***
Шлюха, шлюха, шлюха… Больше в голове не было никаких мыслей. Джейсон сидел в баре отеля со стаканом минеральной воды. Других посетителей сейчас не было: гостиница, сама по себе небольшая, была арендована полностью на период проведения встреч, чтобы собравшимся финансовым магнатам никто не помешал. Даже если Алекс ему и нравился сам по себе, он делал это не из личной симпатии, а потому, что тот мог дать ему свободу от Астона. Он станет любовником другого богатого мужчины, чтобы сбежать от предыдущего. Нет, слово «свобода» тут не подходило… Он просто переходил к новому клиенту. Джейсон не понимал, почему это происходило с ним. Он не был недалёким мальчишкой вроде Лукаса, годным лишь на то, чтобы демонстрировать одежду. Он мог стать кем-то большим, чем секретарь банкира. Он окончил Школу экономики с отличием первого класса и получил магистерскую степень, да и без диплома был бы в состоянии зарабатывать гораздо больше, чем ему требовалось – если бы ему только было позволено работать в месте по его выбору. Так почему же, почему он был вынужден в самом прямом смысле этого слова торговать собственным телом? Несправедливо было бы винить во всём Астона. В конце концов, с ним он был по своему собственному выбору, просто потому, что полюбил его. Астон – поначалу – был настойчив, но не настолько, чтобы давить или вынуждать. Но как ему было не полюбить этого человека? Одинокий, запутавшийся мальчик, никому по-настоящему не нужный, напуганный, ищущий защиты и понимания, но одновременно не желающий, чтобы ему лезли в душу и требовали ответных чувств. Дэниел дал ему всё, чего он хотел тогда. Да и потом… Как бы ни менялся он сам, Астон принимал любые изменения, мирился со всем, никогда не просил большего – или возвращения к старому. Он всегда давал ему то, что ему было нужно, требуя в ответ лишь одного – принадлежать ему безраздельно. Другое дело, что Астон совершил много страшных поступков, чтобы приковать его к себе, а теперь, когда это выплыло наружу, продолжал силой и шантажом удерживать. И совсем другим делом было то безумие, в которое их жизнь превратилась сейчас.Глава 71
5 февраля 2014 г. в 09:05
Сентябрь 2010
Джейсон сидел в опустевшем женевском офисе Астона. В Колоньи возвращаться не было никаких сил, работать уже тоже было невозможно – да и голова к девяти вечера не соображала. В дверь недавно заглядывал Валле, словно бы намекая, что пора ехать домой, но Джейсон сказал, что ему нужно подготовить документы для утренней встречи Астона. На самом деле всё было готово уже давно: и для утренней встречи, и для дневной, и даже для послезавтрашней, просто он не мог себя заставить опять окунуться в этот отвратительный, переходящий границы разумного кошмар.
Это началось ещё в конце августа, вскоре после того разговора с Астоном в Колоньи. Из отпуска вернулся загоревший и, кажется, ещё больше полысевший Брент и принялся расспрашивать Джейсона о последних новостях, попутно поздравив его с «завоеванием» Рипли. Разумеется, все уже знали о часах: подруги Камиллы скрытностью не отличались, и сплетня быстро разлетелась. Даже если бы Джейсон и Рипли хором принялись бы всех убеждать, что у них ничего не было, теперь уже никто бы не поверил. Все были убеждены, что красавец-секретарь стал любовником Рипли.
Джейсону это было не слишком приятно, но когда он думал о том, какой удар эта история нанесла по самолюбию Астона, ему казалось, что он готов был бы вытерпеть и большее… Он понимал, что делает хуже лишь себе, но он как будто нёсся вниз с горы и не мог остановиться. Тем не менее, с Рипли он прекратил общаться. Он не хотел этого – быть коллекционной вещью, красивой игрушкой, которая надоест через два месяца, когда появится другая. Рипли был скучающим богачом, не знавшим, чего хочет, и разучившимся по-настоящему хотеть, потому что его желания удовлетворялись слишком быстро и легко. Джейсон вполне мог себе представить, как Рипли своим обычным лениво-заносчивым тоном объявляет ему, что решил «передарить» его кому-нибудь другому. Он не мог доверять этому человеку. Для Рипли всё это было забавной игрой, приятно щекотавшей эго, а для Джейсона – вопросом жизни и смерти.
Джейсон никогда не возлагал больших надежд на Рипли: теперь же он «снял пробу» и понял, что эти игры нужно заканчивать. Кроме того, встречаться с Рипли теперь было сложно: на виллу в Кап-Ферра вход ему был заказан, и даже перемещения в пределах Женевы были строго ограничены.
– А что это за Лукас Андерссон? – поинтересовался Брент, разбирая стопку бумаг на своём столе.
– Не знаю точно, кажется, очередное увлечение Астона. Меня, слава богу, не просили ничего ему заказывать – ни отелей, ни подарков, ничего.
– Всё отдали мне, – пробормотал Брент, роясь в каких-то ксерокопиях. – Гражданин Швеции. Как интересно… Вид на жительство в Швейцарии… Всё интереснее.
Джейсон занимался своими делами и не обращал на копошение другого секретаря никакого внимания. Брент вышел из-за стола:
– Прогуляюсь-ка я до нашей доблестной армии, – предупредил он. – Кто сегодня с Астоном?
– Карне и… – Джейсон нахмурился, пытаясь вспомнить, – Гертлинг, кажется.
– А, чудесно. Если что, знаете, где меня искать.
Джейсон вернулся к запутанному отчёту, проводив взглядом Брента, отправившегося вытягивать из телохранителей свежие слухи. Будь там Рюгер, Брент бы не пошёл: при нём он побаивался сплетничать. Разумеется, Джейсон тоже слышал об этом Андерссоне. Астон уехал на Кап-Ферра, но регулярно отлучался с виллы для встреч с ним. Это было знаком особого интереса: поселить любовника поблизости от жены и ездить к нему прямо у неё под носом Астон решился, только если бы тот очень сильно пришёлся ему по душе.
Джейсону даже было немного жаль Камиллу: он с её мужем себе такого не позволял. Это было слишком грубо и вульгарно. Хотя суть дела от этого не менялась. Астон в любом случае изменял жене: в тысяче километров от неё или в трёх.
Брент вернулся через десять минут.
– Вы его видели? – спросил он.
– Конечно, видел. Я с ним приехал в офис, – ответил Джейсон, пытаясь сосредоточиться на отчёте.
– Да не Астона! Этого Андерссона.
– Нет, не видел.
– Хотите посмотреть?
Джейсон наконец поднял голову от отчёта и взглянул на Брента.
– Не представляю, зачем мне это.
– И всё-таки полюбуйтесь! – Брент положил на стол перед Джейсоном полоску фотографий, сделанных для получения какого-то документа.
Джейсон перевёл взгляд на них. Очень молодой парень. Светлые волосы – вряд ли сами по себе такие, скорее всего, обесцвеченные, – длинными прядями спускающиеся на уши, виски и лоб. В определённых кругах довольно модно, но Джейсон не представлял, чтобы Астон появился на людях с молодым человеком с такой причёской. Впрочем, вряд ли это грозило Лукасу Андерссону. Появляться в свете – честь, выпадавшая единицам из любовников и любовниц Астона. Правильный, ровный овал лица. Большие светлые глаза, то ли голубые, то ли серые. Чётко, но очень нежно, почти по-девичьи очерченные губы. И ещё что-то особенное, тревожащее в этом красивом лице.
– Похож, да? – произнёс рядом Брент.
И только тут Джейсон понял.
– Не очень, – он вернул фотографии Бренту. – Но что-то есть.
– Он очень похож, – настойчиво заявил тот. – Он ужасно похож на вас… хм… года четыре так назад.
– Ему хотя бы есть восемнадцать?
– Ему двадцать.
– О, теперь про Астона точно можно говорить, что он своему любовнику в отцы годится. Со мной он чуть-чуть не дотягивал.
– И что вы думаете по этому поводу, Коллинз? Он заводит нового любовника, который едва ли не точная ваша копия…
– Он не точная моя копия, – с нажимом уточнил Джейсон.
– Разрез глаз немного отличается. Нос тоже другой – тут непонятно, но я посмотрел у охраны другие фотографии. У него чуть крупнее и с маленькой горбинкой. Но Астон вполне может потратить несколько тысяч на операцию, чтобы ему сделали точёный носик вроде вашего.
– Я бы на его месте потратил несколько тысяч на психиатра. У него, по-моему, серьёзные проблемы с головой.
– Это была идея Эдера.
– Идея переделать нос? – с недоверием посмотрел на Брента Джейсон.
– Да нет же! Найти вам замену. Эдер где-то увидел то ли самого этого Андерссона, то ли фотографии, и решил подсунуть боссу.
– Блестящая мысль, – усмехнулся Джейсон. – И что, глупый мальчик так сразу согласился?
– Вот этого я не знаю, сразу или нет. Кстати, он работает моделью, но не особо успешно. Состоятельный любовник для него – прекрасная альтернатива.
– Боюсь, что это очень ненадолго, – заметил Джейсон.
– Кто знает… с такой-то внешностью.
Джейсон не стал продолжать разговор. Он даже не мог сказать, что чувствует сейчас. Умом он понимал, что это было хорошо: пусть маленький, но шанс, что Астон оставит его в покое (хотя он в это не сильно верил). И, тем не менее, на душе от этого становилось как-то… противно. Это была смесь и унижения, и отвращения, и даже – совсем чуть-чуть – жалости к Астону, который дошёл уже до того, что ищет замену. В этих его действиях сквозили отчаяние и безумие. Не приходилось сомневаться, что Астон преподнесёт всё иначе – как окончательный конец исключительному положению Джейсона при нём.
На следующий вечер, когда Астон с Джейсоном возвращались в Колоньи с очередной встречи, начальник предупредил:
– Ужин сегодня на полчаса позднее. У нас будут гости. Потрудитесь не опаздывать.
Можно подумать, что Джейсон когда-либо опаздывал. За редкими исключениями он приходил к столу на пару минут раньше Астона. Он не обратил на очередную мелкую колкость внимания.
Джейсон и думать забыл о гостях: в Женеве у Астона было много знакомых, деловых партнеров и родственников, и на ужины часто кто-то приглашался, особенно пока здесь жила Камилла. Джейсон, как обычно, пришёл в столовую чуть заранее: стол был сервирован на четверых, и, так как место напротив хозяйского не было занято, на ужин ожидался, скорее всего, кто-то из сотрудников банка или ещё какой-нибудь компании Астона. Дворецкий указал ему на его место – второе справа от хозяйского. Отлично, чем дальше от Астона, тем лучше.
Ровно в назначенную минуту двери открылись, и в столовую вошёл Астон в сопровождении Эдера и того самого Лукаса Андерссона. Их представили друг другу: Джейсон поднялся со своего места и пожал руку гостю. Астон внимательно за ними наблюдал. На лице Джейсона, разумеется, невозможно было что-либо прочитать, а Андерссон, похоже, не заметил сходства персонального ассистента с собой. Это было неудивительно: собственное лицо всегда воспринимается немного иначе, и к тому же у Лукаса в распоряжении не было той машины времени, что была у Джейсона и всех остальных, – памяти.
Любопытно, зачем пришёл Эдер. Джейсон знал, что тот не любит ужинов в компании, даже в маленькой и хорошо знакомой. Не опасался же Астон, что они с Лукасом набросятся друг на друга и придётся их разнимать… А может, Эдеру хотелось посмотреть на представление. Джейсону казалось, что со стороны зрелище было не самое приятное – если знать предысторию. Он вообще не понимал, что двигало Астоном: демонстрировать нового любовника старому было просто низко. Хотя чему тут удивляться, если он поселил бывшего любовника в одном доме с собственной женой?
Он не сказал бы, что они с Андерссоном были поразительно похожи. Во-первых, сказывалась разница в пять лет: в лице и фигуре Лукаса ещё было что-то подростковое, почти детское. Во-вторых, манера держать себя и разговаривать у них была совершенно разной. Лукас двигался раскованно, иногда слишком порывисто и резко, иногда искусственно пластично, словно танцевал, – полная противоположность сдержанным и точным жестам Джейсона. У Лукаса было очень живое и подвижное лицо, любопытный быстрый взгляд и звонкий голос. Хотя за столом он говорил мало, Джейсону не очень понравились его интонации – никогда не бывавшие ровными, немного пренебрежительные, словно чем-то недовольные, иногда вдруг резко менявшиеся на восторженные. Он догадывался, что это было, скорее всего, от старательно скрываемого смущения. Парень чувствовал себя не в своей тарелке и пытался показать, что он нимало происходящим не удивлён, что всю жизнь только и делал, что посещал миллиардеров в их особняках, пользовался антикварным столовым серебром с ручками из перламутра и пил вина по несколько сотен евро за бутылку. Джейсон считал, что великолепное «Шато Марго» 1990 года совершенно не соответствовало ни жалкому и ничтожному поводу, ни публике за столом: он сам был не в состоянии оценить все нюансы вкуса и аромата, а Эдер и Лукас разбирались в винах ещё меньше его.
Джейсону беднягу было даже жаль. Рассадка за столом была странной: Андерссон оказался слева от Астона, восседавшего во главе стола. Если бы его принимали здесь как гостя дома, он должен был бы сидеть справа на месте Эдера; если бы их рассаживали в соответствии со статусом, то он должен был бы оказаться на том месте, где сидел сейчас Джейсон, – как самое молодое и незначительное лицо. Неужели Астон был настолько мелочен, что не поленился приказать прислуге отсадить секретаря на самое дальнее место? Он что, надеялся его этим задеть? В итоге больше всех от этих непонятных перетасовок пострадал Андерссон, оказывавшийся в полном одиночестве на левой стороне широкого стола, – он и без того чувствовал себя не очень уютно.
Разговор за столом не клеился. Эдер был способен разговаривать только о своих делах: а они обычно бывали не из тех, о которых принято говорить в обществе. То, о чём привык говорить Астон – бизнес, деньги, общие знакомые, искусство, – вызывало замешательство, а затем и смущение Андерссона, который вообще не знал, о чём ему говорить. Джейсон безжалостно молчал.
Когда тоскливый ужин был наконец завершён, Астон пожелал уединиться с Эдером для какой-то беседы в библиотеке. Он попросил Джейсона развлечь их гостя, на что тот вежливо ответил, что у него есть личные дела, намекнув, что он не член семьи, а наёмный сотрудник, который не обязан в своё нерабочее время никого развлекать. Джейсон поднялся в свою комнату, и дальнейшая судьба Андерссона осталась ему неизвестной. Он знал только то, что через пару часов он уехал вместе с Астоном, видимо, в отель, так как Дэниел домой тоже не вернулся.
На следующий день Астон вызвал Джейсона в свой кабинет.
– Что вы думаете об Андерссоне, Коллинз? – спросил он сразу же.
– Не могу сказать, чтобы я много о нём думал, сэр, – попытался уйти от ответа Джейсон.
– Он сможет выполнять те обязанности, которые раньше выполняли вы? – прямо спросил Астон.
Джейсон даже на секунду смутился от настолько бестактного вопроса.
– Не сомневаюсь, – произнёс он. – Вряд ли у него имеются серьёзные отличия в анатомии.
«В следующий раз думай, скотина, прежде чем задавать такие вопросы!»
– Вы прекрасно понимаете, – начал Астон, с трудом сдерживая злость, – о чём я вас спрашиваю! Наши с вами отношения не исчерпывались сексуальными. Я имел в виду, может ли он стать достойным меня компаньоном, заменой вам, раз уж вы так упорствуете.
Неужели Астон всерьёз интересовался его мнением? Или решил позлить? Вызвать ревность? Унизить? Джейсон не удержался: с любопытством посмотрел на него, словно оценивая и раздумывая, какой ответ дать.
– Не имеет значения, сможет ли Андерссон справляться с теми же обязанностями, – наконец заговорил он. – Даже если он и сможет, это будет выглядеть…
– Я всё прекрасно понимаю, – резко оборвал его Астон. – Я знаю, что никогда не смогу появиться на людях с человеком, настолько напоминающим вас. Это значило бы признать, что… Это было бы глупо с моей стороны. Я не собираюсь делать эти отношения публичными.
– В чём тогда смысл ваших вопросов?
Джейсон и правда не вполне понимал, какие такие особенные требования Астон предъявлял к молодому человеку, которого планировал тайком трахать в отеле.
– Я всё равно буду проводить с ним много времени. Признаться, меня несколько смущают его манеры, круг интересов, некая несдержанность в проявлениях эмоций и другие подобные мелочи.
Джейсон, сохраняя на лице выражение полного равнодушия, внутри так и кипел от злости. Астон настолько обнаглел, что считал возможным обсуждать с ним – с ним! – характеристики своего последнего любовника. О чём они будут говорить в следующий раз? О предпочтениях в постели?
– Всё это можно скорректировать, если, конечно, мистер Андерссон захочет так круто менять свой образ жизни.
– Не сомневаюсь, что захочет, – уверенно заявил Астон. – Я думаю, ему будет полезно понаблюдать за вами, Коллинз. Поучиться кое-чему.
Говоря это, Астон отвёл взгляд в сторону.
Джейсон в первые секунды просто онемел от возмущения.
– Поучиться?! То есть копировать меня? Вы сошли с ума!
– Да, возможно, – взгляд Дэниела снова вернулся к нему. – Уже давно. Я понимаю, что не получу полноценную замену, но хотя бы что-то подобное…
– И вы думаете, что я буду участвовать в этом представлении?! – возмутился Джейсон.
– Я на это рассчитываю.
– А Андерссон знает об этих ваших планах?
– Пока нет. Он не знает даже о наших с вами отношениях. Я собираюсь ему сказать – он всё равно узнает это рано или поздно, от прислуги или ещё кого-нибудь.
– Вы сошли с ума, – повторил Джейсон, развернулся и пошёл к дверям.
Он понимал, как мучительно для Астона было видеть рядом с собой человека, которого он любил и который теперь его ненавидел. Джейсон по себе знал ужасающую, изматывающую, опустошающую силу такой любви, когда готов на что угодно, лишь бы не расставаться с тем, кого любишь. Но одно дело без памяти любить кого-то, и совершенно другое – пытаться вылепить ему замену. Это уже даже не одержимость, это безумие…
В тот день Джейсон не мог больше сосредоточиться на работе. Слова Астона не шли из головы. Самое ужасное, что в этом была какая-то безумная логика. Дать, наконец, Астону то, чего он так хочет. Пусть и копию, подделку, замену, но дать ему хоть что-нибудь, чтобы он прекратил изводить его… По словам Брента, это придумал Эдер, он подсунул боссу нового любовника, а Эдер не был сумасшедшим.
Как ни отвратительны были эти игры, Джейсон на секунду почувствовал что-то вроде надежды. Астон мог по-настоящему заинтересоваться Лукасом. Тот был красив и неглуп; да, сейчас он был немного неловким и поверхностным мальчишкой, но он мог стать – или хотя бы научиться казаться – кем-то большим. Его самого Дэниел любил не за одну только внешность, быть может, он и в Андерссоне увидит что-то, что привлечёт его и притянет. Не может же его одержимость одним конкретным человеком длиться годами: отношения меняются и изживают себя. И это в лучшем случае. В худшем, как это произошло с ними, они превращаются в кошмар наяву.
Через день новый любовник снова приехал в Колоньи: но на этот раз с самого утра, так как день был выходным. По его красноречивому взгляду Джейсон понял, что теперь Лукасу всё известно. Парень не то чтобы возненавидел его – он увидел в нём соперника. Джейсон обратил внимание на то, как Андерссон смотрит на Дэниела: похоже, глупый мальчик действительно был им увлечён, покорён его силой и харизмой. Он словно видел себя четыре года назад. Лукас ещё не знал, с каким монстром связался. Впрочем, возможно, их отношения сложатся иначе. В конце концов, в их прошлом не было заключения в камере и изнасилования.
Джейсон видел, что Андерссон уже к нему присматривается, особенно за столом, – слава богу, не пытается копировать. Он уже жалел о тех временах, когда жил под одной крышей с Камиллой: с ней всё было понятно, она его ненавидела и презирала. Сейчас же он не знал, что ему делать, как вести себя, что предпринять.
Он окончательно запутался. Последние месяцы были, с одной стороны, будто бы спокойнее – без бурных выяснений отношений с Астоном, с другой же, подтачивали Джейсона изнутри. Непонятные ухаживания Рипли, неожиданное предложение Алекса Чэна, которое словно повисло в воздухе: Джейсон так окончательно не сказал ни да, ни нет, появление Лукаса… Ему всегда тяжело давались решения, поэтому ему было так комфортно с Дэниелом: тот многое решал за него, но сейчас надо было сделать это самому. Самому.
Он ждал, что что-то произойдёт – что-то, что подскажет ему однозначный выход, – но ничего не происходило, всё лишь запутывалось ещё сильнее. И на этот раз он ни в чём не мог винить Астона: Рипли и Чэн были полностью на его совести.
Как всегда, он видел слишком много вариантов развития событий: они ветвились и множились, и он ничего не мог выбрать. Он боялся соглашаться на предложение Чэна и боялся последствий этого, но оставаться с Астоном было невыносимо.
У Камиллы возникли какие-то проблемы со здоровьем, и она уже вторую неделю находилась в клинике. София жила у Эттингенов, а Астон в основном в Женеве, довольствуясь обществом прислуги, охраны и двух противоестественно похожих молодых людей, старого любовника и нового. Всё это напоминало Джейсону книги Айрис Мёрдок: болезненные, иррациональные, извращённые отношения нескольких людей, связанных прошлым и настоящим, общими преступлениями, страстями и тайнами. Он не испытывал иллюзий относительно собственного душевного здоровья и не был уверен, что как раз сейчас не переступает ту грань, что отделяла его от настоящего сумасшествия.
Он должен прекратить это: как угодно, но прекратить, иначе после всего того, через что он уже прошёл… Интересно, на что это похоже? Безумец ведь не понимает того, что безумен… Что с ним произойдёт? Может быть, из его памяти сотрётся самая страшная правда об Астоне, и он вернётся в то время, пока ещё ничего не знал, и снова будет любить его, как раньше? Или возвратится в тот день, когда приехал из Франции в Колоньи и когда они с Дэниелом в последний раз по-настоящему занимались любовью, а он потом лежал без сна и думал о том, что любит этого человека, несмотря ни на что? Или – ещё лучше – очутится в совсем уж далёком прошлом, даже до того, как узнал, что Дэниел женат? А вдруг он окажется навсегда заперт в том дне, когда он нашёл свою фотографию в альбоме Караваджо, и будет вновь и вновь переживать боль от предательства и унижения, от крушения всей своей жизни?..
Валле заглянул в приёмную ещё раз. Джейсон посмотрел на часы: к этому времени ужин уже должен был быть окончен. Можно было ехать домой.
Астон, пользуясь отсутствием Камиллы, стал регулярно привозить Лукаса в Колоньи, и Джейсону приходилось ужинать в обществе его и Астона. Он не понимал, что за извращённое удовольствие в этих совместных ужинах находил Дэниел. Атмосфера за столом была отвратительной – враждебной и гнетущей. Джейсон вообще не поднимал глаз от тарелки и приборов. Лукас пытался завязать беседу, и его неуверенный взгляд метался между Астоном и его секретарём, сидевшим за столом с отрешённым и ко всему равнодушным выражением лица. Астон кратко отвечал на реплики Лукаса, иногда бросая на Джейсона долгие выжидающие взгляды, которые тот почти всегда замечал уголком глаза да и просто чувствовал всей кожей.
Эти взгляды не могли укрыться от Андерссона. Он, возможно, был несколько поверхностен, но не глуп и не мог не понять, что то, что было между Астоном и его секретарём, до сих пор не закончено. Несмотря на всю холодность и враждебность их что-то связывало.
Лукаса привязанность Астона к бывшему любовнику не могла не раздражать. Кроме того, он понимал, что его собственный статус был гораздо ниже. Ему не позволялось жить в доме Астона, тот никогда не показывался с ним на публике и пока не выказывал намерений покупать ему квартиру не то что за восемнадцать миллионов фунтов, как Коллинзу когда-то, но даже хотя бы за один. Было совершенно ясно, что пока секретарь здесь, он сам так и останется на вторых ролях – подобием, немного не дотягивающим до оригинала.
Слава богу, в Дэниеле сохранилось достаточно порядочности и здравого смысла, чтобы после ужина не оставлять любовника на ночь. Вечером его увозили обратно в Женеву: там Астон снимал ему квартиру. Тем не менее, эти ужины не доставляли Джейсону никакого удовольствия, и он прилагал всяческие усилия, чтобы их избежать. От охраны было несложно узнать, приглашён Лукас или нет. Сегодня как раз был.
Астон прекрасно видел все эти мелкие уловки, но не пытался их пресечь. Они его, скорее, забавляли. Возможно, он видел в них признаки того, что Джейсон всё ещё неравнодушен к нему.
Джейсон вернулся в Колоньи уже после девяти и, даже не переодевшись, отправился на кухню, надеясь раздобыть что-нибудь на ужин. Там, несмотря на поздний час, ещё горел свет. Мадам Пассар с одной из горничных пили чай. Джейсон поинтересовался насчёт ужина.
– Мы можем подать его в вашу комнату, – предложила домоправительница.
– Не беспокойтесь, я поем здесь, – ответил Джейсон.
На этот раз на кухне не было никого из враждебно настроенной к нему части прислуги: мадам Пассар всегда была к нему доброжелательна, а горничная была, видимо, новенькой и не успела включиться в игру. Она с любопытством и затаённым восторгом разглядывала Джейсона. Он лишь бросил на неё равнодушный взгляд.
«Прости, девочка, я не для тебя. Я могу позволить себе спать только с очень состоятельными мужчинами…»
В кухню вошёл Дэвис. В течение двух последних лет Джейсон его почти не видел: после похищения, спланированного людьми Риджа, всех телохранителей, что были тогда при нём (даже тех, у кого в тот день был выходной), убрали. Джейсон не был уверен, что все из них были живы. Неизвестно, где пропадал Дэвис, но недавно он вернулся и время от времени заменял кого-то из охраны Астона.
– Вот уж кого не ожидал встретить на кухне! – воскликнул Дэвис.
– Почему нет? – пожал плечами Джейсон. – Я просто секретарь.
– Конечно, секретарь! – усмехнулся телохранитель. – То-то у вас охраны больше, чем у миссис Астон.
– Вы прекрасно знаете почему, – ответил Джейсон, садясь за стол.
Горничная, руководствуясь распоряжениями мадам Пассар, доставала из огромного холодильника кастрюльки и контейнеры с едой.
– Кстати, я просился у Эдера обратно в вашу охрану, – сообщил Дэвис, усаживаясь напротив Джейсона. – Вместо Марча, его переводят куда-то. Он мне не позволил: сказал, что у нас с вами слишком хорошие отношения.
Джейсону оставалось только грустно улыбнуться на это.
– Я думаю, он и Хиршау поэтому же не разрешил, – продолжил Дэвис.
– Хиршау же охраняет Астона.
– Сейчас этого нового – Андерссона. Хиршау сказал, что если уж его убирают от босса, то лучше к вам, но нет… Водится теперь с этим мерзким мальчишкой.
– Вы когда-то водились со мной… – задумчиво сказал Джейсон, рассматривая появившуюся перед ним на столе тарелку с салатом и словно не понимая, откуда она взялась и что с ней делать. Он вспомнил на секунду те времена. Счастливые, если подумать…
– Не сравнивайте. Вы сразу все понимали, не надо было ничего объяснять. И вообще – вы были как настоящий маленький принц.
– А кого поставят вместо Марча? Вы уже знаете?
– Веста. Он у нас не очень давно.
Джейсон не был уверен – события того вечера, особенно самого его конца, сохранились у него в голове не очень чётко – но, кажется, Вест был как раз из тех, кто держал ему руки, когда Астон чуть его не изнасиловал. Весь этот ужасный год, Лукас, а теперь ещё и Вест… Ему казалось, что он держится из последних сил, что достаточно самой малости, и он не выдержит, сделает какую-нибудь ужасную вещь… Он пока даже не представлял, какую.
В этот момент он и решил окончательно, что должен найти способ сообщить Чэну, что принимает его предложение.
По какой-то неведомой Джейсону причине Астон словно бы специально не допускал его встреч с Алексом. Причём, это началось ещё до того, как Алекс сделал то самое предложение и Джейсон стал обращать на него хоть какое-то внимание. Возможно, у Астона было особое чутьё, а возможно, он знал что-то, что не было пока известно ему самому. Тем не менее, они смогли встретиться.
В сентябре, когда летнее затишье сменилось более высокой деловой активностью, Астон поехал на очередное сборище финансовых воротил в Лондон, в тишине и покое решать судьбы мира. Он, разумеется, посещал освещаемые в новостях мероприятия вроде форума в Давосе (тем более что штаб-квартира этой организации находилась едва ли не по соседству, в том же крошечном Колоньи, и Астону следовало бы ездить в Давос просто из вежливости), но предпочитал непубличные встречи, где в опасной близости не будут шуметь журналисты или антиглобалисты. На встрече присутствовали ближайший помощник Чэна-старшего Лян и Алекс. На самые важные переговоры Джейсон не был допущен, но всё-таки сумел улучить момент и дать знать Алексу, что хочет с ним пообщаться. Тот через одного из своих сопровождающих передал Джейсону ответ.
Примерно через час они встретились. Джейсон не думал, что у него когда-нибудь дойдёт до такого: они разговаривали в кабинке туалета. Пусть туалет был весь в мраморе, а кабинка для инвалидов была размером чуть ли не с полноценную ванную комнату обыкновенной квартиры, всё равно это выглядело довольно глупо.
– Неожиданная просьба, – сказал Алекс, опираясь одной рукой на металлический поручень, идущий по боковой стене кабинки. – Но я рад.
В его расслабленной и уверенной позе было что-то настолько похожее на Астона, что Джейсону стало не по себе.
– Предложение всё ещё в силе? – спросил Джейсон, становясь у противоположной стены. Их разделяло буквально три шага.
– Да, – тёмные, с практически незаметной разницей между зрачком и радужкой глаза Алекса напряженно блеснули. – А что с твоей ценой? Она не изменилась?
– Нет.
Алекс подошёл к нему ближе.
– Весь смысл в цене, так? Тебе плевать на меня, как плевать на Рипли и всех остальных, ты согласен на кого угодно, лишь бы уйти от него, – в голосе Алекса звучали сожаление и лёгкий упрёк.
– Я не скрывал этого, – Джейсон не отвёл взгляда, но в холодных серых глазах невозможно было ничего прочитать.
– Почему именно я? – спросил Алекс, становясь вплотную к нему и прикасаясь рукой к светлым волосам.
– Ты мне, по крайней мере, нравишься, – честно ответил Джейсон.
Рука Алекса спустилась ниже, скользнув по линии скулы и остановившись на подбородке. Они с ним были примерно одного роста, и, в отличие от Астона, Алексу не надо было приподнимать лицо Джейсона, чтобы поцеловать его. Он приблизил свои губы к его, остановившись буквально в сантиметре:
– Мне давно надо было забрать тебя, ещё прошлой осенью, сразу, как вы расстались… Даже не спрашивать – забрать, и всё…
Джейсон ничего не сказал, лишь чуть опустил ресницы. Яркий искусственный свет отбросил на его щёки чёткие серые тени.
– Ты совсем не такой, каким я тебя представлял, Джейсон.
Их губы наконец соприкоснулись, и поцелуй мгновенно стал глубоким. Алекс прижал Джейсона к стене, обняв обеими руками. Тот, обхватив Алекса за шею, отвечал, не стесняясь, откровенно.
Джейсону было хорошо с ним, в его сильных объятиях. Это было не то оголённое желание, которое завело его в постель Крамера: он на самом деле что-то чувствовал к Алексу. Он думал, что уже не сможет. Ни к кому. Никогда. Он почти не знал его, но между ними было притяжение, совершенно особенное, чувственное, глубинное, настоящее.
Когда Алекс на секунду отпустил его губы, он спросил:
– Ты заберёшь меня?
– Да, да… – прошептал тот, снова прижимаясь к нему губами и запуская руки внутрь расстёгнутого пиджака Джейсона. Через рубашку его прикосновение было ещё более горячим, нежным и жадным. – Я бы увёз тебя прямо сейчас, но надо многое подготовить…
– Я понимаю… Нам больше нельзя встречаться.
– Да, но надо как-то общаться.
– Я подумаю. Пришли ко мне кого-нибудь через неделю. Ты ведь всё знаешь обо мне: где я бываю и когда, – Джейсон не отпускал Алекса от себя. Ему казалось, он бы вообще его теперь никуда не отпустил. Он был для него как спасательный круг, за который он цеплялся изо всех сил. – Тебе не страшно?
– Страшно, – признался Чэн. – Потому что он всё равно узнает, как бы я тебя ни скрывал…
Джейсон чуть отстранился и посмотрел ему в глаза, едва заметно улыбаясь одним уголком губ:
– Если бы не опасность и если бы не Астон… Если бы ты просто где-то встретил меня, то не обратил бы внимания. Ты думаешь, что во мне должно быть что-то особенное, раз он столько лет не отпускает меня…
– Так оно и есть, ты – нечто особенное… Просто Астон первым это заметил.
Алекс снова начал его целовать, а Джейсон снова отвечал. Они вжимались друг в друга, и дыхание становилось чаще, отрывистее, сбивчивее. Джейсон уже ощущал в теле лёгкую дрожь, размеренную, как биение пульса, вибрацию желания. Как мало всё-таки надо, чтобы почувствовать его… Минута…
– Надо идти, – просящим шёпотом произнёс он.
Губы Алекса, сильные, жёсткие, горячие, спускались вниз по его шее, покрывая поцелуями то маленькое пространство, которое оставляли открытым высокий воротник и туго повязанный галстук.
– Я знаю, знаю… – отозвался Алекс. – Так тяжело отпускать тебя...
– Потом, – попробовал вырваться из его объятий Джейсон, но попробовал не по-настоящему, слабо, безвольно, – потом…