Chapter 36
15 января 2023 г., 21:46
Я никогда не видел эту комнату такой пустой. Такой тихой. Пространство, которое всегда с опаской относилось к моему присутствию. Комната, заполненная людьми, замышляющими мою кончину между собой и шепчущими свою злобную ложь и злобные замечания в адрес моей жены. Стол сиял, освещая нашу боевую стратегию по всему Вестеросу. Камин глухо потрескивал, и это был единственный звук, который был слышен в древних стенах после того, как за мной закрылись двери.
— Ваша светлость? — позвал я, оглядывая комнату в поисках признаков моей сестры. Чем дольше я стоял там один в тишине, тем больше мне становилось тревожно, когда мои навязчивые мысли пытались овладеть мной. Возможно, Деймон прятался в тени. Это могло бы быть способом гарантировать, что я никогда не стану частью того нового мирового порядка, который они хотели установить. Я крепко сжал рукоять своего кинжала, пристегнутого к боку. Как только я вернулся с Рейнис, Висенья практически оторвала головы всем, кто осмелился протестовать против того, чтобы мне не возвращали мое оружие.
— Здесь, Эймонд. — голос Рейниры донесся с дальнего балкона, выходящего на море. Моя хватка немного ослабла, когда она появилась в поле зрения. Судя по виду комнаты и по тому, где она стояла, мы были одни. — Я должна кое о чем попросить тебя, и я не совсем уверена, как… — призналась она, избегая моего взгляда, когда смотрела туда, где находилась Королевская Гавань.
Это был первый разговор наедине, который у меня когда-либо был с моей сестрой. Это был единственный разговор, который у нас когда-либо был.
— Если я могу быть чем-то полезен, мой меч твой. — предложил я, и я имел в виду каждое слово. Если бы я мог что-то сделать, чтобы обеспечить будущее моей жене и ребенку, я бы это сделал. Мне было все равно, кого мне пришлось бы резать, сжигать или убивать, чтобы сделать это.
Рейнира застала меня врасплох. Почти неуверенно тянется к моей руке и слегка сжимает ее.
— Ты более чем проявил себя в этих последних нескольких испытаниях. Я видела, с какой любовью ты относишься к моей дочери, и признаю, что у меня были свои сомнения относительно твоих намерений. Я ни в коем случае не считала тебя достойным моей дочери, — холодно сказала она. Это не было хорошо хранимым секретом. У меня было нечто большее, чем подозрения, но лучше было сказать об этом открыто, чем просто шептаться за закрытыми дверями. — Когда я получила известие, что они короновали Эйгона… что случилось с моим сыном… что даже моя собственная дочь сочла его достойным править мной… — ее хватка на каменных перилах усилилась. — Но потом она вернулась ко мне. Моя дорогая девочка снова в моих объятиях, и мое крайнее удивление, когда она восхваляла тебя. Что она ранила тебя…
— Во многих отношениях, уверяю тебя. — я рассеянно провел рукой по шраму на груди. Наконец она посмотрела на меня, зациклившись на алмазе, который я предпочитал выставлять напоказ, а не прятать. Я не мог вспомнить, когда в последний раз носил повязку, не говоря уже о том, когда в последний раз хотел это сделать.
— Ты привел ее ко мне. Отправил ее обратно, когда я уже так много потеряла, и мы обращались с тобой как с пленником. Мы судили тебя без доказательств и без суда. Мы держали тебя под всевозможным контролем, и ты оставался непреклонным. Сильным. Ты стоишь за ее спиной с такой уверенностью и абсолютной убежденностью. Такая полная преданность, что я не могу просить этого ни у кого другого. — она на мгновение замолчала, облегченно вздохнув. — Эймонд, если со мной что-нибудь случится во время этого боя. Если мне суждено пасть… Ты и другие всадники должны защитить Висенью. Защищай Висенью и своего ребенка превыше всего. Деймон согласился с этими условиями и проинструктировал Королевскую гвардию и людей Городской стражи о том же. — она потянулась ко мне с умоляющими, решительными глазами. — Она и ее ребенок, ваш ребенок, — поправила она, — они — будущее этого Королевства. Будущее Вестероса. Ты единственный, кому я могу доверить выполнение моих приказов в воздухе. Джекейрис будет защищать меня любой ценой, и его невеста обязательно последует за ним, а также ее сестра. Больше я никому не доверяю, чтобы защитить ее, Эймонд. — чувство, которое мы с Рейнирой оба разделяли. Больше я тоже никому не доверял, чтобы защитить ее. — Поклянись мне, Эймонд.
— Если случится худшее, Ваша светлость, и вы падете в этой битве, я обеспечу безопасность принцессы Драконьего Камня. Я клянусь в этом этой жизнью и следующей. — сказал я со всей искренностью, которая была в моем теле. Рейнира была права. Не было никого, кто мог бы лучше присматривать за Висеньей в небе, чем я и Вхагар. На мгновение на ее лице отразилось облегчение, а затем произошло самое любопытное. Она улыбнулась. Мне. Это было недолго, и улыбка исчезла в одно мгновение, но она была там.
Рейнира не запрещала мне рассказывать Висенье о ее приказе, но я не мог заставить себя сделать это. Я уже мог видеть огонь в ее глазах, абсолютное опустошение от того, что она ценила свою жизнь выше жизни своей матери, где это имело наибольшее значение. Я мог слышать, как стекло бьется о стену в моем сознании снова и снова, пока я не добрался до наших покоев. Моя жена швыряла мне в голову всякие вещи — это было то, чего я хотел избежать любой ценой.
Я наполовину ожидал, что она скроется и побежит на ристалище или проверит Джоффри, прежде чем мы соберемся уходить. Вместо этого она лежала, свернувшись калачиком, на диване и крепко спала, прижав к груди книгу. Такая спокойная. Такая расслабленная. Моя милая девочка. Я был осторожен, чтобы не разбудить ее, когда забрал у нее рукопись в кожаном переплете, слегка приподнял ее ноги и положил их обратно к себе на колени.
Эпоха героев: Доблестные рассказы Симеона Звездоглазого.
Улыбка скользнула по моим губам, когда я перечитал историю, моя спящая жена слегка пошевелилась, когда я нарисовал маленькие круги на ее лодыжке.
— Как долго тебя не было? — ее усталый голос заставил меня вздрогнуть.
— Недолго, — мягко улыбнулся я, переворачивая страницу. Как бы мне ни хотелось сосредоточиться на словах, легкие движения Висеньи на фоне света камина привлекли мое внимание. Каждое нежное прикосновение и легкость, с которой она проводила рукой по своему набухшему животу, приводили меня в восторг. Она очаровала меня.
— Ты знаешь, что тебе действительно нужно смотреть на слова, чтобы прочитать историю… не так ли? — я сдержал усмешку, глядя на ее игривую улыбку.
— Может быть, если бы ты не была такой отвлекающей, я мог бы рассказать тебе эту историю. — я возразил в шутку, только заставив ее улыбнуться шире, когда она попыталась сесть.
— Мы уже читали это сегодня, — улыбнулась Висенья, слегка потирая живот. — я уверен, что твой сын в любом случае предпочел бы услышать рассказы об Эймонде Таргариене — Звездный Глаз. — она очаровывала без особых усилий. Я отбросил книгу в сторону и скользнул руками по ее бокам, притягивая ее ближе к себе. Висенья издала тихий звук удивления, который предшествовал ее приступу смеха, когда я уткнулся лицом ей в грудь.
— Боюсь, эта история еще не написана, принцесса. — я подтолкнул кулон между ее грудей своим носом. — Кроме того, мне нужно было бы вернуть мой звездный глаз, прежде чем эта история будет рассказана.
— Вздор. Наша сделка — лучшая часть истории. — она притянула мое лицо к своему для одного из тех бессмысленных поцелуев, которые заставляли меня исчезнуть на минуту или две. — И тебе пришлось бы вырвать этот сапфир из моих холодных мертвых рук, прежде чем я верну его. — она почти зарычала, нежно сжимая мой подбородок и снова целуя меня.
Я слегка покачал головой, тихий смешок вырвался у меня при виде ее огня.
— Я так и думал, что ты скажешь что-то в этом роде.
— О, ты думал? А ты? — насмехалась она, убирая мои волосы назад за ухо. Я промурлыкал свой ответ в ее кожу, опускаясь все ниже и ниже, пока мои губы не достигли того места, где наш сын уютно устроился внутри нее.
— Ao rȳbagon skorkydoso ziry naejot issa, aōha muñnykeā? Perzys iemnȳ zȳhon se nyke pāsagon ao issi naejot. — пробормотал я в ткань, слегка лаская ее большим пальцем, описывая маленькие круги. — Ziry iksos naejot sagon dāria mēre tubis, sīr nyke īlon jiōragon gaomagon naejot ziry.
— Опять сговор, — воскликнула Висенья с обольстительной улыбкой на лице. То, как они слетали с ее губ, звучало почти как песня.
Я поднял свое лицо, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Конечно, ты можешь допустить несколько секретов между мужчиной и его сыном. Особенно когда я уверен, что между вами уже есть дюжина или около того.
Она усмехнулась, никогда не подтверждая и не отрицая. Более чем вероятно, что она лежала там, придумывая оскорбления, которыми она не хотела взволновать меня, в то время как ее пальцы расчесывали мои волосы. Она могла оскорблять меня сколько угодно и как угодно долго. Я понял по легкой улыбке, которую она пыталась скрыть, и по тому раздражающему взгляду, который она бросила на меня, что она никогда ничего этого не имела в виду.
— У него должно быть имя. Скорее раньше, чем позже, учитывая то, как он растет. — она была права. Имя. Как мне раньше даже в голову не пришло придумать имя?
— Я полагаю, о Симеоне не может быть и речи? — я почувствовал, как она заурчала подо мной.
— Как и Эйгон. — с отвращением произнесла она. — Я сыта ими по горло в этой семье.
Я вытянул шею, чтобы увидеть ее хмурое лицо.
— Несомненно, кто-нибудь из наших правнуков в будущем подумает назвать своего ребенка в честь Завоевателя.
Она легонько ударила меня по плечу с неодобрительным взглядом.
— Что они могут. Но они могут делать это еще долго после того, как я уйду из этой жизни, я могу тебе это сказать. — это было не то, о чем я осмеливался думать. Единственное, чего я желал от нее, о чем я даже не упомянул Висенье, было то, что я хотел погибнуть первым. Я ничего так не хотел, как умереть раньше нее, чтобы мне не пришлось прожить еще один день без нее. Как бы болезненно и жутко это ни звучало, это была правда.
— Нам также нужно выбрать яйцо для его колыбели. — она упомянула, привлекая мое внимание и прерывая тишину.
— Яйцо? — я сел. — Драконье яйцо?
— Ну, я не вижу, чтобы какие-нибудь Таргариены поднимали цыплят в небо, так что да, любовь моя, драконье яйцо. — она дразнила, ее рука ласкала мою щеку, большой палец слегка касался моего шрама, и впервые за долгое время я отпрянул.
— Эймонд? — беспокойство отразилось на ее лице. — Что это? Опять мигрень? — ее прикосновение было нежным, но боль прошлого была слишком сильной, чтобы позволить ей прикоснуться ко мне сейчас. Как правило, в любой другой ситуации я бы позволил ей ухаживать за мной. Прижимать меня к себе и прохладную ткань к моей голове, пока бушевала раскалывающая голову боль — неудачный побочный эффект моего уродства. Но думая о своем детстве… детство, которое моему сыну, возможно, придется пережить… это разожгло что-то внутри меня… что-то темное.
— Ты хочешь, чтобы мы положили драконье яйцо в его колыбель? — я попытался внести ясность.
Висенья кивнула, положив руки на нашего ребенка, защищая его. Защищая его от тебя. Назойливые голоса эхом отдавались внутри меня.
— У меня было одно, как и у всех моих братьев. Укрепляет связь… Разве у тебя не было…? — она даже не закончила вопрос.
Я покачал головой, не в силах встретиться взглядом с ее встревоженными фиалковыми глазами.
— Я понятия не имела… — пробормотала она, глядя в пол.
Мой вопрос повис в воздухе. Мой незаданный вопрос, который не давал мне покоя. Вопрос, который абсолютно, пекло, напугал меня.
— Что, если он не вылупится…?
Она сразу увидела мои страхи, прочитав выражение моего лица так же ясно, как в одной из ранних историй. Висенья взяла мою руку в свои и поднесла к губам.
— Тогда мы найдем другое. И если этот не вылупится, мы найдем трех других. И если они все еще не вылупятся, тогда я сама найду одного из диких драконов, и его отец сможет рассказать ему историю о том, как он заявил права на самого большого дракона в мире в возрасте всего десяти лет. — она схватила меня за подбородок рукой, заставляя посмотреть на нее. — Он будет всадником дракона, Эймонд. Все наши дети будут, если мы будем благословлены ими, будь то детеныш или дракон. Они никогда не вынесут той жестокости, которую ты пережил. Ты меня слышишь? — ее вера придала мне сил. Это придало мне смелости продолжать, поскольку она отказывалась отступать. Отказалась от любых забот, которые, как она знала, мучили меня. Именно те, которые, я знал, она могла ясно видеть на моем лице.
— Я думаю, мне хотелось бы выбрать яйцо. — тихо сказал я через мгновение, заставив мою жену улыбнуться. Висенья запечатлела несколько поцелуев на моей руке, не в силах сдержать своего волнения.
— Мне бы этого очень хотелось.
Примечания:
Благодарю за отзывы❤️