В кого же Вы влюблены, Граф?

На улице шёл сильный дождь. Граф Сиэль Фантомхайв стоял у окна, вглядываясь в темноту и пытаясь разглядеть что-то неподвластное человеческому глазу. Казалось, будто этот маленький мальчик понимает гораздо больше, чем любой взрослый человек. А, может, даже и не казалось. Крупные капли дождя стекали по запотевшему стеклу, рисуя на окне причудливые узоры, создавая потрясающие картины, которыми хотелось любоваться бесконечно. Изредка сверкала молния, освещая темный кабинет графа. Лишь одна свеча горела на столе, вздрагивая и искрясь, отбрасывая жуткие тени на стены. В дверь постучали. Граф тяжело вздохнул и произнес: — Входи, — мальчик, не отрываясь от своего занятия, немного улыбнулся. Совсем чуть-чуть. Самым краешком губ. — Господин, пора спать, — в кабинет мягкой походкой вошёл дворецкий. Он слегка поклонился и остался стоять в дверях, наблюдая за своим хозяином. — Да, ты прав, — сказал Сиэль, продолжая смотреть в окно. — Ты уже приготовил всё ко сну? — граф повернулся к Себастьяну и посмотрел в его красные глаза. — Да, мой Господин, — демон вновь поклонился, не разрывая зрительного контакта. Такая привычка дворецкого немного раздражала Сиэля. Себастьян будто насмехался над ним. — Перед тем, как лечь спать, я хочу принять ванну, — сказал мальчик, чуть злясь, из-за этого ответ получился резковатым, а походка, которой он направился к двери, дерганной. Вечно этот дворецкий считает, будто он главный в их соглашении. Ничего подобного! Сиэль — хозяин, а Себастьян — всего лишь слуга. Дворецкий открыл перед ним дверь и вышел следом. Они шли по мрачным коридорам поместья, тихо ступая на устланный коврами пол. В доме было довольно темно, только тусклый свет свечи в руках Себастьяна слегка освещал дорогу впереди. Продолжала сверкать молния, делая и без того страшное помещение еще более жутким. Зайдя в купальню, Сиэль подошел к ванне и остановился, давая понять дворецкому, что он готов к раздеванию. Мужчина приблизился к графу и стал медленно расстегивать пуговицы на его рубашке, подцепляя длинными пальцами пуговку, продевая ее через петлю и приглаживая рукой манжету. Затем все ниже и ниже, и ниже… Когда дворецкий закончил, мальчик перешагнул через бортик ванны и плавно опустился в теплую воду, приготовленную дворецким заранее. На лице Сиэля не было никаких эмоций, он даже больше не злился, что не на шутку заинтриговало слугу. Обычно граф вел себя иначе. На его лице редко были отрешенность или задумчивость, в его глазах можно было прочитать только привычку не останавливаться ни при каких обстоятельствах. Он не раздумывал, он делал. «Человек чести», — усмехнулся про себя Себастьян. — Господин, что-то не так? — поинтересовался Себастьян. Голос его был спокойный и тихий. Дворецкий никак не выдал своей заинтересованности отстранённостью графа. Лишь на секунду глаза демона блеснули дьявольским огнем. Всего на секунду, Сиэль этого даже не заметил. — Да, — так же непоколебимо отозвался граф. — Я не хочу жениться на Элизабет. — Господин, что же послужило тому причиной? – спросил дворецкий, тщательно стараясь сделать удивленный тон. Он знал все это. Знал, но ждал, когда Сиэль сам скажет ему об этом. Какой же он дворецкий семьи Фантомхайв, если не будет лезть в душу своего Господина? Она его. — Мне она не нравится. — То есть? — спросил Себастьян, намыливая мочалку. Для демона нет ничего проще, чем обмануть человека. Сыграть заинтересованность в происходящем? Проще простого. Но даже себе мужчина не мог признаться, что на самом деле ему интересно знать абсолютно все подробности, даже те, которые он уже знал. Ему просто хочется услышать это от самого графа. — То и есть, — отозвался мальчик, поднимая руки вверх, чтобы дворецкий смог помыть ему грудь. — Мне она не нравится. Заполошная девчонка! — в сердцах прошипел Сиэль и ударил кулаком по воде. Мыльная вода обрызгала мужчину, но тот проигнорировал капли на своем фраке и продолжил водить мочалкой по узкой безволосой груди мальчика. — Господин, не стоит так говорить о своей невесте, — Себастьян смыл с графа мыло и отложил мочалку, прислушиваясь к словам юноши, внимая каждой интонации, слову, букве. — Я люблю ее только как сестру, — голос был рассерженный, как будто граф сейчас встанет и ударит своего слугу тыльной стороной ладошки, чтобы на лице дворецкого обязательно остался след от перстня, — поэтому не хочу жениться. Как же ты не понимаешь, Себастьян?! Ты что, и вправду болван?! — И всё же, Господин? – мужчина проигнорировал последнюю фразу мальчика и посмотрел на Сиэля, еле сдерживая едкий смешок. — Действительно болван, — устало выдохнул мальчик. — Это и послужило тому причиной. Я. Никогда. Не любил. Элизабет, — разбивая фразу на слова, произнес мальчик. — Вечно она врывается в мой дом и переворачивает всё вверх ногами. Кто может влюбиться в такую ненормальную девчонку? Я люблю ее, но по-другому. Не та любовь, – объяснял Сиэль, нежась в ванной. — Помнишь, как она «украсила» моё поместье? К тому же ещё и всех слуг переодела во что-то несуразное. На тебя вообще розовый чепчик нацепила, — как-то горестно усмехнулся граф. — Помню, Господин, как же такое забудешь? — улыбнулся дворецкий. В его глазах снова загорелся дьявольский огонь. — Но, может, Вы поспешили с выводами? Мне кажется, что мисс Элизабет просто слишком юна. Когда она подрастёт, я уверен, она станет серьёзной и образованной женщиной, — попытался вразумить графа слуга. — Ты меня не слышал? — разозлился Сиэль. — Я не люблю Элизабет как девочку, девушку, женщину. Это не то, чего я хочу, — мальчик резко поднялся на ноги и поспешно вылез из ванны. Он фыркнул и, не потрудившись даже одеться, вышел из купальни. Сиэль направился в свою комнату, идя по тёмному коридору совершенно голым и мокрым. Плечи графа начали покрываться мурашками, но вернуться в купальню и взять полотенце не позволила гордость. Только граф хотел повернуть ручку двери и зайти в свои покои, как перед его носом дверь отворилась. — Господин, Вы же простудитесь. Нельзя расхаживать по поместью совершенно нагим, — с наигранным волнением в голосе сказал Себастьян. — Ха, как будто тебя это волнует, — граф оттолкнул дворецкого, чтобы зайти в комнату, но тот схватил Сиэля за руку, развернул и уперся взглядом в его глаза. Радужка дворецкого загорелась алым, а зрачки мгновенно сузились, как у кошки. Сиэль поежился. Было откровенно страшно от такого проявления силы. По факту, Себастьян ничего и не сделал, просто посмотрел в глаза, но по телу графа пробежали сотни, нет, тысячи, миллионы мурашек одновременно. Себастьян вмиг прищурил глаза и резко дернул рукой, отчего Сиэль улетел на кровать. Мальчик упал на спину, затем приподнялся на локтях и округлившимися глазами посмотрел на слугу, подходящего к кровати. Хозяин поместья был просто ошарашен таким наглым поведением своего слуги, не было слов, чтобы выразить все недоумение, охватившее графа. — Что… что ты творишь? — зашипел Сиэль, быстро приходя в себя. Что он себе позволяет? Этот… этот демон! Грязное, порочное отродье Ада! — Я хочу знать, в кого Вы влюблены, — мужчина потянул длинным пальцем за узелок на своём галстуке. Тот с шорохом упал на пол. — Как-никак, мы связаны контрактом. Я должен знать всё о своём Господине, — Себастьян зубами стянул с себя перчатки, и через мгновенье они уже лежали на ковре. — Не неси ерунды, чертов демон! — оскалил зубы граф, когда дворецкий снова начал приближаться к кровати. — Я при… прика… — в эту же секунду мужчина заткнул рот графа своей ладонью. Было не разобрать, горячая она или холодная, потому что граф не мог даже понять какая температура у его тела, его бросало то в жар, то в холод. — Простите меня за такую дерзость, Господин, но я просто не могу позволить сказать Вам это, — демон улыбнулся своей дьявольской улыбкой и навалился на Сиэля всем телом. Руки у Сиэля подкосились и он плашмя развалился на спине, а сверху навис дворецкий. Себастьян убрал руку от губ графа, и посмотрел на лицо Сиэля, которое выражало благоговейный ужас. Граф с недоумением смотрел на приближающиеся лицо слуги, на приоткрывающиеся губы, на розовый язык и не понимал, как все дошло до этого. Как? Себастьян, пытаясь проникнуть языком в рот мальчика, одной рукой оглаживал напряженные худые плечи и зарывался ладонью в короткие мягкие волосы. Граф сжал зубы, не пуская язык слуги внутрь. Дворецкий разозлился. Какого черта этот мальчишка не подпускает его к себе? Демон провёл рукой по груди Сиэля и как бы невзначай задел сосок. Мальчик разомкнул губы и сдавленно вздохнул. Себастьян, не медля ни секунды, пробрался языком внутрь, нежно лаская и сплетаясь своим языком с языком Графа. Мужчина сразу стал целовать Сиэля глубоко, сильно, врываясь языком ему в рот и кусая губы. Глаза закрылись сами. Было безумно приятно. Для неискушенного графа это было чем-то новым и пугающим. Несмотря на всю сладость действий слуги, было страшно. Было страшно потерять над собой контроль, перестать думать и не контролировать свое тело. Граф очень боялся отпустить себя, нырнуть в пучину запретного удовольствия. Мальчик брыкался, кусался, даже старался кричать, но это совершенно не имело никакого действия. Мужчина затыкал его рот поцелуем раз за разом, а на боль никак не реагировал. Граф прекрасно понимал, что вряд ли кто-то услышит его крики в огромном поместье, но всё равно не мог сдерживаться. Если бы он не сопротивлялся — возненавидел бы себя. Себастьян провёл линию языком от шеи до груди юноши. Сиэль выгнулся и протяжно застонал, слуга усмехнулся и спустился поцелуями ниже, к животу, горячо лаская пупок, целуя каждый миллиметр тела графа. Сиэль открыл глаза и посмотрел на Себастьяна, который бережно выцеловывал его выступающие тазовые косточки. Не то, чтобы Сиэль мечтал о таком. Он вообще старался не думать о Таком. О сексе думать-то было стыдно, не то, чтобы мечтать. Когда губы дворецкого плотно и глубоко накрыли член мальчика, у Сиэля перехватило дыхание, и он не сдержался — застонал громко, протяжно и вскинул бедра навстречу чужому рту. А потом открыл глаза и смотрел, как движется голова мужчины над его пахом. Себастьян вылизывал яички, обсасывал нежный член, мягко касался языком уретры, щекоча. Граф метался по кровати, будто бы пытаясь убежать от умелых ласк слуги, слепо шарил руками по простыни, сжимая ее в руках. Когда мальчик был уже не в силах думать или сопротивляться, мужчина медленно провел рукой по груди Сиэля, обводя соски и слегка сжимая их. Сиэль жалобно замычал и впился зубами себе в руку. Себастьян ускорял темп. Он всё глубже и глубже заглатывал небольшой член графа, проводя языком по всей длине. Когда слуга понял, что мальчик вот-вот кончит, он заглотнул член Сиэля на всю длину и сжал сосок юноши, чуть выворачивая. От этого мальчик излился прямо в рот дворецкого. Себастьян проглотил всё без остатка и развратно облизнулся. Мужчина, до сих пор находившийся где-то в ногах Сиэля, начал аккуратно вставать, стараясь не спугнуть мальчика. Когда дворецкий посмотрел на кровать, на его лице заиграла порочная улыбка. Перед ним лежал раскрасневшийся граф, с взъерошенными волосами, закрытыми глазами и подрагивающими ресницами. Иногда мальчик ещё вздрагивал в судорогах от пережитого им оргазма и от удовольствия покусывал костяшку пальца. Пальчики на его ногах периодически поджимались, собирая вокруг себя алый шелк простыней. — Так в кого же Вы влюблены, Граф? — вмиг с Сиэля слетело марево оргазма, он с ужасом раскрыл глаза и подскочил на кровати, принимая сидячую позу. Господи, как он мог забыться? Как он мог отпустить себя? Расслабиться в умелых руках этого ужасного демона? — Тебя… тебя это не касается! — закричал граф. — Убирайся! Это приказ! — Господин, скажите мне, в кого Вы влюблены, и я уйду, — печать на руке демона вспыхнула, напоминая о том, что дворецкий ослушался приказа. — Я уже сказал, что тебя это не касается! — глаз графа вмиг заболел, Сиэль схватился за него и закричал. — Что это?! Почему мне так больно?! — Это Вам за то, что Вы не хотите отвечать на мой вопрос. Мы связаны контрактом, — ещё раз повторил слуга. — Я должен знать о Вас всё. Скажите мне — и боль пройдёт. Скажите скорее, ведь мне тоже больно, — будничным тоном говорил дворецкий, пока Сиэль выл от ужасных вспышек боли в глазу. — Никого. Никого! — сжимая зубы, шипел мальчик. — Вы лжёте, мой Господин, — теперь глаз Сиэля просто «горел адским пламенем». Граф вскрикивал от боли, прижимая маленькие ладошки к глазу, не то пытаясь уменьшить боль поглаживаниями, не то пытаясь его вытащить. — Как только Вы скажете правду, Ваш глаз сразу перестанет жечь. — Ненавижу тебя! Тебя! Тебя! — выкрикнул мальчик и, обессиленный, упал на кровать. Глаз перестал болеть. Граф, от болевого шока, потерял сознание. Дворецкий смотрел на отключившегося графа безумными глазами. Сказать, что у слуги был шок — ничего не сказать. Сиэль кричал, что ненавидит его, но боль прошла, это может означать только то, что... Затем Себастьян улыбнулся и произнёс: — Отдыхайте, мой Господин, я буду с Вами до самого конца. А то, что было — всего лишь Ваш очередной ночной кошмар.