Флирт с драконом

      Мы оставались в объятиях несколько мгновений, переводя дыхание, прижимаясь лбами друг к другу, пока оба пытались подобрать слова.       — Рейнира наверняка скоро отправится на Драконий Камень после решений дел с сиром Колем. — Эймонд вздохнул, не сводя глаз с моих губ. — И ты снова будешь потеряна для меня.       — Матушка не посмела бы уехать, когда состояние Визериса ухудшается с такой скоростью, — возразила я, обхватив руками его шею. — Даже при таком напряжении из-за этого гребаного ублюдка, которого твоя мать держит рядом с собой.       — Какие мерзкие слова из твоих уст, принцесса. — Поддразнил Эймонд, заставив меня нахмуриться.       — У меня будет больше, чем просто неприятные слова, если они посмеют забрать меня сейчас. — Пригрозила я, тыча его в нос своим собственным. Эймонд убрал одну из моих рук со своей шеи и запечатлел поцелуй на моих пальцах.       — Встретимся здесь вечером. — Он слегка взмолился, еще сильнее сжимая мое сердце. — Если они хотят забрать тебя обратно на Драконий Камень, я должен увидеть тебя, прежде чем ты уйдешь.       — Nyke kivio. — Пообещала я, прижимаясь еще одним легким поцелуем к его губам, когда улыбка расползлась по моему лицу.       Эймонд отвел меня к мейстеру, как и обещал, оставив меня с нежным поцелуем в лоб, чтобы позаботиться о чем-то, что он не стал разглашать. Я была права в том, что касалось средств мейстера, поскольку он прописал мазь и неторопливо отправил меня обратно в мои покои. Мои мысли проскользнули мимо моих собственных проблем в настоящее время, когда я вышла в коридор, который вел в покои Хелейны и в детскую. Я ушла так внезапно этим утром, без всякого предупреждения, прежде чем подвергнуть ее маленьких детей такой вульгарности. Хотя я понимала, что это не моя вина, я все равно чувствовала ответственность за то, чтобы извиниться и вернуть то время, которое мы упустили друг с другом. Эйгон, будучи совершенно бесполезной и отвратительной оболочкой человека, все еще был — к сожалению — ее партнером. Учитывая его состояние, из-за которого он был заперт, я знала, что Хелейне, должно быть, было одиноко.       — Я была терпелива, Эймонд. И десница тоже… — Завернув за угол, я услышала голос королевы. Бросив быстрый взгляд, я увидела, что она стоит на посту у входа в детскую с Эймондом рядом с ней. — Мы приступим к выполнению плана этим вечером.       — Матушка, если бы ты дала мне больше времени, ты бы увидела, что…       — У нас нет времени, Эймонд. Ты видел, как состояние твоего отца только ухудшилось. — Ее светлость фыркнула, когда я слушала из укрытия соседнего коридора. — Хотя мы ценим твои усилия, мы не можем стоять сложа руки и ждать, ответит ли принцесса на твои чувства. Эта неразбериха с сиром Кристоном только еще больше подтолкнула Рейниру к отъезду. — Эймонд хранил молчание. — Десница объявит о своих находках сегодня вечером.       — Матушка, я…       — Я больше не желаю слушать об этом, Эймонд. — Она закончила, открыв дверь в детскую и оставив его одного в коридоре. Никто не мог сказать, как быстро он уйдет, и, конечно, как только он это сделает, он раскроет мое присутствие. Я спряталась в потайной нише, прикрытой гобеленом Таргариенов, когда быстрые шаги Эймонда приблизились. После того, как я убедилась в его уходе, я осторожно вышла. Я не могла даже начать обдумывать значение слов королевы или какие находки, если таковые вообще были, должен был представить десница. Все, что я знала, это то, что мне подобало найти свою мать как можно быстрее и предупредить. После всего этого, она была права. О Хайтауэрах, об их амбициях. Обо всем этом.       — Моя мать в своих покоях? — Я обратилась к рыцарям, стоявшим за ее дверью, отказываясь позволить им объявить о моем присутствии, когда я потянулась к ручке только для того, чтобы она распахнулась, чтобы увидеть мою мать и ее служанку.       — Висенья? Дорогая, ты выглядишь ужасно. — В ее голосе звучала материнская забота. — Ты была у мейстера?       — Да, матушка, но…       — Принцесса Рейнира, принцесса Висенья, — прервал сир Аррик с поклоном, заставив меня застонать от разочарования. — Королева потребовала немедленного присутствия вашей семьи в тронном зале.       — Неужели она не понимает, когда нужно прекратить? — Пробормотала мать, беря мою руку в свою. — Пойдем. Чем быстрее мы услышим ее мольбу о прощении Кристона, тем быстрее сможем добраться до Драконьего Камня.       — Принц Эйгон полностью выздоровел.       — Skoros gaomagon īlon care hen aōha jomōzare orvorta hen nykeā tresy? — Спросил отец, но был встречен пустыми взглядами. — Что с предательской свиньей, которая ударила моих детей?       — Вопрос, который будет решен в судебном порядке и не касается вас, принц Деймон. — Огрызнулся десница. — То, что вспомнил Эйгон, гораздо важнее, чем это недоразумение.       — Vestragon se pryjagon hen ondos va issa riñar nykeā misunderstanding istin tolī, āeksio Hightower se nyke jāhor nektogon pryjagon aōha bartos se feed ziry naejot issa zaldrīze s.       — Деймон. — Предупредила мать, пытаясь сохранить хоть какой-то покой в этом замке.       — Что вы сказали, мой принц? — Потребовал Хайтауэр, провоцируя его сказать это снова. Отец приподнял бровь и воткнул свой меч в камень перед собой.       — Еще раз назовете поднятие рук на моих детей недоразумением, лорд Хайтауэр, и я отрублю вам голову и скормлю ее моему дракону, — повторил отец на общем языке. — Это было достаточно ясно, ты, наглый ублюдок?       — Я понимаю, что то, что принц Эйгон передал мне во время своего выздоровления, далеко от недопонимания. — Прогремел Хайтауэр, обвиняющий взгляд остановился на мне. — После его восстановления память принца об инциденте в Королевском лесу стала совершенно ясной.       — Я полагаю, вы имеете в виду несчастный случай, лорд десница. — Мать поправила.       — Конечно, нет, принцесса, — холодно подтвердил Отто. Я бросила взгляд на Эймонда, стоявшего рядом со своими родными, и он посмотрел на меня с выражением, которое я не могла расшифровать. — Принц утверждает, что, находясь в Королевском лесу на королевской охоте, он попытался позволить себе вольности с принцессой Висеньей, в результате чего она нагло напала на него, оставив принца недееспособным.       — Седьмое пекло, — недоверчиво вмешался отец. Мое горло сжалось, и испуганные слезы угрожали пролиться, когда я высоко подняла голову от внезапного обвинения.       — Рейнира, ты должна понять, что с этим знанием мы не можем, по доброй воле, позволить тебе выдать свою опозоренную дочь замуж за какой-либо из благородных домов. — Королева спокойно объяснила, несмотря на растущее напряжение в комнате.       — Опозоренная твоим сыном. — Мать усмехнулась с отвращением, притягивая меня к себе. — Утверждение, которое мы не можем считать правдой.       — Спросите у девушки. — Воскликнул десница с каменным лицом. Моя кровь похолодела, когда все взгляды в зале обратились ко мне за ответом.       — Висенья… — Спросила мать, слегка и ободряюще сжимая мое плечо, в то время как ее глаза умоляли меня отказаться от этого требования. — Моя дорогая любовь, скажи мне, что это неправда.       — Эйегон напал на меня в Королевском лесу, да, но… — Стоны десницы вкупе с огорченными стонами королевы заставили меня запнуться на своих словах. — Но он не прикасался ко мне.       — Но тебе определенно удалось прикоснуться к нему, не так ли, принцесса? — Обвинил Хайтауэр. — Ударила юного принца по голове и оставила его умирать в лесу.       — Как ей и следовало бы! — Воскликнул отец, одним взглядом удерживая спину моего брата от драки, хотя он продолжал крепко держать Темную Сестру. — Я сожалею только о том, что она не закончила работу и не избавила Королевство от этого мерзкого насильника.       — Вы смеете оскорблять и угрожать принцу? — Заявил десница, вставая между Ее светлостью и Деймоном.       — Я осмеливаюсь оскорблять любого мужчину, женщину или ребенка, которые осмеливаются желать зла моей семье. Ваш внук не исключение. — Отец сделал еще один шаг к Хайтауэру, осмелившись без раздумий обезглавить другого человека в тронном зале.       — Выдайте ее замуж за Эймонда.       Вспышка гнева королевы была достаточно шокирующей, чтобы остановить мужчин от наступления друг на друга и заставить все взгляды обратиться к ней:       — Я была ослеплена ненавистью в моем сердце раньше, когда ты предложила ее помолвку с Эйгоном, теперь я это знаю. Но давайте заключим мир с вашей дочерью и моим младшим сыном в качестве компенсации за то, что здесь произошло. — Я взглянула в сторону моего дяди, чтобы увидеть, что он не был так ошеломлен этим предложением, как я. — Больше не нужно проливать кровь.       — Компенсации? — Отец с отвращением усмехнулся. — Предложение твоему изуродованному ребенку — не утешительный приз за те ужасы, которые твой старший навлек на моего. — Сказал отец с ядом в голосе.       — Действительно, щедрое предложение, Ваша светлость. — Быстро сказала мать, давая нам время подумать и придумать ответ, который не привел бы к моему краху и не спас бы меня от лап зеленых.       — Конечно, ты не можешь быть серьезной, Рейнира, — возразил отец, но его взгляд заставил замолчать.       — Моему лорду мужу и мне нужно время, чтобы обдумать ваше предложение и выслушать сомнения нашей дочери, поскольку я уверена, что их много. — Она продолжила, высоко подняв голову и крепко обхватив меня рукой.       — Поняли… мы… мы будем ждать вашего решения… Принцесса. — Произнесла королева, предлагая нам удалиться, чтобы обсудить предложение.       — Рейнира, ты не можешь рассматривать это…       — Не. Здесь. — Мать приказала Деймону сквозь стиснутые зубы, когда отец попытался подойти к ней в холле. — Мальчики, по своим комнатам. Висенья, со мной. — Я быстро последовала за отцом, когда мать потащила меня в свои покои, забаррикадировав нас троих внутри.       — Рейнира, ты знаешь, что это такое, — многозначительно сказал отец, гнев наполнил его голос.       — Да, любовь моя, я в курсе… — Ворчала мать, расхаживая по комнате.       — Это попытка узурпировать трон с любой стороны, если представится такая возможность.       — Я знаю, Деймон! — Мать обхватила виски руками, а я молча стояла там, наблюдая, как они снова ссорятся из-за моей жизни. — Мы не можем позволить им диктовать ее будущее.       — Также мы не можем позволить их негодяю-сыну влить свое семя в нашу единственную дочь в надежде посадить на Железный Трон еще одно отродье Хайтауэра. — Отец с каждым мгновением становился все злее.       — Значит, ты предпочел бы, чтобы это был Хранитель Севера или какой-нибудь лорд Штормовых земель? — Я вмешалась, заставив их обоих посмотреть на меня. — Предпочел бы, чтобы Дом Дракона был узурпирован кем-то иным, кроме крови старой Валирии, желание, которому я доверяла с тех пор, как я себя помнила, пока имя Таргариен не будет стерто из истории вместе с моей родословной?       — Веларион. — Мать тихо поправила, заставив меня усмехнуться.       — Пожалуйста, не успокаивай меня, как ребенка, матушка. Вы, а также отец и покойный Веймонд Веларион, знаете так же хорошо, как и я, что во мне нет крови приливов. Только фамилия. — Подстрекала я, когда у моей матери отвисла челюсть.       — Пожалуйста, позволь мне немного проникнуть в твой разум, любовь моя. — Она умоляла. — Потому что я не могу этого понять.       Я невесело усмехнулась, размышляя над ее вопросом. — Возможно, склонность принцессы Таргариен ко вторым сыновьям… — Насмешка в глазах моей матери.       — Висенья, тебя вообще волнуют последствия, которые влечет за собой это предложение?! — Гнев моей матери был очевиден в пламени, который горел в ее глазах, поскольку ей казалось, что я не понимаю серьезности нашего нынешнего положения. Последствия как таковые, брошенные десницей и королевой, быстро распространились бы по королевству, если бы им было отказано, независимо от того, насколько не соответствуют действительности их заявления. — Еще одна продуманная тактика, чтобы уменьшить твои притязания на трон и сделать ее сына королем-консортом. — Она не смогла бы скрыть своего отвращения, даже если бы попыталась.       — Ах, значит, выдать меня замуж за кого-то другого — это просто для того, чтобы укрепить себя политически, но не там, где это, казалось бы, имеет наибольшее значение? — Спросила я.       — Он не питает к тебе любви, Висенья. Ты должна это знать. — Слова, которые задели сильнее, чем то, что я увидела, когда подслушивала разговор между Ее светлостью и Эймондом.       — Как? Откуда я должна это знать? Матушка, если ты не имеешь ни малейшего представления о его привязанности ко мне, то либо ты не обращала на это внимания, либо намеренно решила не замечать этого. — Я взяла ее руки в свои. — Ты и отец должны понять…       — Вожделение, которое он испытывает к тебе, может быть искренним, моя дорогая, но оно подпитывается только его собственными амбициями. — Она потянулась к моей щеке в жесте нежности, но я отпустила ее руки.       — Ты говоришь совсем как твой отец, — пробормотал Деймон, заставив мать бросить на него острый взгляд. — Мы ничего не знаем об их чувствах, Рейнира, хотя я могу поверить, что ты представляешь их… — Отец сослался на прошлое и их собственные отношения, которые начались также.       — Это другое, Деймон.       — В каком смысле? — Разочарованно настаивал он.       — В этом, они намерены отнять у меня мою дочь! — Она чуть не закричала. — Моя единственная девочка. Мой избранный и законнорожденный наследник из-за их собственных амбиций, а не из-за какой-либо любви, которую их сын может испытывать к нашей дочери. Если бы он действительно знал, что сделал Эйгон, и его чувства были правдивы, он бы оставил его там, где он лежал. — Слова моей матери эхом отдавались в моих ушах, звеня снова и снова, и мой желудок скрутило. Как Эймонд узнал, где будет Эйгон? Как он мог точно знать, когда добраться до меня, чтобы остановить нападение… если только он не приложил к этому свою руку.       — Ох, меня сейчас стошнит. — Я выдохнула, протискиваясь мимо отца к двери, отбивая его руку, когда он попытался схватить меня. Мне нужен был воздух, и мне нужно было прочистить голову. Если бы только Драконье Логово была ближе к замку. Я могла бы потратить необходимое мне время и, возможно, даже сбежать в Вольные Города, чтобы избавиться от всего этого дела, предоставив эту игру тем, кто меня окружает, вместо того, чтобы продолжать использовать меня как фигуру, которую нужно передвигать по доске. Я побежала так далеко, как только позволяли мои ноги, к смотровой башне, самой высокой и дальней точке замка. Я наугад завернула за угол к винтовой лестнице, громко ругаясь, когда мое тело столкнулось с другим.       — Вот ты где, — с облегчением выдохнул Эймонд, обхватив мое лицо рукой, когда я замерла. — Я искал…       — Как ты узнал, где я была, Эймонд? — Поспешно спросила я, боясь, что его неминуемый ответ проникнет глубоко в мою душу. — В Королевском лесу. — Уточнила я. — Как ты узнал, Эймонд?       — Висенья… — Я ударила его по руке, ответ ясно читался на его лице, когда он посмотрел на меня с сожалением.       — Здесь у меня с самого начала не было выбора, но ты это знал. — Я покачала головой. — Мне некуда идти, кроме башни, в которой твоя мать планирует запереть меня после того, как мы поженимся. Точно так же, как вы все сговорились.       — Висенья, я умоляю тебя…       — Не волнуйтесь, дядя, — спокойно сказала я, отказываясь слышать, какова была его роль в этом продолжающемся фарсе. То, что он утверждал, было реальным по сравнению с тем, что было запланировано с самого начала. — Ваша мать добьется своего. Народная принцесса у нее в кармане и заперта вдали от Драконьего Камня. И у вас будет своя марионетка-невеста, которой вы сможете управлять так, как сочтете нужным, в тот день, когда вы будете править как король-консорт в качестве последнего средства. — Я прошептала ему на ухо, холодно кипя. — Но я буду кем угодно, только не марионеткой. Если вы верите, что я так наивна, как утверждает десница, то вы так же глупы, как ваша мать-шлюха. — Я плюнула, игнорируя презрение, отразившееся на его лице, когда я повернулась, чтобы уйти.       — Висенья… — Он захватил своей большой рукой мое запястье, глупо оставив другую свободной, чтобы ударить его ладонью по лицу. — Я действительно следовал за тобой с Эйгоном, это правда. — Он резко вздохнул, с трудом удерживая остатки самообладания. — Но я не сговаривался с ним, чтобы тебя изнасиловали. Это дело рук Эйгона и, я подозреваю, моего дедушки.       — Удобный план, к которому, я полагаю, вы не приложили руки? — Я усмехнулась. — Твой личный план состоит в том, чтобы ослепить меня красивыми словами и нежными жестами? — Я невесело рассмеялась. — Я хвалю вас, дядя, поскольку это почти безупречно сработало в вашу пользу.       — Ты ничего не знаешь о том, что у меня на сердце, принцесса. — Провозгласил Эймонд. — Верь во что должна, поскольку я ничего не знаю о том, что ты таишь в своем обо мне. — Он придвинулся ближе, возвышаясь надо мной своей фигурой, умоляя меня выслушать. — Но что я точно знаю, так это то, что я почувствовал, когда мы с Эйгоном подошли к тебе в тот день. Наблюдение за тем, как он лапает тебя, поразило меня в душу, как будто я пронзил себя своим собственным клинком. — Сказал он сквозь стиснутые зубы. — Ослепляющий жар, подобного которому я никогда не испытывал, пронзил меня, когда он прикоснулся к тебе. Когда ты боролась, а он смеялся. — Эймонд притянул меня к себе, несмотря на мое сопротивление. — Я всегда буду сожалеть о той роли, которую я сыграл во всем этом.       — Утверждение, которое еще предстоит доказать, дядя. — Я ядовито сплюнула. — Прости меня, если я не поверю в твое изобилие лжи, навязанной мне.       — Ты не обязана верить мне сейчас, принцесса. Но ты это сделаешь. — Он пообещал, отпуская мою руку. — Lo ziry iksos iemnȳ issa power naejot tepagon ziry naejot ao, ao jāhor emagon ziry. Lo ziry iksos daor, pār nyke jāhor gūrogon ziry.       — Nyke emagon daor ao jāhor gūrogon skoros ao deem naejot sagon bēvilagon. — Я злобно нанесла ответный удар, больше не позволяя себе поддаваться его обаянию. — Как и я.