатилетними, да еще и в больничной палате. – Вы правда из АНБ? – задал Джейсон главный вопрос. – Да. Вот, если не веришь, – Робертсон протянул удостоверение. Джейсон не стал его брать, только качнул головой, показывая, что верит и формальности излишни. Робертсон продолжил: – С этого и начну – с того, чем я занимаюсь. Подразделение, в котором я работаю, отвечает за обмен информацией между разными организациями и даже между государствами. После одиннадцатого сентября мы начали сотрудничать с другими странами гораздо плотнее – далеко до идеала, но всё же хорошо по сравнению с тем, что было раньше. Мой отдел, это несколько групп аналитиков, занимается финансами и банками. Мы анализируем, как финансируются террористические группировки, сопоставляем данные, делаем прогнозы, разрабатываем алгоритмы, чтобы можно было определять подозрительные транзакции автоматически. Всё в этом роде. Один из аналитиков как-то рассказал о статье профессора Линдхельма… Робертсон взглянул на Джейсона, надеясь увидеть реакцию на это имя, но её не последовало – Джейсон слушал с безучастным лицом. – Статья про финансовые риски, в частности про риски некорректного моделирования и использование контрольных моделей, – Робертсон снова не дождался от Джейсона никакой реакции и продолжил: – Тема далёкая от интересов Линдхельма. Статью наверняка не понял никто кроме сотни полубезумных квантов , но у нас она много кого заинтересовала. Когда статья попала ко мне в руки, она была уже не новой, вышла полтора года назад, и профессора уже не было в живых, – Робертсон развёл руками. – Думаю, дальше можно не рассказывать, так? – Нет, мне интересно послушать, – первый раз за вечер улыбнулся Джейсон. – Я так и не понял, зачем вы меня ищете. – Потому что публикация была синопсисом с кратким описанием матмоделей, а нам нужны детали. Мы направили запрос в университет, куда передали архивы Линдхельма, чтобы получить оригинальные материалы. Но там ничего не нашли. Сказали, что архивы поступили недавно и ещё не разобраны. Тогда мы решили найти соавтора: у него должны были остаться расчёты. – Вы же понимаете, что сейчас у меня нет никаких расчётов. – Да, но человек, который может построить такие же модели – и новые, – гораздо ценнее, чем сами файлы. – Робертсон постарался поймать постоянно ускользавший от него взгляд Джейсона. – Нам нужны такие люди, как ты, Джейсон. – А я хочу нормальной жизни, – Джейсон ответил медленно, будто подбирая слова. – А то, что вы собираетесь мне предложить, – это почти то же самое, от чего я сбежал. – По-твоему, бродяжничество – это нормальная жизнь? – возразил Робертсон. – Я понимаю, что ты действовал в состоянии стресса, когда ушёл из дома, но пора бы из него выйти и подумать, что будет дальше. Сколько месяцев у тебя есть, прежде чем ты станешь алкоголиком и наркоманом? – Я не… – Да, конечно, и твои анализы наверняка в норме. Пока. Ты пока не пьёшь, по крайней мере много или постоянно, и пока не принимаешь наркотики. Но ты не можешь годами жить на улице и остаться чистеньким. А всё остальное? Тебя, видимо, за эти три месяца ни разу не били… Тебе повезло. – Били. Я это пережил. – Видимо, это был лёгкий пинок под зад, – Робертсон заговорил заметно громче. – Вот когда тебе переломают кости и выбьют зубы, вот тогда и будешь говорить, что пережил! Подумай об этом, прежде чем вернешься на улицу к друзьям-бомжам. А еще подумай о том, что ты практически подросток и, как бы это сказать, внешне привлекательный. Рано или поздно тебя изнасилуют. – Естественно, я об этом думал, – раздражённо ответил Джейсон. – Я всегда был осторожен, и всё было нормально. – Так, значит, попытки были?.. И ты выкрутился? Что ж, молодец. Подумай заранее, как будешь выкручиваться, когда тебя зажмут в углу сразу пять человек. – Послушайте, я не собираюсь прожить на улице всю жизнь! – А как ты хочешь её прожить? И самое главное, что ты собираешься для этого сделать? Джейсон покачал головой: – Пока не решил. Робертсон хотел что-то сказать, но осёкся, заговорив лишь через длинную паузу: – Знаешь что, Джейсон, сейчас не самое удачное время для разговоров и споров. Уже поздно, ты плохо себя чувствуешь, я тоже устал и… И, наверное, был резок. Давай поговорим завтра. Пока отдохни и подумай: у тебя есть над чем думать.