Carpe diem

Мы бежали уже чертовых 3 дня.       Иван как всегда шел впереди. Его темно-бежевая куртка светилась в темноте ночного леса, не позволяя мне потеряться и ровно, как это возможно, идти за ним. Еловая чаща не прекращалась уже где-то полчаса нашего пути и ветки, сухие и острые, уже сильно исцарапали руки. Нам надо было идти дальше, не останавливаясь надолго в одном месте. Лес был сухим, поэтому каждый шорох был слышен. И ночь со звездами хотя бы немного освещали нам дорогу. — Здесь ненадолго остановимся.       Хорошо. Иван понимает, что я не такая выносливая как он и дает мне отдохнуть хотя бы 3 минуты. Мы боялись что нас найдут раньше чем мы пересечем границу и поэтому марш-броском преодолевали расстояние в 30 километров по пересеченной местности как можно быстрее. Моя рана еще полностью не зажила, не вовремя подвернутая нога во время побега из дома сильно усложняла мне жизнь и замедляла нас. Иван был уставшим и осунувшимся, его глаза мягким голубым цветом посмотрели на меня. — Нам осталось примерно 7 километров, если верить карте. Как твоя нога? — Спасибо, уже лучше.       Ни черта не лучше! Она болит все больше и больше, опухая в лодыжке. Иван увидел что я не все договариваю, когда сморщилась от боли, оседая по стволу дерева не землю. — Саша, нам осталось немного. Соберись, нам окажут помощь на другой стороне. — Да, хорошо.       Да, но как бы нам туда добраться и не быть расстрелянными или загрызенными пограничными собаками? Наши лица уже на всех пограничных пунктах, уж это наверняка.       Я знала на что шла когда вступала в группу сопротивления против Доброго Государства, в котором мы родились и жили. Доброе Государство было тоталитарным, где доносы и расстрелы неожиданно для всех стали реальностью. Где президент сам выбирал себя уже более 20 лет, а выборы проводились только ради видимости демократии. И подавляющее большинство граждан это устраивало, или, скорее, они не разбирались в политике, ведь это «грязное дело» и они предпочитают быть аполитичными. Протесты, которые проводились 10 лет назад были жестоко подавлены, руководители оппозиции были расстреляны, а многие участники митингов были посажены на много лет. Власть глубоко пустила корни в умы граждан, а те, кто еще видел ужас происходящий вокруг, старались собираться небольшими группами и держаться вместе. Высказывать позицию, отличающуюся от правящей партии, было сравнимо смерти. Иногда даже не сравнимо, а вполне реально.       В одной из таких маленьких групп мы познакомились с Иваном. Он жизнерадостный, открытый, с понятным мне чувством юмора запомнился сразу. Он сидел на кухне во главе стола, курил и активно спорил с кем-то за столом, когда я зашла в квартиру. Несколько бутылок различного алкоголя стояли на столе… — Вставай, мы уже достаточно отдохнули. – устало поднимаясь с земли сказал Иван. Мы шли дальше, и я дальше вспоминала наше знакомство.

***

      Квартира нашего общего друга-анархиста Васи никогда не пустовала. Бесконечные тусовки, вписки знакомых из других городов и просто самое уютное место, куда можно прийти в любой момент и в любом расположении духа, где настроение обязательно станет лучше и тебя просто поддержат, что бы не происходило. Тогда, вспоминая детали, я пришла со своего первого экзамена в университете с целью отпраздновать его успешную сдачу. Черная миди юбка-карандаш с вырезом до бедра произвели впечатление на преподавателя и экзамен прошел быстро и гладко. С каким легким сердцем я шла к Васе! Снимая с себя верхнюю одежду и посреди гомона я услышала оклик с кухни: — Вася, это, наверное, пришла твоя подруга!       Я не знаю чей это голос. Боже, опять какие-то субкультурщики. Но откуда они обо мне знают? Эх, Вася уже наверняка празднует успешно сданный мною экзамен.       Встретил меня Вася с неизестным мне парнем. Тот, опираясь на дверной косяк кухни, насмешливо смотрел на меня. Поздоровавшись с другом, он решил нас представить друг другу. — Ваня, это моя подруга Саша, ты уже знаешь что мы учились с ней в одном классе. Короче, я тебе уже рассказал. Как это рассказал? Вася рассказал обо мне совершенно незнакомому мне человеку. А вдруг это засланный казачок? Его насмешка заставляет напрячься, а его спокойный и уверенный взгляд невозможно не чувствовать на себе. Пока я была в замешательстве, мне представили этого парня. — Саша, это Ваня. Он мой давний знакомый из Москвы, будет жить со мной какое-то время. Так, ладно. Преодолевая скованность протягиваю Ивану руку и пожимаю его. Неожиданно, он притягивает меня к себе и тихо на самое ухо, сказал: — Ты так же красива, как про тебя рассказывали Из потока воспоминаний меня вырывает шум. Лай собак. До нас добрались.