Разлучи нас, смерть!

      Лондон, декабрь 2008       Дэниел не мог понять, куда делся Джейсон. Его не было ни в маленькой гостиной, где он обычно сидел по вечерам, дожидаясь его, ни в библиотеке, ни в кабинете, ни в столовой. Он поднялся наверх – там комнаты тоже были пусты. Только в маленьком кабинете, которым обычно пользовался Джейсон, на столе лежало сразу несколько раскрытых книг и тетрадей, свидетельствуя, что он всё же где-то тут был и занимался своей, на взгляд Дэниела, хаотичной и бессистемной учёбой.       Астон взглянул на обложки. «Стохастические и актуарные методы в финансах». «Теория принятия решений и Байесовский анализ». «Теория игр». «Международная денежная система».       Смотреть на остальные он даже не стал. Джейсону пришлось пропустить осенний триместр, но он начал изучать предметы самостоятельно с пугавшей Дэниела одержимостью. Он временно прекратил работу в офисе и всё освободившееся время посвящал учёбе. Дэниел понимал, что Джейсону не требовалось по-настоящему заниматься некоторыми дисциплинами: его знания по алгебре или теории вероятностей были гораздо обширнее и глубже тех, что требовались программой, но даже со скидкой на это триместр перед летними каникулами показался Дэниелу излишне перегруженным. Он хотел, чтобы Джейсон поумерил свой пыл и осенью взял на себя более разумную нагрузку, но в итоге – после всего, что произошло, – не решился настаивать. Пусть лучше Джейсон целыми днями занимается очередной прикладной разновидностью математики: в страховании, в инвестициях – в чём угодно, лишь бы не возвращался в то замкнутое безжизненное состояние, в котором пробыл всё лето.       В начале октября доктор Риккетс уехала назад в Штаты, чтобы дописать свою работу. Она сама признавала, что в спокойной обстановке Хиддензе, освобождённая от бытовых проблем, сильно продвинулась вперёд. Дважды в месяц она приезжала в Лондон, чтобы проверить состояние Джейсона и, если было нужно, дать рекомендации.       Джейсон, пробыв пару недель в каком-то переходном состоянии, начал поправляться довольно быстро. В начале ноября он даже попробовал вернуться в Школу экономики, хотя чувствовал себя некомфортно в больших скоплениях людей и не выносил, когда кто-то подходил или садился слишком близко. Он не посещал лекции – просматривал вместо этого дистанционные курсы и читал учебники, и Дэниел не сомневался, что, занимаясь с таким упорством, Джейсон смог бы через месяц не то что наверстать упущенное, но и сразу сдать экзамены – если бы не другая проблема. Не все преподаватели были готовы работать с ним индивидуально, и в университет всё равно приходилось приезжать для практических занятий. Джейсон не мог этого сделать, предварительно до одури не наглотавшись прописанных Амандой препаратов. После нескольких не особо удачных попыток вернуться к посещению классов, он сдался. Доктор Риккетс и Астон хором говорили, что так будет лучше: в спокойной обстановке выздоровление пойдёт быстрее, и Джейсон сможет раньше отказаться от лекарств, тогда как постоянный приём мог усилить зависимость от них.       Доктор Риккетс оказалась права: к началу декабря он уже не принимал ничего, кроме одного-единственного препарата для нормализации сна, но даже его пил нерегулярно и собирался вовсе прекратить. Во-первых, он помогал не всегда, и кошмары всё равно снились; во-вторых, на следующее утро самочувствие было отвратительным. Доктор Риккетс предлагала попробовать другое средство, но Джейсон отказался, мотивируя это тем, что почти привык к кошмарам, которые преследовали его уже несколько лет.       Дэниел знал об этом, как знал и про то, что последние полгода перед изнасилованием кошмаров не было вовсе. Он часто вспоминал это время и тосковал по нему. Волшебные и спокойные месяцы, начиная с их новогодней поездки в Бостон и заканчивая появлением Камиллы в Лондоне. Они напоминали ему их первое лето, не омрачённое чувством вины и стыда, но без той тяжёлой притирки характеров и неконтролируемых вспышек ревности. Они любили друг друга без оглядки назад, самозабвенно, свободно. Это был их медовый месяц. Даже пять. Безумно мало…       Наверное, они были слишком счастливы… Никто не может быть так счастлив бесконечно.       Дэниел снова спустился вниз, уже подумывая спросить кого-нибудь из прислуги, где Джейсон, как вспомнил о ещё одном месте, где тот мог быть. Парадная гостиная. Он пошёл туда.       Астон осторожно приоткрыл дверь. Джейсон сидел перед открытым роялем. Его руки неподвижно лежали на клавишах, и он смотрел на них застывшим потерянным взглядом.       – Джейсон, – тихо позвал Дэниел.       – Ты уже дома? Я не слышал, – Джейсон обернулся и встал со стула.       – Не сразу тебя нашёл.       – Я подумал, что… Неважно. Ничего не получается.       – Получится потом, – успокаивающим тоном сказал Дэниел. Он подошёл к Джейсону и обнял его. Тот приник к его груди.       Дэниел взял его руку и поднёс к губам. Он не знал, чем и как помочь. Он видел, что Джейсон мучается и страдает, что боль и стыд бьются внутри него, как запертая в клетке птица, но он не может отпустить их и освободиться. И он чувствовал, что Джейсон хочет вернуться к нему, тянется, но каждый раз отступает назад.       – Надо подождать, – произнёс он, всё еще прижимая прохладную узкую ладонь к губам. Белая манжета в тонкую серо-голубую полоску скрывала шрамы на запястье. Шрам на правой руке был короче, но гораздо хуже на вид – грубый, широкий, узловатый. Шов после операции, наоборот, был тонким и аккуратным.       – Пойдём ужинать? – спросил Джейсон, освобождая руку из пальцев Дэниела. – Уже должны были подать.       За ужином они разговаривали о том, что делали днём и что слышали в новостях. Всё было так, как последние несколько лет, словно бы ничего этим летом и не происходило. Дэниел видел, что их жизнь постепенно налаживается и возвращается в привычную колею: Джейсон уже встречался со своими друзьями и спускался вниз, когда были гости. Потихоньку выправлялось всё, кроме одной вещи – он спал в гостевой спальне.       Он переехал в дом Астона по его настоянию. Хотя нельзя было сказать, что Дэниелу пришлось настаивать. Джейсон механически выполнял все его просьбы. Ему было всё равно.       Через пару недель после возвращения Джейсона в Лондон Камилла уже знала, что они спят отдельно. Астон сначала думал поручить Эдеру выяснить, как же всё-таки к ней поступает информация, но махнул рукой. Ничего важного ей не сообщили, скорее всего, это были сплетни среди прислуги, которые, медленно циркулируя, добрались и до его жены. Менять штат он не хотел – появление сразу нескольких незнакомых людей в доме могло плохо подействовать на Джейсона.       Возможно, как и говорила доктор Риккетс, он излишне тщательно ограждал Джейсона от реального мира. Перед отъездом с острова Хиддензе она сказала: «Не надо относиться к нему как к ребёнку или тяжело больному. Джейсон сильный. Сильнее, чем вы думаете. В нём не хватает скорее гибкости, умения принимать новое положение вещей. От сильных ударов он не гнётся, а ломается. Но не нужно оберегать его от мелких неприятностей и сложностей. Они закаляют и учат его».       Камилла ещё летом поняла, что отношения Дэниела с любовником то ли совсем прекратились, то ли сильно испортились. Эдер позаботился о том, чтобы ни крупицы информации о том, что произошло с Джейсоном и каково его теперешнее состояние, не просочилось. Кроме небольшого числа доверенных людей из службы безопасности, никто даже не знал, что он исчезал. В конце концов, Джейсон отсутствовал всего лишь двое суток. Недолгое пребывание в клинике тоже удалось скрыть. Для телохранителей сочинили какую-то историю про несчастный случай.       Камилла не знала, что на самом деле произошло, и полагала, что у них то ли начались личные разногласия, то ли у Джейсона возникли серьёзные проблемы со здоровьем. Потом он и вовсе исчез на два с лишним месяца.       Все эти события и обрывочная информация подвели Камиллу к неверным выводам: она решила, что муж может к ней вернуться. Дэниелу было тяжело в очередной раз давать ей понять, что он не желает возобновлять с ней близких отношений. Он до сих пор сохранял к ней тёплые чувства и ценил её. Она была искренней и любящей женщиной, с которой он провел несколько счастливых лет жизни, она родила ему детей и заботилась о них. С ней его объединяли общие воспоминания, общая любовь к детям и ощущение уютного семейного единства. Но он не собирался возвращаться к ней, он любил одного-единственного человека и не хотел предавать его.       Позднее, в конце лета, была попытка подсунуть ему нового любовника. Эттингены, видимо, были готовы снова мириться с чередой увлечений Астона, лишь бы убрать с дороги Коллинза, который не только надолго занял место в постели Дэниела, но, что было гораздо хуже, обладал влиянием на него.       Молодой человек, общество которого Дэниелу пытались навязать, был, несомненно, привлекателен. Точнее, он был необыкновенно красив. Если подходить объективно, Джейсон ему проигрывал: его черты были правильными, тонкими и спокойными, но другой был ослепительно хорош, красив так, что от него тяжело было отвести взгляд.       Он оказался среди многочисленных гостей на вилле Астонов, пока Дэниел жил вместе с семьей, и задержался там надолго, хотя большинство гостей разъехалось. Дэниел не мог бы сказать, что остался абсолютно неуязвим для искушения. Джейсон тогда был на Хиддензе, уже почти два месяца погружённый в состояние, граничившее с безумием. Но Дэниелу ни на секунду не приходило в голову, что кто-то другой – даже это существо неземной красоты – может занять то же самое место в его сердце. Эта красота ничего не значила для него. За ней была пустота. Но соблазнительного тела было вполне достаточно, чтобы провести вместе ночь или две, тем более что молодой человек прекрасно понимал, для кого и для чего он приглашён.       И всё-таки Дэниел даже пальцем его не коснулся. Он понимал, что эта интрижка не принесёт ему ни большого удовольствия, ни облегчения – ничего, кроме стыда и чувства отвращения к самому себе. Он понимал, что по-настоящему желает лишь одного человека и меньше всего на свете хочет обманывать его.       Астон не думал, что если бы он изменил Джейсону раньше, то это положило бы конец их отношениям. Джейсону было бы больно и неприятно, но он бы легко простил. Он, как ни пытался Дэниел его переубедить, считал, что не имеет права рассчитывать на верность своего любовника. Он бы не стал долго переживать по этому поводу – но так было раньше, не теперь. Узнай Джейсон сейчас, что Астон развлекается с другим, последствия могли бы стать очень печальными. А Дэниел не сомневался, что Камилла позаботится о том, чтобы Джейсон узнал. Пусть не сегодня – она не знала, где находился сейчас Джейсон, – но даже через месяц или два эта новость могла бы свести на нет все усилия его и доктора Риккетс.       Камилла, видимо, окончательно отчаялась, раз решилась на такой шаг. Дэниел сначала думал, что тут не обошлось без помощи принца Максимилиана, но Эдер был убеждён, что тесть ни при чём. Не только у Камиллы были свои шпионы. Эдер тоже получал кое-какую информацию об Эттингене-старшем. Ничего сверхважного, разные мелочи, обрывки разговоров, но они позволяли получить представление о том, что происходит в голове принца. Только его Дэниел считал по-настоящему опасным.       Немного успокаивал тот факт, что Эттинген, в отличие от Камиллы, не испытывал ненависти лично к Джейсону. После встречи с ним в Монте-Карло он даже заметил в разговоре с женой: «В чём Дэниелу не откажешь, так это в хорошем вкусе. Коллинз весьма пристойно себя ведёт. Он, благодарение небесам, не ходит в платьях, не красит губы и в общем-то безобиден, пока его не трогаешь». Когда новость про покупку Джейсоном часов больше чем за миллион долларов достигла ушей принцессы Шарлотты, та впала в ярость и потребовала, чтобы муж в конце концов что-нибудь предпринял и заставил Астона уважать их дочь, которая иначе станет всеобщим посмешищем. Эттинген в ответ на возмущение жены лишь сухо заметил: «Не понимаю, как покупка каких-то там часов делает ситуацию хуже, чем она уже есть. Все и без того знали, что Дэниел помешался на этой своей высокомерной шлюхе».       В целом, к присутствию любовника рядом с зятем он относился довольно равнодушно. Разумеется, ему это не нравилось, но он не считал сей факт достаточным поводом для того, чтобы рассориться с Астоном. Несмотря на свой титул, он умел, когда обстоятельства того требовали, забыть про фамильную гордость. Однако в узком кругу он признавал, что если Камилла решит развестись с мужем, он её поддержит. Дэниел опасался, что он может поддержать её и в том случае, если она после развода пожелает испортить жизнь бывшему супругу: принц Макс очень много знал о его делах.       Астон поднял глаза от документов. Обычно, пока он работал дома, Джейсон сидел на диване с книгами или учебниками. Сегодня всё началось так же, но Джейсон постоянно смотрел куда-то в сторону или вообще откладывал книгу. Потом он возвращался к ней, но ненадолго. Наконец он поднялся и тихо, стараясь не помешать Дэниелу, вышел из комнаты.       Через полчаса Астон сложил бумаги в портфель, закрыл ноутбук и отправился искать Джейсона. Тот с отрешённым видом сидел в маленькой гостиной на полу перед камином и глядел на огонь. Правильный профиль был очерчен тонкой золотой линией отражённого света. Джейсон не заметил, как открылась дверь, и повернулся к Дэниелу, только когда тот подошёл совсем близко.       Астон считал, что для сидения предназначены кресла и диваны, а никак не ковёр в гостиной, поэтому раньше делал Джейсону замечания, когда тот в очередной раз устраивался прямо на полу у камина. Джейсон, в зависимости от настроения, либо переселялся в кресло, либо, тихонько фыркнув, оставался на месте. После возвращения в Лондон он стал задерживаться у камина гораздо чаще. Всезнающий Николс распорядился, чтобы на пол поблизости положили плед и несколько подушек, но Джейсон вспоминал про них не всякий раз.       Дэниел взял плед, расстелил его и сел рядом.       – Не сиди на полу, иди сюда.       Джейсон послушно перебрался ближе к Дэниелу.       – Что-то случилось сегодня? – спросил Астон.       – Нет, – покачал головой Джейсон. – Просто грустно… Я хотел сказать, что… Я хотел поблагодарить тебя.       – За что?       – За всё, что ты делаешь для меня. Спасибо… Но ты не должен… Я знаю, что ты испытываешь жалость и чувство вины, но это всё в прошлом, ты ничего не можешь изменить, – голос Джейсона чуть дрожал; глаза были опущены вниз. – Я теперь в порядке. Тебе не надо больше заботиться обо мне. Я не хочу…       Дэниел на несколько секунд перестал дышать. Он не знал, что ему делать, как правильно ответить. Джейсон впервые за всё это время заговорил о себе, своих чувствах и о пережитом в июне. Ответы на расспросы Эдера можно было не считать; это больше походило на дачу показаний в полиции. Даже доктор Риккетс не могла вытянуть из него практически ничего. И вот теперь он сам коснулся темы, которой долгое время избегал, и Дэниел боялся, что неверной реакцией может разрушить то хрупкое равновесие, что недавно установилось между ними.       – Чего ты не хочешь? – спросил он, решив, что задавать вопросы будет наиболее безопасной тактикой.       – Не хочу удерживать тебя в прошлом, быть вечным напоминанием… Ты ничего мне не должен. Я не ребёнок, хватит меня щадить. Так не может продолжаться, ты ведь понимаешь это.       Дэниел слышал, с каким трудом даются Джейсону эти слова. Ему всегда было сложно говорить о своих чувствах, а сейчас это должно было быть особенно болезненно.       – Мы оба это понимаем. Надо только сказать. Найти в себе смелость, – Джейсон сделал короткую паузу и, бросив быстрый взгляд на Дэниела, еле слышно произнёс: – Всё кончено.       – Что это значит?! – сверля Джейсона тяжёлым взглядом, пророкотал Астон.       Уже через секунду он опомнился и пожалел о том, что не сдержался. Джейсон вскинул на него испуганные глаза.       – Мы только мучаем друг друга. Думаю, мне лучше уехать отсюда, – тихо сказал он, беспомощно и виновато опустив вниз лицо.       – Джейсон, после всего, что у нас было… – начал Дэниел.       – Да, было, – не дал ему договорить Джейсон. – И это было… как в сказке. Я никогда не был так счастлив. Но это в прошлом.       В глазах у него стояли слёзы.       – Я хочу, чтобы ты остался, – твёрдо произнёс Дэниел.       – В качестве кого?! – спросил Джейсон. – В качестве секретаря? Или бывшего любовника, которого ты держишь при себе из жалости, потому что он боится выходить из дома? Спасибо, мне это не нужно.       – Джейсон, я ведь говорил тебе… Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне.       Горькая усмешка скользнула по губам Джейсона:       – И ты веришь в это? Думаешь, что всё будет по-старому?       – Нет, я не думаю, что будет по-старому, но я думаю, что мы сможем снова стать близки друг другу, – убеждённо произнёс Дэниел. – Я хотел бы этого…       – Мы можем хотеть чего угодно, – покачал головой Джейсон, – но что будет в реальной жизни?.. Мы не сможем восстановить то, что было. Ты не сможешь забыть, Дэниел. Ты никогда не простишь меня.       – Ты сам не понимаешь, что говоришь! Мне не за что тебя прощать… Это случилось из-за меня, и…       – Какая разница, из-за кого! – опять прервал его Джейсон, закрывая ладонями лицо. – Это случилось со мной. Именно со мной! После того, что они сделали… Ты всегда будешь помнить… Десять человек… На мне столько грязи… Одна сплошная грязь. Иногда я думаю, почему они не убили меня тогда?!       – Джейсон, пожалуйста, успокойся! Это не имеет значения… Не надо…       Дэниел попробовал обнять его, но Джейсон оттолкнул его.       – Тебе не противно трогать меня? Я был твоим, я хотел быть только твоим, а теперь… Ты же видел…       Да, Дэниел видел и слышал… И сказать, что он напрочь забыл об этом, значило бы солгать. Он не хотел лгать. Он отвёл руки Джейсона от лица.       – Посмотри на меня. Я забочусь о тебе не из жалости. Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне. Я буду ждать, сколько нужно. Пожалуйста, поверь!       Джейсон поднял на него глаза, широко распахнутые и лихорадочно блестящие.       – Я не хочу, Дэниел… Не хочу видеть это в твоих глазах, когда ты касаешься меня. Я так не смогу…       – Когда я касаюсь тебя, я думаю только о тебе. О том, какое счастье ты мне дал. Может быть, я должен думать, как виноват перед тобой, но… я просто думаю о тебе.       Джейсон молчал, снова опустив глаза. Дэниел осторожно, боязливо, словно тончайшую стеклянную статуэтку, обнял его и коснулся губами сначала горячего лба, а потом губ. Не встретив сопротивления, он уже по-настоящему начал целовать Джейсона. От этого у него словно земля ушла из-под ног.       Через несколько секунд Джейсон отстранился, но тут же сам обхватил Дэниела руками и прижался к нему, уткнувшись лицом ему в шею.       – Я боюсь, но... – прошептал он. – Но я попробую.       – Я люблю тебя, – сказал Дэниел. – Я никого и никогда так не любил. Я не отпущу тебя, не позволю тебе уйти. Ты должен быть со мной, потому что без тебя всё теряет смысл. Я никому больше не позволю отнять тебя у меня.       С минуту они молчали, крепко прижавшись друг к другу. Потом Дэниел сказал:       – Ложись сегодня со мной.       – Нет, я…       – Джейсон, ты всё равно придёшь ко мне ночью. Хватит убегать…