new life of the sun

Джозеф любил Италию. Очень любил. Хоть он и ни разу не был там, но его родственники часто рассказывали ему об этой стране и всегда их рассказы были только о том, как же она была хороша и прекрасна, поэтому юный Джостар всю свою жизнь наивно полагал, что эта страна великолепна и мечтал посетить её. И к тому же, многие близкие друзья семьи были родом оттуда, поэтому это еще больше подогревало интерес ДжоДжо к Италии. Поездка на родину великих художников и скульпторов была его детской, но не до конца осуществимой мечтой. Его дядя Роберт. Э. О. Спидвагон был человеком состоятельным, но все никак не находил времени на то, чтобы посетить Италию вместе со своим племянником, да и даже если бы нашел, то поездку бы скорее всего не одобрила единственная живая кровная родственница ДжоДжо — его бабушка Эрина. Она не говорила своему внуку об определенных вещах, которые все так же тесно были связаны с Италией и их семьей, так как не хотела подвергать его неокрепшую психику тяжелым для нее испытаниям, но помимо радости, счастья и романтики в стране также происходили и не самые приятные вещи, которые именно для семьи Джостар стали табу. Темой, которую никогда не обсуждали и возможно не станут. Но вот, Джозефу давно не 6 и не 10, а полных 18 лет, и он уже не маленький ребенок, который убежит во время грозы к бабушке, чтобы та успокоила его и убаюкала, а здоровый крепкий парень, который скорее сам станет причиной чьего-то испуга, нежели напугается. И при всем этом, его дядя и бабушка так и не говорили ему о том, что на протяжении всей его жизни оставалось для него величайшей загадкой. А сам юноша даже и не понимал, почему все его вопросы по поводу поездки в центр Южной Европы либо игнорируются, либо имеют хоть и элегантный, но все же отрицательный ответ. Как бы он не любил свою дражайшую бабушку и как бы сильно не уважал своего не менее дорогого дядю, временами он попросту раздражался из-за такой недосказанности в их отношениях и будучи вовсе не глупым парнем он давно смекнул, что это все не просто так. Ему хотелось знать, в чем дело, что в принципе было вполне логичным и свойственным человеку желанием. И однажды его терпению все же подошел конец, чего вполне можно было ожидать, ведь с самого рождения он был не из терпеливых людей, и поэтому он решил выяснить все во время очередного семейного ужина, постоянство которых, вероятно, продолжало быть стабильным только из-за его невероятно воспитанной бабушки. — Дядя, Бабуль, я бы хотел с вами поговорить о кое-чем. — Джозеф заговорил после того, как закончил с приемом пищи. Все же, хоть какие-то манеры у него были. — Думаю, вы и сами догадываетесь, что бы я хотел обсудить. — Парень старался вести себя максимально корректно и не поддаваться бушующим в нем эмоциями, дабы не обидеть ни дядю, ни бабушку, поэтому обращался к ним особенно сильно следя за своими словами и тем, что он в принципе говорит. Сами же Спидвагон и Эрина, только услышав, что сказал их резвый внук и по совместительству племянник, чуть не застыли от шока, так и продолжая держать в руках столовые приборы. Посмотрев на такую реакцию стариков, ДжоДжо сразу понял, что так сильно волновать их не стоило и в ту же секунду почувствовал неприятное чувство вины, от которого даже успел отвыкнуть, но в то же время он все же осознавал, что извиняться и стараться исправить ситуацию будет бесполезно. Тогда он решил идти дальше, но уже другим путем. Таким был Джозеф. — Прошу вас, только не переживайте. — Сказав это, он удостоверился в том, что этой фразой не вызвал у родных еще большего волнения и только потом, с виднеющийся решимостью и серьезностью во взгляде, продолжил. — Я просто хотел бы узнать, почему вы держите меня за маленького ребенка и не говорите о вещах, которые я должен знать, являясь полноценным членом нашей семьи. — ДжоДжо смотрел на них холоднее, чем раньше. Это вызывало странное чувство, будто все это время Эрина и Спидвагон врали ему во всем, а не просто не договаривали о некоторых подробностях их с ДжоДжо родословной. От этого неприятного ощущения Эрина и Спидвагон наконец пришли в себя, отойдя от шокового оцепенения и находя в себе силы на ответ. Первым решился ответить пожилой мужчина. В конце концов, он как-никак был главой хоть уже и давно не полноценной, но все же семьи. — ДжоДжо, мы просто заботимся о тебе, ты ведь и сам знаешь это, — Его голос звучал настолько спокойно, что при любых других обстоятельствах он точно смог бы заставить заснуть. Это и понятно, Спидвагон явно пытался успокоить весь пылкий нрав племянника. — Мы рассказали тебе все, что ты должен был знать. — Под конец своего монолога, он лишь тяжело вздохнул. Эрина, наблюдавшая за начинающимся скандалом, отстраненно кивнула, как бы соглашаясь с другом и стараясь придать хоть капельки уверенности в собственных словах Роберту, чтобы тот точно знал, что их решение было правильным. Чтобы их не мучили угрызения совести. Чтобы не утруждать себя трудными и сложными разговорами. Чтобы не подвергать Джозефа опасности. В конце концов, все это изначально было лишь ради его же блага. Но нужно ли было самому юноше это «благо»? Видимо, в его понимание благо имело другой смысл. Джозефа такой расклад событий не устраивал, он чувствовал подвох, и от этого ему становилось только досаднее. Брюнет особенно сильно не любил лживых и лицемерных людей, поэтому это странное ощущение пустоты после разговора, который наоборот, должен был дать ему что-то новое, наполнить в каком-то смысле, его настораживало и раздражало. Особенно сильно выводил из себя и факт того, что все это ощущалось как настоящее предательство со стороны самых близких ему людей, и это предательство, казалось, продолжалось чуть ли не всю его жизнь. В мыслях парня началась какая-то неразбериха, решение которой пока что было неизвестно даже ему, человеку, который мог сгенерировать великолепный план для победы всего за пару секунд. Он все думал, ну почему нельзя просто по-нормальному обо всем рассказать? Спидвагон и бабуля Эрина как будто действительно видят в нем деревенское дурачье! Но ведь он не был таким, хоть его поведение и могло говорить об обратном. Но в конце то концов, они же знали это все. Они знали его больше, чем он сам! Злость с каждой неприятной мыслью нарастала, и вот, кажется, ее маленькая часть вырвалась. Нет, даже не маленькая. Джозеф опять не справился, опять не сдержался. Парень резко развел руками, с такой же долей резкости вставая изо стола. Казалось, его голос вот-вот сорвется на хриплый крик, из-за переизбытка в нем непонимания и обиды. — Да? Ты так в этом уверен, дядя? А мне что-то не кажется, что вы рассказали обо всем! Да и с каких пор вы решаете, что я должен знать, а что нет? Будь добр, ответь на этот вопрос, ты же у нас тут главный. — Он остановился, переводя дух. Джозеф на мгновение задумался, стоит ли ему продолжать. Он ведь не хочет сделать больно родным, но гнев и злость взяли верх над разумом. Опять. — Мне уже давно не 6, очнитесь! Вы ведете себя не лучше маленьких детей и избегаете проблемы, то есть — меня! Просто скажите мне уже, почему я обязан вариться в Англии всю жизнь, даже будучи совершенно самостоятельным человеком?! Почему я не могу сделать то, что хочу?! Это ведь даже не что-то аморальное, это самая обычная поездка в самую обычную страну! — И все же смутное чувство, что он поступает неправильно заставило Джозефа утихомирить свой пыл и остановить поток гнусных гневных слов в сторону родных. Он умолк, но остатки гнева все еще виднелись в раздраженном взгляде, и словно витали в воздухе, медленно отравляя его. Эрина застыла, не в силах ответить ничего, кроме как тихое: «ДжоДжо», и это самое обычное обращение по имени было будто полностью пропитано одними лишь переживаниями за внука. Это ощущалось настолько сильно, что Джозефа передернуло. Эта фраза вернула его в реальный мир и заставила вновь осознать, как же он порой бывает отвратителен. Вроде бы и старается быть лучшим внуком, племянником и другом, но все никак не выходит. От такого хотелось лишь провалиться в землю, или стереть себя из памяти каждого, кого он встречал, чтобы начать новую, идеальную жизнь, в которой он бы прекрасно справлялся с ролью добросовестного члена общества. Второй вариант ему показался куда более выгодным и удобным, нежели первый. Жертвовать собой и попросту убиваться из-за стыда перед определенными людьми было не в его стиле, и это еще больше подкрепляло идею Джозефа просто взять и переехать куда-нибудь подальше от родных, дабы больше не утруждать их своим отвратительным поведением и характером… А лучше вообще улететь в так сильно манящую его Италию. Но черт с этой Италией, сейчас то он никак в нее попасть не сможет. Куда важнее на данный момент было проявить хотя бы маломальское уважение к людям, которые за него действительно волновались. Но вот только как это сделать? Как извиниться перед ними? Как это сделать, после всего того скандала, причиной которого был сам Джозеф? И на этот вопрос парень тоже ответа не знал. В последнее время жизнь стала такой сложной и непонятной. Казалось, что он сбился с верного пути и потерялся в темной беспросветной глуши, из которой его отчаянно пытались вытащить все близкие и друзья, но никак не могли. Ему нужен был кто-то, кто помог бы ему выбраться. А пока, стоило хотя бы не утянуть за собой всех родных, пока и сам Джозеф не достиг точки не возврата. — Простите, наверное мне лучше уйти. — Голос звучал отстраненно и стыдливо, словно брюнет снова стал ребенком, провинившимся перед своими бабушкой с дедушкой. Хотя, так и было. Парню было банально противно от самого себя. За его длинной и хаотичной челкой виднелись нахмуренные густые брови. Только дурак бы не заметил его подавленного состояния, а Эрина со Спидвагоном явно не были глупы, к тому же обладали огромным жизненным опытом, но все равно решили никак не останавливать Джозефа. Они понимали, что сейчас парню нужно время на то, чтобы все обдумать, поэтому он так и ушел в свою комнату в сопровождении гробового и душащего его молчания. Как же оно его бесило. Джозеф ненавидел этот странный звук тишины и ощущение пустоты внутри себя, когда все затихало. Он обожал общаться, любил быть в центре внимания, и поэтому такое молчание ничего хорошего для него не предвещало. Казалось, что с этим молчанием и приходит настоящее чувство одиночества, которое он так отчаянно пытался скрывать внутри себя посредством постоянных глупых разговоров ни о чем и идиотских шуток, которые в свою очередь давали ему возможность увидеть хоть какую-то реакцию на его слова от людей. А подобная тишина…Она напрягала. Что-то точно шло не так. А может, сам Джозеф шел в неправильном направлении? Парень резко ударился лбом об деревянную дверь. — Блять…Еще двери не хватало тут! — Потирая место ушиба, он бормочил себе под нос, хоть ему и очень хотелось тут же обматерить древесное изделие и наорать на него от всей злости и раздражения, но все же злиться по таким пустякам было уже чем-то за гранью. Наверное, ему просто надо было перестать так много думать. Всему виной навязчивые мысли…Да, именно! И вот почему этот день такой отвратительный? Это просто несправедливо. Нельзя делать настолько неприятные дни. Но, видимо, в этот раз судьба была не на стороне удачливого Джозефа. Все же, он как-то смог найти в себе силы на то чтобы успокоиться и открыть дверь без причинения ей ущерба. Заходя в комнату, первым что хотелось сделать после всего произошедшего — пойти спать и ни о чем не думать. Не думать о том, как ему решать эту проблему с родственниками и уж тем более о том, как же уехать в Италию. Собственно, именно поэтому он постарался прекратить размышлять обо всем случившемся и уже хотел начать переодеваться перед тем, как идти умываться и ложиться спать, но вдруг в его голову закралась очередная безумная идея. Все, как и всегда. Все, как любит Джозеф. Эта внезапная мысль будто пронзила его насквозь, и пронзила с такой точностью и силой, с какой бы этого не сделал никакой ныне существующий клинок. У Джозефа произошло резкое осознание. Теперь он точно знал, что поедет в Италию. Совсем недавно казавшиеся полнейшим бредом поездка в страну западной Европы вдруг стала такой близкой, скорой, а самое главное — осуществимой. Джозеф будто в миг обрел свободу, благодаря которой смог бы делать все, что хотел, но уже спустя пару минут он задумался об этом чуть серьезнее. Если рассуждать логически, то сама поездка — это дело очень серьезное и муторное. Нужно оформить документы, купить билеты, сесть в поезд до Рима, при этом имея при себе достаточную для нормального проживания в городе на протяжении как минимум двух недель сумму, и конечно же надо было сделать это все втайне от дядюшки Спидвагона и Бабули Эрины и все такое. Жизнь снова начала казаться такой сложной. Как же хотелось просто наплевать на все и без всяких трудностей уехать, а не заниматься подобным. Но больше всего Джозефа тревожило именно то, как себя будут чувствовать его родные после внезапного ухода своего внука, да и если в принципе размышлять о том, как он будет там жить, то стоило бы учитывать, что университет он окончил совсем недавно, отучился на экономиста, из языков знал только родной английский, французский и немного немецкий, а в итальянском не смыслил вообще ничего. И как тогда он мог начать свою новую жизнь с такими то данными? Очевидно, что никак. Только что воодушевленный Джозеф уже успел растроиться и потерять последние остатки мотивации. Наверное, ему стоило понадеяться на то, что бог подарит ему человека, который поможет ему в проживании в Италии, но кто сказал, что он появится? Надо было все обдумать до мелочей, или же…Просто спонтанно уехать. Второе было гораздо лучше, ведь терпением парень был обделен. Что же, надо будет все это решить, но точно не сегодня.