Mirror

Очередная фотосессия. Стафф, как обычно, готовит всё необходимое. Фотографы, как обычно, объясняют и подробно показывают концепт фотографий. А визажисты вместе со своими махалочками для макияжа, как обычно, не слезают с мемберов. Всё до боли в глазах "как обычно". Жизнь айдола в принципе была слишком цикличной и временами скучной, несмотря на многочисленные мероприятия, концерты, перелёты и фанмитинги. Но что поделать, в их контракте об этом особо ничего не говорилось, а шестнадцатилетний мальчик грезил мечтой. К счастью Феликса, было в этом всём "обычно" одно "необычно", без которого он бы загнулся ещё в первые два года пребывания в Корее, с нулевым знанием языка и в целом менталитета. Хёнджин. Вечно рассеянный, слишком эмоциональный, нестабильный и безумно красивый Хёнджин, который вошёл в его жизнь резко с ноги со всей своей "заботой". Сколько же раз они опаздывали в аэропорт, потому что тот просыпал. Насколько же часто он устраивал драму на пустом месте. И как же сильно выбивал Феликса из колеи своими неоднозначными действиями и взглядами.  С ним было комфортно. До мурашек по всему телу и выпрыгивающего из груди сердца комфортно. А тянуло дико, словно к магниту. Наверное, именно по этой причине восемнадцатилетний Феликс с дрожью во всём теле и голосе, признался в своих чувствах, заранее ожидая отказа, но получилось обратное. Вот так всё и началось. Их отношения были хаотичными, такими же, как Хёнджин, у которого страсти иногда вагон и маленькая тележка, а иногда и ведёрко не наберёшь. В такие дни он заворачивался в плед и гусеничкой валялся на кровати, ноя как сильно он любит Феликса, рисовать и снеки. Просто неповторимый человек. Одной из самых тяжелых вещей в отношениях стала половая жизнь. У Хёнджина почти всегда будто был огромный недотрах, а в силу их проживания в общежитии с ещё шестью парнями, этот самый недотрах устранить было проблематично. Хван никогда не упускал возможности где-нибудь зажать Феликса, с коленом между ног и языком во рту, потому что хочется. Зачем вообще париться о нормах морали, воспитании и всякой подобной фигне, если перед тобой такое великолепие? Бери и наслаждайся. Но вишенкой на торте стала обидчивость этого хорька. Он никогда не говорил напрямую, если что-то не нравится. В очередном приступе обиды или ревности просто уходил, закрывался в комнате и рисовал, а потом выходил оттуда с нечитаемым лицом и изводил своим видом. Буквально изводил. Надевал максимально открытые майки, чтобы получше было видно мышцы и вены на руках. Иногда расхаживал с голым торсом и при этом кидал заинтересованные многозначные взгляды. А иногда мог "случайно" коснуться какого-нибудь чувствительного места (о котором знал, конечно же, только он), хитренько улыбнуться и быстренько сбежать, гордясь за содеянное. И в этот раз он не отличился. Ни для кого не секрет, что Хёнджину, будучи обладателем безумно притягательной внешности и сложения тела, всегда достаётся что-то подчёркивающее весь этот багаж. Но в этот раз нуны-костюмеры, по всей видимости, решили подчеркнуть всё и сразу, а сверху пройтись текстовыделителем, чтобы уж наверняка. Ну, или кто-то тактично попросил их подчеркнуть это всё по известным нам всем причинам. Вышел в свет Хван с довольной моськой, хитрым взглядом и божественным видом. Честное слово, он будто светился. Хотя, скорее всего, это эффект от пожелтевшего блонда. У Феликса, да и у других парней даже дар речи пропал. Слишком тот был горячим и красивым. Верх облегал идеальные руки и широкие плечи, узкие джинсы подчеркивали длиннющие ноги и крепкие бёдра, а голубые линзы делали взгляд до безумия пронизывающим. Ликс сглотнул, когда ощутил его на себе. В этот раз Хёнджин обиделся по сути ни на что. В очередной раз он приревновал к Чанбину, зацепился за слова Феликса о его "идеальном типаже", фыркнул и ушел, игнорируя все слова о том, что им нужно меньше светить на публике своими взаимоотношениями. Ну, а дальше вёл себя по старой схеме, ожидая, что совсем скоро к нему запрыгнут в кроватку, а для полного счастья на член. Только вот ждал он уже слишком долго. Видимо, схема с годами перестала исправно работать. Поэтому решать всё пришлось радикальными методами: позы пооткровенней, лицо посексуальней, зрительный контакт не разрывать, а губы почаще облизывать и кусать. Вот и готово. Такими нехитрыми манипуляциями он смог довести очаровашку Феликса до известного только им двоим состояния. Ли всё чаще отводил взгляд, сжимал ладони в кулаки и теребил парные кольца. Его состояние значительно изменилось, что не осталось незамеченным лидером. Тот взволнованно начал расспрашивать о самочувствии, трогать и проверять раскрасневшееся лицо на температуру, а после своего подробного осмотра отправил отдыхать. Есть ещё второй день — доснимут.  Феликс буквально расцвел и быстро ретировался под пристальным взглядом Хёнджина, который чувствовался даже спиной. С ума сойти… — Я могу пойти проследить за ним? — спросил Хёнджин у Чана, а тот уже у менеджера. — Да, на сегодня с тобой закончили. Бан Чан глазами проводил странно настроенного Хвана и понадеялся, что хотя бы в этот раз они будут потише. Дверь закрылась, а Феликс так и не смог спокойно выдохнуть. Внизу противная ширинка давила на стояк, а все конечности немного потряхивало. Он спешно подошёл к зеркалу и осмотрел себя. Мда. Внешний вид был подстать состоянию — такой себе. Было будто и правда заболел. Парень прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. — Глупый, глупый, глупый Хёнджин, — пробурчал себе под нос и тут же встрепенулся от дверного хлопка и холодка, пробежавшего по спине. — Что случилось? — от нежного шёпота по телу разнеслись маленькие электрические разряды. Феликс дёрнулся и сжал ладонями край стола, упираясь в него. — Всё хорошо, — он нервно сглотнул. — Просто мутит немного. Переутомление наверное, — блондин смотрел вниз, на свои костяшки, боясь поднять взгляд и столкнуться с чужим в отражении. — Вот как, — Хёнджин хмыкнул. — Ты уверен? — на бедра легли тёплые ладони, большими пальцами оглаживая по кругу тазобедренные косточки. — Д-да, — голос дрогнул, когда на шее ощутилось тёплое дыхание, пробирающее до самых костей. — Возвращайся на площадку, я выпью таблетку и присоединюсь к вам, — Феликс мысленно попытался себя успокоить, но грудь, прижавшаяся к его спине чётко дала понять, что на съемочную площадку никто не вернётся. — Сегодня моих кадров больше не будет, — Хван носом провёл по загривку и приблизился к ушку. — А тебя никто не ждёт. Все думают, что тебе плохо, — снова говорит шёпотом, заставляя сильнее теряться и забываться в ощущениях. — Хёнджин… — пальцы сильнее вцепились в несчастный стол. — Хватит, — и снова эти ладони, только теперь на талии. Сжимают сильно, властно, чтобы понимал — никуда не деться. — Хватит что, котёнок? — Хёнджин пальцами пересчитал рёбра и придвинулся ближе, полностью окутывая жаром своего тела. — Подними глаза, — он закусил мочку уха и оставил мимолетный поцелуй на чувствительном месте за ним. — Не хочу, — еле выдавил из себя на выдохе и попытался немного отодвинуться, но, как и ожидалось, сильные руки не позволили. — Ну же, посмотри в зеркало, — Хван мягко обхватил острый подбородок, поднимая, заставляя взглянуть в отражение. — Ты такой красивый… Феликс даже не взглянул на себя, всё его внимание привлекал образ парня, стоящего за его спиной. Голубые из-за линз глаза буквально раздевали взглядом, доводя до исступления. Хёнджин чувствовал чужую дрожь, сбитое дыхание, желание. Он хитро улыбнулся, опуская ладони на переднюю сторону бедра, и ощутимо сжал нежную кожу. — Как думаешь, тут хорошая слышимость? — блондин языком мазнул по скуле и окончательно вжал парня перед ним в стол, заставляя упереться пахом в древесину. — М? — в ответ послышались только сиплые вдохи, что сильнее разжигали огонь между парнями. — Я не слышу ответа. Ли сглотнул очередной ком в горле и обернулся, сразу сталкиваясь с горящими глазами Хёнджина. Смотреть в них через зеркало было намного легче. За эти несколько секунд прямого зрительного контакта, он тысячу раз успел пожалеть о содеянном. В коленях ощутилась дикая слабость, когда его тело развернули, а к лицу мгновенно приблизились, выдыхая горячий воздух прямо в губы. — Феликс, — Хван не переставал напирать, заставляя младшего прогибаться в спине и судорожно сжимать чужие плечи сквозь приятную облегающую ткань. — Ответь мне. — Я не знаю, — он зажмурился, напоминая маленького, брошенного на улице котёнка. — Я тоже, — на красивом лице расплылась игривая улыбка. — Проверим? — блондин подхватил легкое тело и посадил на стол, тут же разводя острые коленки и удобно устраиваясь между ними. — Все же всё услышат, — Ли попытался сдвинуть ноги, но они четко упёрлись в бока Хёнджина. — Какая жалость, — парень с нажимом провёл ладонями от колен до талии, расслабляя. — Побудь громким для меня. Феликс хотел ещё что-то сказать, но был заткнут резким поцелуем, ярко кричащим о том, что никакого отказа и быть не может. Хёнджин брал полностью и без остатка, очерчивая языком всё небо, сплетаясь с чужим и довольно улыбаясь в поцелуй после каждого тихого стона, вылетающего изо рта младшего. Первой Хван содрал рубашку, оголяя хрупкое тело и предоставляя себе доступ для дальнейших действий. Он пальцами очерчивал лопатки и невольно поглядывал в зеркало, наслаждаясь видом красивой голой спины, усыпанной, как и большинство частей тела, веснушками. Пухлые губы тут же прижались к шее и ключицам, оставляя на них влажные поцелуи и дорожки от языка. С каждым таким прикосновением Феликс мелко вздрагивал, сильнее цепляясь за плечи партнёра. Хёнджин плавно двигался вниз, едва прикусывая, чтобы не оставлять следов, а Феликс всё сильнее плавился под горячими руками и губами. Он вскрикнул, ощутив зубы на одном из чувствительных сосков. — Да, котёнок, пусть все слышат, кто твой идеальный типаж, — Хван обвёл языком ареол и снова прикусил, пока пальцами другой руки зажимал вторую чувствительную горошину. Спустившись поцелуями вдоль солнечного сплетения, он прикусил четко выраженный кубик пресса и отпрянул, утягивая Феликса за собой. Тот встал на слабые ноги и тут же оказался развёрнутым, снова сталкиваясь со своим отражением в зеркале. Хёнджин рукой провёл по позвоночнику, прося тем самым нагнуться, а после вцепился пальцами в бёдра, придвигая вплотную к своему паху. Феликс сдавленно промычал, ощутив сквозь джинсы твердую и горячую плоть, расположившуюся ровно между его половинок. Он повёл бёдрами назад, сильнее прижимаясь к чужому телу. — Что же мне с тобой сделать? — задумчиво протянул Хёнджин и наклонился вперёд, накрывая изящную спину своей грудью, пока его пальцы медленно двигались под ткань штанов. — Ты так горишь, а я ведь ещё немного, но обижен. — в голосе чувствовалась небольшая издёвка. Он облизнул ушную раковину и качнул бёдрами вперёд, закатывая глаза от прошибшего тело секундного удовольствия. Младший сдавленно промычал, но ничего не ответил. Он уткнулся лицом в свои предплечья, которые удобно расположились на столе. Почувствовался ещё один толчок и Ли прикусил губу, на этот раз нарочно сдерживая любой звук. — Я снова тебя не слышу. — Хёнджин заглянул в спрятанное лицо и на секунду замер, увидев блестящие от подступающих слёз глаза. — Только скажи, и я сделаю всё, что ты хочешь. — сказал слегка взволновано в самые губы, щекоча их горячим дыханием. — Возьми меня… — Феликс шумно выдохнул и тут же тягуче простонал в очередной резкий поцелуй. От ощущения острых зубов на верхней пухлой губе и рук, что стянули с него штаны сразу с бельём и удобно расположились на ягодицах, хотелось завыть. И пусть после этого придётся краснеть и выслушивать нотации о том, что очень неприлично заниматься таким в местах для общего досуга. Сейчас есть только он и Хёнджин. Горячий, властный и страстный Хёнджин. — Как пожелаешь. — парень оторвался от желанных влажных губ и поднёс к ним пальцы, надавливая на нижнюю. — Поработай хорошенько. Ёнбок сразу понял, что от него хотят. Не медля, он обхватил губами длинные пальцы, тщательно обсасывая каждый и тихо постанывая, когда они мимолетно проталкивались глубже, задевая верхнюю стенку горла. А Хёнджин откровенно залипал на отражение своего парня. Эти алые губы, из уголков которых вытекала слюна, влажные глаза и заёбанный вид заставляли хотеть его ещё больше. Блондин прикусил губу, прогоняя наваждение и оставил на бледной ягодице шлепок, окрашивая её в ярко красный цвет. Изо рта Феликса вырвался громкий стон, а сам он чуть не упал вниз из-за сбитой координации и слабых ног, но чужая рука, что обхватила поперек талии не дала столкнуться с полом. — Аккуратнее. — Хван оставил поцелуй между острых лопаток и вынул достаточно увлажненные пальцы из плена чужого рта. — Расслабься. Он поднёс пальцы к тугому колечку и начал размазывать слюну круговыми движениями. Ли нетерпеливо подавался назад, его член болезненно ныл, а сильно заведённое тело желало разрядки. Младший уже было потянулся к влажной от предэякулята плоти, но его рука была перехвачена и заведена за спину. — Какой нетерпеливый. — блондин вставил подушечку пальца и сразу её вынул, сильнее раздразнивая парня под ним. — Хёнджин… пожалуйста. — младший жалобно проскулил и снова толкнулся бёдрами назад. — Так сильно хочешь? — он изучающе оглядел чужое тело и нервно сглотнул. У самого уже давно стояло, да так, что болит, но уж очень хочется посильнее разжечь этого ангела, поэтому можно и потерпеть. — Я дам тебе то, что ты желаешь, но с условиями. — Хёнджин снова приблизился к покрасневшему ушку, надавливая всем своим весом на парня под ним. — Ты должен смотреть на себя, — снова этот горячий шёпот. — если хоть на секунду отведёшь взгляд, я оставлю всё так и уйду. — он поднял смущенное лицо за подбородок и отпрянул на прежнее место. Феликс шумно сглотнул. До этого он почти не смотрел на самого себя, но теперь никуда не деться. Собственный вид одновременно смущал и распалял, а Хёнджин, стоящий позади только подкидывал дров в этот костёр из страсти. Наконец почувствовав палец, растягивающий стенки, Ли блаженно прикрыл глаза, и тут же на ягодицу прилетел второй, более сильный шлепок. — На первый раз прощается. — старший погладил покрасневшую раздраженную кожу и тут же ввёл палец до основания, наслаждаясь очередным вскриком-стоном. Он томительно растягивал парня, не спеша добавляя второй палец, а после разводя их на манер ножниц и толкая как можно глубже и хаотичнее, чтобы раздразнить чужое тело на максимум. Подушечки пальцев едва задевали чувствительный комок нервов, отзываясь приятным напряжением во всём теле. Феликс пытался подаваться навстречу движениям, но большая ладонь крепко вцепилась в бедро, не позволяя лишних движений. С третьим пальцем глаза Феликса всё чаще стали закатываться, но стоило увидеть опасный взгляд в зеркале, как он старался собраться и не отрываться от вида самого себя, что уже не особо смущал. Запястье блондина постоянно прокручивалось, он разводил, сгибал пальцы, толкал фаланги всё чаще и резче, буквально трахая одними лишь пальцами. Ли уже изнывал от ожидания, жутко хотелось избавиться от этой боли в члене и напряжения во всём теле. Глаза стали ещё влажнее, а на каждое действие он теперь отзывался тихими всхлипами, которые сначала немного напугали Хёнджина, ведь последнее, что он хотел сделать в этой жизни — причинить боль своему солнцу. — Хёнджин, я уже не могу. — тягуче простонал после очередного попадания по простате. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — словно в бреду повторял он. Уже совсем не было сил держать голову прямо, чтобы смотреть на своё отражение. — Что ты просишь? — Хёнджин ухмыльнулся, сталкиваясь с жалобным взглядом Феликса. — Вставь уже… — на него упал укоризненный взгляд и ощутился очередной шлепок. — П-пожалуйста. — Вставить? — задумчиво протянул просьбу. — Ну раз котёнок так просит. — Хёнджин отпрянул, и в комнате раздался звук звенящей пряжки ремня. У входа почувствовался жар влажной головки, но тут же пропал. Хёнджин без зазрения совести заставлял скулить от ожидания, сильнее нуждаться и хотеть, хотя, казалось, что сильнее уже некуда. Он прошелся членом по ложбинке, потёр большим пальцем растянутый вход и снова резко вставил в него два пальца. — Агх, Хённи, ну пожалуйста. Хёнджин мысленно растаял от своей любимой формы имени, которая звучала до безумия мило и приятно только из этого рта. Он вынул пальцы и тут же толкнулся сразу на половину, выбивая воздух из груди Ликса. Из его глаз полились слёзы, но не от боли, а от долгожданного ощущения наполненности. — То правило всё ещё действует. — блондин сделал особо грубый толчок, войдя до основания, а Феликс на автомате зажмурился и простонал. Движения сразу вместо последующих толчков изменились на круговые, тем самым растягивая стенки сильнее, хоть и приятно, но совсем не принося необходимой стимуляции. — Я предупреждал. Феликс захныкал и начал сам покачиваться назад, что получалось довольно неплохо, но только потому что его намеренно перестали как-то держать. Хёнджин с довольной лыбой стоял и наслаждался картиной перед его глазами. Таким Ёнбока удавалось видеть не часто, но каждый раз был ярче другого и оставался в памяти обоих навсегда, где-то в отдельной папке под названием: "Чонину не показывать". Самостоятельность Феликса продлилась недолго. Пальцы резко впились в бедра, когда Хван осознал, что слишком отвлёкся на приятные стеночки, обхватывающие его так хорошо и правильно. Он насадил младшего до основания, вырвав очередной раздирающий глотку вскрик вперемешку со стоном, и начал двигаться в привычном для них обоих темпе. На этот раз Ли внимательно смотрел в это проклятое зеркало, но только для того, чтобы наслаждаться отражением своего парня. Хёнджин потел, очень сильно потел. Его волосы были мокрыми и некоторые пряди прилипали ко лбу, что добавляло сексуальности в и без этого сексуальный образ. Эмоции на лице были почти не читаемыми, но это только на первый взгляд. Зная этого человека от и до, Феликс уверенно мог сказать, что тот сам еле держится за последнюю ниточку здравого смысла, и он был прав. Изящные руки с завораживающей сетью вен сжимали ягодицы до красных отметин, а прикосновения будто обжигали. Хёнджин, не особо жалея парня под ним, всё ускорялся и буквально вытрахивал из него всё живое, при этом издавая до мурашек приятные хрипы. А Феликс стонал, громко, иногда пытался что-то бормотать, но голос предательски охрип. От всего происходящего тело кидало в дрожь, что разносилась по каждой клеточке, завязывая все мышцы в тугие узлы, которые совсем скоро оборвутся. — Хённи, я… — толчок. — агх, чёрт… я близко. — Ли сильнее сжался, доводя тем самым и Хёнджина. — Потерпи ещё немного. — Хван схватил парня за пепельные пряди и потянул на себя, прижимая его спину к своей груди. Угол изменился и теперь каждый толчок попадал ровно по простате. Феликс брыкался и извивался, закидывал голову на плечо старшего и жалобно скулил, пока Хёнджин не заткнул его рот поцелуем, влажным и смазанным, забирая все эти прекрасные звуки себе. В гримёрке уже было нечем дышать, тела были мокрыми от пота, темп стал совсем рваным, а руки на боках сжимали так, что точно останутся небольшие синяки. Даже Хван перестал сдерживаться, поэтому его хрипы переросли в отчетливые стоны, которые он так старательно хранил в себе всё это время. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — без остановки бормотал Феликс, оторвавшись от поцелуя. — я уже не могу. — Хёнджин обхватил чужой сочащийся смазкой член и задвигал рукой в темп толчкам. — Come on, baby. — последнее, что слышал и чувствовал младший. Хриплый голос со сбитым дыханием, так ещё и на родном языке, сделал своё дело.  Феликс вскрикнул. В момент все его мышцы напряглись до состояния защемления и тут же расслабились. Тело вмиг ослабло, и он почти упал на колени, хорошо, что сзади успели придержать. Отдышка была сильнее, чем после трёхчасовой тренировки, воздуха конкретно не хватало. Затуманенным взглядом Ли посмотрел на Хёнджина, который выглядел не лучше: от идеального образа не осталось и следа, дыхание абсолютно сбилось, а конечности потряхивало также сильно, как и у него самого.  — Ты кончил внутрь. — отчаянно подытожил, почувствовав стекающую по бёдрам жидкость. — Будешь сам всё вымывать. — Я не против. — Хёнджин усадил парня на стол и принялся поднимать разбросанные вещи. — Ты больше не в обиде? — Нет, котёнок. — он приблизился и нежно чмокнул веснушчатый носик. — Ты так сладко стонал, что я забыл про свою обиду. — Отвратительная схема. — Зато рабочая. — Хёнджин лучезарно улыбнулся и тут же возмутился, получив пинок под зад.