The simple story, unfurling slowly Is if you lay down with a dream You'll wake up lonely Feist
Алекс вышел из кабинета, где работал допоздна – не столько работал, сколько разговаривал по телефону: он сейчас управлял делами отца в Европе, и из-за разницы во времени решать важные вопросы часто приходилось ночью. Он поднялся на второй этаж. Их с Джейсоном комнаты были напротив, и он, каждый раз проходя мимо, думал постучаться к своему гостю, но не мог решиться. Тот жил в его доме уже четыре дня, но они встречались только за ужином. И это происходило не по вине Джейсона: он сам избегал его. Алекс знал, что Джейсон ни в чём не откажет ему, но понимал, что будет чувствовать себя последним подлецом, если попросит. Было гораздо легче, как это было с самого начала, считать его больше не нужным Астону любовником, которого можно купить, пусть в этом была и доля разочарования. На деле всё оказалось гораздо сложнее… Алекс заметил, что в комнате отдыха горит свет, и вместо своей спальни прошёл туда. Джейсон сидел на диване. Раскрытая книга лежала у него на коленях, а сам он смотрел в окно, хотя из-за темноты там не было видно ничего, кроме отражения комнаты. Он не слышал, как вошёл Алекс. А тот остановился в дверях, залюбовавшись Джейсоном… Как подросток!.. Он вёл себя как подросток и ничего не мог с этим поделать. Он был очарован им, не только внешностью – всем, что было в нём. Джейсон просто-напросто сидел на диване, но в его позе, повороте головы, задумчивом выражении лица было что-то настолько притягательное, что хотелось подойти и коснуться. И Алекс не знал, осмелится ли… – Я не помешал? – спросил он, подходя ближе. Алекс думал, что Джейсон вздрогнет от неожиданности, но тот обернулся медленно и спокойно, словно знал, что не один в комнате. – Конечно, нет, – ответил он тоном, который говорил: как ты можешь мне помешать? Это твой дом, здесь всё принадлежит тебе, я в том числе. – Что читаешь? Джейсон показал обложку: «Автостопом по Галактике» Дугласа Адамса. – Нашёл здесь, – пояснил он. – Тебе нравится? – Да, я, наверное, уже в третий раз читаю, если не в четвёртый. – А я её не понимаю, – пожал плечами Алекс. – У меня какое-то другое чувство юмора. – Я думал, это твоя книга. – Нет, это Джей оставил, когда приезжал сюда. Мой брат. – Твои родственники часто здесь бывают? – спросил Джейсон. – Нет, у них нет дел в Гонконге. Мы обычно встречаемся в доме родителей, – Алекс внимательно посмотрел на собеседника, пытаясь понять, почему был задан этот вопрос: просто из вежливости, чтобы продолжить разговор, или Джейсона на самом деле что-то беспокоило. – Они не приедут сюда, если тебя это интересует. Я дал им понять, что не хочу, чтобы нас беспокоили. – И что, их это остановит? – усмехнулся Джейсон. – Братьев и сестру – да. Родителей – нет, но я не помню, когда они в последний раз уезжали из Сингапура. – Вряд ли они рады моему появлению. Алекс на секунду задумался: это был не самый простой вопрос. Джейсон немного подвинулся в сторону на диване. Алексу там и без того хватило бы места, если бы он решил сесть, – это было приглашение. – Они не были против, – Чэн опустился на диван рядом с Джейсоном. – На моей стороне была Лиза, а к ней отец прислушивается гораздо больше, чем ко мне. – Почему она поддержала тебя? Алекс только пожал плечами. – Потому что ты собирался совершить ошибку? Я не очень много знаю о вашей семье, но знаю, что каждый твой неверный шаг ей только на руку, – предположил Джейсон. Его обычно спокойный голос зазвучал напряжённо в попытке спрятать страх, неуверенность и слишком поздно пришедшее понимание: – Если эта история выплывет наружу, о тебе будут думать как о человеке, который рискует благополучием семьи и делом ради собственных прихотей. Как о человеке, который не может возглавить семью… – С Лизой ничего нельзя знать наверняка, – уклончиво ответил Алекс. – Я понятия не имею, почему она это делает. Даже если она планировала затем утопить меня, в тот момент я не мог не воспользоваться её поддержкой. Джейсон непонимающе глядел на него. – Зачем ты сделал это?! Ты же… – он опустил глаза, не в силах смотреть на Алекса. – Она выдаст тебя Астону. Дождётся подходящего момента – и выдаст. Ты знал это, и всё равно… Зачем? Джейсону захотелось выбежать из комнаты, закрыться в своей спальне и зарыться с головой в подушку, чтобы ничего больше не видеть и не знать. Ему было почти физически больно от жалости к Алексу и самому себе. Почему в его жизни всё так складывается?.. Он не думал, что, уехав к Чэну, будет вести счастливое и безбедное существование, он знал, что ему придётся жить в постоянном страхе перед Астоном. Но одно дело Астон, живущий за тысячи километров отсюда и почти не имеющий здесь силы, а другое дело – Лиза Чэн, способная предать и обладающая огромной властью, противник, с которым Алексу не справиться. Она уничтожит их обоих… Это была опасная игра – Джейсон понимал. Но он рассчитывал на то, что если Дэниел узнает, где скрывается его любовник, то не рискнёт выступить против Чэна. И даже если рискнёт, у Алекса будет достаточно сил, чтобы выстоять против него, тем более на своей территории. Теперь ему всё виделось в ином свете: Алекс заручился не столько настоящим одобрением отца, сколько призрачной поддержкой Лизы. А она могла изменить своё мнение в любой момент. Джейсон имел кое-какое представление об этой женщине и не сомневался, что она без колебания выдаст пасынка Астону, если ей это будет выгодно. Избавится от соперника чужими руками. Джейсону было всё равно, что станет с ним. Он с того самого момента, как решился на побег, был внутренне готов к тому, что затея провалится и ему придётся ответить перед Дэниелом. Но Алекс… Он сломает и его жизнь – даст его мачехе веский предлог выставить его глупцом, втянувшим их семью в войну, и сыном, недостойным наследовать своему отцу. И даже хуже: Лиза могла не только обыграть его в пока не начавшейся борьбе за наследство, она могла лишить Алекса всякой поддержки семьи прямо сейчас, оставив на растерзание Астону. Взгляд Джейсона потух и замер. Господи, он разрушает всё, к чему прикасается… Вернее, Дэниел разрушает и будет разрушать всё, к чему он прикасается… Рука Алекса коснулась его пальцев, судорожно сжатых в кулак. – Мы оба знали, что цена будет высокой. – Если я прав, и члены твоей семьи планируют предать тебя… это слишком высокая цена. У нас нет шансов. – Пока ничего не решено… – Алекс смотрел на него неотрывно. – Но, возможно, всё так, как ты говоришь: у нас мало времени. Несколько недель или даже дней. – Ты сошёл с ума, – покачал головой Джейсон. – Я не стою этого. Алекс произнёс отрывисто и неожиданно громко: – Когда я тебя увидел в первый раз, я понял, что ты мне нужен. Именно ты. – В Цюрихе возле банка? – Джейсон не мог не улыбнуться, так прямо и по-мальчишески наивно это прозвучало. – Нет, гораздо раньше. Здесь, в Гонконге, в «Ритц-Карлтоне». – Я никогда не останавливался в этом отеле. – В ресторане. Джейсон порылся в памяти. Что-то такое было… Астон тогда с трудом нашёл время для ужина вдвоём; вернее, кто-то из секретарей освободил вечер, перекроив расписание встреч в предыдущие дни, и он же заказал им столик в ресторане. Кажется, итальянская кухня… Белые трюфели… Наверное, это и был «Ритц». Но всё это произошло очень давно, скорее всего, в две тысячи седьмом году, когда он в первый раз приезжал с Астоном в Гонконг. – И ты был там? – спросил Джейсон. – Я не помню, чтобы встречал тебя до того раза в Цюрихе. – Да, я был там с двумя друзьями. Ты не обратил на меня внимания. – Извини, – Джейсон снова улыбнулся и перевёл взгляд на руку Алекса, лежавшую поверх его, теперь расслабившейся. – Если бы я не должен был прятаться здесь, мы могли бы снова съездить туда. – Не получится, – Чэн грустно усмехнулся. – Этого ресторана уже нет, и даже отеля нет. На этом месте теперь банк. Джейсон ничего не ответил. Глупо было думать, что что-то можно вернуть и переиграть. Даже заметь он в тот день Алекса, познакомься они каким-нибудь волшебным образом, он бы ни за что не отказался от Дэниела. Тогда – ни за что. Было так странно узнать теперь, что все эти годы о нём думал другой человек, ждал его несмотря ни на что. И он дождался, но только не самоуверенного и вызывавшего восхищение любовника Дэниела Астона, а измученное, загнанное в угол существо, отдавшееся ему от полной безысходности. Они наконец-то встретились – на краю пропасти и, если Алекс был прав, лишь на несколько недель. В этом огромном доме, упрятанном за забором, полном охраны и похожем на крепость, они были словно на острове посреди бушующего моря. Они были окружены врагами, и всё по вине Джейсона. Это он втянул Алекса в войну, он сделал его уязвимым. Чэн смотрел в светлые глаза, словно в воду, затянутую тончайшей плёнкой льда. По ним невозможно было ничего угадать, но он мог предположить, о чём думает сейчас Джейсон. – Астон не посмеет причинить мне вред, – сказал Алекс. – Он не посмеет тронуть никого из нашей семьи. А я защищу тебя. Алекс поднял руку и бережно провёл по волосам Джейсона. Он был так искушающе близко – и всё равно далеко. – Джейсон… – начал он, но не смог больше ничего произнести. – У нас мало времени, – сказал тот, не отстраняясь от Алекса, а наоборот, чуть склоняя голову и улыбаясь одними глазами, словно прикосновение было ему приятно и он хотел дать об этом знать. – Иди ко мне, – чуть ли не простонал Алекс. Он обхватил Джейсона обеими руками и притянул к себе, успев удивиться податливости его тела. Он никогда не видел Джейсона в сколько-нибудь расслабленной позе: всегда идеально прямая спина, точно затянутая в корсет, высоко поднятая голова и расправленные плечи; от этого он ещё больше походил на мастерски изготовленную куклу, слишком красивую, холодную и безупречную, чтобы оказаться настоящим человеком. И вот, стоило коснуться его, как он словно втёк в его объятия, горячий, гибкий, но по-мужски сильный и жёсткий. Только первые секунды были неуверенными, осторожными, а потом Алекс сжал его в объятиях сильно, цепко, немного грубовато, почти не давая дышать, чтобы не дать уйти, вывернуться, ускользнуть, утверждая своё право на это красивое тело. Пока это было единственное, чем он мог обладать, – он не заблуждался на этот счёт. Но он был готов ждать. Джейсон и не думал вырываться: ему нравились прикосновения Алекса, от них в теле рождалось приятное, почти успокаивающее тепло; это был контакт, который хотелось не прерывать, а длить, длить и длить… пока не утихнут страх и отчаяние… И к ощущениям тепла и близости как нечто почти неизбежное добавлялось желание. Джейсон, несмотря на тот неожиданный отказ Алекса, ни на секунду не сомневался, что они через несколько дней окажутся в одной постели. Сложно было представить обратное в такой ситуации: двое молодых мужчин, живущих в одном доме, чувствующих влечение друг к другу и прекрасно знающих, как это желание утолить… Он запустил пальцы в чёрные как смоль, жёсткие волосы Алекса, растрепав аккуратную причёску. Так Чэн выглядел чуть ли не на пять лет моложе – как раз на свой возраст. Алекс был старше его всего на полтора года. Джейсон невольно подумал о том, какими они были детьми по сравнению с теми, кому осмелились противостоять. Может быть, они проиграют, может быть, всё кончится плохо, но сейчас они были вместе. Алекс крепко держал его в объятиях, уткнувшись лицом ему в шею, не целуя, а просто прижимаясь и щекоча дыханием, а он перебирал его тёмные волосы пальцами и касался прядей губами. Джейсон откинулся назад, и Алекс поднял лицо, посмотрев на него из-под изогнутых ресниц, таких густых и плотных, что, казалось, ему тяжело поднимать веки. Джейсон дотронулся до губ Чэна, и тот поймал его пальцы, чуть прикусив. Он вздрогнул – прикосновение языка или губ к пальцам вызвало настолько острое, болезненно-приятное возбуждение, что тело выгнулось само. И судорожный вздох он тоже не смог подавить. Алекс уронил его на спину, подмяв под себя, и впился жадными губами в полураскрытый рот. Джейсон отвечал на рвущий, кусающий поцелуй точно так же – горячо, не сдерживаясь. Вес Алекса вжимал его в диван, и он хотел быть раздавленным и беспомощным – под ним. Ощущение чужой силы всегда сводило Джейсона с ума, почти пьянило. Руки Алекса ощупывали и гладили его, нигде долго не задерживаясь, через мгновения касаясь уже в другом месте, хаотично, слепо, беспорядочно, в неуправляемой жажде обладать. – Пойдём ко мне… – прошептал Джейсон, часто дыша и облизывая губы. Алекс приподнялся на руках, дав наконец Джейсону вдохнуть полной грудью. – Лучше ко мне. – Какая разница, – пробормотал Джейсон, притягивая Алекса ближе и роняя его на себя. В комнате Алекса, оказавшейся очень похожей на ту, в которой поселили Джейсона, только более обжитой и поэтому уютной, они начали раздевать друг друга. Они не превращали это в прелюдию и не срывали одежду друг с друга; они просто освобождались, убирали то, что мешало, и потом, полностью обнажённые, опустились на кровать. Чэн, почти не давая Джейсону двигаться, покрывал его тело поцелуями, ласкал пальцами и языком, и Джейсон подчинялся: ему самому это было приятно, и он понимал, чего сейчас хочет Алекс. Хочет обладать им, насладиться тем, о чём долго мечтал и чего было так нелегко добиться, рассмотреть, налюбоваться, почувствовать, попробовать на вкус и на ощупь… От прикосновений Алекса становилось всё слаще, всё тяжелее в паху. Он, несколько месяцев ни с кем не бывший, действительно хотел Алекса, но не так, как хотел бы сейчас любого другого мужчину. Он чувствовал к нему что-то, но в этом чувстве жалости и горечи было больше, чем всего остального. Алекс был в первую очередь человеком, способным избавить его от Астона, а он сам для Чэна был дорогой, лелеемой, но всё равно игрушкой, которая была тем более желанна, чем выше была цена за неё. И если такова его роль, он будет играть её, потому что выбора у него нет. И потому, что его тело – красивое, ухоженное и выученное тело шлюхи – хочет этого. Он почувствовал, как пальцы Алекса блуждают по его бёдрам, а губы целуют живот, постепенно опускаясь ниже, пока, после небольшой паузы, не касаются его члена, и язык – так нежно, прерывисто, легко, едва ощутимо – скользит по нему от уздечки вниз, к самому основанию. Да, он хочет этого… Сейчас хочет больше всего на свете!.. Джейсон приподнялся на локтях, прогнулся в пояснице, пододвигаясь навстречу Алексу, и развёл ноги. Алекс медленно и – опять! – невыносимо нежно повёл пальцами вниз. Он не торопился, словно ожидая чего-то. В его больших тёмных глазах читалось сильное, яростное желание, но он усмирял его и сдерживал – Джейсон видел это. – Я хочу тебя, – еле слышно произнёс Джейсон. – Хочу, чтобы ты взял меня… Я сам прошу, как ты тогда сказал. Алекс ничего не ответил. Его сильные и ласковые пальцы продолжали неспешно гладить, изредка касаясь входа. Джейсон спросил: – Ты дразнишь меня? – Нет, я… я боюсь причинить тебе боль. Джейсон взял его руку, поднёс к своему рту и начал облизывать пальцы, не сводя глаз с лица Алекса, выражение на котором быстро менялось. Посмотрим, утерпишь ли ты теперь, Алекс Чэн… Он наблюдал за тем, как тяжело порывисто вздымается мускулистая грудь Алекса, как сокращаются мышцы на животе, подрагивая от возбуждения. Чэн отвёл руку от его рта. – Джейсон, ты можешь… помочь мне? Джейсон взял его ладонь в свою, раскинул ноги ещё шире и, мягко направляя, ввёл пальцы Алекса внутрь себя. Без смазки, по одной только слюне, ощущения от растяжения были раздражающими, чуть болезненными, но вскоре сменились более приятными – наполненностью, возбуждением, предвкушением. Джейсон, по-прежнему придерживая руку Алекса (если он хочет заниматься сексом именно так – это его право), подался бёдрами вперёд, насаживаясь на гладящие его пальцы. – Вот так… сильнее… глубже… – прошептал он, надавливая на ладонь Алекса и закрывая глаза: это было немного смущающе, необычно и от этого – по-особенному хорошо. Движения пальцев внутри становились резче, как он сам просил. Джейсон чувствовал, как к двум пальцам добавляется ещё и третий, и его выгнуло от боли и возбуждения. Алекс другой рукой тут же ухватил его за отведённое в сторону бедро, словно боясь, что он сбежит от него, ускользнёт. Чэн вытянулся вперёд, наклонился к нему и начал целовать в губы. Джейсон стонал ему в рот, так это было сладко и больно одновременно. Поза Алекса была откровенно неудобной, и он вскоре снова откинулся назад. Он растягивал Джейсона, другой рукой гладя и сжимая его член. – Нет, хватит… или я кончу так, – произнёс Джейсон, пытаясь вырваться из хватки Алекса. Тот, уже нащупавший внутри Джейсона нужное место, надавил на простату посильнее – Джейсон вскрикнул от удовольствия, расслабился и опять толкнулся ему навстречу – обратно, к ласкающим его пальцам. Алекс смотрел на него и не мог оторваться: его буквально сводило с ума это неприкрытое желание, откровенное и бесстыдное, читающееся на лице, отдающееся дрожью по всему телу, жаром и теснотой обволакивающее его пальцы. Он сам мог бы, наверное, кончить от одного только этого вида: раскинутых ног, влажной бледно-золотистой кожи, искусанных губ, напряжённого члена, подрагивающего в его руке, беззащитно открытого горла под запрокинутым лицом. Алекс, сделав ещё несколько растягивающих движений, убрал пальцы. Буквально доли секунды красновато-розовое отверстие оставалось открытым, а потом края сомкнулись. Для Алекса это был удар, резкий и ослепительный, как вспышка боли: он не мог ни выдохнуть, ни пошевелиться, ни прогнать это зрелище, стоявшее перед глазами, будто выжженное на сетчатке. Острый прилив желания заставил его порывисто и неловко опуститься на Джейсона, между его разведённых ног, жадно и торопливо нащупывая вход и толкаясь в него скользким от обильно выступившей смазки членом. Джейсон приподнял бёдра, раскрывшись ему навстречу и помогая. Вторжение было быстрым, саднящим и давящим; он еле удержался от того, чтобы не рвануться назад. Ничего, через несколько секунд будет лучше, будет хорошо, так хорошо, как давно уже не было… Он заставил себя расслабиться и приноровиться – к размеру, к разрывающей его изнутри толщине, к властному ритму, который становился всё быстрее. Алекс едва сдерживался, чтобы не сорваться, не начать по-животному вколачиваться в Джейсона со всей силы. Тот стонал под ним, двигаясь в такт. Он хотел подрочить себе, но Алекс не дал: отбросил его руку в сторону и сам сжал его член. Нескольких прикосновений было достаточно для того, чтобы Джейсон понял – он скатывается в оргазм, как в пропасть, и этого уже не остановить. Внутри у него всё судорожно сокращалось, и Алекс, почувствовав приближение его разрядки, сжал ладонь чуть сильнее и провёл большим пальцем по краю головки, вызвав этим новый стон и жаркий всплеск удовольствия. Они кончили почти одновременно, с разницей в пару секунд, и Джейсон, едва отдышавшись, сразу же выбрался из-под тяжелого тела Алекса. Ему не нравилась такая близость. Излишняя близость. Только с Дэниелом он мог бы вот так лежать, и они так и делали, порой долго обнимая и лаская друг друга, медленно остывая после секса. Он лёг на спину глубоко дыша и убрал со лба прилипшие влажные пряди. Алекс приподнялся на локте и склонился над ним, заглядывая в лицо. Он провёл пальцем по скуле, по линии губ, по слишком изящно для мужчины очерченным бровям. – Ты красивый… безумно красивый. И я безумно хочу тебя, – улыбнулся Алекс. Глаза его стали ласковыми, тёплыми, почти нежными. Затуманенный взгляд Джейсона оставался равнодушным и пустым. Он словно был уже где-то не здесь, а в холодной и беспросветной темноте своих мыслей. «Это всё, что тебе нужно: красивое лицо и отзывчивое тело? Хорошо, что тебе так мало надо… Потому что я больше ничего не могу дать. Во мне ничего не осталось. Я всё уже отдал. Другому человеку».***
Алекс проснулся от звука будильника и привычным жестом вытянул руку, пытаясь нащупать телефон, который всегда клал справа от подушки. Его там не было. Он звонил где-то далеко и как будто приглушённо… Алекс открыл наконец глаза. Его одежда была небрежно брошена на кресло – а кое-что и на полу валялось, – и телефон надрывался откуда-то оттуда, с пола, из кармана брюк, в которых он забыл его. И тут он вспомнил про вчерашний вечер. Они с Джейсоном… Они разговаривали в соседней комнате, а потом занялись сексом… и ещё раз… и ещё… После третьего раза, когда было уже далеко за полночь, он уснул, просто упал на подушку и отключился, отдавшись приятной, блаженной усталости. Алекс обернулся. Джейсона рядом с ним не было, как не было и его одежды в комнате. Простыни и подушки в левой части кровати были холодными – он ушёл давно, скорее всего, сразу после того, как он сам заснул. Чёртов телефон, на минуту замолчавший, опять начал трезвонить. Алекс откинул одеяло и спустил ноги с кровати. Чудесный утренний стояк… Алекс невольно вспомнил, как яркие, припухшие губы Джейсона сомкнулись на его члене и язык внутри коснулся так настойчиво и дразняще. На несколько секунд ему показалось, что его член сейчас на самом деле погрузился во что-то горячее и влажное. Алекс вздрогнул всем телом и шумно выдохнул. Ладно, пока он дома… Только бы эти воспоминания не начали преследовать его на работе. Если бы Джейсон остался здесь, они могли бы… Но он ушёл, а стучаться в шесть утра к нему в комнату с требованием заняться сексом Алекс не решался. Комната Джейсона была его личной территорией, его крепостью внутри крепости.***
Дэниел спустился к завтраку с тяжёлой, мутной головой: он только вчера в середине дня прилетел из Нью-Йорка, невыспавшийся и усталый, а вечером его ждал приём – тот самый, по случаю рождения ребёнка. Камилла ещё спала, попросив не будить её утром, а ему надо было ехать в офис. Возле дверей столовой его ждал Рюгер. Астон нахмурил брови и внутренне приготовился услышать что-то очень неприятное. – Что-то случилось? – Ничего страшного, сэр, – ответил новоиспечённый начальник службы безопасности, – но вопрос довольно деликатный. Я бы хотел обсудить его как можно скорее. Это не отнимет много времени. – Пойдём в кабинет. В кабинете Астон сразу устало опустился в кресло, жестом указав Рюгеру на стоявшее напротив. – Выкладывай, что у тебя там. – Пока вы были в Нью-Йорке, тут кое-что произошло. Вернее, даже не произошло… Астон недовольно поджал губы. – Начали распространяться слухи, – перешёл к делу Рюгер. – О Коллинзе. Якобы он уехал в Штаты к Стюарту Крамеру и живёт теперь с ним. Дэниел едва сдержался, чтобы не вскочить с кресла. Кровь бросилась ему в лицо. – Что за бред?! И откуда они знают о Крамере? Сам факт того, что Джейсон изменял ему – он считал это ничем иным, как изменой, несмотря на то, что их отношения давно уже прекратились, – неотступно мучил его все последние дни, а теперь ещё и это!.. – Об этом я и хотел поговорить с вами. Я не стал поднимать этот вопрос вчера, до приёма, но откладывать больше нельзя. О связи Коллинза с Крамером было известно только очень небольшому числу лиц в охране. Я не отрицаю своей вины – утечка информации могла быть только у нас. Но все эти слухи – о том, что они встречались летом и что сейчас тайно живут вместе, – они исходили от подруг вашей жены. Я прошу вашего разрешения побеседовать с ней… Или, возможно, будет лучше, если вы сами с ней поговорите. Астон встал с кресла и медленно прошёлся до окна, потом обратно. – А своих вы уже проверили? – Да, и ничего не нашёл. Пока. Кнехт над этим работает. Но, думаю, ваша жена может существенно облегчить его задачу, если скажет, кто передаёт ей информацию. За завтраком кроме Астона присутствовали несколько родственников – его и Камиллы, – включая Максимилиана Эттингена с женой. Дэниел попросил тестя уделить ему время для важного разговора. После завтрака они уединились в библиотеке, и Астон сразу перешёл к делу. – Макс, вы наверняка в курсе этих нелепых слухов о Крамере. Мало того, что они не соответствуют действительности… – Ты хочешь сказать, что Коллинз не спал с ним? – перебил его Эттинген с хитрой ухмылкой. Дэниелу стоило большого труда заставить себя ответить спокойным и равнодушным тоном, когда у него внутри всё словно когтями разрывало – вопрос тестя ударил больно и метко, снова разбудив демонов, терзавших его душу. – Спал. Но он с ним не живёт, – ответил он ровно и холодно. – Ну, это, видимо, неизбежное преувеличение, которое возникает, когда слухи начинают расползаться. Просто он так внезапно исчез. Где он? – Я этого не знаю, – признался Астон. – Но речь не о нём. Эти слухи начали, как вы выразились, расползаться от Камиллы. Возможно, мне стоило бы поговорить с ней, но, боюсь, наш разговор не получится конструктивным. Он неизбежно перейдёт в личную плоскость, начнутся упрёки, слёзы и всё прочее, – Дэниел взял небольшую паузу, потом продолжив уже немного более резким тоном: – Признаюсь, мне это всё осточертело. Камилла была беременна, и я смолчал, когда она и эти её безмозглые подружки растрезвонили о Рипли – сначала о машине, потом о часах, потом, что они с Коллинзом якобы любовники. Я понимаю мотивы своей жены: она пытается таким образом отомстить Джейсону, выставить его этакой куртизанкой в поисках богатого клиента в глазах общества и в моих… Но это переходит уже всякие границы. Вы знаете, что история с Рипли едва не попала в прессу, в какие-то бульварные газетёнки? Макс покачал головой. Он начал понимать, к чему идёт дело. – Рипли узнал и вовремя заткнул их. Его компании в совокупности – один из крупнейших рекламодателей и в печатных изданиях, и на телевидении. Они уступают разве что «Проктер энд Гэмбл». Рипли могло казаться забавным слегка шокировать высшее общество, это вполне в его репертуаре, но он определённо не хочет, чтобы каждая домохозяйка прочитала, что он делает дорогие подарки мужчине с таким прошлым, как у Коллинза. Так вот, в тот раз я промолчал, но история повторяется. Мне исключительно неприятны все эти разговоры, и я решительно не понимаю, почему моя собственная жена оказывается источником слухов, которые плохо сказываются в том числе и на моей репутации. Но я хотел поговорить с вами не об этом. Мне, а также всей моей службе безопасности, чрезвычайно интересно, откуда Камилла узнала о Крамере. Эта информация была не для распространения. – Ты думаешь, мне это известно? – принц Макс вопросительно и надменно выгнул бровь. – Я думаю, что вы можете у неё это узнать. Это тоже не первый случай, когда она вмешивается в мои дела и пытается что-то выведать через охрану или прислугу. Мне надоело жить в собственном доме как под прицелом фотокамеры, никогда не зная, кто из окружающих людей сообщает моей жене о том, что и когда я делаю. Макс хмыкнул: – Дэниел, согласись, что ты не из тех, кто заслуживает безоговорочного доверия жены. Астона этот выпад нисколько не смутил – взывать к его совести было бесполезно: – Наш брак был заключен по расчёту, и я никогда не жалел, что женился именно на Камилле. Но, боюсь, если эти детские игры не прекратятся, я всё-таки пожалею. – И что тогда? – Тогда моей службе безопасности придётся взять на себя дополнительные обязанности и следить за тем, с кем и о чём Камилла разговаривает, в том числе по телефону, с кем она встречается, что за информация хранится в её компьютере. Да, это вторжение в личную жизнь, но мне регулярные вторжения в мою личную жизнь тоже не доставляют удовольствия. – Боюсь, личная жизнь моей дочери не так увлекательна и многообразна, как твоя. – Она станет ещё менее увлекательной, когда за Камиллой станут следить круглые сутки – исключительно затем, чтобы уберечь от неверных шагов. – Дэниел, я понимаю твоё недовольство. Но это явный перебор! Ты не можешь поступать со своей женой так, как поступал с мальчишкой, которого, как оказалось, всё равно приходилось вытаскивать из чужих постелей. Астон порывисто встал с дивана и отошёл к окну. Он не хотел, чтобы Макс видел, как изменилось его лицо от гнева. Зубы он стиснул так, что по нижней челюсти прошла ноющая боль. Сегодня все как сговорились!.. Им больше думать не о чем, кроме как о том, с кем Джейсон спал?!.. Его Джейсон, его чудесный, умный, гордый мальчик, его, его, его! Если бы он был сейчас здесь, если бы только… Он взял себя в руки, заставил расслабиться сведённую челюсть и повернулся к Эттингену: – Да, есть способ проще. Я могу перестать подписывать чеки. Макс возмущённо вскинул голову: – Это просто низко. – Я знаю, – кивнул Астон. – Поэтому я предлагаю решить всё миром и без истерик: вы поговорите с Камиллой и узнаете, откуда она получает информацию. Я сегодня вечером уезжаю в Женеву. Я немного устал от этого дома. Звоните мне в любое время. Так что? Вы поговорите с ней? – Да, я попробую, но ничего не могу обещать. – Уверен, вы сумеете на неё повлиять. Эттинген не был уверен, что поступает правильно, соглашаясь на требования Дэниела. Он тоже мог бы на него надавить, у него были свои рычаги, но он знал, что Камилла этого не одобрит. Его бедная глупая дочь опять начнёт цепляться за обломки своего полуразрушенного брака. Сейчас, когда Коллинз исчез, у неё словно открылось второе дыхание. Она верила, что без его постоянного присутствия у неё появился шанс восстановить с Дэниелом прежние отношения. Макс видел всю необоснованность её надежд и не понимал, как Камилла может быть настолько слепа. Может быть, просто со стороны виднее, а когда ты бродишь внутри лабиринта, в тумане собственных чувств и заблуждений, когда не понимаешь, где находишься ты, а где – другой человек, то представляешь себе картину совершенно иной, бесконечно далёкой от настоящего положения дел. Возможно, представляешь такой, какой хотел бы её видеть, отказываясь сознавать неприятную и ранящую правду. После ухода Эттингена Дэниел вызвал прислугу и попросил найти ему таблетку от головной боли. День только начался, а он уже чувствовал себя вымотанным и уставшим. Если бы только Джейсон сейчас был здесь… Если бы между ними всё было как раньше… Он мог бы подойти к нему, обнять, почувствовать тёплый запах его волос и прохладный – его одеколона. Оба знакомые, родные, близкие… Он мог бы сесть рядом с ним, мог бы положить голову ему на колени, и тогда бы наступил покой, долгожданный покой, забвение и свобода от всего. Эттинген позвонил ему уже на следующее утро. Астон знал, что делает, когда просил его поговорить с Камиллой: принц Макс умел обращаться с дочерью. Помимо всего прочего, тестя мало трогали её слёзы, из-за которых он сам всегда начинал чувствовать себя виноватым, вне зависимости от того, был он виноват или нет. По словам Эттингена, выходило, что никто Камилле информацию не передавал. Она забеспокоилась, когда узнала, что исчез Коллинз, муж поменял планы, отменив несколько очень важных встреч, а потом куда-то пропал Эдер. В её ревнивом воображении родилась картина, весьма далёкая от реальности: Дэниел возобновил отношения с секретарём, встречается с ним теперь тайно, а Эдер устраивает его на новом месте. Камилла решила узнать, что происходит. Для этого она подслушивала, когда возможно, телефонные разговоры мужа, а про Крамера узнала, подслушав его беседу с Рюгером. Дэниел даже смог вспомнить и догадаться, какую именно. Он с Рюгером как-то решал, что делать с теми телохранителями, которые покрывали Джейсона во время его встреч с Крамером. Разговор шёл в кабинете, а Камилла тогда как раз была в соседней комнате, в библиотеке. Выходит, подслушивала… Астон не знал, верить этому или нет. Было похоже на правду гораздо больше, чем его первоначальная идея, что Камилла снова смогла договориться с кем-то из службы безопасности. Там все были учёными: история с Кулхаасом должна была надолго запомниться. Да и сейчас вся охрана находилась в напряжении после того, как разобрались с телохранителями Джейсона, и старыми (которые утаили информацию о Крамере), и новыми (которые позволили ему сбежать), и, тем более, после того, как своё место потерял всесильный Эдер. Всё оказалось гораздо проще: никакого заговора, банальное подслушивание. Возможно, так оно и было. Джейсон всегда говорил, что верным оказывается самое простое и примитивное объяснение. Джейсон верит в это… Вера – это косность мышления, сложившийся стереотип, принцип. Надо бы не забыть об этой особенности, когда дойдёт до дела. Астон даже слегка улыбнулся. Сегодняшний день обещал быть гораздо лучше вчерашнего.