Писалось в подарок Сэм к блокопочте. Ну и вас, надеюсь, порадую. Мне не хватало этого корсета!
***
Прохладные руки скользнули по ребрам и сцепились в замок на животе. Ю-Квон абсолютно не слышал, как к нему подошли, поэтому радостно и со всего размаха опрокинул стакан с безнадежно остывшим кофе на нотные листы. - Минхёк! Какого хрена ты творишь! – музыкант попытался развернуться в объятиях своего парня, но тот лишь сильнее прижал его, утыкаясь носом в висок. - У меня для тебя есть маленький сюрприз, а эта песня… я же знаю, что ты ей недоволен, - пухлые губы прошлись по шее парня, прикусывая мочку уха, подцепляя языком сережку на ней и с каким-то садисткам удовольствием посасывая. - Эй! Хёк, ты же прекрасно знаешь, что я не могу перед этим устоять! – блондин хмыкнул ему прямо на ухо, подтверждая догадки кота, и развернул его лицо к себе, проводя пальцами по линии челюсти; после накрыл губы поцелуем. Именно поцелуи стали для них самой любимой прелюдией к горячему и до неприличия разнузданному сексу. Поначалу Ю-Квон ревновал и раздражался, представляя, как его парень так же трахает какого-то толстосума или, наоборот, подмахивает бедрами, сладко постанывая. Но его слишком ярким фантазиям пришлось разбиться на тысячу осколков после того, как парень, пытаясь унять истерический смех, объяснил свою роль в том борделе. Единственные услуги, что он предоставлял за деньги, были эскорты богатых и одиноких дам, по крайней мере, последние пару лет. Сейчас же у них был один из тех сладких, вязких моментов отношений, когда, усмирив гордость, они вновь сошлись, пытаясь принять друг друга такими, какие они есть. Би-Бомб по-прежнему зарабатывал деньги, выставляя своё тело на показ, а Ю-Квон пытался уйти в учебу с головой, чтобы не думать, сколько таких же, как он, попались на удочку этой Алисы. Но как только их губы соприкасались, все проблемы и недопонимания оставались где-то далеко. Ощущение полнейшей близости, единения заставляло табун мурашек проноситься по спине Ю-Квона, полностью ломая все преграды, которые были всего минуту назад. Все-таки он умудрялся развернуться на стуле, обнимая парня за шею и притягивая его к себе еще ближе, тем самым заставляя сесть к себе на колени. Пальцы, покрытые мозолями от струн гитары, скользнули вниз по шее, с удивлением ощущая прохладный металл украшения. - Ого, ого-го! Бомби, что это… Я... – отстранившись от блондина, Кот теперь с удивлением рассматривал сидящего на нем верхом парня в том самом прикиде, в котором он встретил его в первый раз. - Нравится? Помнишь чувства, которые ты испытал, увидев меня впервые? – ухмылка и появление вездесущей ямочки на щеке. Хёк любил дразнить своего парня и наслаждался, наблюдая, как меняется выражение его лица от безразличия до совершенно не сдерживаемого желания. От этого просто сносило крышу по круче любого экстази, которым его пичкали в самом начале его не престижной профессии. Зацепившись рукой за спинку стула, Минхёк прогнулся в пояснице, двигаясь бедрами вперед, благодаря чему корсет, в который он был одет, сполз немного ниже, оголяя соски. Второй парень не заставил себя ждать: цепляясь за отогнувшийся край плотного корсета, Квон провел языком по соскам, как самый настоящий кот. Очень быстро этого становится мало, одежда кажется слишком тесной, а в маленькой однокомнатной квартире резко подскакивает температура. И музыкант подхватывает своего наездника под бедра, кое-как поднимаясь, старается не терять равновесия и уже через пару шагов валится вместе с ним на постель. Единственный плюс маленькой площади снимаемой им квартиры был в том, что до ближайшей горизонтальной поверхности всегда нужно было сделать всего пару шагов. - Минхёк, ты просто крышесносительный! – Квон стоял на коленях между разведенных ног парня, нетерпеливо карябая короткими ногтями кожаные штаны, подбираясь все ближе и ближе к массивной пряжке. - Когда-нибудь я запрещу тебе общаться с Зико, понабрался от него сленговых словечек, - отыскав пальцами прутья у изголовья кровати, привычным движением подтянулся чуть выше и, оставаясь с вытянутыми вверх руками, наблюдал, как его собственный домашний Кот, словно готовясь прыгнуть на свою добычу, подбирался к нему. Теплая ладонь накрыла его пах, легко массируя через ткань еще не до конца возбужденный член. Бомб был искушенным в плане секса, много что видел, еще больше пробовал, но картина, в которой его любимый человек наклоняется и проводит языком по черной коже штанов вдоль его плоти, была и правда «крышесносная». А еще он прекрасно знал, что Ю-Квон не обладал большим терпением, и что за медленной пыткой последует кое-что погорячее. Расстегнув брюки, парень потянул их ниже, с удовольствием отмечая про себя, что Минхёк не изменяет своей привычки не надевать нижнее белье, когда находится дома. Это значительно упрощало задачу раздразненному Квону - задачу добраться до самого «сладкого». Проводя языком по все еще вялому члену, музыкант обхватил губами самую головку и, расслабляя горло, заглотил настолько, насколько это было возможно, начал медленно двигать головой, заставляя хёна разводить перед ним ноги сильнее и закидывать голову назад, несильно ударяясь о прутья. Хёк даже не подумал высказать хоть какое-то недовольство, когда почувствовал, что влажные от слюны пальцы скользят по внутренней стороне бедра. Он не так часто оказывался «снизу» в их паре, Ю-Квон все ещё боялся навредить ему, ссылаясь на свою неопытность, но сегодня этот необычной подарочек был только для него. Хотя чего греха таить, танцор тоже собирался урвать приличный кусок от этого праздничного торта. Сжав руку на затылке любовника, он заставил его отстраниться, позволяя в полной мере насладиться открывшимся перед ним видом, и сорвать с его губ вместе с поцелуем стон. Хотя его маневр был достаточно прост, МинХёк решил перевернуться на живот, чтобы его партнер уже окончательно сдался и не смог пойти на попятную, чему свидетельствовали парочка засосов, оставленных на его ягодицах, и пальцы, так нетерпеливо тянущие за ремни корсета. Прикусив на всякий случай край подушки, блондин прогнулся в пояснице, ощущая недвусмысленное касание эрегированного члена, которым нетерпеливо терся об него Кот. Привычная тянущая боль, ощущение сопротивляющихся мышц инородному внутри себя телу. Его парень всегда был нетерпеливым в постели и кротким в повседневной жизни, мало кто знал об их взаимоотношениях, считая талантливого танцора чем-то вроде музы их гениального композитора. С одной стороны так оно и было, ибо в большинстве случаев морщась от боли и отбиваясь от вялых объятий МинХёка, Квон торопился к своему столу, по которому были разбросаны нотные листы, записные книжки, сменные струны для гитары и, Бог его знает, что еще, начинал лихорадочно записывать очередной хит. Но во время секса для него существовал только МинХёк, который сжимал в ладонях сбившееся под ним одеяло и на каждое движение обожаемого кота отзывался хриплым стоном. А тот брал все, запоминая каждую частичку тела этого человека: торчащие лопатки, красный след на шее от неудобного бутафорского ожерелья, то, как напрягался пресс на животе, когда получалось попасть по простате. Вкус спермы, которую он слизывал со своих пальцев, и терпкий запах пота, когда обнимаешь его после головокружительного секса. - По-моему, мне надо запретить общаться с тобой, смотри, что ты делаешь со мной? – мурлыкает на самое ухо, заставляя Мина улыбнуться. – О, кажется, я знаю, как закончить эту песню! - О, Боже! Ты не исправим, опять? – Бомб возмущенно застонал и с размаху уткнулся лицом в пропитанную их потом подушку. Кажется, ему так и придется лежать одному, пока этого неугомонного Чеширского кота не покинет вдохновение.