Флирт с драконом

      Он был моим концом. В том коридоре, гораздо раньше нашего совокупления — возможно, в первый раз, когда он поцеловал меня, — я решила, что Эймонд станет моим концом. Конец и начало — все на одном дыхании. Доказано снова и снова за последние несколько дней, когда ранние ночи превращались в поздние проявления страсти, а ранние утра — в сладкие и медленные пробуждения с драконом между моих бедер.       Сегодняшнее утро ничем не отличалось, если не считать вопиющего перерыва в виде стука в дверь.       — Если мы проигнорируем ее, она уйдет. — Эймонд настаивал чуть громче шепота, поднимая свои бедра, чтобы снова встретиться с моими, чтобы продолжить наш ритм. Я радостно замурлыкала от этой идеи, упираясь рукой ему в грудь, чтобы продолжить движение, пока нетерпеливый голос Амиры снова не раздался за дверью.       — Ваше высочество… королева потребовала немедленного присутствия принца Эймонда. — Мой муж застонал подо мной от разочарования, остановив свои направляющие руки на моих бедрах. Невинный отрывок из книги быстро превратился в жаркую перепалку перед камином, которая затянулась до глубокой ночи. Меня разбудили от нескольких часов сна, которые мне удалось выкрасть, внимательными поцелуями вдоль позвоночника и плеча, когда небо угрожало сумерками. Действия, которые привели нас к настоящему моменту — настоянию моего мужа на том, чтобы я села на совершенно другого дракона.       — Разве она не знает, который час? — Крикнула я через запертую дверь, когда одна из рук Эймонда скользнула вверх по моей груди к горлу, слегка сжимая, чтобы вернуть мое внимание к нему.       — Игнорируй. Ее. — Одними губами произнес он, хватая меня за подбородок и прижимая мои губы к своим.       — Она знает, что час ранний, принцесса, но она настойчива…       Я разочарованно зарычала ему в рот, когда мы снова остановились.       — Амира, ты можешь сказать королеве, что я отправлю к ней ее сына, как только он закончит трахать меня в… — Рука Эймонда зажала мне рот.       — Седьмое пекло, твой рот, женщина. — Он отчитал меня резким поцелуем, перекатывая на спину. — Я буду готов сию минуту, Амира, — ответил Эймонд в ответ. — Я должен перекинуть тебя через колено в наказание, принцесса.       — Ее светлость настроена на то, чтобы мы произвели на свет наследников, и я не испытываю никаких угрызений совести, сообщая ей о наших успехах. — Я нахально обернула простыню вокруг своего тела, наблюдая, как он одевается. — Если она будет настаивать на том, чтобы ее посвятили в наше брачное ложе, я непременно подробно проинформирую ее обо всех отвратительных вещах, которые ты делаешь со мной там.       — Отвратительные? — Он был почти оскорблен. — Ну, это не очень приятно, принцесса. Осмелюсь сказать, что это достойно порицания. — Я покачала головой на его распутную ухмылку, когда он застегнул свой камзол и склонился над моей фигурой. — Как нам наказать этот рот? — Спросил он с той ухмылкой, которая сводила меня до грани безумия, когда дело касалось желания.       — У меня есть довольно много идей, если ты захочешь их узнать, — искушала я, прикасаясь своими губами к его губам. — Но, увы, твоя мать требует твоего внимания. — Я отстранилась, когда он наклонился вперед, полностью пропустив мой рот. Его губы сложились в взволнованную линию от моего пренебрежения, и он схватил меня за затылок, чтобы удержать от повторения трюка.       — Останься, — Сладкий поцелуй на моих губах. — Здесь, — повелительный поцелуй, в котором были обещания того, что должно было произойти.       — Я хочу, чтобы ты была обнажена и желала меня, когда я вернусь. — Он ухмыльнулся, наклоняясь и касаясь своей щекой моей. — Я наполовину подумываю привязать тебя к этой кровати и оставить здесь, чтобы использовать по своему усмотрению. Чтобы наполнить тебя своим семенем в любое время, когда я захочу. — Я содрогнулась от этой мысли.       — Очень хорошо продуманный план, муженек. — Я зааплодировала, убирая его голову со своей шеи и кивая в сторону двери. — Есть над чем поразмыслить, если предположить, что ты вернешься, и окажется, что все еще есть податливая и готовая к тебе жена, пораженная членом мужа. — Сказала я, смеясь над безумным выражением лица, когда он уходил, обещая быстрое возвращение. Обещание, которое было напрасно, так как, когда он наконец вернулся ко мне, я принялась одеваться, возвращая отброшенную книгу прошлой ночью.       — Мне неприятно разочаровывать тебя. Однако, похоже, у нас разные определения фразы «поторопиться». — Поддразнила я, переходя к следующей главе с кошачьей ухмылкой на лице, когда его тяжелые шаги объявили о его присутствии. У него не было ни колкости в ответ, ни шутливого или поддразнивающего тона, которые отражали бы его прежнюю игривость. — О, Эймонд, не будь таким… — Я сразу же замолчала, увидев его серьезное и измученное выражение. — Эймонд, что случилось? — Я поднялась с дивана, взяв его руки в свои.       — Мой… Мой отец скончался, и Эйгон пропал. — Я покачала головой от шока. — Мать попросила меня взять сира Кристона, чтобы попытаться найти его.       У меня кровь застыла в жилах. Визерис. Умер. Одних последствий его смерти было достаточно, чтобы у меня закружилась голова. Моя мать теперь королева, и это означало, что я была следующей.       — Тираксес… — пробормотала я, оглядываясь в поисках сундука, в котором лежала моя одежда для верховой езды на драконе. — Я должна добраться до Тираксес. Я должна добраться до Драконьего Камня. — Выпалила я, все мои внутренние мысли вырвались на поверхность, когда мой разум обезумел. Поспешная хватка Эймонда оторвала меня от моего продвижения, и я посмотрела на него в замешательстве. — Эймонд, что ты…       — Ты должна остаться здесь. В Королевской Гавани, по приказу королевы. — Его слова звенели у меня в ушах, делая меня глухой ко всему остальному вокруг меня в чистом изумлении от приказа.       — И это моя мать отдала приказ или твоя? — Спросила я, нахмурив брови, выдергивая свои руки из его. — Потому что только одна из них — королева, и я уверена, что моя мать никак не могла отдать такой приказ. Ты не можешь быть уступчивым в моем заключении.       — Висенья, это не тюремное заключение, — настаивал он, — просто мера предосторожности, пока Эйгон не будет найден и возвращен в Замок невредимым.       — Мера предосторожности? — Я повторила ему его собственные слова. — Какая причина может быть у тебя, чтобы… — Осознание этого поразило меня, как удар копья в грудь. Я никогда не хотела, чтобы это было правдой. Я даже молилась богам, чтобы все было по-другому. Эймонд потратил месяцы, успокаивая меня и будучи таким пылко внимательным, и ради чего? Чтобы я стала жертвой того же притворства, как глупая девчонка, охваченная плотскими страстями, в то время как они замышляли узурпировать власть моей матери. — Конечно, ты не можешь быть серьезным… — Я покачала головой при этой мысли, но поведение Эймонда было неумолимым. — Эйгон непригоден для правления, и более того, он седьмой в очереди на трон после меня и моих братьев. — Он отказывался встречаться со мной взглядом, сжав кулаки по бокам, продолжая какую-то внутреннюю борьбу, которую он вел. — Эймонд… Эймонд jurnegon issa. — Я умоляла его посмотреть в мою сторону, язык наших предков давал ему повод встретиться со мной взглядом. — Что это… о чем просила тебя твоя мать? Почему ты должен найти Эйгона? — Я затаила дыхание, испугавшись, что ответ окажется тем, чего я боялась больше всего.       — Висенья… он первенец Визериса.       — Нет, — я покачала головой, не веря утверждениям, льющимся из его уст. — Не делай этого.       — Это его право по богам и закону, Висенья. — Воскликнул он, когда я отвернулась от него, отказываясь больше смотреть на его лицо.       — Это чудесный трюк, который ты проделываешь. Открываешь рот, и раздается голос Отто Хайтауэра. — Я посмотрела на небеса, скрестив руки на груди. — Разве у тебя нет своей собственной воли и желаний, которые твоя мать и десница еще не наложили на тебя? Вещи, которые ты действительно желаешь для себя, а не ради гадюк?       — Конечно, есть. — Подтвердил он, его надвигающееся присутствие было очень осторожным, когда он потянулся ко мне. — Ты, как никто другой, должна это знать.       — О, несомненно, — невесело усмехнулась я, поводя плечом от его нежности. — Желание наследования будет в твоих руках так же, как и в моих. Неужели твой эгоизм не знает границ, раз ты приложил руку к узурпации первородства моей матери? — Резко сказала я.       — Он мой брат, Висенья. — С каждым мгновением его голос становился все злее. — Трон по праву принадлежит ему всеми мирскими средствами, и он — моя кровь…       — А я твоя жена! — Я чуть не взвизгнула. — Я твоя жена, Эймонд. Я признаю, что раньше была слепа…       — Висенья…       — И, возможно, так даже сейчас, чтобы ты думал обо мне больше, чем о месте, где можно согреть свой член. — Я продолжала болтать, не обращая внимания на его протесты. — Так иди, — настаивала я, уставившись на него тем же пристальным взглядом, что и он на меня. — Иди с сукой своей матери и прочесывай город в поисках своего… короля. — Произнесла я с отвращением. — Но не принимай меня за самодовольную дуру, которая спокойно сидит и ждет твоего возвращения. — Он открыл рот, чтобы возразить, но в отчаянии покачал головой и повернул голову к двери.       — Уверяю тебя, жена, я ничего подобного не ожидал, — многозначительно сказал Эймонд, обращаясь в коридор. — Сир Торн, — по просьбе принца рыцарь вошел в дверной проем, крепко сжимая рукоять меча. — Проследите, чтобы принцесса Висенья оставалась в своих покоях до моего возвращения.       — Ты мерзкий, бесчестный… - Я выкрикивала ругательства в его адрес, когда он оставил сира Торна, чтобы закрыть мне вход в остальную часть Замка. — Ты! Немедленно отпусти меня! — Я толкала и царапала крупного мужчину, когда мой муж исчез из виду и оставил меня в кипящей ярости.       Я запуталась в способах сбежать из своей тюрьмы. Мне пришло в голову сделать веревку из простыни и занавесок, чтобы попытаться спуститься, и более наглый вариант, приставить клинок к горлу Рикарда — идея, которая быстро исчезла, когда я поняла, что Эймонд взял свой кинжал с собой. Нет, балкон казался единственным выходом из этого безумия. Я бросила взгляд вниз, где должна была быть следующая ближайшая посадка, куда я могла бы упасть. О, ради любви к старым богам Валирии… Падение, конечно, было невысоким, но создать что-то, что выдержит, было настоящей задачей.       — Ее светлость, королева Алисента Хайтауэр, принцесса. — Возбужденный голос Торна заставил меня отшатнуться от перил, через которые я свешивала свое тело в попытке сбежать. Там она стояла с той довольной и безразличной улыбкой, которая сводила меня с ума. — Спасибо вам, сир Торн. Вы можете оставить нас… — Рыцарь кивнул в ответ на приказ, закрыв за собой дверь и оставив меня наедине с одной из гадюк.       — Принцесса Висенья, — самодовольно поприветствовала она с корыстной улыбкой, в которой было мало сожаления о том огорчении, которое она причинила мне.       — Я окажу вам ту милость, которой вы так заслуживаете, моя королева, поскольку я полагаю, что должна быть веская причина для того, чтобы запереть меня вдали от моей семьи. — Я говорила без вежливости или приличия. — Потому что я не могу найти никого, кто удерживал бы меня в моих покоях, когда мой муж отправляется на какие-то поиски, чтобы найти своего наглого брата.       — Эймонд ушел, это правда, — вздохнула она, присоединяясь ко мне в свете рассвета. — По моему указанию, милая девочка. Я полагаю, он рассказал тебе о кончине короля Визериса?.. — Она выдохнула, как будто у нее на груди лежал тяжелый камень от этой новости. — Я считаю тебя очень умной девушкой, Висенья. Конечно, ты должна понимать, в каком положении мы находимся. — Королевское «мы». Она намеревалась донести это до моих более нежных чувств. К моей женской чувствительности, чтобы объединиться с моей новой семьей — моим мужем и его семьей. Я взвесила свои варианты, как только увидела, что Эймонд исчез в коридоре вместе с сиром Колем.       — Ваша светлость, — слова горели у меня во рту. — Я не понимаю.       — О, моя милая, — вздохнула Ее светлость, беря мои руки в свои. — Твой дед высказал мне свое предсмертное желание, чтобы Эйгон стал его законным наследником и королем Семи Королевств. — Она подтвердила мои худшие опасения всего несколькими словами. — И я пришла к тебе… дорогая любовь… просить твоей помощи. — Моя помощь. Она пришла в мои покои, где сделала меня пленницей, чтобы попросить моей помощи в передаче моего первородства ее сыну.       — Ваша светлость, это смелая просьба, — честно ответила я ей, возможно, впервые в своей жизни.       — Как я хорошо знаю, — уступила она. — Но мое намерение состоит только в том, чтобы обеспечить мир и процветание Королевства. Что-то, что наверняка будет потеряно, если престолонаследие перейдет к Рейнире, а не к Эйгону. Никто не знает, как отреагируют Великие дома.       — Они все поклялись моей матери… наследнице Визериса, — возразила я, пытаясь следовать ее логике. — Даже говорить так — это предательство.       — Мы живем в мужском мире, Висенья. Эти люди присягнули твоей матери, да, но есть те, кто будет говорить о восстании, если она взойдет на трон. Я умоляю тебя подумать о Королевстве и о будущем, которое у него будет. — Ее хватка на моих руках усилилась, ее глаза умоляли так же сильно, как и ее слова. — С твоей помощью Рейнира, возможно, захочет обсудить условия… и если ты желаешь Драконий Камень, ты получишь его, дочь. Десница и я позаботимся о том, чтобы он оставался в пределах твоей досягаемости, и наследование перейдет к твоему роду на века вперед.       — Nykeā kivio rūsīr byka skori hen zaldrīzesdōron massigon naejot sagon aōha kin. — Я тихо пробормотала, мысли о том, что я могла бы сказать такого, что не гарантировало бы, что моя голова не окажется на стене Замка, вертелись у меня в голове.       — Помоги нам, дорогая девочка. Помоги стабилизировать ситуацию в Королевстве ради всех нас.       Весть о моем решении быстро дошла бы до Драконьего Камня, если бы я приняла его сейчас. Теперь мне было ясно, что нужно сделать, чтобы обеспечить мою безопасность в настоящее время, если меня будут держать здесь в плену. Это было почти поэтично, что мои усилия начались с притворства и, следовательно, должны продолжаться как таковые, даже если мои чувства к Эймонду переросли в настоящие.       Мне нужно было бы быть хитрее и таким же портретом валирийского совершенства, каким они все ожидали меня видеть. Я бы удовлетворяла их желания, строя свои собственные планы. Действительно, Народная принцесса.       С этого дня и до тех пор, пока эта война не велась и каким-то образом не была выиграна…       Я буду на стороне зеленых.