Разлучи нас, смерть!

      Лондон, июнь 2010       Джейсон перевернулся на спину и прикрыл глаза. Чудесная убаюкивающая истома после оргазма… Его левая рука чуть сдвинулась в сторону, нащупав рядом чужую ладонь, широкую, горячую, тоже расслабленную. Он тихонько сжал её пальцами.       – Ты не уснёшь? – спросил его Стюарт.       Джейсон, не поворачиваясь к нему и не открывая глаз, произнёс хрипловато и лениво:       – Я бы мог, день был тяжёлым. И насыщенным, – по его губам пробежала лёгкая улыбка. – Ты против?       – У меня на тебя кое-какие планы, – ответил Стюарт, приподнимаясь на локте и проводя пальцем по мерно вздымающемуся плоскому животу Джейсона.       – Что, прямо сейчас?       – Я имел в виду ужин, – усмехнулся Крамер. – Ты приехал с работы, а я даже не дал тебе поесть.       Это была чистая правда: Джейсон оказался в постели со Стюартом меньше чем через пять минут после того, как вошёл в люкс отеля «Мандарин Ориентал». Стюарт набросился на него чуть не с порога, и Джейсона в первые секунды слегка смутило такое собственническое и бесцеремонное отношение. Но чего ещё он ждал после того, что было в Бостоне? Впрочем, он особо не возражал: его желания совпадали с желаниями Крамера.       Он не семнадцатилетняя принцесса, которой нужно преподносить букеты роз, читать стихи и делать изысканные комплименты. Хотя в том, что Крамер прилетел в Лондон специально ради встречи с ним, была особая романтика, особенно, учитывая уровень занятости такого человека.       Джейсону никуда ехать не потребовалось: от его квартиры на Кадоган-сквер до Гайд-парка, неподалёку от которого был расположен роскошный отель, было рукой подать. Зато ему надо было отделаться от охраны.       Астон уехал из Лондона вчера, но оставил столько заданий, что Джейсон весь день провёл в офисе, занятый их выполнением. Помимо прочего, он напомнил Джейсону о том, что тот должен ежегодно проходить полное медицинское обследование. Подано это было, скорее, в виде требования. Джейсон догадывался, что Дэниела напугали его рыдания над письмом Прим. Он сам не вполне понимал, что на него тогда нашло, но отчасти это было даже к лучшему: его здоровье, а вернее, нездоровье оказалось защитой от Астона. Возможно, что тот давил бы на него гораздо сильнее, если бы не опасался, что его «пленник» повредится рассудком. Джейсон и сам иногда думал о том, что ему не помешала бы пара таблеток из тех, что когда-то выписывала доктор Риккетс. Человек, с которым он прожил несколько лет, организовал похищение и изнасиловал его – вполне уважительная причина, чтобы получить свой законный курс антидепрессантов.       Вечером после работы Джейсон попросил отвезти его к «Харви Николс» в Найтсбридже и прямо заявил Марчу, что проведёт ночь не дома и в его услугах не нуждается.       – Куда вы собрались? – потребовал ответа Марч. – А главное – с кем?       – Ни то, ни другое вас не касается. Возвращайтесь на Кадоган-сквер, я приеду рано утром.       – Вы что, думаете, что если я прикрыл вас один раз, то теперь вы можете делать, что угодно? – вскипел телохранитель.       – Именно так я и думаю, – холодно улыбнулся Джейсон. – Но я обещаю не злоупотреблять вашей добротой. Такие случаи останутся исключением. Я не доставлю вам проблем, обещаю.       – Вы понимаете, что я могу всё рассказать Астону?       Джейсон пожал плечами:       – Мне тоже есть что ему рассказать. В Бостоне вы меня сначала упустили, а потом скрыли факт того, что я провёл несколько часов в чужом номере. Не сомневаюсь, Астон по достоинству оценит вашу преданность.       – Я спас вам жизнь! – взревел Марч.       Джейсон на секунду подумал, что охранник сейчас просто придушит его на месте, но сумел скрыть страх:       – Я вам за это благодарен. Но я не могу не воспользоваться таким шансом. Простите…       – Эдер всё равно узнает, – угрожающе пообещал Марч, совладав с приступом гнева. – Я немедленно сообщу ему!       У Джейсона по спине пробежал неприятный холодок, но он равнодушно ответил:       – Делайте, что считаете нужным.       Он был уверен, что начальник службы безопасности его не выдаст. Эдер сделает тот же выбор, что сделал когда-то Хиршау. Он знает, что теперешнее отвратительное положение вещей – просто рай на земле по сравнению с тем, что начнётся, если Астон узнает. Какое бы наказание ни понёс Джейсон, Астону станет от этого ещё хуже. Он не может сделать бывшему любовнику ничего, что не ударило бы по нему самому с ещё большей силой.       Эдер будет защищать Астона – в том числе, и от него самого. От его одержимости и от его глупой, невыносимой, мучительной любви, которая грозит разрушить его жизнь.       Хиршау сказал: «Он застрелит вас, а потом застрелится сам». И вот поэтому Эдер будет прикрывать «измены», пока может.       Джейсон не сомневался, что после того, как его высадили у «Харви Николс», охрана проследила, куда он пошёл. Не сомневался он и в том, что уже меньше чем через час Эдеру будет известно, в каком номере и с кем он остался на ночь. Он шёл по сияющему вестибюлю гостиницы с уверенной улыбкой на губах: «Что ж, ваш ход, герр Эдер. Что вы сделаете теперь? Вы можете уничтожить меня, но тем самым вы уничтожите и своего драгоценного Астона тоже. Он любит меня, вы даже не представляете как… Вы счастливый человек, Эдер, вы не представляете, что можно так любить, но вы хорошо понимаете, каковы будут последствия. В моих руках слишком ценный заложник. Рискнёте выступить против меня?»       Крамер заранее заказал ужин, но доставили его в номер только по звонку. Джейсон не выходил из спальни, пока официант и дворецкий сервировали стол в гостиной, и лишь когда они ушли, присоединился к Стюарту.       Он надел брюки и оставил рубашку расстёгнутой. Ковёр под босыми ногами казался удивительно мягким. Он заметил на себе внимательный взгляд Крамера:       – Что, слишком неформально? Я мог бы надеть всё вплоть до галстука, но это было бы странно, учитывая, что ты в халате.       – Нет, – рассмеялся Крамер. – Просто непривычно. Я видел тебя только или в деловом костюме, или в смокинге. Так ты совсем другой. Тебе нравится здесь? – неожиданно спросил он в конце.       Джейсон подхватил с тарелки маленькое сложно украшенное канапе и уточнил:       – В Лондоне?       – Нет, я имел в виду этот отель, номер.       – Я не думал об этом, – ответил Джейсон, через маленькую паузу добавив: – Да, конечно, нравится. Почему нет?       – Мой номер в «Мариотте»… Ты так его осмотрел. Я почувствовал себя деревенщиной.       – Не помню, чтобы я как-то по-особенному осматривал твой номер. На самом деле мне всё равно. Если ты остановился здесь только ради меня, то совершенно зря. Думаешь, я бы не поехал, если бы ты пригласил меня в какой-нибудь «Премьер Инн»?       – Я так не думаю, – Крамер потянулся к бутылке шампанского. – Просто вижу, что ты привык к другому. К роскоши. К прислуге. К лимузинам.       – Я нахожу всё это приятным. Ты разве нет? – спросил Джейсон, переставляя свой фужер чуть ближе, чтобы Крамеру не пришлось тянуться через стол.       – Да, но это отнимает много умственных ресурсов. Каждый раз нужно думать, что соответствует твоему статусу, а что нет, как такой выбор тебя характеризует…       Джейсон рассмеялся:       – Не волнуйся, твоих умственных ресурсов хватит. Вот с жёнами миллионеров сложнее, у них вся мыслительная деятельность и память уходят на марки, ценники и логотипы. Ни на что другое уже не остаётся. На самом деле это быстро превращается в привычку – получать только самое лучшее.       Джейсон поднёс наполненный бокал к губам.       – Опять «Дом Периньон»? На этот раз розовое… Хочешь сделать это традицией?       Стюарт поставил бутылку так, чтобы Джейсону была видна этикетка:       – Мне бы хотелось надеяться на то, что это может стать традицией. Это тоже восемьдесят пятый год.       Джейсон с любопытством посмотрел на бутылку.       – Что ж, тогда я немедленно должен попробовать этот исключительный напиток, – он сделал маленький глоток. – Насколько я знаю, у «Дом Периньон» нет розового винтажа восемьдесят пятого года.       – Его не продавали, держали в резерве, – ответил Крамер. – Первая продажа была на аукционе в Гонконге в мае, несколько недель назад.       Джейсон сделал второй глоток, не сводя со Стюарта пристальных серых глаз. Согласие приехать куда угодно для встречи с ним, люкс в одном из самых дорогих и аристократических отелей Лондона, коллекционное шампанское одного с ним года рождения… Что из всего этого следовало?       Не дождавшись ответа Джейсона, Крамер продолжил:       – Случайно прочитал об этом в одном журнале. Я подумал, что это довольно символично, и попросил заказать.       Джейсон далеко не впервые в жизни пил спиртное стоимостью несколько тысяч (или несколько десятков тысяч) долларов за бутылку, но подобные знаки внимания заставляли задуматься.       Третий глоток. Медленное плавное движение руки и ещё более медленное – длинных ресниц, закрывающих, прячущих его от напряжённого взгляда Стюарта. Стюарт ждёт. Ждёт его слов, его оценки, его эмоций. Стюарт ещё не знает, как профессионально он умеет уходить от их демонстрации.       – Почему шампанское? – спросил Джейсон, рассматривая пузырьки на свет. – Мужчины редко его любят.       – Ты любишь. Любишь шампанское, сладкие вина. Я довольно много о тебе знаю.       – К чему столько усилий?       Крамер поднялся из-за стола и встал позади стула Джейсона. Он положил руки ему на плечи и склонился к нему, сначала коснувшись губами его волос, потом шеи, потом краешка уха, вдохнул запах ставшего уже знакомым одеколона – терпкий, холодный и свежий.       – Вы – дорогое удовольствие, мистер Коллинз, – прошептал Стюарт, сильнее сжимая пальцами плечи Джейсона. – Я всего лишь следую правилам игры.       – Правилам? – Джейсон чуть повернул голову к Крамеру. – И что ожидается от меня в ответ?       Крамер прижался губами к его виску.       – Ничего такого, чего я ещё не получил. Несколько приятных часов…       Джейсон немного откинулся назад, когда рука Крамера скользнула вниз по его груди, нежно обведя сосок.       – Это на тебя не похоже, – сказал Джейсон. – Я тоже кое-что про тебя знаю. Ты ведёшь очень простую жизнь, ты равнодушен к вещам вроде коллекционных вин, дорогой одежды, яхт, машин, даже жилью в престижном районе.       – Возможно, начало сказываться разлагающее влияние денег, – усмехнулся Крамер. – Нельзя же думать только о работе. Пора тратить заработанное: путешествовать, окружить себя красивыми вещами, начать коллекционировать какую-нибудь ерунду.       Джейсон прохладно улыбнулся, словно раздумывая, к какой категории он сам относился – к красивым вещам или ко всякой ерунде. Руки Стюарта ласкали его тело и нетерпеливо освобождали от рубашки.       Крамер не мог ничего с собой поделать… Он думал, что после той ночи в Бостоне они больше никогда не увидятся, но мысли о Джейсоне Коллинзе не оставляли в покое.       Его контакты с мужчинами были эпизодическими, редкими, и Джейсон был вовсе не в его вкусе. Он, бесспорно, был хорош собой, но раньше Крамера привлекали только очень молодые люди с мягкими чертами лица и хрупкой юношеской красотой. В Коллинзе иногда проскальзывало нечто такое, но он всё равно был уже взрослым, сформировавшимся мужчиной, первым в полном смысле этого слова мужчиной, которым он заинтересовался. Заинтересовался настолько, что полетел ради него в Лондон.       Они вернулись в спальню и начали раздевать друг друга. Это не отняло много времени: на Джейсоне были лишь брюки, а на Стюарте – халат с логотипом отеля, позаимствованный из ванной. Войти на этот раз было легко: Джейсон был хорошо увлажнён и растянут, но внутри всё равно была обжигающая блаженная теснота, сжимающаяся, словно вибрирующая от напряжения и желания.       Джейсон, сначала на секунду отстранившийся, теперь потянулся ему навстречу, принимая член партнёра дальше и глубже. От этого его движения Стюарт задрожал, и его пальцы впились в разведённые бёдра Джейсона. Тот закусил губу, на секунду подумав о том, что от такого останутся следы. Ну и плевать… Он не в состоянии был думать о последствиях сейчас, когда ощущал внутри себя эту наполненность, эти медленные размеренные движения, такие властные, сильные, почти разрывающие, но вместо боли дающие удовольствие. Он поймал ритм движений Стюарта. Он не старался двигаться с ним в такт, просто позволял брать себя, как тому хотелось, но тело само подстраивалось, выгибалось, насаживалось на член.       Это было состояние, похожее на транс, когда он словно перестал существовать: остались лишь ритм, движение и наслаждение. Чужая рука плотно сжала его член, но это странным образом не сделало удовольствие сильнее, только… шире, распределённее. И приближающийся оргазм тоже был таким: он прокатился по всему телу, по самым дальним его уголкам, медленно и томительно. Он не был сильным и острым, а напоминал, скорее, неторопливое приятное погружение в тёплую ванну.       Он открыл глаза: Крамер смотрел на него, и в его взгляде было нечто такое… нечто такое, чего Джейсон боялся. Напряжённое внимание и какая-то растерянная и восторженная нежность. Джейсон встретил этот взгляд, но не смог выдержать его. Он не хотел, чтобы на него так смотрели, никогда больше… Член Стюарта внутри него медленно обмякал, и Джейсон сделал лёгкое движение бёдрами, давая понять, что не хочет дальше продолжать этот слишком интимный момент.       Крамер, до этого сжимавший его в объятьях, дал ему выбраться из-под себя. Лицо его приняло немного озадаченный вид. Он не понимал, почему Джейсон, только что с такой самозабвенной страстью отдававшийся ему, вдруг словно оказался по другую сторону непроницаемой стены.       Астон многое мог бы рассказать ему про эти внезапные переходы от близости к холодной отстранённости. Крамер наблюдал это впервые.       Джейсон сел на кровати и начал глазами искать по комнате свою одежду.       Слишком много чувств… Стюарт вкладывает в их отношения слишком много чувств. Вопрос – насколько много?       – Хочешь уйти сейчас? – спросил Крамер. – Ты собирался остаться до утра…       – Это лишнее, – сказал Джейсон, порываясь встать с постели.       Крамер не дал ему, ухватив за плечо и заставив сесть обратно.       – Почему? Что изменилось?       В ответ Джейсон лишь покачал головой.       – Я хочу, чтобы ты остался, – в голосе Крамера зазвучали другие нотки, уверенные, требующие, а не просящие. – Я хочу провести всю ночь с тобой, а не довольствоваться опять какими-то жалкими урывками.       Это была чистая правда. Он солгал тогда насчёт нескольких приятных часов. Их ему было мало. Он хотел, чтобы Джейсон был рядом всегда, каждый раз, когда ему захочется поговорить с ним, прикоснуться к нему или заняться с ним любовью. Он думал о том, что чёртов Астон раньше жил как раз так – эта красивая и выдрессированная игрушка всегда была в его распоряжении. Он завидовал Астону. Возможно, он завидовал ему уже тогда, год назад, когда впервые увидел его любовника, даже не распробовав, насколько опьяняюще хорош Коллинз в постели – без всех этих строгих пиджаков и галстуков, без вечного высокомерно-равнодушного выражения на лице. Обнажённый, чувственный, страстный.       Джейсон повернулся к нему:       – Я считал тебя умнее, – сказал он. – Не настолько же ты глуп, чтобы начать что-то чувствовать к такому, как я…       Коллинз был прав. Тысячу раз прав… Во всем: и в том, что он чувствовал к нему что-то, и в том, что это было глупо, неуместно и несвоевременно. И когда Джейсон произнёс это, на его лице опять появилось то же безразличное и слегка презрительное выражение, которое он носил, как маску, чтобы отпугивать надоевших ему людей. Стюарту в тот момент захотелось ударить его. Ударить, чтобы стереть эту надменную и циничную полуулыбку.       – К такому, как ты… – задумчиво повторил Крамер. – Знаешь, я так и не понял, почему такой, как ты, до сих пор с ним?       Джейсон вопросительно взглянул на него.       – Раз ты расстался с Астоном, почему ты до сих пор с ним? Ты ведь наверняка получаешь множество предложений от других мужчин, в том числе и очень состоятельных.       – Не такое уж и множество, – Джейсон чуть склонил голову набок. – И не такие уж они заманчивые. Несмотря ни на что, у нас с Астоном были отношения, и я мог рассчитывать на некоторое уважение с его стороны. Какой-нибудь американский строительный магнат или русский олигарх не может мне этого дать. А я определенно не собираюсь плескаться голым в бассейне в обществе ещё двадцати шлюх для развлечения своего покровителя и его друзей.       – То есть если бы ты нашёл подходящего человека… – начал Крамер, отпуская, наконец, Джейсона.       – С чего ты вообще взял, что я его ищу? Думаешь, я не в состоянии сам заработать себе на жизнь?       – Тогда почему ты с ним? – повторил свой вопрос Стюарт. – Почему не уйдёшь от него?       – Это не так просто… – неопределённо ответил Джейсон, отворачиваясь.       Крамер схватил его за плечи и развернул к себе. Он встряхнул его и заставил посмотреть себе в глаза:       – Почему? На что ты надеешься?! Что он передумает и снова позовёт тебя в свою постель? Ради чего ты унижаешься? Ради его денег? Или ты…       – Прекрати! – Джейсон попытался вырваться, но Крамер лишь сжал его сильнее и снова встряхнул. – Ты не понимаешь…       – Да, не понимаю… Объяснишь мне? – зло спросил Крамер. – Он бросил тебя, он живёт со своей женой, заводит новых любовников чуть не каждую неделю. Почему ты терпишь всё это от него? Так хочешь вернуться?       Крамер вцепился в него, словно клещами; его яростный, настойчивый взгляд тоже не отпускал Джейсона.       – Я хочу уйти. Но он никогда не отпустит меня. Он найдёт меня где угодно. Разве что у меня будет новое имя, новые документы – именно новые, а не фальшивые. И то я не уверен в результате, – Джейсон начал своё короткое объяснение взволнованно, вымученно, но потом оно превратилось в ровное равнодушное перечисление. Это было равнодушие безысходности. – Чтобы получить всё это, нужно иметь деньги, связи и свободу. У меня ничего этого нет. За мной постоянно следят, прослушивают звонки, проверяют всю информацию в компьютере.       – Я не думал, что… – Стюарт разжал свою хватку.       – Охрана может позволять мне мелкие нарушения вроде встреч с тобой, но сбежать они мне не позволят.       – Почему Астон делает это?       Джейсон раздражённо посмотрел на Крамера, словно недоумевая, как можно было до сих пор не понять:       – Он хочет, чтобы я вернулся к нему, – сказал он.       – Так значит, это ты решил расстаться с ним? – не сумел скрыть удивления Крамер.       – Что, так сложно в это поверить? В то, что не он вышвырнул меня? – насмешливо поинтересовался Джейсон. – Что я не цепляюсь за его деньги?       Стюарт не обратил на колкость никакого внимания. Он сидел, задумавшись.

***

      Через три дня они провели ещё одну ночь вместе. В промежутке Крамер пытался работать, хотя делать это из Лондона было не всегда возможно, посетил несколько музеев и вовсю старался делать вид, что приехал в Великобританию отдохнуть и посмотреть достопримечательности.       Его сотрудники и заместители были озадачены тем, что трудоголик Крамер, не бывший в отпуске последние пять лет и даже в выходные приезжавший в офис, вдруг решил попутешествовать. Они бы удивились ещё больше, если бы узнали, что их начальник оставил свой бизнес чуть не на неделю ради двух встреч с любовником.       Стюарт даже и любовником-то не мог его назвать… Просто мимолётная связь. И теперь, когда он узнал, что на самом деле удерживало Джейсона возле Дэниела Астона, его не покидало ощущение, что он ввязывается в какую-то тёмную, мрачную игру, которой не понимает и до конца не поймёт никогда. Это были чужие отношения, чужая история, чужая одержимость… Сам Джейсон был чем-то ворованным, тайком уведённым у другого. Он до сих пор как будто принадлежал своему бывшему любовнику.       Тем не менее, перед тем как Джейсон ушёл из его номера ранним утром, он спросил его, когда они смогут увидеться снова.       – Я приеду в Лондон через две недели и пробуду здесь долго: окончание учёбы, получение документов. Но потом уже не смогу приезжать сюда так часто.       – Ты ведь бываешь в Штатах.       – Иногда. Но это опасно, я почти всё время с ним. К тому же, это всё так далеко… Ещё целый месяц. Зачем загадывать…       В день отъезда из Лондона Крамер отправился на обед в «Рулз» – этот ресторан, специализирующийся на дичи, тоже можно было считать чуть ли не достопримечательностью. Джейсон не то чтобы рекомендовал его, но сказал, что посещение может быть «интересным».       В вестибюле отеля к нему подошёл высокий худощавый мужчина, прямой и подтянутый, с седыми висками, но совершенно неопределенного возраста где-то в промежутке между сорока пятью и шестьюдесятью. Стюарту показалось, что он где-то этого человека видел.       – Добрый день, мистер Крамер, – поздоровался незнакомец. – Меня зовут Якоб Эдер. Не могли бы вы уделить мне буквально десять минут?       Услышав фамилию, Крамер понял, кто перед ним был и почему это лицо показалось знакомым. Они с начальником службы безопасности Астона пару раз встречались раньше, но никогда не разговаривали. Стюарт догадывался, что привело сюда Эдера.       – Разумеется, – ответил он, стараясь не выдать лёгкой нервозности. Эдер, даже вежливо прося о разговоре, умудрялся быть угрожающим.       – Спасибо. Думаю, мы можем поговорить прямо здесь, – Эдер указал в сторону стоявших неподалёку кресел.       Они расположились друг напротив друга, и Крамер спросил:       – Чем обязан, мистер Эдер?       Эдер едва заметно улыбнулся.       – Полагаю, вы всё прекрасно понимаете, – у Эдера был лёгкий акцент, не карикатурно-немецкий, а какой-то особенный, жёсткий и в то же время тягучий, плавный.       – Хорошо, повод мне известен, – допустил Крамер, – но что конкретно вы хотите мне сказать… или услышать от меня.       – По правде говоря, я хотел бы услышать от вас клятвенное обещание, что вы больше никогда ни при каких обстоятельствах даже близко не подойдёте к известному вам человеку. К сожалению, я не могу на это всерьёз рассчитывать, так что начну с просьбы: вы вступили в очень опасные отношения, и я очень вас прошу их прекратить. Они опасны и для вас, и для Коллинза.       – Может быть, вам стоит попросить его? Зачем встречаться со мной и… угрожать мне?       – Я не угрожаю, я просто предупреждаю. А что до Коллинза, – Эдер сделал паузу и сплёл перед собой пальцы рук, – я не могу сказать ему ничего, чего бы он сам не знал. И я не уверен, что он способен адекватно оценивать ситуацию.       – Мне он показался весьма здравомыслящим, – возразил Крамер.       – Да, он вполне здравомыслящ, но есть некоторые моменты… Коллинз весьма необычный молодой человек, возможно, это и привлекает к нему людей, подобных вам и Астону. Несколько лет, проведённых с Астоном, не были для него безоблачными, скорее, наоборот, они были довольно тяжёлыми, и эта «необычность» усугубилась. Но дело тут не в нём, дело в Астоне. Я, разумеется, не собираюсь ему ничего рассказывать – я хочу сохранить спокойствие любой ценой, – но он может узнать каким-то другим образом. Не удивлюсь, если Коллинз рано или поздно сам ему об этом скажет во время очередной ссоры.       Стюарт потёр рукой лоб. Да, он был прав: тёмная, полубезумная история…       – И что он сделает? Астон, я имею в виду…       – Кто знает, – пожал плечами Эдер. – Ничего хорошего. Но вы всё же занимаете достаточно безопасную позицию. Кто действительно будет расплачиваться за ваше весёлое времяпрепровождение, так это Коллинз.       Крамер тяжело выдохнул и отвернулся в сторону окна.       – Спасибо за предупреждение, мистер Эдер.       – Не за что. Я был бы вам очень обязан, если бы вы всё же прекратили встречаться с ним. Поверьте, он не та красивая игрушка, какой кажется.       – Я это знаю, – сквозь плотно сжатые губы произнёс Крамер.       – Надеюсь, вы примете правильное решение. Знаете, я делал подобные предупреждения Астону, когда это всё только начиналось. Он меня не послушал, и посмотрите, что с ним стало сейчас…       – Что с ним стало? – не понял Стюарт.       – Его семья – одни руины, многие дружеские и семейные связи разрушены. Я не говорю уже о финансовых потерях. Его бизнес во многом строится на личных связях и репутации: люди доверяют ему миллионы, сотни миллионов долларов, и некоторые из этих людей весьма консервативны в своих моральных принципах. Я не удивлюсь, если он из-за своего любовника потерял больше, чем у вас когда-либо было. И всё равно: единственное, о чём он сейчас способен думать, так это то, как вернуть проклятого мальчишку. Он пополз бы на коленях, если бы Коллинз сказал, куда ползти. Так что думайте сами…       Крамер смотрел перед собой невидящим взглядом. Астон, его элегантная жена, его безупречный секретарь… Он почему-то думал о них немного свысока, полагая, что за этими красивыми – даже порой величественными – фасадами скрывается пустота. По какой-то причине он мнил себя умнее и глубже этих аристократов, унаследовавших влияние и деньги от родителей, и фаворитов, паразитирующих на их богатстве. Он считал их праздными и поверхностными существами, интересующимися лишь дорогими безделушками и великосветскими приёмами. Но за этими праздничными фасадами была не пустота – там были бесконечные лабиринты тёмных коридоров, и подвалы, и казематы, и камеры пыток…