good good night

далеко за полночь они по-прежнему не спят. томо зарывается носом в волосы кадзухи, устроившего голову на его груди. пол вечера перед этим они провели в купальне, где успели покрыть поцелуями каждый миллиметр кожи друг друга. ни томо, ни кадзухе никогда не бывает достаточно. даже вечности, о которой грезит одинокий и печальный сегун инадзумы, не было бы достаточно. томо прикасается губами к макушке, пахнущей чем-то свежим и травянистым. сегодня кадзуха кажется особенно тихим. томо не справляется с переполняющей его нежностью, сжимая в объятиях своего возлюбленного. кадзуха сопит, и от его теплого дыхания по всему телу томо разбегаются мурашки. — о чем думаешь? — спрашивает он, перебирая волосы кадзухи. тот льнет к нему, словно старясь сократить какое-либо расстояние между ними до предела. — хочу написать новое стихотворение. — да? о чем оно? — о тебе, — в голосе кадзухи слышится улыбка, и томо отчего-то краснеет. — о том, какой ты красивый. о твоем шраме на переносице. ты знаешь, как сильно он мне нравится? — в подтверждение своих слов кадзуха вдруг прерывает их объятия и ложится напротив томо. — можно? — томо лишь кивает в ответ. глаза кадзухи горят мягким светом. палец чертит контур грубого следа, оставленного томо мечом противника, так бережно, словно он держит в руках фарфоровую фигурку. что он в нем нашел? что увидел кадзуха в томо, чего не видел даже он сам? сколько бы томо ни разглядывал свое лицо в водном отражении, понять ему так и не удавалось. — я люблю тебя, — кадзуха целует томо в лоб, прежде чем вновь прижаться к его груди, тяжело вздымающейся от запертых в ней чувств. томо требуется время, чтобы обрести способность говорить. все, что раньше казалось пустой болтовней, складывается в признание, и он готов повторять его снова и снова, пока слов наконец не станет достаточно. сон приходит к томо уже под утро, но даже в нем улыбка не сходит с его губ. кто-то с ласковым сердцем уже проснулся и теперь ждет нового дня с ним.