It's Not What It Sounds Like (It Is)

      Томми находит его случайно.       Он небрежно просматривает список рекомендуемых эротических аудио аккаунтов, и да, в списке были рекомендации для "Британец 20 лет, Лондон", но он не искал звучащего прямо как Уилбур. Это было бы странно.       Он просто... нашел это. Случайно.       Чистое, нефильтрованное совпадение.       То, что последовало за этим, не было таковым.       Поиск аудио простителен – даже прослушивание нескольких из них из чистого любопытства может быть отвергнуто, – но когда Томми смотрит на десятки аудио и понимает, что прослушал каждое из них, ему приходит в голову, что у него может быть проблема.       В его защиту можно сказать, что "Эротическое аудио" немного вводит в заблуждение. По крайней мере, треть аудио Фантома не были ни в малейшей степени сексуальными – если только вы не считаете поэзию, зачитанную глубоким, чувственным голосом, возбуждающей.       ...хорошо, возможно, все аудио, по крайней мере, немного сексуальны.       Но Томми не может избавиться от ощущения, что аудио практически созданы для него.       Более спокойные из них идеально подходят для засыпания. Наводящие на размышления, но не прям откровенные аудио идеально подходят для тех случаев, когда Томми нужно отключить свой мозг и перестать беспокоиться о том, что он подросток-знаменитость.       И те, что откровенные…       Что ж, вы можете себе представить, почему эти аудио, в частности, идеально подходят для парня, который влюблен в Уилбура Сута с 15 лет.       В конце концов, голос пугающе похож.       Иногда, когда он чувствует себя особенно глупо, Томми воображает, что на самом деле Уилбур шепчет ему эти слова на ухо, заполняя его голову грязными, ужасными, невыносимо привлекательными абзацами, ведя его через мир удовольствий.       Поначалу Томми несколько дней чувствовал себя виноватым после того, как прослушал одно из них. Убежденный, что он каким-то образом оскорбляет Уилбура, думая о нем таким образом.       Затем он услышал, как Фантом назвал слушателя солнышком в аудио, и быстро решил, что то, чего Уилбур не знает, не может причинить ему вреда.       Единственная проблема в том, что Уилбур не знает, что Томми заводится под эротические аудио, которые звучат как его голос.       Именно поэтому звук, который его телефон начинает издавать через блютуз-колонку Уилбура, в ту секунду, когда телефон Томми автоматически подключается, такой убийственный. –––       Уилбур не собирался делать более 100 эротических аудио на анонимном soundgasm аккаунте за последние несколько лет, это просто как бы... случилось.       Все началось с аргумента. Он потратил несколько часов на запись "Ворона" Эдгара Аллана По и обнаружил, что к концу он чувствовал себя более расслабленным, чем за последние месяцы.       Поэтому он решил сделать еще несколько, но он не мог точно вставить их в свой основной аккаунт – его содержание и так было достаточно беспорядочным, без прерывания случайными поэтическими монологами.       Оттуда нетрудно было совершить скачок к анонимному альту.       Он начал записывать новые аудио каждые выходные и обнаружил, что следующая неделя стала лучше. Он был более сосредоточенным, более продуктивным, более приятным.       И, что довольно удивительно, аудио приобрели некоторую популярность. Достаточно, чтобы Уилбур начал получать запросы.       Странные запросы.       О вещах, которые определенно не были поэзией.       ...но когда Уилбур когда-нибудь уклонялся от странного?       Он попробовал это сделать. Ничего, кроме намеренной попытки звучать привлекательно плюс короткое вступление и концовка, где он мог бы обратиться к слушателю более непосредственно.       Эти аудио стали хитом, и вскоре люди возвращались со все новыми и новыми запросами, пока в конце концов Уилбур не обнаружил, что стонет в микрофон каждый вечер субботы.       Конечно, никто больше не знал об этих аудио. Если бы его фанаты узнали, он был бы огорчен.       Именно поэтому звук, доносящийся из динамика Томми, так шокирует. – достаточно просто прикоснуться к тебе… лучше всего–       Это Уолт Уитмен.       Это голос Уилбура, читающего Уолта Уитмена.       На секунду он уверен, что это с его телефона.       Затем Томми размахивает своим телефоном, хлопая по экрану, пока звук не замолкает, его лицо ослепительно красное.       О, Боже.       О, Боже.       Это была одна из аудио Уилбура, воспроизводимая на телефоне Томми, что может означать только…       Томми слушает его аудио.       Томми слушает его аудио, и если румянец на его лице о чем-то говорит, он не придерживается безопасной стороны для работы вещей.       Томми слышал, как он стонал в микрофон.       Томми слышал, как он стонал, и скулил, и рычал, и умолял, и требовал – и все это слегка запыхавшимся низким голосом, который слушателям Уилбура всегда нравился больше всего.       Отстраненно Уилбур задается вопросом, есть ли у Томми любимый.       Нравится ли ему, когда Уилбур говорит медленно? Когда он придвигает микрофон поближе и произносит свои инструкции мягко, с похвалой и чувственностью?       Или он предпочитает, чтобы Уилбур был громким и требовательным? Возможно, его заводят аудио Уилбура, унижающего и контролирующего.       Уилбур заставляет ход мыслей остановиться, чувствуя себя немного плохо.       Некоторые из них вдохновлены Томми. Мог ли Томми понять? Он не слишком хитер. Есть только один человек, которого он называет солнышком.       Уилбур делает паузу и понимает, что Томми, возможно, даже не знает, что аудио, которые он слушает, на самом деле принадлежат Уилбуру. Он не уверен, улучшит это ситуацию или ухудшит ее. – Что это было? – спрашивает он, когда ему удается обрести голос среди шока. – Ничего! – Томми выпаливает. – Просто– просто поэзия. Знаешь, я вляпался в это дерьмо – наверное, это твоя вина. Неважно, это не имеет значения, ты хотел включить музыку, да?       Томми звучит так, словно он умоляет Уилбура двигаться дальше, но Уилбур ни за что на свете не позволит пропустить это вранье без какого-либо расследования. Он должен знать, знает ли Томми.       Он напевает, делая невинно заинтересованное лицо. – Правда? – Он говорит. – Может быть, нам стоит это послушать. – Нет! – Томми сразу же говорит. – Нет-нет, мы определенно не должны. Делать этого. Это скучно, очень скучно.       Уилбур пристально смотрит на Томми и видит, как мальчик отпрянул назад. Он приподнимает бровь. – Это просто поэзия, Томми. Не нужно защищаться, – фыркает он. – Давай, Томми. Позволь мне посмотреть, как окупилось мое поэтическое влияние. – Это действительно не–       Уилбур протягивает руку и выхватывает телефон из рук Томми, держа его высоко, когда подросток пытается схватить его обратно. – Всего одну поэму, – говорит Уилбур. – И все.       Томми с опаской смотрит на свой телефон. – ...только одну? – Только одну, - подтверждает Уилбур.       Он наблюдает, как Томми взвешивает шансы, и на долю секунды задумывается, не заходит ли он слишком далеко. Затем любопытство вспыхивает снова, и нерешительность утопает в волне адреналина.       Он видит момент, когда Томми сдается. Его плечи опускаются, и он смотрит на телефон в руке Уилбура так, словно это лично его оскорбило. – Хорошо. – Прекрасно, – щебечет Уилбур, нажимая кнопку воспроизведения и позволяя звуку возобновиться, прежде чем он сам сможет передумать.       Теперь остается ждать. – И так, прикасаясь к тебе, я бы тихо заснул и был бы унесен навечно...       Звук его собственного голоса уходит на задний план, когда он сосредотачивает свое внимание на Томми. –––       Этого не может быть. Этого не может быть.       Нет такой вселенной, где Томми напряженно сидел бы рядом со своим 25-летним лучшим другом, слушая эротические стихи того, кто звучит точно так же, как 25-летний лучший друг.       Это не просто неловко – это унизительно. Все, на что может надеяться Томми, – это на то, что Уилбур каким-то образом не замечает, насколько похож этот голос на его собственный. – Его голос немного похож на мой, не так ли?       Надежда тает в груди Томми от этого небрежного вопроса. – Действительно? – Он справляется. – Я не знаю, чувак. Это просто типичный южный стиль, не думаешь?       Уилбур что-то уклончиво мычит, но, к счастью, молчит, пока они слушают остальную часть аудио. – это все на сегодня, дорогой, – напевает наконец голос. – Сладких снов...       Наконец, наконец, звук прекращается. – Вот так! – Томми дергается, нервно смеясь. – Поэзия. Видишь? Я культурный и все такое прочее.       Уилбур смеется вместе с ним, даже если это не так уж смешно, но он не делает ни малейшего движения, чтобы вернуть телефон Томми, только задумчиво смотрит на него. – Это действительно похоже на меня, – говорит он, и у Томми внутри все переворачивается. – Может быть, нам стоит послушать еще одну. Знаешь. Для науки. – Нет! Нет. Нет, нам, э-э, нам не нужно этого делать.       Уилбур странно смотрит на него. – О, да ладно, Томми, – подталкивает он. – Не каждый день узнаешь, что у тебя есть сексуальное альтер-эго, которое публикует голосовые записи поэм на... – Он смотрит на телефон, бегло читая. – ...soundgasm.       Томми умрет. – С-сексуальное? – Он заикается, и Уилбур утвердительно хмыкает. – Ты так не думаешь? – Ну, я... я имею в виду, я думаю, что да. Если ты, гм, увлекаешься подобными вещами. А я не увлекаюсь! Не то, чтобы в этом было что-то плохое, я просто... – Томми сглатывает комок в горле. – Нет. Этим, я имею в виду.       Уилбур пристально смотрит на него. – ...ага.       Томми краснеет, хмуро отводя взгляд: – Просто включи еще одно гребаное аудио, пока мне не наскучило и я не начал писать всякую хрень в твиттере. – Твое желание для меня закон, – говорит Уилбур с веселой ноткой в голосе.       Он слышит легкое постукивание, когда Уилбур перемещается по его телефону, выбирая следующее.       О Боже. Последнее аудио было просто поэзией, но Уилбур мог выбрать что угодно.       Томми крепко сжимает края своего свитера, чтобы удержаться на ногах, когда начинает проигрываться следующий звук. –––       Заманчиво выбрать откровенное аудио, Боже, как это заманчиво, но в голове Уилбура осталось достаточно здравого смысла, чтобы направить его пальцы к еще одному относительно безобидному чтению поэмы.       Он не должен этого делать. Он знает, что не должен этого делать, но–       Уилбур пристально наблюдает за Томми, пока идет аудио, наблюдает, как, несмотря на все усилия Томми оставаться начеку, напряжение начинает спадать с его плеч и спины. Нервные глаза начинают бороться за то, чтобы оставаться открытыми, когда низкий голос на записи отвлекает Томми.       В конце концов, он становится совершенно тихим, расслабленным и таким спокойным, каким Уилбур его никогда не видел. Есть даже часть аудио, где он начинает слегка раскачиваться в такт ритмичной поэзии.       В этот момент Уилбур едва слышит свой собственный голос, настолько сосредоточен на наблюдении за Томми, но он уделяет достаточно внимания, чтобы видеть, как все тело Томми слегка вздрагивает, когда звук достигает заключительных строк. – Ты был так добр ко мне сегодня вечером, солнышко, – слышит Уилбур свой собственный голос. – Я вернусь завтра. А пока отдохни.       Звук прерывается, но глаза Томми не открываются, они остаются блаженно закрытыми еще несколько секунд, прежде чем Уилбур видит, как он с усилием открывает их, моргая, чтобы прогнать пелену из глаз.       Уилбур отмечает, что его лицо раскраснелось, но Томми, похоже, не смущен. На самом деле Уилбур даже не уверен, что Томми вообще помнит, что он сидит рядом с ним. Он выглядит...       Выебаным.       Тихий голос в глубине его сознания подсказывает, и Уилбур хочет поспорить, но это чертовски верно.       Томми выглядит неряшливо. Немного, но его волосы растрепаны, щеки раскраснелись, и он слегка покачивается на своем месте.       Горло Уилбура подрагивает, когда он сглатывает.       Если это то, как выглядит Томми после того, как все, что он услышал, – это какие-то стихи и сладкие пустяки на ухо, тогда на что, черт возьми, он похож, когда Уилбур становится низким и мягким, работая над телом Томми только своим голосом, проговаривая каждое скрытое желание, чтобы все это можно было обнажить и принести в жертву на алтаре, чтобы Уилбур мог посмотреть, потрогать и попробовать.       Его руки двигаются сами по себе, находя другой звук и нажимая кнопку пуск, прежде чем Томми успевает собраться с мыслями настолько, чтобы возразить.       Это аудио более... интимное. Это не поэзия, просто Уилбур размышляет для воображаемого слушателя. В этом нет ничего по-настоящему сексуального, но это легко выходит за рамки того, что уместно слушать наедине в комнате со своим другом-подростком.       Томми требуется минута, чтобы понять, что происходит, и Уилбур прячет улыбку за рукой, наблюдая, как кровь отливает от лица Томми. Он видит, как Томми борется с тем, чтобы попытаться остановить звук или нет, но прежде чем он успевает открыть рот, голос, доносящийся из динамика, вздыхает. – Черт возьми, что бы я сделал с этими губами, – выдыхает голос, приглушенный и далекий, как будто он вообще не должен был быть услышан.       Он немного съеживается от собственного голоса, но Томми застыл на месте, единственное движение – рассеянное прикосновение языка к нижней губе.       Остатки самообладания Уилбура лопаются.       Речь больше не идет о любопытстве или экспериментах. Он не просто хочет посмотреть, как Томми отреагирует на то, что Уилбур мурлычет ему на ухо непристойные похвалы и команды, ему это нужно. Ему нужно наблюдать, как Томми разваливается на куски, кусочек за кусочком, из-за ничего, кроме аудиозаписи его голоса.       Он даже не думает дважды, прежде чем включить следующее полностью откровенное аудио. –––       Если бы вы сказали Томми, что он будет слушать эротические аудио с чертовым Уилбуром из всех людей 24 часа назад, он бы назвал вас абсолютным придурком. Все это не имеет никакого смысла, и если это сон, то Томми не может сказать, фантазия это или кошмар.       Не помогает и то, что Уилбур наблюдает за ним.       Томми чувствует на себе его взгляд на протяжении всего этого, лениво наблюдая за его реакцией, пока он отчаянно пытается понять, как вообще выглядит нормальное поведение в этой ситуации.       Более того, аудио постоянно путают его мысли, оставляя его в полубессознательном состоянии каждый раз, когда он позволяет им проникнуть в его мозг.       К тому времени, как появляется третье аудио, Томми тратит большую часть своих мозговых сил на то, чтобы не возбуждаться, но даже этого отвлечения недостаточно, чтобы удержать его от паники, когда начинается четвертое аудио.       Он узнает это. – На этот раз мы собираемся попробовать что-то немного... другое.       Нет, нет, нет, нет, ни в коем случае–       Томми тянется к телефону или колонке, к чему угодно, лишь бы прервать голос, прежде чем он сможет продолжить, но чья-то рука хватает его за запястье, прежде чем он успевает дотянуться ни до того, ни до другого. Он поднимает глаза и видит, что Уилбур смотрит на него с обманчиво пассивной улыбкой на лице.       Он сглатывает через внезапно сдавленное горло. – ...Уилл? – Да, Томми?       Он выдерживает пристальный взгляд Уилбура еще несколько секунд, прежде чем его решимость полностью рушится, и он сдается. – ...неважно. – Хорошо, – просто отвечает Уилбур, прежде чем в последний раз сжать запястье Томми и отпустить его.       Аудио воспроизводится дальше.       Они слушают голос в тишине, Уилбур наблюдает, а Томми изо всех сил старается не слишком задумываться о том, что он слышит. – Это трудно?       Томми бросает взгляд на Уилбура: – Что? – Трудно ли, – повторяет Уилбур, спокойный и собранный, в то время как левая рука Томми так сильно сжимает ткань джинсов, что побелели костяшки пальцев. – Не делать то, что он говорит. Разве ты не хочешь? – Я... – Ты выглядишь так, как будто хочешь этого, – продолжает он. – Это почти мило, как сильно ты пытаешься сопротивляться.       Что-то в мозгу Томми замкнуло. – Тебе нравится это, Томми? – Уилбур спрашивает. – Слушать мой голос?       Он смотрит на Уилбура, как олень в свете фар. – Уилл... – слабо начинает он, и на лице Уилбура появляется хмурое выражение. – Правду, Томми. – ...да, – наконец признается Томми менее, чем шепотом.       Хмурый взгляд исчезает, уступая место нежной складке его губ, и Уилбур откидывается назад. На короткую секунду Томми кажется, что он видит нервозность в выражении его лица, но она исчезает прежде, чем он успевает как следует прочитать. – Хорошо, потому что я думал о тебе, когда записывал их.       Изо рта Томми вырывается сдавленный звук. – Отъебись, – безучастно говорит он, и Уилбур смеется, протягивая руку, чтобы поставить звук на паузу.       Томми качает головой: – Это не ты. – Боюсь, что так оно и есть. – Ты Фантом?? – Единственный и неповторимый, – Уилбур приподнимает бровь. – Ты слушаешь его, потому что он звучит точно так же, как я, не так ли? Почему так трудно поверить, что он на самом деле – это я? – Потому что я прослушал каждое из этих гребаных аудио– – Да?       Рот Томми захлопывается, и на его лице расцветает румянец. – Твое любимое? - спрашивает Уилбур. – Серия "Сладкие сны", – не подумав, выпаливает Томми и тут же сожалеет об этом, когда Уилбур удивленно моргает. – Бро, это своего рода пиздец. – Ты тот, кто записал это! – Томми недоверчиво стреляет в ответ. – Ну, да, но дэдди кинк? С сомно? Серьезно, Томми? – Уилбур говорит. – Я бы, по крайней мере, подумал, что ты склоняешься ко всей этой истории с братом... – Он замолкает, когда мельком видит пылающее лицо Томми. – О Боже, тебе это тоже нравится. – Заткнись.       Уилбур воркует: – О, Томми–       Рука Томми вырывается и закрывает рот Уилбуру. – Ни. Слова. Больше.       Он чувствует, как Уилбур улыбается под его ладонью, и мужчина поднимает руки в притворной невинности, пока Томми медленно не отстраняется, настороженно наблюдая за ним. – Ты... – Томми нерешительно начинает. – Ты сказал, что думал обо мне. Когда ты их записывал.       Вспышка нервозности, которую, как ему показалось, он видел раньше, возвращается, и Уилбур медленно кивает. – Означает ли это, что ты... – Он останавливается. – Хочу тебя? – Уилбур заканчивает. – Короткий ответ - да. – Длинный ответ?       Уилбур медленно вздыхает: – Длинный ответ зависит от того, почему ты вообще слушал мои аудио. Если это было просто сексуально или любопытство, то все в порядке, я просто– – Это не так, – быстро говорит Томми. – То есть, это сексуально, но это не... – Он делает паузу, собираясь с мыслями. – Ты мне нравишься. – О, – мягко говорит Уилбур. – Ты мне тоже нравишься. – Хорошо! Это хорошо, даже отлично, кто-то сказал бы, поггерс, если бы они были так склонны– – Томми? – Уилбур прерывает его бред, и Томми встречается с ним взглядом. – Можно я тебя поцелую?       У Томми дыхание перехватывает в горле. Он кивает, и Уилбур медленно наклоняется к нему, опираясь одной рукой на пол рядом с ним, а другой – на бедро Томми. Он делает паузу прямо перед тем, как их губы соединяются, задерживая момент еще на секунду, прежде чем сократить последние несколько сантиметров и прижать их губы друг к другу.       Сначала Томми замирает, внезапное осознание того, что он понятия не имеет, что делает, врезается в него. Затем рука, лежащая на его бедре, скользит к пояснице, и Томми понимает, что его целуют.       Во внезапном порыве энергии он прижимается к губам Уилбура, а руки тянутся вверх, чтобы схватить его за плечи.       Их губы на мгновение расходятся, но Уилбур придвигается ближе, наклоняет голову и снова соединяет их. Срочность, которой не было раньше, заставляет Томми запустить руку в волосы мужчины.       Язык Уилбура касается его губ, и Томми приоткрывает рот, позволяя языку исследовать небо и провести по задней стенке зубов.       Постепенно Уилбур прижимает Томми назад, пока тот не оказывается прижатым к полу, а мужчина нависает над ним. Он отрывает губы от Томми только для того, чтобы прильнуть к его шее, проводя поцелуями под челюстью до ключиц. Он просовывает ногу между бедер Томми и удовлетворенно хмыкает, когда Томми инстинктивно выгибается навстречу ему. – Вот так, – бормочет Уилбур ему на ухо, и, черт возьми, вживую это гораздо лучше. – Боже, ты такой хороший мальчик для меня, Томс. – Заткнись, – справляется Томми. – Заткнись, заткнись, заткнись–       Уилбур смеется, прижимаясь к его коже: – Ты действительно этого хочешь? – Нет, – признается он, как только Уилбур прижимается к нему. – Боже, нет. Я мог бы слушать тебя вечно.       При этом Уилбур отстраняется настолько, что их губы снова соединяются, просовывая одну руку между ними, чтобы провести ладонью по джинсам Томми, и тот резко вдыхает. Он быстро расстегивает пуговицу и молнию, отстраняясь только для того, чтобы повернуть голову и плюнуть в ладонь.       Томми сморщил нос: – Чувак.       Губа Уилбура дергается: – Что? Ты хотел, чтобы я плюнул в другое место?       Он не успевает ответить, как Уилбур обхватывает рукой его член, поглаживая экспериментально, наблюдая за реакцией Томми. – Однажды, – говорит он, методично дроча Томми. – Я буду делать это снова и снова, снова и снова, пока ты не разрыдаешься. А потом я тебя трахну. – Да, – справляется Томми. – Да, да, пожалуйста, Уилл.       Поглаживания становятся быстрее, сильнее. Уилбур работает над ним с легкостью, и Томми не понимает, как это ощущение может так сильно отличаться от любого другого, когда он сам обхватывал свой член рукой. – Покрою тебя метками, пока весь мир не узнает, кому ты принадлежишь, – негромко говорит Уилбур.       Ноги и бедра Томми подергиваются, он пытается хмыкнуть и ответить, но на полпути это превращается в стон, когда Уилбур приникает губами к его горлу.       Вскоре после этого с губ Томми срывается череда бессвязных слов, как раз перед тем, как он дергается и первая струя спермы попадает ему в живот.       Уилбур гладит его, шепча нежные похвалы на ухо, пока Томми не затихает, тяжело дыша под ним.       Он лежит, когда Уилбур отстраняется от него и тянется к столу за салфеткой, вытирая руку, а затем возвращается к нему и смотрит в потолок. – ...Думаю, это делает тебя моим парнем, – в конце концов говорит Томми, и Уилбур смеется. – Да, – соглашается он через мгновение. – Да, Томми, думаю, так и есть.