Часть 1, Everyday is Christmas — фанфик по фэндому «Роулинг Джоан «Гарри Поттер»», «Гарри Поттер»

Часть 1

3 декабря 2022 г. в 18:36

Настройки текста

Уютно и тепло. Разноцветные огоньки мерцают на ели, пока в камине потрескивает огонь. На кофейном столике у дивана стоят две чашечки кофе и ванильное печенье. Это его любимое лакомство, но только если оно было приготовлено обожаемой супругой. Какое Рождество подряд Гермиона Малфой готовит это печенье для своего мужа. Она добавляет на полторы ложки больше ванильного сахара и щепотку перетёртой корицы в тесто, а сверху немножко цедры лимона. Они в браке вот уже пятьдесят лет, но с их первого совместного Рождества ничего не изменилось. Всё та же огромная пышная ель, мерцающая гирлянда с огоньками синего, белого и жёлтого цветов. Гермиона, как и много лет назад, суетится перед приходом гостей, перечисляя под нос всё, что ещё нужно сделать. Драко стоит у дверей в трапезную и не отводит взгляда от супруги. На ней платье цвета горячего шоколада, волосы собраны в аккуратную причёску, а на шее поблёскивает неизменное украшение — кулон в виде снежинки, который он подарил ей в день рождения сына. Кто-то может сказать, что пятьдесят лет — это целая жизнь, что это слишком много. Но мистер Малфой знает, что так скажет тот, кто не провёл эти годы с Гермионой. Гермионой Джин Малфой. С ней они прошли, как один день. Как будто бы вчера он только признался ей в своих чувствах, а она озвучила желанное «Я беременна». — Драко, — она достаёт из духовки запечённое мясо, — ты снова выпал из реальной жизни. Мне кажется, что Рози была права, когда говорила, что тебе стоит побольше времени проводить тут, а не в своих мечтах. — Я не мечтал, дорогая, — он подходит к супруге и придерживает тяжёлое блюдо. — Я вспоминал. Это важно. — Что же ты вспоминал? — То, насколько Рождество изменило нашу жизнь. — Да, этот праздник нечто большее для нашей семьи. — Наша семья началась с Рождества. Он стоит у стола с десертами, ковыряя ложкой в очередном куске пирога. Не радует даже то, что начинкой для него в этом году выбрали вишню. Малфой отодвигает тарелку и аккуратно смотрит сквозь толпу, следит за одной парой во всём зале. Розовое платье Грейнджер выделяется на фоне тусклых нарядов остальных школьниц. Сама Грейнджер выделяется на их фоне. Счастливая и чертовски красивая. Крам кружит её в танце и касается каштановых волос, которые заплетены в простую косу. Видимо, причёска успела распасться. — Так и будешь тут торчать? — Забини подходит к другу. — Если тебе кажется, что ты – невидимка, то ты полный идиот. Не хватает только стать в сантиметре от неё и продолжать пялиться, думая, что никто этого не видит. — Да пошёл ты, Блейз! — раздражённо отвечает Драко. — Пригласи её на танец, — не отстаёт Забини. — Глядишь — повезёт. — О чём толкуете? — в разговор вмешивается Теодор Нотт. — Всё о том же, — хохочет Блейз. — Наш Малфой опять залипает на Грейнджер, а я предлагаю ему пригласить её на танец. — Так ведь дельный совет. Малфой, ты как? Решился уже? — Когда вы наконец-то заткнётесь? — Драко кидает взбешённый взгляд на друзей. — Без вас тошно. — Держи, — Тео протягивает ему стакан. — Выпей и вперёд! К Грейнджер! Малфой берёт стакан и принюхивается. Это огневиски. Теперь веселье друзей становится понятным. Скорее всего, Блейз каким-то образом притащил в Хогвартс несколько бутылок из коллекции очередного мужа своей матери. По крайней мере, оставалась слабая надежда, что Забини ограничился несколькими бутылками. Серые глаза вновь отыскивают в толпе Грейнджер, которая громко смеётся с очередной шуточки болгарского ловца. Пальцы крепче сжимают стакан. Теодор и Блейз выжидающе смотрят на Драко, и тот запрокидывает стакан, за раз осушая его. Крепкий алкоголь сразу же бьёт в голову, и спустя несколько минут Малфой уже видит не одну Гермиону. Теперь там три Гермионы. Да и количество друзей тоже резко увеличилось. — Вперёд, Малфой! — Тео хлопает его по спине. — Иди! И без Грейнджер не возвращайся! Он не идёт через зал, а плывет. Задел нескольких ребят, пока добрался до пары Виктора и Гермионы. Она кружится в своём розовом платье. Драко протягивает к ней руку, хочет ухватить за подол, но что-то идёт не по плану, и Малфой падает. Он распластался посреди зала, у ног Грейнджер и Крама. — Упал, — констатирует Малфой. — Как неловко получилось. Десятки взглядов устремились на тело в безупречном чёрном костюме. А сама Гермиона отскочила от Малфоя на несколько шагов, не сразу поняв, кто именно свалился перед ней. — Давай помогу, — Крам попытался поднять Драко. — Тебе бы отдохнуть, дружище! Кажется, для тебя праздник уже закончился. — Отвали! — он отмахнулся от него. — Я буду разговаривать только с ней! Указательным пальцем Малфой пытается ткнуть в одну из трёх Грейнджер, которые витали в воздухе и в опьяневшем сознании. Ноги практически не держат, а язык заплетается на каждом слове. — Мерлин! Малфой! — Гермиона тяжело вздыхает и осуждающе качает головой. — За что мне это? На его лице расплывается довольная улыбка, когда Грейнджер подходит к нему и позволяет опереться на себя. Весь Хогвартс будет ещё долго вспоминать этот вечер и эту картину. Гермиона в бальном платье и на каблуках выводит полуживого Драко, пока тот вопит во всё горло: — Неудачник! Крам, ты лузер! Болгарский ловец напрягается и сжимает кулаки, в глазах читается злость, и Гермиона чувствует, что сейчас может произойти что-то далеко выходящее за рамки обычного школьного праздника. — Виктор, — она лепечет, — прости его! Ты же видишь, что он не в себе! Прости, пожалуйста! С этими словами Грейнджер выводит Малфоя из зала, скидывая его на лестнице. Она разгневана, пока тот светится от счастья. Конечно, на утро от этого чувства и следа не останется, когда голова будет раскалываться, но сейчас было рано об этом думать. В хмельное сознание приходит здравая мысль: они тут вдвоём. Малфой и Грейнджер. — Какого чёрта? — шипит Гермиона. — Ты что творишь? — Какая ты красивая, Грейнджер, — очень медленно говорит Драко, пытаясь чётко выговаривать каждое слово. — Мерлин Всемилостивый! Ты почему решил докопаться ко мне и к Виктору? Паркинсон мало? — Что мне твоя Паркинсон? — смеётся. — Я же тебя люблю. — Ч-что? — заикаясь, спрашивает Гермиона. — Совсем тебе плохо, да? — Да, плохо. Потому что устал смотреть на тебя со стороны. Я не могу так больше, Грейнджер... — Опа! Попались! — заливаясь смехом, кричит Блейз, неожиданно появившийся с Теодором под руку. — Грейнджер, он уже признался тебе? Если нет, то я торжественно заявляю: Малфой по уши в тебя влюблён! Тео может подтвердить! — Подтверждаю! — в перерывах между икотой говорит Нотт. — Это вы его напоили? — Гермиона испепеляет парочку гневным взглядом.Она ведь староста – она это любит делать. — Вы зачем это сделали? — Всем нам иногда нужен эликсир смелости, именуемый «Огневиски Блейза Забини». Так что, Грейнджер? Я ведь знаю, что ты тоже неровно дышишь к нашему блондинчику. — Проваливай отсюда, Блейз! Пока у тебя есть возможность сделать это при помощи своих двух. — Она не шутит, брат, — вновь просыпается Теодор. — Женщины в гневе страшны. Пойдём лучше. Гермиона тяжело выдыхает, закрывая глаза и присаживаясь возле Малфоя. Что-то подобное могло случиться только с ней. Драко касается кудрявых волос, а потом размещается у неё на коленях. Голова тонет в шёлке розового платья, руки крепко цепляются за подол. — Я люблю тебя, Гермиона, — шёпотом произносит Малфой. — Очень сильно. — И я тебя, идиот, — признаётся Грейнджер. — Ты ведь мог признаться на трезвую голову. Зачем же ты напился? Но Драко уже не отвечает. Он услышал желанный ответ и провалился в сон, чтобы утром проснуться с жутким похмельем и счастливым осознанием, что теперь Гермиона Грейнджер — его девушка. Миссис Малфой громко смеётся, когда воспоминание всплыло на поверхность в сознании. Кажется, как будто бы это было ещё вчера. Им по четырнадцать лет: они юны и невинны. Она не чувствует ног из-за танцев, а он впервые познаёт прелести алкогольного опьянения. — Ты тогда отдавил мне все ноги, — приговаривает Гермиона. — Я не могла тебя разбудить до самого рассвета. — Ох, я даже не знаю, кому на утро было хуже: мне или Тео с Блейзом, которым ты не давала настойку от похмелья. — Они заслужили это. Сами напились, как свиньи, и тебе вручили стакан. — В тебе живёт всё та же правильная Гермиона Грейнджер, — Драко обнимает супругу. — За это я тебя и люблю. — За это ты на мне женился. — Не только. До Рождества остаётся день, а Малфой сходит с ума. Сколько ювелирных магазинов осталось за его спиной? Десять? Двадцать? Ни в одном нет ничего подходящего. Глаз начинает дёргаться, а нервы на пределе. Если сейчас он не найдёт то, что так усердно ищет, то убьёт кого-то. До боли знакомое прикосновение к плечу вытягивает Малфоя из гневных раздумий. Нарцисса тепло улыбается сыну и целует того в щеку. — Здравствуй, милый. — Привет, мама, — с ноткой злости здоровается Драко. — Что случилось? К чему такая срочность? — Мне нужна твоя помощь, мам. Если я не выберу сегодня это чёртово кольцо, то сожгу дотла весь Лондон. — Не может быть, — на лице леди Малфой загорается восторг. — Это то кольцо, о котором я думаю? — Да. Я решил сделать Гермионе предложение. Два года прошло после выпуска с Хогвартса, и я думаю, что пора. — Я так рада, сын, — леди Малфой нежно обнимает его. — Но почему ты не подаришь ей фамильное кольцо Малфоев? — Гермиона — необычная девушка. Она другая. Она особенная. Поэтому и предложение должно быть особенным. Не хочу, чтобы это было, как у всех моих предков. — Ты волнуешься? — Да, — признается Драко. — Я боюсь, что она скажет мне «нет». — Откуда у тебя такие опасения? — Нарцисса заглядывает в глаза сыну. — У вас что-то не ладится? — Нет, у нас всё хорошо. Но Гермиона не тот человек, для которого семья в приоритете. Ты посмотри на неё — она же круглые сутки на работе. Прошло всего два года, как мы покинули пределы Хогвартса. А что, если она решит, что слишком молода для замужества? — Ты очень плохого мнения о мисс Грейнджер, Драко. Вы вместе с четвёртого курса. Вспомни, когда она была не на твоей стороне? — Такого не было. — Ну вот, — Нарцисса касается подбородка Малфоя. — Гермиона всегда с тобой. Даже, когда весь мир был против, она стояла рядом. В самые тяжёлые времена не отпускала твою руку. Это многое значит, Драко. — Я буду спокоен лишь тогда, когда увижу кольцо на её пальце. Остаток дня пролетел в поисках того самого кольца, которое Драко представил в своей голове. Его пальцы ни разу в жизни не держали столько ювелирных украшений. Это и кольца из белого золота с бриллиантами, и классические, и что-то слишком вычурное. Но ничего из того, что ассоциировалось бы у Драко с Гермионой Грейнджер. — Это провал, — констатирует он, выходя из очередной лавки. — Заглянешь в Мэнор на чай? — Нарцисса с надеждой смотрит на сына. Он устало кивает головой, и щелчок аппарации уносит их. Семейное поместье встречает привычной тишиной и пугающим величием. Драко так редко стал тут появляться с того времени, когда закончил обучение в Хогвартсе. Решение «жить вместе» давно сидело в головах Малфоя и Грейнджер. Они даже не обсуждали это. Мэнор кардинально отличался от той квартиры, которую они снимали. Тут не было разноцветных пледов на диване и беспорядочных стопок книг на каждом углу. В поместье Драко не ощущал аромата тех самых духов, которыми пользовалась Гермиона. О магловских причудливых штуках и говорить не стоило. Грейнджер научила его пользоваться стиральной машинкой, калькулятором, миксером и многими другими непотребствами. Драко предпочитал мило улыбаться, пока тихо ненавидел все эти штуки. Как бы он не переубеждал свою девушку, что всё это делается быстрее при помощи волшебной палочки — бесполезно. В этом и была вся Гермиона — настойчива и непоколебима в своих решениях. Пока Драко осматривал стены родного дома, словно находился тут в первый раз — на столе появились две чашки чая с лимоном и ягодный пирог, приготовленный Миппи. — Присаживайся, дорогой, — миссис Малфой отодвинула стул для него. — На тебе совсем нет лица. — Я так отвык от Мэнора. А ещё больше я привык к нашей квартире. — Ты отвык от того, что её голос не слышится в стенах. А ещё больше привык к тому, что мисс Грейнджер находится в нескольких сантиметрах от тебя. — Возможно. — Это тебе, — Нарцисса протягивает ему небольшую коробочку. — Надеюсь, что это то, что ты искал. — Это... — Драко открывает бархатную коробочку красного цвета. — ... кольцо. — Это кольцо матери Люциуса. Она отдала мне его перед смертью, велев передавать наследникам ровно до того момента, пока у Малфоев не родится девочка. Я думаю, что она простит мне эту маленькую шалость. — Но... — Мне кажется, что будь она знакома с мисс Грейнджер, то та обязательно ей понравилась бы. Ведь Гермиона — другая. Гермиона — особенная. Аккуратное тонкое кольцо из белого золота гоблинской работы. И лишь небольшой драгоценный камешек цвета неба инкрустирован в ободок. Драко никогда бы не подумал, что это кольцо могло принадлежать бабушке — оно было совсем не в стиле леди Малфой. Но в нём было что-то очаровывающее. То ли его необыкновенная простота, но необычайно высокая цена. Или же чистота голубого камня, в которой виднелось отражение души человека, смотрящего в него. — По легенде, этот камень — первая слеза неба. Чистая, невинная и неповторимая... — Как Гермиона, — не выдержал Драко. — Спасибо, мам. Это оно! Прости, мне пора бежать. Он бегло целует Нарциссу в щеку и исчезает, оставив тёплую улыбку на лице матери. Не выпуская кольцо из рук, Малфой появляется посреди квартиры. В голове стёрся весь план, который он придумал ещё утром. Теперь Драко хотел услышать заветное «да» прямо сейчас. — Мерлин! — Гермиона роняет на пол яблоко. — Ты напугал меня. Ты где пропадал? — Грейнджер! — Малфой опускается на одно колено. — Я не знаю, с чего начать... — Ты чего? — Не перебивай меня, пожалуйста. Гермиона, я никогда ещё так не волновался, — он раскрывает ладошку, на которой лежит кольцо. — Не хватит всех слов, всех языков мира, чтобы описать мою любовь к тебе. Я могу бесконечно долго рассказывать тебе о том, как я счастлив просыпаться с тобой каждое утро; как мне всегда тебя мало; как ты стала причиной всех моих улыбок; как я утопаю в тебе каждый раз. Всем бедам назло — ты моя, что бы не случилось. Так раздели же со мной эту жизнь! И все последующие, которые нам суждено провести вместе. И сколько бы мы не прожили — мне всегда будет мало, так давай начнём с вечности? Выходи за меня замуж. Она молчит и с изумлением смотрит на него. А его сердце вот-вот разорвётся на части, если она не скажет хоть что-то сейчас. Эти секунды длятся дольше, чем предыдущие двадцать лет его жизни. Никакое из Непростительных не сравнится с её молчанием. — Я согласна, — робко шепчет Гермиона. — Что? — Драко переспрашивает, словно в бреду. — Я выйду за тебя, Малфой. То самое кольцо до сих пор красуется на пальце Гермионы Джин Малфой. Несмотря на то, что у них родилась дочь, Драко не позволил жене передать кольцо. Он подарил Роуз не менее прекрасное украшение, но только не то самое, которое когда-то хранилось в коробочке из красного бархата. Хоть по легенде и считалось, что это — первая слеза неба, но он переиначил этот рассказ. Малфой говорил, что так выглядит душа его жены — чистая, невинная и неповторимая; что его Гермиона — та самая первая слеза неба; подарок небес для него. — Я старался сделать каждое твоё Рождество особенным, — продолжает Драко, расставляя приборы на праздничном столе. — Это традиция. — Конечно. Ты помнишь ту Рождественскую ночь? Через год после предложения? — Всегда говорил тебе, что ты слишком близко принимаешь всё к сердцу. — Да что говоришь, Драко? — Гермиона театрально закатила глаза. Она спешит домой с полными пакетами продуктов. На работе задержали и везде очереди. Гермиона поднимается через ступеньку, чтобы быстрее добраться к дверям квартиры. Из пакета выпадает два мандарина, пока она пытается нащупать ключи в сумочке. — Драко! Я дома! — оглашает девушка и удивляется тому, что в квартире темно. — Драко? Свет не горит в прихожей и в гостиной. Она оставляет пакеты на диване и направляется в спальню, но и там пусто. Странно. Уже начало седьмого вечера — Драко должен быть дома. Включает ночник на прикроватной тумбе и осматривается вокруг — надеется увидеть какую-то записку. Ничего такого нет. Она забирает пакеты и идёт на кухню, мысленно успокаивая себя. Возможно, он так же, как и сама Гермиона полчаса назад, стоит где-то в очереди или встретил кого-то по пути домой. Точно. Драко мог повстречать Блейза или Тео, зацепиться за разговором и немного потерять счёт времени. Немного успокоившись, переодевается и принимается за готовку. Времени и так совсем мало осталось, а в квартире шаром покати. Гермиона достаёт из пакета муку, молоко, яйца и ваниль. Кухонная утварь шумит и друг за другом отправляется в мойку, пока Грейнджер замешивает тесто на печенье. Параллельно в духовке запекается тыква и мясо, а на плите томится горячий шоколад. Девушка напевает под нос заученные строки и двигается в такт словам. На темно-зелёном фартуке появляется несколько пятен шоколада и брусничного джема. Волосы были собраны в безобразный пучок, чтобы не мешали. Духовка издаёт звук в один момент с часами. Гермиона так увлеклась процессом, что не заметила, как несколько часов пролетели незаметно. Стрелки показывают одиннадцать вечера, а Драко так и не появился. Она достаёт из духовки запеченную свинину и развязывает бантик фартука. Волшебная палочка вызывает ярко-светящуюся выдру — патронус Гермионы. Она оправляет животное к Драко всего с двумя словами: «Всё хорошо?». И через десять минут прилетает ответ: «Да. Всё хорошо, Гермиона. Скоро буду». Проходит сорок минут. Час. Два. Она сначала нервно расхаживает по гостиной, потом клубочком сворачивается на диване и проваливается в глубокий сон. Ей ничего не снится, только лишь кажется, что она летает. Где-то высоко в небе, как птица. Прозрачная высота подхватывает и подбрасывается к солнцу — тут должно быть тепло, но почему-то очень холодно. Девушка открывает глаза, чтобы натянуть на себя плед и сердце уходит в пятки. Никакого камина и стеклянного столика перед ней нет. Сонные глаза видят огромные панорамные окна и раскинувшийся, словно на ладони, мерцающий город. Она схватывается и понимает, что это не их квартира. Это даже не Лондон. Гермиона оглядывается по сторонам и замирает, когда наконец-то видит Драко. Он стоит в пару метрах от неё и просто наблюдает. Одет в непривычный спортивный костюм, который ему когда-то подарила Гермиона, а на ногах белые кроссовки. Он выглядит так обычно — так не по-волшебному. Она хочет что-то сказать, но мыслей так много, что не получается сформулировать речь. — Только не злись, — выдаёт Малфой и подходит к девушке. — Я немного не уложился в сроки. — Где... Как... Что происходит? — изображать одновременно злость и растерянность не удаётся. — Где мы? — Я думаю, что тебе стоит переодеться, — он протягивает ей огромный пакет. — Очень сильно надеюсь, что всё подойдёт. Мне правда было сложно это выбирать. Пока Гермиона заглядывает в пакет, Драко выходит из комнаты. В тусклом свете ламп ей удаётся рассмотреть спортивный костюм, чем-то похож на тот, в котором был одет сам Малфой. Ещё она обнаружила белую футболку и белую курточку. А на самом дне огромного пакета была коробка, в которой были всё такие же белые кроссовки. Очень нетипичный выбор для Драко, но, тем не менее, становится интереснее. Гермиона быстро переодевается и направляется к той же двери, за которой скрылся Малфой. Яркий свет ослепляет и она жмурится. — Готова? — тихо спрашивает Драко. — Угу, — привыкая к освещению кивает Грейнджер. — Закрой глаза, пожалуйста, и не открывай до тех пор, пока я не скажу. Договорились? — Хорошо. Гермиона вновь погружается в темноту и аккуратно ступает шаг за шагом, держа Драко за руку. Слышит, как открылись двери и они куда-то вышли. Считает в уме шаги. Десять, двадцать, сорок. Повернули направо и остановились — чего-то ждут. Слух улавливает какой-то очень знакомый звук. Это лифт? Не может быть. Но следующая минута подтверждает догадку, когда она чувствует, как они спускаются на лифте вниз. Интересно, на каком этаже они были? Судя по виду из окна, то довольно высоко. Лифт останавливается и они выходят. Гермиона слышит голоса незнакомых людей, различая в чужой речи непривычный акцент. Драко продолжает её куда-то вести. Двери открываются, и становится холодно. Они вышли на улицу, где очень шумно. Она ступает ещё несколько шагов и Малфой отпускает её руку. — Открывай глаза. С Рождеством, Гермиона. Она открывает глаза, на которые моментом наворачиваются слёзы. Они в самом сердце Нью-Йорка. Магловского Нью-Йорка. Тут ездят обычные машины и такси, гуляют люди и идёт снег. Карие глаза Гермионы быстро переключатся, осматривая всё вокруг. — Драко, — шепчет девушка, — это невероятно. Это... — Твоя детская мечта, — он заканчивает вместо неё. — Ты так мечтала побывать в Америке. Увидеть зимний Нью-Йорк без волшебных палочек и сливочного пива. — У меня нет подарка для тебя... — Ты — мой подарок. Твоя улыбка и твои счастливые глаза. И пусть мне для этого придётся ещё раз понять, как выбирать для тебя одежду без волшебной палочки и, что «Найк» — это бренд, а не какое-то мудрёное заклинание. Она звонко рассмеялась, рассматривая свои кроссовки. Гермиона крепко обнимает мужа, а потом заплаканными глазами смотрит на обручальное кольцо и понимает, что ей достался лучший мужчина во всём мире. — Я ведь себе такого надумала, — твердит по итогу Гермиона. — Вздумала, что я могу тебя бросить? — Мы были женаты меньше года. Кто знает, что у тебя на уме, Малфой? — Мерлин! — вздыхает Драко. — А что у тебя на уме, Малфой? Чего я ещё не знаю? Что ещё придумала себе моя жена, пока я считал её умнейшей ведьмой? — В какой-то момент я испугалась, что ты расстроишься, если первым нашим ребёнком будет девочка. Джин и Томас Грейнджеры суетятся, пока их дочь продолжает заламывать себе пальцы в ожидании гостей. Теперь эта идея уже не кажется ей столь удачной. Наверное, стоило организовать эту встречу где-то на нейтральной территории. Как всегда, в Гермионе каким-то образом уживалось две личности — рациональная и продуманная Золотая девочка, и слишком самонадеянная жена Драко Малфоя. Порой она считала, что набралась от мужа такой беспечности. Хотя, даже Драко поставил затею Гермионы под сомнение. Но две недели назад она была непоколебима в своём решении. — Милая, — Джин подошла к дочери, — не волнуйся, всё будет хорошо. — Да, — нервно выдаёт Гермиона. — По-другому быть не может. Звонок в дверь прерывает их диалог и заставляет девушку вжаться в кресло. Пару вздохов и чарующая улыбка на лице, и Гермиона идёт открывать. — Здравствуйте, — радушно приветствует гостей. — Добро пожаловать, мистер и миссис Малфой. — Здравствуй, дорогая, — Нарцисса нежно обнимает невестку. — Прекрасно выглядишь. — Благодарю, миссис Малфой. — Добрый вечер, Гермиона, — Люциус целует тыльную сторону ладони девушки. — С Рождеством. — Взаимно, мистер Малфой. Проходите в дом. — Привет, — Драко обнимает жену и целует в макушку. — Ты сногсшибательна, Гермиона. — Спасибо, — дрожащим голосом благодарит девушка. — Не переживай. Я рядом. Она старается выдавить искреннюю улыбку из себя хотя бы для мужа, которого не видела с вчерашнего дня, но не получается. Паника берёт верх над ней. Казалось, что так страшно не было во время битвы за Хогвартс. Их родители виделись всего один раз, и то четыре года назад, и то — по случаю свадьбы. Гермиона чувствует, как ком подступает к горлу и её вот-вот вывернет. Пока Драко успокаивал жену, убеждая ту в хорошем исходе вечера, Малфои уже расположились за столом. Круглый стол в уютной гостиной дома Грейнджеров не шёл ни в какое сравнение с трапезной семейного поместья Драко. Тут не было бесконечного количества золотых подсвечников и нескончаемых мест за столом. Домовики не кружились вокруг гостей, подливая вино и сменяя тарелки. Тут лишь была Джин, которая занималась готовкой с самого утра и Томас, открывающий бутылку дорогого вина, по меркам маглов. В голове Гермионы стоит настолько громкий звон, что она даже не может разобрать о чём говорят мужчины и что рассказывает Нарцисса. Девушка до боли в костяшках скомкала салфетку под столом и натужно продолжала улыбаться. Нервны натянуты до предела, аж пока не раздается трезвучий звонок мобильного телефона отца Гермионы. Громкий звук пугает Нарциссу, которая роняет бокал вина, заливая своё кремовое платье. Карие глаза Гермиона видят растерянную миссис Малфой и она понимает, что по-настоящему вечер начинает набирать обороты именно сейчас. — Боже! Простите, Нарцисса! — тараторит Джин, подавая гору салфеток. — Этот звонок порой и меня пугает. — Нет, — леди Малфой сменила испуг тёплой улыбкой. — Что вы, Джин! Это я слишком растерянная стала в последнее время! Звонок... Телефон тут точно не при чём. Нога Гермионы начинает ходить ходуном под столом. Никакая близость Драко уже не помогает. — Предлагаю открыть шампанское, — говорит Томас. — Папа, нет... — шепчет Гермиона, но уже поздно. Взволнованный мистер Грейнджер слишком взболтал бутылку. Неверное движение и пробка выстрелила в одну ил ламп на люстре. Яркие искры и полнейшее молчание. Губы Гермиона дрогнули в нервной улыбке, а глаза медленно переключились на Люциуса, которому в тарелку упала пробка от шампанского. — Моя жена говорит, что битая посуда к счастью, — решает снять напряжение Драко. — Это не совсем посуда, но будем считать, что тоже к счастью. — Ох уж эти предрассудки маглов, — ворчит Люциус, доставая пробку из салата. — Какое счастье может быть в битой посуде? — Ничего страшного не произошло, Люциус, — Нарцисса гладит мужа по плечу. — Джин, я думаю, что мы можем переходить к десерту. — Конечно. Я тоже так думаю. — Давайте, я Вам помогу. Нарцисса принимается за тарелки, пока миссис Грейнджер достаёт пирог из духовки. Гермиона понимает, что нужно помочь матери, но тело не слушается. Она давно не чувствовала подобного напряжения. И дело было не в переживаниях, а в висящей атмосфере. Каждому из присутствующих было сложно. Для Малфоев — обычный магловский дом, без привычной роскоши, казался странным и неправильным. А родители Гермионы — боялись сделать что-то не так и от того сильно волновались. Со стола быстро исчезли все закуски и тарелки. Скатерть Джин также заменила. Пока Люциус где-то беседовал с Томасом, на столе появились новые приборы, фрукты, пирог и чай. — И это вы называете чаем? — заявляет мистер Малфой, отпив глоток из чашки. — Простите, но это на вкус — просто отвратительно. Гермиона берётся за голову в ожидании кульминации вечера. — Я привёз этот чай из Индии, — перечит Томас. — Это исключительный чай. — Отец... — Драко старается успокоить отца. — Я не знаю, откуда Вы его привезли, но это ужасно. Я готов смириться с отвратительным алкоголем маглов, но чай... Мы живём в Англии и чай... — Отвратительный алкоголь? — Люциус... — Да, я считаю ваш алкоголь просто ужасным... — Вы вообще пьёте мочу драконов, я же молчу об этом... — Моча дракона? — Это непростительно просто... Все голоса смешались в один громкий скандал. Гермиона лишь различала мужские и женские голоса. Слышала, как в криках упомянули зазвонивший телефон и пробку от шампанского; что-то сказали и о микроволновке; кажется, что под раздачу попал даже кот и аквариумные рыбки. — Это просто хамство, — вскипел Люциус. — Я... — Достаточно! — Гермиона ударила кулаком об стол и встала со своего места. — Мне нельзя нервничать. Я беременна. — Что? — растеряно переспросил Драко, взяв жену за руку. — Ты что?.. — Я беременна. Уважаемые родители! Уважаемые мистер и миссис Малфой! Вы скоро все станете бабушками и дедушками! У меня под сердцем наследник рода Малфоев, — девушка запнулась. — Ну, или наследница. А сейчас прошу прощения, мне нужно выйти. Она выбегает из гостиной, направляясь в ванную комнату. Еле успевает добежать к раковине прежде, чем опустошает желудок. Токсикоз замучил её до дрожи в коленках. Придерживает каштановые волосы правой рукой, когда в дверь стучат. — Минуту, — просит Гермиона. Дверь открывается и она видит в зеркале Драко. Холодная вода немного приводит её в чувство, и девушка поворачивается к мужу лицом. — Ты как там? — Малфой опускается на колени и прикладывает ухо к животу Гермионы. — Бабушки и дедушки не сильно тебя напугали? — Он ещё не слышит тебя, — сквозь слёзы отвечает мужу. — Драко, а если это будет девочка? — Значит, что это будет самая любимая девочка во всем мире. Потому что никто никого так сильно не любил во всем мире, как я люблю вас. — За одним только исключением. Она расплакалась сейчас точно так же, как и в тот день. В памяти Гермионы этот день был одним из самых ярких воспоминаний. После, она больше не решалась приглашать родителей Драко в магловский Лондон. Намного проще было переместить родителей в Мэнор. С тех пор Джин и Нарцисса встречались с завидной периодичностью — раз в неделю так точно. Сначала их многочасовые разговоры пролетали в обсуждениях догадок — кого же вынашивает Гермиона, а после того, как стало известно, то бабушки обнесли все известные им магазины детской одежды и атрибутики. У новорождённого Скорпиуса Малфоя было всё самое лучшее. И самые лучшие бабушки с дедушками. Люциус не чаял души в первенце сына, а Томас был готов снять звезду с неба для внука. Джин говорила Гермионе о том, что познать настоящую любовь возможно лишь тогда, когда держишь на руках внуков. А Нарцисса была тем человеком, чьё имя первым выговорил маленький Скорпиус. — Ты плачешь? — Драко обнимает жену. — Что случилось? — Знаешь, я поняла маму только в тот день, когда взяла на руку малышку Цисси и Томи. В ту минуту мне показалось, что прежде я не знала, что такое любовь. — А я всегда знал, что такое любовь. Ты и есть любовь, Гермиона. — Где были эти твои слова, когда наши дети знакомили нас со своими вторыми половинками? — хохотнула женщина. — Что-то тогда ты не походил на человека, который знает, что такое любовь. — Тогда я лишь знал, кто такой Блейз Забини. — А потом вы вместе узнали, что такое виски сорокалетней выдержки. Гермиона одета в изысканное синее платье, в тон костюма мужа. Женщина наблюдает за огнём в камине, отпивая горячий чай. Слышит, как муж разговаривает с деловыми партнерами в соседней гостиной и ждёт, когда эта работа закончится. — Миссис Гермиона необычайно красива сегодня, — маленькая эльфийка появилась перед ней. — Синий цвет Вам к лицу, миссис. — Спасибо, милая, — женщина отставляет чашку и достаёт волшебную палочку. — С Рождеством, Миппи. В искрах палочки появляется небольшая коробочка, которую Гермиона протягивает эльфийке. Маленькие ручки смело принимают подарок, развязывая ленточку серебристого цвета. — Миппи не заслуживает такого дорогого подарка, — на глазках маленького существа появляются слёзы. — Это слишком красиво и дорого, миссис. — Пусть слёзы на твоих глазках будут только от счастья, дорогая. Тонкие ручки обнимают Гермиону, держа в одной серебряную заколку с россыпью камней. — И ещё одно, — леди Малфой коснулась палочкой плеча Миппи. — Вот так лучше. Синий и тебе к лицу. Давай я помогу тебе с заколкой? — Спасибо, миссис. Счастливая Миппи в синем платье и с заколкой на голове исчезла. Эта эльфийка так долго служила семье Малфой и, когда Гермиона в один день решила подарить той свободу — она горько расплакалась. По итогу, Миппи — свободный эльф, но всё так же живёт в Мэноре и помогает миссис Малфой. Двери гостиной распахнулись и в них показался светловолосый юноша с лучезарной улыбкой. Скорпиус Малфой прибыл в семейное поместье в честь Рождества. Парень не особо отличился от родителей и сразу же после выпуска из Хогвартса стал жить отдельно. — Мама! — парень подбегает к женщине, подхватывает её и начинает кружить в воздухе, наплевав на все правила хорошего тона. — Я так соскучился по тебе! С Рождеством, мам! — Спасибо, родной, — отвечает Гермиона, когда сын отпускает её. — С Рождеством, Скорпиус. — А где отец? — Весь в работе, — усмехается женщина. — Может, оно и к лучшему, — Скорпиус направляется назад к двери. — Что случилось? — Позволь тебе представить мою невесту — Лейлу, — парень заводит в гостиную девушку в чёрном платье и с платиновыми волосами. — Думаю, что излишние формальности не нужны. — Миссис Малфой, добрый вечер, — девушка учтиво склоняет голову. — С Рождеством! — Здравствуй, Лейла, — Гермиона приветливо улыбается девушке, которую знает с самого рождения. — Спасибо, взаимно. Лейла Забини — дочь Блейза и Луны. Внешне — полная копия матери: бледная кожа и безупречные белые волосы, а вот характер — точно тебе Блейз. Гермиона давно догадывалась об отношениях сына и Лейлы, но не думала, что дело дошло до замужества. Но материнское сердце разрывалось от счастья за сына. — Я сделал сегодня Лейле предложение, и она сказала мне «да», — гордо оглашает Скорпиус, вызывая слёзы на глазах матери. — Отец сделал это некой традицией. — Рождество — особенный праздник для нашей семьи, милый. Много чего произошло на Рождество. — Да, мне Скорпиус рассказывал, – вмешивается в диалог девушка. – Кажется, о том, что Вы беременны, тоже узнали на Рождество? — Да. А Роуз родилась в канун Рождества — двадцать третьего декабря, — Гермиона утирает слёзы носовым платочком. — Прошу прощение, я слишком сентиментальна. Голоса в соседней гостиной становятся громче и дверь наконец-то открывается. В приступе смеха оттуда выходит несколько мужчин и Драко. По-видимому, переговоры прошли удачно. — Джентльмены, — он подходит к жене, — позвольте вам представить, мой бриллиант — моя супруга Гермиона Джин Малфой. — Приятно познакомиться, миссис Малфой, — протягивает руку мужчина постарше. — Эрик Голдман, генеральный директор холдинга «PASTEliter». Мы занимаемся производством тканей. Весь магический мир укутан в наши шелка. — Очень приятно, мистер Голдман. — Роберт Огден — его помощник, — коротко кивает парень помоложе. — С Рождеством, миссис Малфой. — Благодарю, Роберт, — улыбается Гермиона. — Это наш сын — Скорпиус Малфой и его невеста — Лейла Забини. Пока партнёры Драко улыбнулись в качестве приветствия, женщина наблюдала за реакцией мужа. Серые радужки глаз вмиг потемнели и смерили строгим взглядом сына, а потом и его избранницу. Гермиона догадывалась о том, что Скорпиус хотел объявить отцу об этой новости помягче, но взяла всё в свои руки. — Добрый вечер, Лейла, — отчеканил Драко. — Прошу всех к столу. А мне нужно на минуту вас покинуть, прошу прощение. Леди Малфой закусывает губу, чтобы не засмеяться и проходит с гостями в трапезную. Они успели выпить первый бокал вина, а Драко так и не вернулся. Извинившись перед гостями, она встаёт из-за стола и направляется в сторону кабинета мужа. Знает, что тот наложил заглушающие чары, чтобы кто-то не услышал их разговора. На весьма повышенных тонах. — Здравствуй, Блейз, — Гермиона тихо заходит в кабинет, что её даже не заметили. — Эльфы накрывают на тебя и Луну. — Гермиона, тебе лучше выйти, — просит Драко. — Я должен поговорить с ним наедине. — Он и мой сын, Драко. А то, что ты слишком упрям и горд, не делает тебе чести, — женщина обходит стол и садится в кресло мужа. — Я долго терпела ваши выходки, но не позволю этому повлиять на счастье наших детей. — А ты всё та же Грейнджер, — усмехается Забини. — Можно выгнать тебя из Гриффиндора, но не Гриффиндор из тебя. — А ты всё тот же Забини. Может стукнуть сорок пять лет, а ума всё так же на двадцать. — Какого чёрта, Блейз? — вновь вскрикивает Драко. — Успокойся, — Гермиона касается руки супруга. — Он не в ответе за поступки своей дочери. А Лейла не в ответе за поступки своего отца. Я надеюсь, что ты не вздумаешь перечить нашему сыну только из-за того, что вы два идиота. — Почему это я идиот? — вскидывает бровь Блейз. — Точно. Вы оба — слишком гордые идиоты, которым не хватает мозгов извиниться друг перед другом. Сколько лет вы уже не разговариваете? Десять? А из-за чего? Они молчат. — Даже озвучить стыдно, — продолжает Гермиона. — И я, и Луна говорили вам — не связывать личное и работу. Вы нас не послушали, и вот он — результат. Внезапно раздаётся настойчивый стук и спустя миг в дверях появляется Скорпиус. — Мам, пап, там Роуз пришла. — И это так тебя взволновало? — скептически спрашивает Драко. — Она не одна. Блейз, Драко и Гермиона спускаются на первый этаж. В трапезной стоит Малфой-младшая в обнимку с парнем, не решаясь присесть за стол. Женщине хватает одного взгляда на юношу, чтобы узнать того, а вот Забини и Малфой мысленно отрицают реальность происходящего. Если до ссоры, эти двое ещё представляли, как их дети обручатся, то меньше всего они ожидали, что избранником Рози станет кто-то из семьи Поттеров. — Как вас всех много, — очень тихо произносит Малфой-младшая. — Привет, дядя Блейз. Мам, пап, привет. — Привет, Роуз, — с опаской отвечает Драко. — Короче, с Рождеством всех. Я тут по случаю решила вас с парнем своим познакомить — Джеймсом Поттером. А ещё я решила пригласить родителей Джеймса к нам на ужин. Кажется, что платиновый оттенок волос Драко побелел ещё сильнее, и только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как двери открылись в очередной раз. — С Рождеством! — радушно выкликнула Полумна Забини. — Я по пути встретила Джинни и Гарри. Невероятный вечер! — Лучше и не скажешь, — шепнул Забини на ухо Гермионе. — Кажется, без сорокалетнего виски Драко не справится. — Спасибо дочери, что взяла двойную фамилию, — фыркает мужчина. — Я бы не пережил, если бы она стала Поттер. — Она ею и стала, дорогой. — Она Малфой-Поттер. В первую очередь, она Малфой, а потом уже Поттер. — Ты неисправим. Лейла взяла фамилию нашего сына и ничего страшного с ней не случилось, — Гермиона зажигает свечи на столе. — Что-то наши дети задерживаются. — Я бы и сам взял фамилию нашего сына. — Ты и так «Малфой», Драко. — Шикарная фамилия, я считаю. — Лучше и не скажешь. — Ну ты же носишь её пятьдесят лет и не жалуешься. Хотя о чём это я? Грех жаловаться на такую-то фамилию. — Действительно. — И наши внуки тоже носят эту фамилию. И я горжусь этим. Он видит, как Гермиона переживает. Видит и то, как переживает Луна. Да что там говорить, он и сам неистово волнуется. Они с Блейзом успели уже пропустить несколько стаканов виски, но от этого легче не стало. Скорпиус обещал, что они будут к пяти часам, но уже начало шестого, а они так и не появились. — Не маячь, старый, — смеётся Забини. — С тебя песок сыплется. — Поэтому ты сидишь, как кляча? — Да. Я не обесцениваю труд ваших эльфов и тебе советую. Гермиона, угомони своего мужа! Я — старый человек, пожилой! Он тут мечется, а у меня сейчас голова начнёт болеть. Двоиться в глазах начнёт. Мне ещё внуков рассмотреть нужно. — Ты пить прекрати и двоиться не будет, — язвит Драко. — А ты пить начни и таким злым не будешь. Я почему раньше злым был? У меня виски не было. — Блейз... Малфой не успевает договорить, как в гостиной слышится детский плач. Женщины подскакивают с дивана, а Забини отставляет от себя бутылку. Двери открываются, и они вчетвером видят детей. Скорпиус и Лейла — счастливые и родные, у каждого на руках по маленькому свёртку. У Малфоя-младшего конверт серебристого цвета, а у его супруги — перламутровый. — Мерлин! — первой не выдерживает Полумна. — Блейзи, ты видишь ауру этих ангелочков? — Вижу, Лу, — на автомате отвечает мужчина. — Сын, — Драко делает на встречу Скорпиусу, — позволишь? — Конечно. Скорпиус подходит к отцу и передаёт младенца. На глаза Драко уже успели навернуться слёзы и появилась тёплая улыбка. Мужчина прижал конверт к себе и аккуратно заглянул под плед. — Это Томас Малфой — в честь дедушки Тома, — представил сына Скорпиус. — А у Лейлы на руках — Нарцисса Малфой. Очень жаль, что они не дожили к этому дню. — Она — чудо, — прошептала Полумна, взяв Цисси на руки. — Кажется, что у неё глаза Нарциссы. Блейз подошёл к жене, коснувшись губами крохотных пальчиков новорождённой Малфой, и пустил слезу. — Добро пожаловать в мир, Нарцисса, — одними лишь губами прошептал Блейз. — Гермиона, — Драко повернулся к ней, — чего же ты застыла? Она сделала неуверенный шаг в сторону мужа, захлебываясь слезами. Когда-то она и мечтать не смела о том, чтобы стать бабушкой; что её смыслом жизни станет семья. Драко передаёт ей в руки Тома и отступает шаг назад. Как и тридцать лет назад Малфой-старший видит в своей жене всё ту же Гермиону Грейнджер — заботливую, преданную и невероятную. Чистую, невинную и неповторимую. Она держит на руках своего внука, а он вспоминает, как точно так же она держала на руках Скорпиуса, а потом и Роуз. Прошло столько лет, но они смогли пронести весь трепет и нежность этих отношений. Они прожили эту жизнь, придерживаясь клятвы, которую давали друг другу в день свадьбы. — С Рождеством, Томми, — шепчет Гермиона. — Будь самым счастливым мальчиком во всем мире, а я клянусь сделать всевозможное для этого. — С Рождеством, Гермиона, — Драко обнимает жену. — Мы сделаем. Мы сделаем всё для этих ангелов. Прошёл не один год с того самого Рождества. Старшие внуки Малфоев — Томас и Нарцисса закончили Хогвартс и теперь на пороге взрослой жизни. С появлением Гермионы в семье Малфоев, Слизерин перестал быть «семейным факультетом». Так, Скорпиус учился на змеином факультете, а Роуз — среди львов. Томаса Шляпа распределила на Гриффиндор, а Нарциссу — на Когтевран. Лилиан — дочь Джеймса и Рози, учиться на Пуффендуе, а Люциус — на Слизерине. В кабинете Драко висит пять фотографий в ряд — практически все одинаковы. На каждой из них он стоит в обнимку с женой у Хогвартс-экспресс, провожая в школу очередного наследника рода в школу. Семья Малфоев — пример того, что любовь победит всё. Этим двоим не мешала работа, чтобы находить время друг для друга. Драко понимал, когда Гермиона засиживалась в Министерстве до поздней ночи, а она понимающе относилась к его работе даже в Рождество. Он был горд, что Гермиона Джин Малфой — министр Магии, а она помогала ему, когда сделка заканчивалась провалом. Этим двоим не мешала маленькая квартира, чтобы чувствовать себя самыми счастливыми. Они не нуждались в бесконечных количествах дверей в доме и прислуге. Гермиона и Драко перебрались в Мэнор лишь тогда, когда родилась Роуз. Он находил квартиру на Уолнер-стрит более уютной только потому, что там его ждала жена, а она, по возможности, встречала его вкусным ужином. Этим двоим не мешало плохое настроение, чтобы поддержать друг друга. Им ничего не мешало, чтобы проносить любовь сквозь года. И этому Малфои научили своих детей. Они передали наследникам не несметные богатства и фамильные драгоценности, а что-то более ценное. Они научили их ценить друг друга и свой выбор. Когда-то Драко ослушался отца, женившись на маглорожденой ведьме, и стал самым счастливым человеком. Этот урок он преподал и своим детям — жить так, как велит сердце; уважать свой и чужой выбор. — С Рождеством, Гермиона, — Драко достаёт из кармана деревянную коробочку, на которой виднеется семейный герб Малфоев. — Я люблю тебя. — И я тебя, Драко, — шепчет женщина. Коробочка открывается и взору предстаёт розовая ленточка. Гермиона сразу узнаёт её, и в который раз за вечер начинает плакать. Это пояс от платья, в котором Гермиона была в тот самый вечер, на Святочном балу, когда Драко признался ей в своих чувствах. — Мы связаны ею навек, Гермиона Малфой. Ему плевать на седые волосы своей жены и морщины под глазами — он видит её той же двадцатилетней девушкой, которая согласилась выйти за него замуж. И объятия, в которые Драко заключает Гермиону — такие же, как пятьдесят лет назад. Крепкие и любящие. Двери трапезной распахиваются, а стены Мэнора наполняются звонким смехом. Это чета Поттеров-Малфоев. Гарри и Джинни, Роуз и Джеймс, Лилиан и Люциус. — Бабушка! Дедушка! — Лили подскакивает к Гермионе и Драко. — С Рождеством! — И тебя, моя милая, — Гермиона обнимает внучку. Вслед за Поттерами появляется Блейз и Полумна с Лейлой и Скорпиусом. И, задержавшихся на пару минут, заходят Цисси со своим молодым человеком и Томми. — С Рождеством, Малфои! — кричит Блейз и выстреливает хлопушкой. — Аккуратней, Блейзи, — Луна придерживает мужа за спину. — Спасибо, Лу. Спина совсем замучила. — С тебя песок сыплется, Забини, — смеётся Драко. — Подмети свой стройматериал, а потом садись за стол. — Все живо за стол, — командует Гермиона. — Вы и так задержались. Рождество изменило их жизнь.

Так пусть же Рождество изменит жизнь каждого из нас — подарит нам то,

что так ценно и важно в жизни.

Любите и будьте любимы!