Сок, печеньки, рок-н-ролл

Наконец-то выписывают. От радости, как сайгак, скакал не только я, но и весь обслуживающий персонал больницы, потому что ой как я успел их заколебать собой и своими выходками. Лик с Костей в честь выздоровления подарили мне хомячка. Кирилл со вздохом сказал, что его хватит Ваське на один раз, а Эдик истерично хихикнул, когда я заявил, что назову хому Павсекакием. *** Мои кисы в количестве четырех штук шарахнулись от Павсекакия, как от прокаженного, нехило его испугавшись. Готов поклясться, что на мордочке хомячка застыло выражение: «Так их, детка!» *** Карина насмотрелась кулинарных шоу и решила приготовить сливочный пудинг. Получился пудинг цвета детской неожиданности, да и, честно говоря, вкус тоже напоминал ту самую неожиданность, но Кирилл, подавляя рвотные позывы, сказал, что было очень вкусно. Впервые понял смысл фразы «Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус» *** У нас с Эдиком всё замечательно. Настолько замечательно, что я даже глаза закрывать рядом с ним боюсь – вдруг открою, а его уже нет? Я не спрашивал, останется ли он со мной, решив наслаждаться каждой прожитой с ним минутой. Так правильно. *** Гуляли в парке, кормили друг друга мороженым, смеялись. Я впервые почувствовал, что Эдик… отпустил себя. Сейчас он был самим собой, смеялся искренне, целовал меня с удовольствием, не обращая внимания на неприязненные взгляды, держал меня за руку. Будто то, что держало его в напряжении не один месяц – вдруг отступило, развеялось дымкой. *** Потерял Павсекакия. Искал его по всему дому – не нашёл. Грешным делом подумал на Ваську, но тот, демонстративно фыркнув, принес мне сначала мой изрядно погрызенный носок, а затем довольного до неприличия хому. *** Пошёл за хлебушком, встретил психолога. Он обрадовался мне, как родному, даже жаловаться ни на что не стал. Купил в киоске два чупа-чупса, сунул мне в карман и попросил изредка заходить в школу, потому что им с директором без меня очень грустно, а химику очень весело. *** - Позвольте, но давеча это место было свободно? - Да, вы правы сударь, но дело в том, что по вопросам государственной важности я вынужден был отсутствовать два дня! - Не смею вам дерзить, но всё же, машину я уже поставил и убирать её не желаю. - Простите наглость мне мою, мой друг с комочком вместо мозга, но это место всё ж моё, извольте вы с него убраться! Вот что случается, когда парковка прямо около детской площадки… *** - Эдик? - Что, котёнок? - Расскажи мне, пожалуйста. Всё. Мы лежали на кровати, обнявшись, смотрели телевизор, но вообще-то больше друг на друга, наслаждаясь близостью тел. - Я никогда не думал, что способен на любовь. Сам понимаешь, с моими-то родителями. Мне всегда казалось, что у меня вместо сердца кусок льда, как у того Кая. И что Герду свою я никогда не найду, но нашёл. Правда я никогда не думал, что моя Герда будет взрывным мальчишкой с черными волосами и пирсингом в губе. – Эдик улыбнулся, кончиками пальцев дотронувшись до моей губы, в которой уже давно не было пирсинга. – Я когда первый раз тебя увидел, у меня сердце остановилось и сердечки в глазах замелькали, как в фильмах про любовь. А дальше… я привык себя контролировать, Данька. Всё всегда держать под контролем, а тут… У меня же крышу от тебя напрочь сносит! Сам не ведаю, что творю, всякие глупости делать хочется! Поэтому я и боялся долгое время подпустить тебя к себе. Я думал, что ты можешь сделать мне больно, но до сих пор больно делаю только я. - А сейчас? – выдохнув, спросил я. – Сейчас не боишься меня? - Нет, - покачал головой Эдик. – Я окончательно понял всё, когда ты заболел. Ты не отвечал на звонки, на сообщения… Я рванул к тебе не думая, понимаешь? Мне было плевать на всё – на подготовительные курсы и вступительные экзамены, на мнение матери… Я люблю тебя, Даня. До боли. Так, что кажется, сдохну от этого. Ты… прости меня, что я вёл себя, как кретин. Я постоянно себя жалел, хотя тебе было в тысячу раз хуже. Ты очень сильный, Данька. Я безумно рад тому, что мы вместе. И плевать мне на ВУЗ. Я остаюсь здесь, с тобой. Я забыл, как дышать. Я слушал откровения своего парня и сердце сжималось от любви и нежности. Я готов был простить ему сейчас всё что угодно… Я хотел сказать ему кучу всего, признаться в любви, сказать, чтобы не винил себя… но вместо этого ляпнул: - А как же ты со мной останешься? Ведь подавать заявление уже поздно… - я вцепился в него, как придурошный, словно боясь, что после моих слов, он развернется и уйдет. - Не волнуйся, котёнок, - он поцеловал меня в уголок губ. – Заявление я подал, когда уезжал, - он хмыкнул и добавил еле слышно: - Я знал, что вернусь… *** Мама мне говорила, что счастье это когда тебя любит тот, кого любишь ты. Сегодня я понял, что абсолютно счастлив. Потому что сижу по-турецки на кровати, потому что Эдик безропотно согласился сходить почти в двенадцать за миндальным мороженым – потому что он любит меня. Я счастлив, потому что Карина опять приготовила какую-то гадость, а Кирилл её ест и хвалит. Счастлив, потому что у меня четыре кисы с дурацкими кличками и хомяк, который их построил. Счастлив, потому что у меня самые потрясающие на свете друзья, а Лик с Костей опять поссорились и опять помирились… Нет счастья, равного спокойствию. Счастье оно такое – сумасшедшее.