Разлучи нас, смерть!

Слэш
NC-17
Завершён
10420
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
751 страница, 100 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
10420 Нравится 6029 Отзывы 5672 В сборник Скачать

Глава 65

Настройки текста
      Джейсон смерил Марча делано-равнодушным взглядом и опустился в кресло напротив:       – Я благополучно вернулся. Кажется, вас ничего больше не должно беспокоить, вы же занимаетесь моей безопасностью, так?       Марча невозмутимая реакция не удивила: он работал возле Коллинза несколько лет и знал все его повадки.       – Вы знаете, почему я спрашиваю. Я буду вынужден доложить обо всём Астону, – в голосе прозвучала угроза.       – Знаю. Я только не понимаю, зачем вы пришли для этого сюда. Идите и позвоните ему, – Джейсону удивительно легко давалось спокойствие. Он не знал, что было тому причиной: может быть, отупляющая расслабленность после секса, может быть, невыветрившееся шампанское.       – У Астона сейчас ночь, и нет смысла будить его, чтобы сообщить, что вас просто два часа не было в номере. Я должен предоставить ему факты, подробности.       – Подробности? – усмехнулся Джейсон. – Например? Сколько раз и в какой позе?       Марч презрительно скривил губы:       – Нет, спасибо. Мне достаточно вашего признания, что вы были… неверны Астону.       – О какой верности может идти речь? – вспыхнул Джейсон. – Вы прекрасно знаете, что мы с ним уже много месяцев не поддерживаем отношений, и он в своё удовольствие трахает всё, что движется.       – Тем не менее, его распоряжения таковы…       – Вот и выполняйте его распоряжения, – сквозь зубы процедил Джейсон. – Что вам ещё от меня нужно? Каких ещё признаний? Да, я спал со Стюартом Крамером и уже не впервые, если вам так интересно. Мне двадцать четыре года. Я не желаю жить как в монастыре.       – Вы с ума сошли, – покачал головой телохранитель. – Вы же знаете, что будет потом…       – Вы тоже знаете, Марч, – зло ответил Джейсон. – Вы ведь были тогда в Колоньи. Или нет?.. Вас ведь изолировали. Я так и не узнал, что это значит.       Он поднялся с кресла и направился в спальню.       – В вашем номере останется охрана, – предупредил Марч.       – Зачем? – спросил Джейсон. – Раз вы так быстро узнали, что меня нет в номере, значит, вы следили за мной. Я правильно понял?       – Да, вы правильно поняли.       – Как? Вам теперь разрешили наблюдать за мной?       – Вас не должно заботить, как именно мы это делаем. Но за вами следят, Коллинз. Вы даже не представляете, насколько тщательно и сколько ресурсов и денег на это уходит. Вы думаете, нас здесь только трое? На самом деле есть ещё люди. Американские коллеги.       Джейсон лишь равнодушно дёрнул плечами и скрылся за дверью. Он не собирался сбегать. Бежать было некуда. Через день, или неделю, или месяц Астон всё равно найдёт его. Он может спрятаться только с чьей-то помощью, не в одиночку. Но помощи просить было не у кого.       Совсем близко, на этом же этаже спал – или пока ещё не спал – Крамер. Но Джейсон не мог к нему обратиться. Кем он был для сверхбогатого бизнесмена? Забавой на одну ночь, не больше, чем обыкновенной проституткой…       Джейсон начал медленно, устало раздеваться. Он лёг в кровать, хотя прекрасно знал, что не сможет уснуть.       Завтра его ждал вылет в Лондон, там пересадка на самолёт в Женеву, а потом…       Можно ещё было надеяться на чудо. Или не совсем чудо, просто ещё один возможный – даже очень возможный – вариант развития событий. Марч ведь не случайно затеял этот разговор: он сомневался. Он мог бы сразу доложить Астону или хотя бы Эдеру, но не сделал этого. Джейсон ни на что не намекал излишне прямо, но полагал, что телохранитель поймёт. Кое в чём Марч уступал Хиршау или Бергу, но он был умнее и изворотливее их: неслучайно он продержался возле него так долго, а место в охране любовника Астона было самым ненадёжным.       Да, Марчу есть о чём подумать. Виноват в случившемся будет не только Джейсон, но и его охрана – потому что не уследила. А если это действительно не первый случай, то им всем точно не поздоровится.       А если он всё же расскажет… Что ж, возможно, это тоже к лучшему. Возможно, тогда всё наконец-то кончится. Не будет больше ненависти, ревности, унижения – ничего. Только полная пустота. Только смерть, которая наконец разлучит их.       Нет, он не хотел умирать, но и жизнь тоже не приносила ему ничего, что заставило бы цепляться за неё.       Он слышал за дверью лёгкий шум: там тихо переговаривались телохранители. Может быть, Астону уже сообщили. У Джейсона дрожь пробежала по всему телу от этой мысли. Что он делает сейчас? Как он отреагировал? Где его застал звонок? В постели с Камиллой?       Он вряд ли выслушал и спокойно лёг спать дальше… Он теперь тоже не спит, и ему предстоит мучиться ещё много часов, прежде чем самолёт Джейсона приземлится в Женеве.       Джейсон почувствовал мстительное удовлетворение. Да, Дэниел мог контролировать его жизнь, мог превратить её в ад, мог отнять её, но он тоже был слаб и уязвим. Он до сих пор любил. Эта любовь уже стала его мучением, но теперь измена превратит её в вечную казнь, в пытку, в неунимающуюся боль. Предательство бывшего любовника станет ударом прямо в сердце. И Астон это заслужил, тысячу раз заслужил…

***

      Марч не разговаривал с Джейсоном всю дорогу и не отвечал на его вопросы, видимо, решив, что неопределённость и страх наказания могут сами по себе стать достаточным наказанием, так что до самой встречи с Астоном в Колоньи Джейсон не знал, что его ждёт.       Дэниелу ничего о произошедшем в Бостоне не рассказали.       Джейсон, когда рядом не было свидетелей, поблагодарил Марча, про себя думая о том, каким дураком тот оказался.       Через два дня после возвращения Джейсона Астон с женой уехали: какие-то титулованные родственники Камиллы устраивали свадьбу. Джейсон с удовольствием остался дома в относительном одиночестве. С утра он на два-три часа ездил в офис, улаживал немногочисленные дела, а потом или занимался диссертацией, или играл на фортепьяно, или просто читал. София, оставленная дома под присмотром гувернантки и двух учителей, часто находила его в доме или в саду. Он не знал, что делать с привязанностью ребёнка, по правде говоря, он вообще не знал, что делать с детьми и как с ними разговаривать, а это ко всему прочему была дочь ненавидящей его Камиллы.       Он несколько раз говорил ей, что её мать против того, чтобы они общались, но у него никогда не хватало твёрдости отказаться разговаривать с девочкой или сдать её с рук на руки гувернантке. Он испытывал и жалость к болезненному, не по годам серьёзному ребёнку, и чувство солидарности: София, как и он сам, жила в окружении слуг и охраны, но рядом не было ни одной действительно близкой души. Из-за болезней, частого пребывания в санаториях или на лечении, а также из-за постоянных разъездов семьи София не смогла завести себе настоящих друзей, а у матери к ней было странное отношение: Камилла делала всё, чтобы дочь выздоровела, но на эту неотступную заботу о здоровье, видимо, ушли все её материнские чувства. Внутренняя жизнь Софии её мало интересовала. С сыном она в этом отношении была гораздо ближе.       Четыре дня без Астонов стали для Джейсона продолжением отпуска. Он подолгу гулял в саду или переходил через дорогу на берег озера. Солнце, ветер и покой… Наверное, он мог бы прожить вот так всю жизнь. Ему не нужно было большего.       Когда Джейсон разбирал пришедшие по электронной почте письма, ему попалось одно, уже просмотренное до того мисс Мецлер и перенаправленное ему. Судя по началу письма, этим контрактом раньше занимался он сам, но Джейсон не мог вспомнить, чтобы когда-либо раньше имел дело с этой компанией и кем-то из её сотрудников. В письме шла речь о каких-то запланированных переговорах с Астоном, но Джейсон определенно впервые слышал о них, разве что название компании – «Симджен» – казалось ему смутно знакомым. Через минуту он вспомнил, где его встречал. Это был какой-то исследовательский центр, купленный Стюартом Крамером и ставший частью его корпорации.       Письмо не имело никакого отношения к Астону. Это было письмо лично ему. Крамер снова хотел встретиться.       Джейсон подумал пять минут и быстро написал ответ, тоже замаскировав его под деловую переписку.       Когда Астон с Камиллой вернулись, жизнь снова закрутилась в прежнем бешеном темпе, свойственном жизни Дэниела, и Джейсон не мог дождаться, когда же наконец они уедут в Лондон. Лондон и Цюрих в последнее время стали его любимыми городами: в Лондоне Астон, соблюдая негласную договорённость, позволял Джейсону жить на Кадоган-сквер, а в Цюрихе квартира Астона была очень небольшой, без гостевой спальни, и поэтому Джейсону разрешалось останавливаться в отеле.       На этот раз Дэниел собирался пробыть в Лондоне всего лишь сутки, а Джейсону нужно было остаться на неделю с лишним: пора было сдавать руководителю диссертацию.       Утром перед вылетом они завтракали втроём: Астон, Джейсон и Эдер, редкий гость за столом, который по каким-то своим делам приехал сегодня в Колоньи в семь утра. Камиллы не было. Она в последнее время часто завтракала у себя в комнате. Джейсон был только рад этому: он нисколько не возражал, если бы она и на ужинах перестала появляться. У Камиллы, в отличие от него, был выбор.       После завтрака Джейсон поднялся в свою комнату, чтобы забрать документы и ноутбук: машины должны были подать буквально через пять минут. В коридоре возле двери его ждала мадам Пассар. Джейсон поздоровался и спросил, не к нему ли у неё дело.       – Да, – сказала домоправительница, приглаживая выкрашенные в сочный каштановый цвет кудри. – Я получила для вас письмо.       – Письмо? – переспросил Джейсон, не совсем понимая, о чём может идти речь.       – Вчера мне пришло письмо, – пояснила мадам Пассар, – а в нём записка с просьбой передать вам вот это.       Она протянула Джейсону узкий белый конверт.       – Спасибо, – сказал Джейсон, принимая конверт из её пухлых рук.       Мадам Пассар только сочувственно кивнула и удалилась по коридору. Джейсон вошёл в свою комнату. На конверте не было написано ровным счётом ничего, но то, каким способом письмо было доставлено, уже наводило на многие мысли. Очевидно, отправивший его знал, что приходящие Джейсону письма читаются и проверяются службой безопасности, но знал и то, что мадам Пассар относится к нему сочувственно и может оказаться тем самым человеком, который сумеет тайно передать сообщение.       Неужели опять Крамер? Он что, совсем обезумел? Писать ему письма…       Джейсон сначала убрал письмо во внутренний карман, думая прочитать его потом, но любопытство взяло верх. У него ещё оставалась пара минут до того, как Астон сядет в машину.       Он разорвал конверт. Внутри были два напечатанных на принтере листа. Прочитав первый абзац, Джейсон замер посреди комнаты, словно окаменев.       «Дорогой Джейсон, ты поймёшь, от кого это письмо. Не думаю, что мне надо подписываться. Тем более это не моё настоящее имя, как, впрочем, и то, которым я пользуюсь сейчас. Я давно оставила ту неприятную работу, благодаря которой ты имел удовольствие или, скорее, неудовольствие со мной познакомиться. Мне самой она тоже не нравилась, но мы порой не выбираем то, как сложится наша жизнь. Тебе это должно быть известно не хуже, чем мне. Я, например, мечтала стать журналисткой, а потом годами тыкала электрошокером запуганных мальчиков и девочек. И это не так уж сложно. Ты же слышал про стэнфордский эксперимент.       Я не следила за тобой, хотя ты был одним из моих любимых учеников. Я случайно увидела тебя. Это было давно, не пытайся понять, где и когда. Потом ещё раз, уже намеренно. Кстати, это нелегко сделать: пути простых смертных вроде меня редко пересекаются с путями людей вроде Дэниела Астона или тебя. Всё, на что мы можем рассчитывать – несколько секунд, пока вы проходите от машины до ресторана или от дверей отеля до лифта, к тому же, всегда с охраной. Встретиться с тобой невозможно, поэтому я решила написать.       Даже сейчас я сомневаюсь, стоило ли отсылать письмо. Возможно, ты возненавидишь меня за то, что я собираюсь сделать. Хотя ты и так ненавидишь меня.       Я кое-что разузнала о тебе и твоей счастливой жизни с этим миллионером. Он окружает тебя заботой и роскошью, а также охраной. О таком партнёре можно было бы только мечтать, если бы, конечно, не его жена. Я хочу, чтобы ты подумал ещё кое о чём.       К тебе, пока ты был у нас, было особое отношение. Не буду описывать, какими способами вбивают послушание в других, просто радуйся, что тебе не довелось этого испытать. Тебя почти постоянно держали на наркотиках, а это очень недешёвый способ сделать человека покорным. Гораздо дешевле и эффективнее оставить его на сутки без воды. Тебя должны были отвезти на аукцион, но я не видела, чтобы кто-то делал твои фотографии для потенциальных покупателей или снимал видео. Мои подозрения стали сильнее, когда люди, которые тебя упустили, не понесли никакого наказания. После побега за тобой следили. Я думала, что тебя вернут, но этого не произошло.       В последний год моей работы мы как-то вспоминали тот случай (единственный побег в нашей практике), и один из охранников намекнул, что всё было спланировано. Тебя просто отпустили.       Я не могла понять, в чём была суть игры. А потом я увидела тебя с Астоном. Ты живёшь с ним с конца 2006 года. Памятный год, не правда ли?       Ты умный мальчик, Джейсон. Ты ведь уже понял, о чём я? Я была бы рада, если бы моя догадка оказалась неверна…»       Джейсон дочитал написанное на одном листе и бросил его на пол. Прим опоздала – он уже всё знал. Он остался при Астоне, и со стороны, возможно, не было понятно, каковы теперь их отношения, поэтому она и написала.       Прим была права: он бы возненавидел её, если бы не знал. Возненавидел бы за то, что она разрушила его призрачное счастье.       Он сам нашёл ту фотографию. Иногда он проклинал тот момент и думал, что лучше бы ему жить в неведении и счастливой слепоте до сих пор. Нет, так бы не получилось. Если бы не фотография, то письмо Прим всё равно сделало бы своё дело.       Правда была ему уже известна, но слова Прим почему-то ранили – глубоко, болезненно, остро. Он начал читать второй лист.       «…и Астон появился в твоей жизни абсолютно случайно. Только верится в это с трудом.       Эту правду тяжело принять. Я знаю, что разрушаю сейчас твою жизнь, но я не выношу ложь, ты знаешь, тем более такую. Через мои руки прошли многие, но им хотя бы было позволено знать правду. А твоя жизнь построена на лжи. Ты живёшь с человеком, который купил тебя. Только ему не хватило смелости сделать это открыто. Он не держит тебя взаперти, но на самом деле ты принадлежишь ему. Попробуй уйти от него, и ты поймёшь, что ты – его собственность.       Прости меня за то, что я сделала тогда, и то, что делаю сейчас.       Искренне твоя, …»       Джейсон почувствовал, что ноги его едва держат. Тяжесть слов Прим была почти физической, давящей, невыносимой… Он читал их и словно заново переживал всю боль от предательства, совершённого Дэниелом.       Да, он жил во лжи. Но что толку знать правду – правда не освободит его.       Раздался громкий стук в дверь. Джейсон вздрогнул от неожиданности. Он хотел ответить, что сейчас спустится, но горло будто перехватило тесным обручем. Он не мог выдавить ни звука.       Ему надо идти. Выкинуть письмо и спуститься вниз.       В дверь снова постучали и что-то спросили на французском – Джейсон не разобрал. Он наклонился за упавшим листком, но вместо того, чтобы поднять его, тяжело, как подкошенный, опустился на пол сам.       «Он купил тебя… ты принадлежишь ему». Наверное, легче и проще было бы с самого начала знать. Зачем он обманул его? Зачем заставил полюбить себя? Зачем заставил поверить? Зачем были нежность, забота? Зачем? Зачем?!       Ужасная, пустая, бессмысленная жизнь… Боль и безысходность сворачивались в груди в тугой клокочущий комок. Джейсон почувствовал, как из груди рвутся мучительные судорожные рыдания.

***

      Астон уже в третий раз посмотрел на часы и бросил вопросительный взгляд на спустившегося со второго этажа Гартнера.       – Ну что? Долго нам ещё ждать? – в его голосе явственно чувствовалось раздражение.       Гартнер поёжился, хотя и знал, что злость хозяина направлена вовсе не на него.       – Я постучал. Мсье Коллинз не отвечает.       – Вам надо было зайти! – возмущённо фыркнула Камилла. Она специально вышла, чтобы проводить мужа перед отъездом, и теперь она, Дэниел, Эдер и ещё несколько человек охраны стояли в вестибюле и ждали, когда этот проклятый секретарь соизволит спуститься вниз.       Гартнер на секунду замялся:       – Но, мадам, мы не можем входить…       – Я схожу за ним, – вызвался Эдер, заметив, что обстановка накаляется.       Задержка Коллинза на три минуты была пустяком, но, учитывая его напряжённые отношения с Астоном и присутствие Камиллы, всегда остро реагировавшей на любые действия секретаря, всё это могло закончиться очень неприятно.       – Не надо, – приказал Астон, избегая смотреть как на Эдера, так и на жену.       Он бросил взгляд на лестницу, словно давая Джейсону последний шанс появиться. Когда этого через минуту всё же не произошло, он проскрежетал сквозь зубы:       – Мне надоели эти выходки!       Рассерженно дёрнув головой, Астон сам пересёк холл и быстро поднялся по лестнице. По резкости его движений было видно, что он очень зол.       Камилла только пожала плечами, но Эдер заметил в её глазах мрачное удовлетворение. Она ждала, что недовольство мужа секретарём рано или поздно достигнет таких пределов, что он наконец избавится от него. Эдеру казалось странным, что эта умная вообще-то женщина никак не могла понять того, что Джейсон вовсе не надеется вернуть себе привязанность Астона и не вынашивает в отношении него никаких тайных планов, кроме разве что плана сбежать. Всё, что делал Коллинз, Камилла воспринимала как попытки привлечь внимание её мужа и вновь вернуться на прежнее привилегированное положение.       Стучать в дверь Астон даже не стал: холодная враждебность Джейсона и постоянное неповиновение в мелочах долгое время выводили его из себя. Он долго сдерживался, терпел и жалел вздорного мальчишку, но демонстративное проявление неуважения переходило всякие границы.       Он ворвался в комнату и, сделав два решительных шага, чуть не наткнулся на сидевшего на полу в какой-то странной неудобной позе Джейсона.       – Чем вы тут занимаетесь?! – прогремел рассерженный голос Астона. – Сколько можно…       Он осёкся, заметив наконец, что спина Джейсона едва заметно вздрагивает, словно от плача, а лицо закрыто руками. Астон поднял лежавший на полу лист бумаги и пробежал по нему глазами. Он схватил второй, скомканный и надорванный.       – Я уничтожу эту гадину! – произнёс он, отбрасывая письмо в сторону. – Найду, где бы она ни пряталась.       Он опустился на колени рядом с Джейсоном и положил руку ему на спину, несмело погладив:       – Джейсон, не надо… Она не стоит этого.       Плач был неуправляемым, почти истерическим, и Астон понимал, что причина не в письме. Оно лишь оказалось последней каплей. Причина – все эти мучительные месяцы жизни рядом, когда они причиняли друг другу боль, осознанно, жестоко. Для Джейсона это было слишком тяжело.       Дэниел немного развернул его к себе и обнял, пытаясь успокоить:       – Тихо, тихо… Я… мы что-нибудь придумаем. Так не может продолжаться вечно. Не плачь, пожалуйста! Ты же знаешь – я всё для тебя сделаю, всё что угодно.       Ему показалось, что у него сердце разорвётся в груди то ли от радости, то ли от боли, то ли от отчаяния, когда Джейсон вместо того, чтобы вырваться из его рук, вдруг прижался к нему и уткнулся мокрым лицом ему в грудь. Но рыдания не прекратились, а стали лишь сильнее, такие же судорожные, беззвучные, страшные.       Джейсон не мог их остановить. Они шли откуда-то из глубины, опустошая его душу и выворачивая её наизнанку. Он прижался к Дэниелу, схватился за него, словно ища помощи. Его палач был единственным хоть сколько-нибудь близким человеком. Больше у него никого не было. Больше никто не понял бы его слёз. Во всём огромном мире…       Во что они превратили свою жизнь? Они соревнуются в том, как посильнее унизить друг друга. Спят чуть ни с первыми встречными, с людьми, до которых им нет никакого дела, с теми, кто может лишь на минуты утолить жажду физического контакта – всё ради того, чтобы забыться и утопить в забвении память о том, что было раньше… О том, что было между ними раньше.       Рука Астона ласково, успокаивающе гладила его по спине, а низкий, такой знакомый голос шептал:       – Не надо, хватит… Все это в прошлом. Я люблю тебя. Прости меня, умоляю, прости меня. Что мне сделать, чтобы ты простил меня?       Джейсон сквозь слёзы сдавленно простонал:       – Зачем?! Зачем ты сделал это? Зачем? Я бы и так… я бы всё равно… я бы любил тебя. Я бы любил тебя всю жизнь…       Астону показалось, что ему в сердце вонзилось раскалённое острие, и каждое следующее слово будто проворачивало его и погружало глубже.       – Я не знаю, господи, я не знаю! – произнёс он, прижимаясь губами к макушке Джейсона, вдыхая такой знакомый тёплый запах. – Я не думал, что… Но потом… Когда я пришёл к тебе, и ты потом заплакал, а я обнимал тебя, я понял… Я понял, что для меня нет уже пути назад.

***

      Астона не было уже чуть ли не десять минут.       Камилла с оскорблённым и высокомерным видом сидела на диване. Эдер с непроницаемым лицом стоял рядом, глядя то на лестницу, то на высокий сводчатый потолок, то на часы: если они поторопятся, то ещё успеют вылететь в назначенное время.       Сверху послышался звук закрывающейся двери, шаги, и наверху лестницы показался Дэниел. По его лицу невозможно было угадать, что произошло между ним и Джейсоном. Он спустился вниз и сказал:       – Отложите вылет на полтора часа.       Камилла, услышав это, резко поднялась на ноги и, рассерженно вскинув голову, скрылась за дверями гостиной. В тяжёлой тишине стук её высоких каблуков по мраморному полу прозвучал мрачно и зло, почти угрожающе.       Помедлив несколько секунд, Астон развернулся и пошёл за ней.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.