___________________________
Я была благодарна за проведенное время, несмотря на то, каким чужим казалось путешествие на остров на корабле. Медленно, но верно выступающие кости и резкие черты лица начали смягчаться, и я чувствовала себя сильнее с каждым днем. Женщина, которую я с трудом узнавала в своем отражении, начинала все больше и больше походить на меня прежнюю. — Оставайся здесь и наблюдай, — скомандовала я, как только мы достигли пещер. Джейс недоверчиво покачал головой. — Тебе, конечно, не нужно повторять мне дважды, — Бейла согласно кивнула, когда Джекейрис усилил хватку на Вермаксе. — Чем дальше я смогу уберечь нас от этой гребаной штуки, тем лучше нам всем будет, — я закатила глаза, забирая факел у Кригана. Хотя его голос звучал враждебно, я знала, что он был прав. Попытка заявить права на любого дракона в этом месте была приглашением к самой смерти, но попытка заявить права на второго по величине и самому смертоносному дракону в мире? Я была удивлена, что они не попросили заранее подготовить похороны к моему подвигу. — Трус, — пробормотала я, делая первые несколько шагов к темной яме. — Вы уверены, что это лучший способ действий, Ваша светлость? — громко спросил Криган, держа в одной руке обнаженный меч, а в другой — свой собственный факел. По неуверенному тону я могла сказать, что перспектива остаться наедине с драконами выбила его из колеи без учета надвигающихся последствий задачи, которую я выполняла. Я вытянула шею в ответ с легкой игривой ухмылкой. — Уже сомневаешься в моих решениях, Старк? Криган покачал головой, следуя вплотную за Рикардом. — Конечно, нет, моя королева. Возможно, методы, лежащие в основе ваших решений, но не само решение, — леденящий душу звон эхом разнесся по пещере, и мужчины позади меня стали тихими, как могила. — Я полагаю, что в этот момент я сама подвергаю сомнению методы… — прошептала я, следуя за знакомыми звуками. У меня была Тираксес из яйца. Не было никакой доблести или славы в том, чтобы взобраться на существо, о котором я заботилась с рождения. Я никогда не могла себе представить, какая это огромная радость или достижение — претендовать на чужое для себя. Я была в восторге, когда Эймонд осмелился взобраться на самого большого зверя в мире — совершенно сбитая с толку и очарованная тем, как он это сделал, а не тем, почему. Каннибал почитался как король драконов после смерти Балериона — дракон поменьше Вхагар, но такой же кровожадный, если не больше. С его чешуей, черной как ночь, и глазами, подобными сияющим изумрудам, Каннибал объективно был красивым созданием… издалека. Истории о том, как он поглощал кладку за кладкой и множество себе подобных ради острых ощущений, гарантировали, что в детстве мы держались на безопасном расстоянии. Так много хорошего это сделало. Думала я, крадучись вдоль стены пещеры, приближаясь к грохоту, который сотрясал стены вокруг нас. — Оставайтесь здесь, — прошептала я мужчинам позади, когда вспышка пламени уничтожила убежище зверя. — Ваша светлость… — запротестовал Криган, и я бросила на него уничижительный взгляд. — Это приказ. Он крепко сжал свой меч и неохотно кивнул, наблюдая, как я в одиночестве сворачиваю за угол пещеры. — Drakari pykiros…Tīkummo jemiros…Yn lantyz bartossa….Saelot vāedis? — я тихо запела, мое сердце билось так громко, что я едва могла думать, когда появилась его массивная фигура. Мой голос разбудил зверя, и он поднял голову на звук. Низкий рокот вибрировал от его тела к моему, медленно превращаясь в предупреждающий звон, когда я появилась в поле зрения. — Rytsas dyni, — я тихо ворковала, подползая ближе к черному существу, его непреклонные зеленые глаза следили за каждым моим движением. Я никогда раньше не видела его так близко из-за страха, но когда я подошла ближе, я поняла, насколько великолепен этот зверь. Чешуя, черная как ночь, с золотыми прожилками, которые соответствовали крапинкам в его сияющих глазах. — Jāhor ao tymagon sȳz? — наконец мне удалось вырваться, когда Каннибал прорычал что-то свирепое, выстреливая белым пламенем над нами, освещая массивное логово, которое он вырезал для себя. — Ao issi gevie ao gīmigon… — похвалила я, ставя свой факел на землю, когда оказалась в пределах досягаемости от него, мое сердцебиение отдавалось в моей голове с каждым неуверенным пригнувшимся шагом. — Gevie hae ao issi morghon. Ты прекрасен, ты знаешь… прекрасен настолько, насколько ужасен. Я поклонилась зверю, низко опустив голову в знак уважения, в то время как его горячее дыхание каскадом окатило мое тело. Я не осмеливалась поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом, так как чувствовала грохот его движений. Такой неуверенный. Так расчетливо, как он наблюдал за мной перед собой. Зверь тихо зачирикал, пока я продолжала напевать валирийскую песню в попытке доставить ему удовольствие — успокоить его. — Если Мать дала мне еще один шанс только для того, чтобы умереть от твоей руки… — пробормотала я, проводя пальцами по его грубой полуночной чешуе, когда любопытство подтолкнуло его приблизиться. Я зашла так далеко — гораздо дальше, чем когда-либо мечтала. Но настоящее испытание… попытка приручить этого чертового дракона… пекло. Желчь обожгла заднюю стенку моего горла, и я сделала глубокий вдох, произнося безмолвную молитву любому богу, которую осмеливалась слушать. — īlon emagon kirimves ao se nyke, — выдохнула я, обхватывая зверя рукой и подтягиваясь, несмотря на его грохочущие протесты, когда он извивался подо мной с могучим визгом. Я молилась и молилась, крепко держась, когда почувствовала этот оттенок внутри. Я чувствовала, как он борется с этим так же сильно, как боролся со мной — пытаясь разорвать связь, когда наши вены превратились в жидкое пламя. Даже когда я растила Тираксес с рождения, я никогда не чувствовала чего-то настолько мощного, как магия, которая бушевала внутри меня. Все мое тело ощущалось так, как будто Каннибал заключил меня в свое пламя, когда эта последняя связь оборвалась, и мы стали одним целым. Удары и визг прекратились в одно мгновение, и мы поглотили друг друга успокаивающими вдохами. — Видишь? — я проворковала после того, как первоначальный шок прошел, нежно проводя рукой по его шее, — Это было не так уж ужасно, — я рассмеялась, поблагодарив Семерых за ту удачу, которую они даровали моему возрожденному телу. — Sovis, — пробормотала я ему в спину, и он быстро поднялся в воздух через пещеры, над людьми, которые храбро последовали за мной и теперь с благоговением смотрели нам вслед, когда появился свет за пределами пещер. — Ты сделала это! — Джейс закричал, когда мы приземлились, — Ты, пекло, сделала это! — он был почти так же поражен, как и я, когда спешился мне навстречу. — Sagon sȳz, — пробормотала я, прижимаясь лбом к его шее и чувствуя, как он урчит. — Ao jāhor emagon aōha leghagon, nyke, — я пообещала, приказывая зверю быть послушным. Мне пришлось бы обуздать его аппетит к себе подобным, и я бы сделала это сама, усердно потратив время на то, чтобы отучить его от старых привычек — но только после того, как он отведает Солнечного Огня. — Все еще чувствуешь себя трусом, брат? — я ухмыльнулась, держа одну руку на драконе позади меня, мысленно натягивая эту связь. — Увидев такое зрелище, считай, что я вдохновился, моя королева, — он подмигнул, оценив огромные размеры дракона, который теперь был под моей опекой. — Я молился, чтобы тебе это не понадобилось… — Джейс замолчал, снимая застежку с меча на боку. — Вот, — я сжала знакомую рукоять и обнажила сталь, очищенную и смазанную до совершенства. — Кое-что, что Рикарду удалось стащить перед бегством из столицы. Я подумал, что тебе это может пригодиться теперь, когда ты… ну… не мертва. — Значит, ты думал сохранить это для себя эти последние луны? — я бросила вызов с легкой ухмылкой, поворачивая лезвие в руке, темные драгоценные камни блестели на свету. Джейс пожал плечами, вытягивая шею, чтобы увидеть, как Хранитель и лорд-командующий выходят из пещеры. — Только в том случае, если тебе случилось прогуливаться под руку с Неведомым. Немного роскошно, на мой вкус, — он дразнил, заставляя меня смеяться. — Теперь, когда дракон и всадник объединились… Мы в вашем распоряжении, Ваша светлость, — Джейс кивнул, ожидая указаний. Я кивнула в сторону Лунной Плясуньи, когда сир Торн и Криган приблизились. — Возьмите Бейлу и соберите Север, чтобы начать наш поход на Королевскую Гавань. Я отправлюсь в Харренхолл одна с сиром Торном и лордом Старком, — я озорно посмотрела на мужчин. — В конце концов, я считаю, что ведьма заслуживает того, чтобы увидеть плоды своей заявленной магии перевоплощения… не так ли?______________________
Наше прибытие было невозможно скрыть. Когда Каннибал нырнул между облаками, Вхагар подняла голову к чужой тени, когда она пошевелилась, издав душераздирающий крик, когда мы приземлились. Каннибал встретил ее крик одним из своих, гордо стоя на своем месте за воротами, пока я спешивалась, произнося добрые слова в адрес теперь уже заявленного существа. — Эффект неожиданности, кажется, утрачен, — отметил Криган, крепко держа руку на мече и оглядывая башни в поисках предупреждения Рикарда о чудовищных воронах. — Хорошо, — ответила я, вытаскивая Черное Сердце из ножен, в то время как Каннибал устроился позади меня. — Я хочу, чтобы она услышала зов короля и знала, что королева следует за ней. Я хочу, чтобы они все услышали его визг и страх. Мы вошли в темную гробницу замка, Рикард впереди, а Криган позади, оба сосредоточились на своем предполагаемом проклятом окружении и намеревались защитить свою новую королеву. Харренхолл был темным и проклятым местом, которое поглощало все хорошее, что попадало в него. Мы не были бы подвержены ее аппетитам, независимо от того, были ли они от мира сего или чем-то нечестивым, принесенным этой так называемой ведьмой. Рикард поднял глаза, когда мы достигли конца длинного, пустого холла, и указал на дверь, ожидая разрешения. Я сделала глубокий вдох, готовя себя к любым ужасам, скрывающимся за дверью. Не было ни призраков, ни проклятий, ни ловушек, ни зла, которые постигли нас, когда мы вошли. Ничего, что могло бы предупредить или оградить нас от предстоящего проникновения в то, чем эта крепость стала для них. Все зло, которое ведьма сотворила во имя защиты, находилось за этой дверью — ожидая нас. Я кивнула Рикарду, обнажившему меч в высокой защитной стойке, когда он навалился всем телом на дверь, проломив ее насквозь, едва не расколов ее. Никакая подготовка в Королевстве не смогла бы подготовить меня к тому, чему я стала свидетелем. Я представляла его сумасшедшим, диким во всех смыслах этого слова. Я представляла его кровожадным и слепым к помощи. Я даже представляла его пленником, удерживаемым против его воли каким-то подобным заклинанием или ужасом. Но не это. Никогда не это. Мой муж сидел на столе в центре комнаты с женщиной с волосами цвета воронова крыла в своих объятиях, крепко сжимая ее. Тесно. Я едва могла сформировать связную мысль, не говоря уже о том, чтобы сказать хоть одно слово, когда его глаза пожирали меня, застыв на месте, все еще сжимая женщину в своих объятиях. Это была не только его ведьма — это была его любовница. При виде меня он ослабил хватку на женщине, немедленно потянувшись, чтобы прикоснуться ко мне, но был заблокирован защитной формой Рикарда. — Висенья? — он посмотрел на меня с таким крайним изумлением. Как слепой, наделенный зрением, увидевший свой первый весенний цветок. — Я-я думал, ты мертва, — он недоверчиво уставился на меня, смаргивая усталость, как будто хотел убедиться, что его разум не сыграл с ним злую шутку. Несмотря на мой гнев к нему, один его вид разбил меня на миллион осколков. Он был, как они сказали, призраком своего прежнего «я». Изможденным и не от мира сего бледным был его цвет лица. Его руки были постоянно в шрамах и синяках, почти сломанные, судя по тому, как он снова и снова вскрывал язвы и порезы. И все же какая-то часть меня все еще хотела, чтобы они были рядом со мной — хотела, чтобы он был рядом со мной. — Я, конечно, на это надеюсь, — я с отвращением прищелкнула языком, кончик моего меча играл с шелковой тканью, прикрепленной к ведьме, растекшейся по полу. — Но существо, которое ты затащил в постель, знало о моем выживании, — я оторвала взгляд от растерянного лица Эймонда и уставился на стойкую и подтянутую чародейку, обхватившую себя руками, словно защищаясь. — Как долго ты ждал, Эймонд? Вряд ли моему телу было бы холодно, и все же… — я замолчала, теперь мое внимание было приковано к округлому животу, который скрывался под шелковой тканью цвета румян. Живот, в котором, без сомнения, находился ребенок, которого ведьма намеревалась защитить. Ребенок. Казалось, он оставил нашего единственного сына и меня ради… этой — кем бы она ни была. — У вас здесь нет никаких претензий. Ни в этом замке, ни на этих землях, ни в Семи королевствах, — она гордо сплюнула, высоко подняв голову. Такой злобный тон от совершенно незнакомой женщины, которая приняла моего мужа как своего собственного. Казалось, что все, что принадлежало мне, когда-то было желанным для другого в свое время. Эйгон возжелал корону моей матери — мою корону — а эта ведьма, эта Алис Риверс, возжелала моего мужа. — Боюсь, вот тут-то твои таланты пророка и не оправдываются, — я щелкнула пальцами, и сир Рикард быстро схватил стройную женщину без возражений, его взгляд был темным и непреклонным. — Но я должна отдать должное там, где это уместно. Дракон восстанет из пепла. У тебя было Полкоролевства, думающее, что это связано с возвращением Эйгона. Умная, умная девочка, — я посмотрела на нее с отвращением. Вороньи лапки и вечно нахмуренный вид будут преследовать меня в снах до самой смерти. — Ну… не девочка. Я полагаю, что «старая карга» было бы правильным термином, не так ли? — она бы набросилась на меня, если бы не ребенок внутри нее. Я поняла это по яду в ее глазах. Затем я подумала о Джейхейрисе и Джейхейре, и мое каменное сердце смягчилось, когда их лица пробежали в моей памяти. Я могла бы убить ее сейчас. Я могла бы убить ее и все, что осталось от ребенка, и поджечь ее, не задумываясь ни о чем другом. Она была бы забыта этими стенами, так же как и те, кто сгорел до нее. Но этот ребенок, которого она носила, ребенок, которого, как она утверждала, огонь лизал ее чрево, тоже был от Эймонда. Как бы сильно это ни убивало меня внутри, и как бы сильно я ничего так не желала, как видеть, как она истекает кровью у моих ног, и наблюдать, как жизнь утекает из ее глаз… Я бы никогда не причинила вреда другому ребенку. Не после того, как невинные погибли до официального начала этой войны. Никогда больше. Я повернулась к Эймонду, его рот все еще был приоткрыт, когда он рассматривал меня. — Se ābra nykeā se riñnykeā, Aemond. Nyke jāhor daor jiōragon issa arlī. Женщина или ребенок, Эймонд. Я больше не буду предлагать свою доброту. Ведьма фыркнула, несмотря на нож у ее шеи и грубую хватку рыцаря позади нее. — Я должна была вырезать тебе глаза из черепа, как тем гребаным варварам, которых твой волк послал угрожать этому замку, — я прервала Рикарда, холодно глядя на ведьму, когда вытащила свой собственный кинжал из-за пояса и пригрозила острием стали ей в живот, заставив ее вздрогнуть. — Твой хороший валирийский ни для кого не секрет в этом замке, принцесса, — выплюнула она. — Тогда я оставлю формальности на потом. Женщина или ребенок, Эймонд. Сделай свой выбор, прежде чем я попрошу волка сделать это за тебя, — рявкнула я, вытягивая шею назад, чтобы увидеть его все еще удивленное выражение. — Что бы с ней стало… Если бы ребенка забрали? — угрюмо спросил он, не спуская с меня глаз и даже не намекая на взгляд женщины, жизнь которой я держала в своих руках. — Значит, это твое решение? — я спросила. Он все еще отказывался встречаться взглядом с ведьмой, игнорируя полный отчаяния взгляд своей возлюбленной, которая продолжала бороться с видным мужчиной, который держал ее. — Хорошо, — я повернулась к Рикарду. — Позовите мейстера Харта. Пусть он вырежет это из нее и найдет одну из нянек Блэквуда, — огрызнулась я, думая о скопище девушек, которыми был запятнан лорд. — У него есть своя доля детей. Один из них должен быть поблизости. И если каким-либо сверхъестественным образом ведьме удастся пережить все это, отдайте ее лорду Блэквуду, — ведьма не ушла от нас спокойно. Скорее, она царапалась и огрызалась, как зверь, которым она и была, отбиваясь от мужчин, которые окружали ее, как могла, защищая жизнь, которая росла внутри нее. Жизнь, которую я бы сохранила. Ради него. Эймонд снова спросил: — Что с ней будет? — О, мне, конечно, все равно, что Блэквуды решат с ней сделать после того, как мы уедем. Продай ее в бордель или утопи в Узком море, мне все равно. Если только ты не хочешь, чтобы я пощадила ее вместо этого, — предложила я, приподняв брови. Эймонд опустил глаза в землю и покачал головой. — Они сделают с ведьмой все, что захотят. Держу пари, если что, этот погребальный костер во дворе замка станет ее новым домом в ближайшие дни, если не часы. Голос Рикарда был твердым, но дрогнул, когда он перебил. — А что насчет короля-консорта, Ваша светлость? Вопрос сира Торна заставил меня задуматься. Спросил он в интересах своего друга. Не из-за его верности мне, а из-за преданности, которую он всегда питал к Эймонду. — Отведи его к его дракону, — я недоверчиво покачала головой, не зная, что именно с ним делать в этот момент. — Он разбьет там лагерь вместе с ней, и если у ребенка каким-либо образом хватит сил бороться, чтобы выжить, тогда он присмотрит за ним и останется здесь, пока я не разберусь с его братом. Тогда я пошлю за ним. — Висенья, — Эймонд подавился своей мольбой, потянувшись, чтобы схватить меня за руку, когда я повернулась, чтобы уйти. — Gevives, nyke epagon ao… У меня не было добрых слов, чтобы предложить ему, когда его изуродованная рука сомкнулась вокруг моего запястья. Я сделала паузу, неглубокие вдохи овладели моим телом, когда я представила, как его некогда идеальные руки занимаются со мной любовью. Его стыд теперь сиял через те же самые руки, которые затащили в постель другую женщину. Слезы выступили в уголках моих глаз, когда я вырвалась из его хватки и кивнула Рикарду, чтобы он преградил мне путь, когда я покидала логово ужасов Эймонда. Тяжелые торопливые шаги преследовали меня, пока я спешила по пустынному коридору, грудь вздымалась, когда мое дыхание становилось все более и более затрудненным. Я зажала рот рукой, чтобы заглушить звуки моего горя, упираясь ладонью в холодный камень, когда опустилась на пол, и потекли слезы. — Ребенок, — выдавила я, когда Хранитель опустился на пол рядом со мной. — Ребенок, Криган. — Я знаю, Ваша светлость, — прошептал он, приглаживая мои волосы, пока рыдания сотрясали мое тело. — Все будет хорошо. — Как?! — взревела я, вытирая слезы. — Как я могу править Королевством, если я даже не могу управлять своим собственным браком? Мой собственный гребаный муж? — это было жалко. Я была жалка, подумала я, пытаясь контролировать свое дыхание. Криган хмыкнул, его тело вибрировало рядом с моим, когда в голову пришла мысль. — Вы относитесь к ним как к равным… — сказал он задумчиво, его хватка ни разу не ослабла. — Вы берете то, что принадлежит вам, любыми необходимыми средствами, моя королева. В вашем правлении Королевством и в любви, — он говорил так ясно, как будто это была простая загадка, предназначенная для развлечения ребенка. Но я знала, что он был прав. Чтобы укрепить свои притязания и ту власть, которой я все еще обладала, мне нужно было привести пример этой власти. Убить ведьму — это одно, но Эйгон… Эйгон был бы другим. Это было бы зрелище, о котором будут петь в последующие столетия. А Эймонд? Седьмое пекло, Эймонд. Эймонд, я бы быстро разобралась с этим. Словно отвечая на мое смятение, Каннибал завизжал с такой яростью, что замок задрожал, пока его острые глаза не заметили, как я поспешно покидаю крепость. Вхагар повторила свой собственный рев в ответ, заставив Каннибала отвернуться от меня и пойти на звук. — Gīda. Gīda Cannibal, — тихо пробормотала я, натягивая связь между нами так сильно, что его глаза расширились, когда он сосредоточился на мне и моем голосе. Я обняла его за шею, прижимаясь к нему головой, пытаясь контролировать свое дыхание вместе с его, чтобы успокоиться. Я могла чувствовать, как смешиваются его гнев и мой — как он хотел зажечь для меня весь замок, несмотря на то, что мы едва были связаны друг с другом. Я не чувствовала необходимости заковывать его в цепи или держать прикованным к земле. Я знала просто по выражению его глаз и чувству, пробегающему по моим венам, что он останется рядом со мной. Факт стал реальностью только тогда, когда зверь поселился вокруг моей палатки, предупреждающим взглядом отслеживая каждое движение за пределами лагеря. Я плакала и часами расхаживала взад и вперед по этой палатке — рыдания сотрясали мое тело, когда я не кипела от собственного гнева. Я сама хотела вырвать его отродье из этой ненавистной женщины. Я хотела посмотреть, как она сгорает на погребальном костре посреди двора, и поглотить ее крики, когда ослепляющий белый огонь Каннибала окутает ее. Я хотела вырвать ее память из памяти всех тех, кто был свидетелем ее лжи и ее злобных речей. Я хотела стереть из него ее память. Я не знала, была ли моя тоска по нему искренней или это была потребность заявить права на мою территорию. Вонзить свои собственные зубы во что-то, что было моим и только моим. Что я знала, так это то, что я бы утолила это желание… И был только один способ сделать это. Я глубоко вдохнула, шагая по влажной траве через лагерь, пока не добралась до его палатки. Я сделала неглубокий дрожащий вдох. Это было слишком рано, и это принесло бы больше вреда, чем пользы. Мой разум кричал на меня, умоляя развернуться и провести эту ночь в одиночестве, а не пытаться провести ее с ним. Он нужен тебе… и, несмотря на все это, ты жаждешь его. Мое сердце оплакивало мои чувства, подталкивая меня к брезентовому пологу, который скрывал мягкий свет факела. Я неуверенно потянулась к холсту, слегка сжимая пальцами грубую ткань, когда сделала еще один центрирующий вдох, оттягивая ее назад… …И вот дракон вошел в логово волка.