Пропадает в миллионах на век.

Фемслэш
NC-17
Завершён
298
автор
Cryoverrain бета
Размер:
245 страниц, 30 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
298 Нравится 218 Отзывы 98 В сборник Скачать

Часть 23

Настройки текста
Примечания:
      Рождественские каникулы незаметно начали подходить к концу. Гермиона и Беллатрикс успели прочитать часть библиотеки и укрепить свои «отношения». Дамы договорились не показывать на людях своей привязанности и играть роли «преподаватель/студентка», и лишь тогда, когда они будут вдвоём, они могут расслабиться и не стесняясь никого нежиться.       Гермиона лежала в своей комнате, в очередной раз благодаря Мерлина за Минерву, которая решила, что старосты будут жить отдельно от всех. Девушка думала о своем маленьком плане, за который планирует взяться всерьёз. «Я поговорю с директрисой и она точно пойдет мне на встречу. Представляю удивление Беллатрикс, когда я сдам досрочно все экзамены.».       Учеба вновь захватила всё свободное время. Но Гермиона выкраивала минутку и сбегала к Беллатрикс в комнату, чтобы просто посидеть в обнимку и поболтать. Чаще всего Грейнджер жаловалась на несправедливое отношение к эльфам, а Беллатрикс на безмозглых гибридов, которые ей попадаются, зовя себя студентами. POV Беллатрикс       Эта маленькая чертовка захватила все свободные углы в моем разуме. Я не могу перестать о ней думать, хочется рассказать всему миру, что самая яркая ведьма своего времени принадлежит мне. Боже, Блэк, ты и вправду втрескалась, как девчонка. Если раньше и были всякие сомнения, то сейчас они все отпали.       Я начала ждать её прихода. Серьезно? , сначала думала я, а что, если она к концу года остынет? Но смотря на эти горящие глазки, которые смотрят на меня со всей любовью мира, я задвигаю эти мысли в дальний ящик. Она солнышко. Я порой злюсь на себя, как я могу сомневаться в ее чувствах? Разве ставить под сомнения чувства, это не значит не верить человеку?       Ведь я ей верю. Да, определённо. Я доверила бы ей свою жизнь. При необходимости даже отдала бы сердце, лишь бы она жила. Я так боюсь потерять её. Так хочу сделать её счастливой, улыбающейся. Моя маленькая, нежная Гермиона. Так хочется сказать тебе всё, но что-то останавливает меня. Это мои размышления, они отвечают за сомнения в моей голове.       Быть может, если ты все же остынешь, но я скажу тебе всё, что чувствую, тебе будет трудно, а я так не могу. Я хочу, чтобы мы чувствовали друг друга. Понимали без слов. Я проникаюсь каждой частичкой своей души, тела и разума к тебе. Ты —мой воздух, моя маленькая Вселенная, мой мир. В тебе так много соединено. Никогда бы не подумала, что красота и ум могут быть включены в одного человека, но ты вновь разрушила мои догадки.       Если бы у нашей с тобой жизнью был роман или история, за которую, я считаю, мало кто взялся бы, она называлась бы строкой из маггловской песни, которую ты мне пела однажды. Я запомнила ее всю, но больше всего, мне понравилось это: «…

Пропадает в миллионах навек когда-то самый дорогой человек, правда Слишком глубокая рана забывать друг друга пора нам Я слышу твое сердце по ночам Тобой пропитан каждый сантиметр Я нахожу тебя во всех вещах Я тебя никем не заменю Внутри меня как будто гаснет свет Срываюсь и опять к тебе лечу Ты молчишь Я больше тебе никто Ты больше мне ничего не простишь…

»       Тогда мы говорили о том, что может тебя оттолкнуть от человека. Ты сказала, что ложь. Твои глазки на миг стали грустными, я готова была стереть в порошок любого, кто посмел тебя обидеть, сказать что-то, что задело бы тебя.       Лишь потом я вспомнила.       Вспомнила, что вру тебе об этой мерзкой Уизли, которая теперь встречается с моим племянником. Знаешь что? Драко стер ей память, теперь вы обе ничего не помните из того случая. А мне трудно дышать, лгу тебе каждый день, смотря в эти чистые глазки, а ты веришь, веришь во все, что я скажу.       Разве так можно?       Нет, но Цисси говорит, что это для твоей же пользы. Я не хочу подвергать тебя опасности, поэтому молчу, прости меня, пожалуйста, если когда-нибудь узнаешь об этом. Но я позабочусь об этом, ты всегда была понятливая и ты не можешь не догадаться, что все это сделано лишь для твоего здоровья. Что называется, ложь во благо.       Я очень люблю тебя и не хочу терять. С нетерпением жду окончания учебного года, хотя раньше, лежа в своей кровати и мечтая о тебе, я просила, чтобы дни тянулись как можно медленнее, чтобы я могла насладиться тобой. Тогда я ещё не знала, что твое хрупкое сердечко принадлежит мне. Как же приятно я была удивлена в тот прекрасный день, когда ты сказал мне о своих чувствах.       Жду тебя, маленькая ведьма. Мы пройдем через все. Конец POV.       Гермиона работала над эссе в библиотеке. Гарри и Рон доставали ее попытками заставить ее написать все за них. Она могла бы помочь…но когда мысли полностью заняты одним человеком, это не так то и легко достичь. Уже вторая строка аккуратно была исправлена, так как она второй раз написала, что я люблю тебя, а вообще, Беллатрикс, ты прекрасна, знала это?       «Я думаю, когда Блэк будет проверять работы на исправления, будет приятно удивлена.», думала девушка дописывая работы Гарри и Рона.       Ребята уже покидали библиотеку, когда Рон начал подкалывать Гермиону, тыкая ее ручкой в плечо. Она хотела сказать ему, куда ему засунуть свою ручку, как вдруг громких хлопок эхом прокатился по коридору.       Затем один за другим последовали три хлопка. «Это не близнецы», подумала Гермиона. «Не фейерверк». Резкий рывок– и Гермиона оказалась на полу. Гарри отбросил её сдать стеллаж с книгами, закрыв своим телом.       Он что-то говорил– она видела, как движутся его губы, — но слышала только эхо взрывов в своей голове. Четыре взрыва: каждый– отчётливое, ужасающее эхо из прошлого. Во рту девушки пересохло, кажется, даже сердце перестало биться. Горло сжалось. Зрение стало туннельным. Все вдруг уменьшилось, сузилось до точки.       Она наконец услышала голос Гарри. —Я не понял, кто-то открыл стрельбу по школе? -спокойно шептал он, — Судя по звуку, стрелок где-то рядом с кабинетом мисс Блэк. —Это не стрельба, Гарри, -вмешался Рон, —Это взрывающее заклинание.       Ещё один хлопок. Ещё одна выпущенная бомба. Зачем ещё одна. —О господи, -сказал Гарри, — В Большом зале же так много детей. Мы должны….       Его заглушил душераздирающий крик. —Помогите! -кричала женщина, —Пожалуйста, помогите нам.       Гермиона моргнула. Брызги крови разлетаются перед глазами. Моргнула ещё раз. «Не стой истуканом!», кричит подсознание.       Она выбежала из библиотеки, и Гарри не успел её установить. Её ноги задвигались, как поршни двигателя. Сердце заколотилось. Обувь липла к вощеному полу. —Помогите нам! -кричала женщина.—Пожалуйста!       Гарри догнал Гермиону, когда она заворачивала за угол. Она видела только его размытые очертания, потому что угол её зрения опять сузился, это оказались только три человека в конце коридора.       Женщина постарше стоит на коленях около девочки, качаясь вперёд-назад, и воет. Гермионе тоже хотелось завыть.       Брызги крови были повсюду на стенах, на потолках, ручьи крови на полу. Сцена боя показалось Гермионе настолько знакомы, что она оцепенела. Она замедлилась до трусцы, потом до быстрой ходьбы. Она уже это видела. Она знала, что всё это можно сложить в коробочку, закрыть её и убрать подальше, что можно продолжать существовать, если не очень много спать, не очень много дышать, не очень много жить, чтобы смерть не вернулась и не утащила тебя, готовенькую.       Где-то со стуком открылись двери. В коридоре послышались громкие тяжелые шаги. Кто-то кричал. Визжал. Плакал. Кто-то выкрикивал какие-то слова, но Гермиона их не понимала. Она будто была под водой. Тело её двигалась медленно, руки и ноги с трудом преодолевали сопротивление среды. Её мозг документировал всё то, что она видеть не хотела. Мистер Флитвик лежит на спине. Его синий галстук перекинуть через плечо. Из центра белые рубашки расходится кровавое пятно. Левая сторона головы раскурочена, кожа лохмотьями свисают с белой кости черепа. Там, где должен быть правый глаз, — глубокая чёрная дыра.       Около него никого не было. Сивилла Трелони оказалась той орущий женщиной, которая внезапно прекратила орать. Она держала на коленях голову девочки и прижимала к её шее нежно-голубой свитер. Взрыв повредил что-то жизненно важное. Руки у Трелони были залиты красным. От крови бриллиант на её кольце стал похож на вишнёвую косточку.       У Гермионы подкосились колени. Она опустилась на пол рядом с неизвестной девочкой. Она видела себя, лежащую на этом полу. Тонкие юные ноги. Короткие чёрные волосы. Длинные ресницы. —Помогите, -хрипло прошептала мисс Трелони, —Пожалуйста.       Гермиона протянула руки, не зная, что делать. Глаза девочки закатились, а потом она вдруг посмотрела на Грейнджер. —Все хорошо, -сказала Гермиона.—С тобой всё будет хорошо.       «Ты не умрешь, ты не сдашься», мысленно умоляла Гермиона. «Ты окончишь школу. Выйдешь замуж. Ты не оставишь своей семье зияющую дыру на месте твоей любви». —Посмотри на меня, -сказала девочке Гермиона.—Ты поправишься.       Было очевидно, что она не поправится. Её веки задрожали. Посиневшие губы приоткрылись. Маленькие зубы. Белые десны. Нежно-розовый язычок.       Цвет стал медленно уходить с её лица. Гермиона вспомнила, как с горных вершин спускается зима: празднично-красные, рыжие и жёлтые листья коричневеют и опадают, и, когда мы возле длинными пальцами дотягивается до предгорий, никакой жизни на них уже нет.       Гермиона не помнила, когда взяла руку ребёнка, но сейчас её пальцы переплелись с пальчиками девочки. Они были маленькими и холодными, как потерянная на детской площадке перчатка. Гермиона смотрела, как пальцы медленно расцепляются и рука девочки без жизненно падает на пол.       Умерла.       Вернее она подняла глаза и оторопела от увиденного. От того, что она не заметила. От того, что сначала не поняла, хотя это происходило в пяти футах от неё.       На полу, прислонившись спиной к шкафчиком, сидела девочка-подросток. Гермиона вспомнила, что видела её в проеме своего туннельного зрения, когда бежала по коридору к месту бойни. Грейнджер мгновенно распознала знакомый типаж: чёрная подводка для глаз. Гот. Крови нет. На круглом лице– шок, не боль. «С этой всё в порядке», подумала Гермиона и побежала дальше. Но у девочки-гота все было совсем не в порядке.       Это она бомбила. Она держала палочку в руке. Она ни в кого не целилась, уставив «дуло» палочки свою собственную грудь.       В тот же момент Гермиона заметила министерских служащих. Авроры были уже совсем близко. Один из них крикнул девочке: —Положи на пол палочку, мать твою! —Сейчас она всё сделает, -Беллатрикс опустилась на колени, заслонив девочку своей грудью. Руки её были подняты. Голос звучал спокойно, —Все в порядке.-она обращалась к аврору, —Давай сохранять спокойствие. —Отойдите отсюда! , -аврор спокойствия не сохранял. Он был на взводе, готовы разорвать сразу же, как только цель будет в поле зрения. —Ее зовут Заха́рия, -сказала Блэк, — Заха́рия Смит.       Гермиона не смотрела на мужчин. Она смотрела на их палочки. Они могли в миг уничтожить всё живое. Авроры кричали на юную потерянную девочку. Беллатрикс же пыталась её успокоить. —Хватит, -прозвучал властный голос Блэк, —Она не собирается никого убивать, только себя. Это нужно предотвратить.       Она повернулась к девочке. — Заха́рия, -спокойно сказала Беллатрикс. Она протянула руку назад ладонью вверх: —Дай мне палочку, дорогая.-она подождала несколько секунд и добавила, — Заха́рия Смит. Посмотри на меня.       Девочка медленно подняла глаза. Рот её был приоткрыт. Взгляд остекленел. — Заха́рия, -повторила Блэк, —Отдай мне свою палочку.       Девушка медленно протянула руку. Блэк выхватила палочку и аккуратно подняла девочку. Никто не суетился. Гермиона посмотрела на свои ладони. Кончики пальцев дрожали. Постепенно она начала дрожать всем телом и почувствовала, будто стоит вдали от самой себя и каждый её вдох— это оклик другого вдоха, сделанного мгновением раньше.       Появившаяся из ниоткуда МакГонагалл протянула руку к щеке Гермионы. Вытерла слёзы большим пальцем. Глубокие морщины на лице женщины были наполнены болью. Будь это кто угодно другой, Гермиона отстранилась бы, но это была МакГонагалл, и она склонилась в её тёплые объятия.       Гермиона подняла глаза и оглянулась. Похоже, она на какое-то время выпадала из реальности. Она почувствовала, как что-то сжалось в груди, будто тело предупреждало её об опасности. Гермиона проследила за взглядом Беллатрикс.       Она волновалась не за Гермиону. Она волновалась за Заха́рию Смит .       Девушка лежала лицом в пол, руки за спиной скованы заклинанием. Она была миниатюрной, не больше самой Гермионы, но её уложили на пол как агрессивного заключенного. Один аврор упирался ей в спину коленом, другой держал ноги, а третий давил ботинком на лицо девочки, прижимая её щекой к полу.       Эти действия как таковые можно было в широком смысле активировать как допустимую меру пресечения, и пожалуй, если бы Беллатрикс не вмешалась, Гермиона перебила бы там всех. Вокруг девушки стояли ещё пятеро авроров. Гермиона услышала их только сейчас. Они кричали, матерились и размахивал руками. Их лица были залиты одно и той же краской ярости. Негодование от свершившихся убийств, бешенство от собственной беспомощности.

***

      Гермиона сидела на полу комнаты для допросов, вжавшись спиной в угол. Она не знала, как давно её задержали и привезли в допросчик. Не меньше часа назад. Она все ещё скованна. Голова раскалывается. Каким-то неизвестным заклинаниями сняли отпечатки пальцев. Но на ней все та же одежда.       Гермиона медленно выдохнула. Прислонилась головой к стене. Закрыла глаза. Она увидела маленькую девочку в школьном коридоре, её румянец, исчезающий, как краски зимой, её руку, падающую из руки Гермионы.       Девочка наверняка все ещё лежит в холоде в школьном коридоре— по крайней мере её тело там, вместе с телом мистера Флитвика. Оба они по прежнему мертвы. По-прежнему лежать неприкрытые и беззащитные на виду у снующих туда-сюда людей. Никто никого не трогает, даже ребёнка, любимого преподавателя, пока каждый места не будет сфотографирован, каталогизирован, измерено, зарисованы и исследован.       Гермиона открыла глаза.       Кто-то коротко постучал в дверь открыл её. Гермиона все ещё надеялась, что это кто-то из школы, но в комнату зашла пожилая чернокожая женщина в синем брючном костюме и белой блузке. Её короткие чёрные волосы были тронуты сединой. На руки у неё висела распухшая сумка, почти такая же огромная, как рабочая сумка Гермионы. На шее висела карточка-пропуск на ремешке, но Гермиона не смогла прочитать, что там написано.       Женщина представилась: —Специальный агент Хэпзибе Смит, глава отделения расследований Великобритании. Вы Гермиона Грейнджер?       Она протянула ладонь для рукопожатия, но передумала, увидев засохшую кровь на руке Гермионы. —Вас уже сфотографировали?       Гермиона кивнула. —Да что ж такое, -она открыла сумку и вытащила палочку, — Сейчас наколдую очищающий заклинания, не пугайтесь. Кто-то вошёл в комнату ещё одним стулом. —Это ты тот урод, который не дал девушке умыться!       Аврор продолжал молчать. Возможно ему вообще прежде не приходилось отчитываться перед женщиной, за исключением матери, но это было очень давно. —Мисс Грейнджер, мы постараемся закончить с этим как можно скорее. Вы не возражаете, если в конце беседы я извлекаю из вашей головы воспоминания?       Гермиона кивнула. —Как хотите.       Хэпзибе Смит взмахнула палочкой из сумки прямо ей в руки приземлился диктофон. Она нажала несколько кнопок, чтобы запустить диктофон, после чего вновь открыла сумку, вывалив на стол записные книжки, бумаги. —Готовы? —Да. —Мисс Грейнджер, прежде всего хочу сказать, что мне очень жаль, что вам пришлось это пережить…       Гермиона махнула рукой, давая понять, что эту часть беседы можно пропустить. —Хорошо, -сказала Хэпзибе, —Я обязана донести до вас следующея. Вы должны знать, что дверь за моей спиной не заперта. Вы не арестованы. Вы не задержаны. Как я уже говорила, вы можете уйти в любой момент, хотя ваши добровольное показания как одного из немногих свидетелей сегодняшней трагедии очень помогли бы нам восстановить полную картину произошедшего. —Вы хотите, чтобы я помогла вам построить обвинения против Захарии? —Я просто хочу, чтобы вы рассказали мне правду. —Я могу рассказать только то, что знаю.-Гермиона не осознавала, что настроена враждебно, пока, опустив глаза, не увидела, что сидит, скрестив руки на груди. —Мисс Грейнджер, давайте признаем, что мы сейчас все находимся в очень неловкой ситуации. Гермиона ждала. —Вам будет проще говорить, если мы останемся без лишних глаз?       Гермиона поджала губы.       Может, Хэпзибе Смит и была разочарована тем, что её козырь не сработал, но виду не показала. Она снова взяла диктофон. —Давайте тогда начнём с этого момента. Мне известно, что вы были с некими Гарри Поттером и Рональдом Уизли в библиотеке. Что было потом? —Мы повздорили немного с Роном, когда я начала заканчивать…домашнюю работу. Уже на выходе из библиотеки я услышала взрывы. Это было ужасно.       Она прервалась, вновь окунувшись в то, что произошло всего пару минут назад. —Мы кинулись туда, я была будто в каком-то омуте, не знаю, как объяснить, -честно призналась Грейнджер, —Затем, я бежала по коридору, увидела профессора Флитвика, лежащего на полу. Повернувшись, я увидела профессора, она сидела рядом с младшей студенткой и причитала.       Она призадумалась, пытаясь все вспомнить. —Подбежав к ним, я выпала из реальности, потому что последнее, что я помню, это побои той, что взорвала школу.       За дверью послышался чей-то очень настойчивый голос и через пару минут ввалилась профессор Боже. Она была в лютой ярости. Казалось, дай ей добычу, она разлетится на клочья. Невидящим взглядом окинув комнату, она на секунду смягчилась в лице, заметив Гермиону. —Какого Мерлина вы не отпускаете мою студентку? , -заявила она.—Девушка итак слишком много пережила за сегодня, неужели вы не видите как она растеряла?       Странно было такое чувствовать, но с появлением Беллатрикс, Гермиона почувствовала тепло, расплывающееся по груди. Пока Беллатрикс решала некоторые вопросы с оставлением Грейнджер в покое, Миона тихо сидела на своем твердом стуле, свернувшись комочком. —Вы кто, женщина? , -наконец сообразила мисс Смит. —Я профессор мисс Грейнджер! И я не потерплю неуважения в сторону моих студентов. —Как вас зовут?       Беллатрикс усмехнулась, потому что имя ее семьи было известно по всем магическим городам этого мира. —Беллатрикс Блэк-сказала она так четко и выточено, что у Хэпзибе практически упала челюсть.       Женщина подскочила, указывая Блэк на свое место. Хотя та, казалось, не обращала на вторую ни малейшего внимания. —Мы уходим,-заключила Блэк и хлопнув дверью, вышла в коридор.,—Готовся, малышка, мы аппарируем.       Грейнджер схватилась за руку Беллатрикс, притягивая ее к себе, как можно ближе и практически начала аппарировать. Мысленному ликованию студентки не было предела. «Наконец-то я вышла из этой дыры». POV Гермиона       Мне страшно. Это ведь обычная девочка, но с другой стороны, она убийца. Убила профессора, убила детей. Это все наводит на очень неприятные мысли….       Последние года, я все чаще сталкиваюсь с тем, что мы не думаем сами. Сейчас кто-то начнет бить себя в грудь, отрицая данный факт, а кто-то будет показывать пальцем в мою сторону, извергая всяческие обвинения в том, что я ничем не отличаюсь. Может так. Я не буду отрицать, что влияние мира информации в лице СМИ, интернета, социальных сетей и всего остального, сильно влияет на мою жизнь, но! Но Вы когда-нибудь сами думали о том, что Вам говорят или что Вы делаете?       Мы все ежедневно совершаем действия, которые нам кто-то навязывает. Даже я, когда думаю весь этот текст, нахожусь под влиянием всяческих полупропагандистских изречений, но я стараюсь. Стараюсь самостоятельно думать и чем больше я думаю, тем страшнее мне становится. Да, вы не ошиблись, именно страшно. Я хочу поделится с вами своим страхом. Может кто-то из вас его почувствует и может это что-то изменит, а может нет.       Страх номер один: стадо и индивид.       Замечали вы когда-нибудь, что вы живете в стаде? Думаю да. А что вы часть стада? Только не надо старой песни про «я не такой как все», не надо. Мы все стадные существа, стремящиеся от состояния один (простое) к состоянию много (сложное). Это заложено в нас на генетическом уровне, неважно, будь ты ведьма или маггл, хоть может эти слова и легко опровергнуть. Спенсер считал, что как самый простой организм стремится стать сложным, так и человек стремится стать чем-то большим, чем индивид. Так появлялись племена, города, государства. Но если данный факт является позитивным с многих точек зрения (и я не думаю, что кто-то станет спорить), то понятие «стадо» позитивным для меня быть не может. Мы не хотим выделяться. И не надо тут начинать, что «нет, вот я-то неформал…». Мы не хотим выделяться из той группы, которую мы себе избрали. Отсюда много примеров, которые я могу описать только утрированно, но вы сами можете подумать о себе и своей группе. Мы хотим вписаться. Мы хотим, чтобы с нами общались, нас замечали, чтобы мы «влились» в компанию. В свою бытность я побывала в разных группах, но везде была одна тенденция и одно правила: «Соответствуй». С малых лет нас лишает определенной индивидуальности семья (только не думайте, что я обвиняю семью во всех бедах или еще что-то подобное), потом школа, клубы по интересам, институт, работа. Вы же не станете спорить, что при всех своих «Я оригинален!», вы еще не сделали чего-то, что не входило бы в рамки определенной группы. Мы теряем свое «Я» и это страшно.       Страх номер два: «Быть как Жан Рено» или продолжение о индивиде.       Мы всегда кому-то подражаем: моделям, политикам, ученым. Мы хотим стать этими людьми, теряя при этом себя. Нет, конечно будет не верным сказать, что плохо стремиться стать столь же выдающимся, как Эйнштейн или Пикассо, но может стоит желать стать лучше, чем они? Зачем быть «как», когда стоит стать «лучше»? Или даже не так: зачем быть как кто-то именно, когда можно просто стать кем-то. «Кем ты хочешь стать?» - «Я хочу стать актрисой, как Моника Беллуччи» - вот зачем это «как», почему не просто «Я хочу стать отличной актрисой» или «популярной актрисой». Почему надо становится как кто-то? А я скажу почему: потому что мы не видим в себе потенциал, потому что нас всю жизнь сравнивают с кем-то. То с ученицей, которая лучше написала диктант, но с сотрудником, который лучше выполнил работу. Нас не сравнивают с нами самими. Да вы и сами так же поступаете. Ведь услышать «Ты так сильно изменился», можно только от знакомого, которого давно не видел. Вспомните, когда вы последний раз говорили: «Ты такой молодец, ты сегодня сделал то, чего не мог сделать раньше»? Не думаю, что недавно, а даже если, то уж никак не часто. Мы ищем кумиров, потому что не можем понять, что нам надо становиться не такими, как кто-то, а лучше, чем мы есть сейчас.       Страх номер три: пусть кто-то, но не я.       Все не раз слышали о том, как люди гибнут в людных местах из-за принципа «Кто-то подойдет». Так вот: никто не подойдет. Один раз, заходя в метро, мне необходимо было приобрести билет. Очередь в кассу была большая, я встала в конец и тихо разговаривала с подругой. Очередь потихоньку двигалась, но кое-что привлекло мое внимание: она как-то огибала стену в одном месте, как если бы она была грязная или там была лужа воды. Но нет, там не было лужи, точнее там была лужа, но не воды. Прямо у окошка кассы сидел весь в крови молодой парень. Кровь стекала по его лицу, её было трудно не заметить, он с трудом дышал. Я не буду описывать свои действия, этот псевдо героизм не имеет отношения к делу, а вот что имеет: в очереди стояла куча людей, большинство из которых – взрослые люди, и хоть бы кто, хоть один человек отреагировал! Нет, все смотрел на него и обходили стороной. Пусть этот пример жестче, чем предыдущие, но он и страшнее. Мы все боимся взять на себя ответственность за то, к чему, по большому счету, мы не имеем никакого отношения. И в первую очередь мы этого боимся из-за общественного мнения. А вдруг о нас плохо подумают! А вдруг они решат, что я его знаю! А вдруг…А вдруг.. Да какая разница? Ну решат, и? И тишина… Ничего не поменялось в моей жизни, когда я обратила внимание, а вот его жизнь я может спасла. Ничего не изменится в вашей жизни, если вы будете обращать внимание на то, к чему вы не имеете отношения, но что стоит исправить. Недавно я шла на работу. Было утро, но еще не особо многолюдно. Передо мной шла женщина средних лет. Проходя мимо железного бордюра, которым огораживают газоны, она что-то с него взяла. Мне стало любопытно и, так как она шла по моему маршруту, позже я узнала, что же это было. Это была пустая пивная бутылка, оставленная кем-то. Ей было все равно, кто пил, кто оставил, кто её увидит. Она просто сама выкинула её в мусорку, а не решила «Ну скоро выйдет дворник». Мне тогда стало перед ней жутко стыдно и я не знаю, почему. Вы только не подумайте, что я призываю всех бежать и собирать фантики с асфальта, вдогонку отвозя каждого плюс-минус раненого в лучшие клиники. Нет, я просто хочу, чтобы вы не ждали, что кто-то другой сделает то, что в состоянии сделать вы. Мне страшно от того, что так не поступают.       На сегодня все, а то я начинаю замечать, что с каждым последующим словом, я скатываюсь во все большее человеконелюбие, во все больший негативизм. Посмотрим, есть ли те, кто такого же мнения, а дальше решу, продолжать ли… КОНЕЦ POV.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.