Черный шторм

Темница. Иначе это место никак нельзя было описать; Брандон видел его раньше, когда в прошлый раз останавливался в столице, и без факелов (а здесь не было ни одного), к описанию нечего было добавить. Ну, хотя был запах. Но он не был уверен, что найдутся слова, чтобы описать и его. – Станни? – прошептал он и мучительно кашлянул. – Станни?! Это было бессмысленно. Какая-то безумная часть его спорила: «Он ненавидит, когда ты так его зовешь!», другая же часть, разумная, меньшая его часть, как часто говорил Станнис, напоминала, что Станниса здесь нет. Его голова болела. Какой-то ублюдок ударил его по голове, чтобы заткнуть (каким же жалким был его крик), и он потерял сознание. Зачем вообще он тогда вопил? И он вспомнил, что они увели Станниса. Они сказали... Боги, они сказали, что собираются его казнить. Брандон начал вырываться. Цепи скрипели и дергались от его усилий (его жалких усилий, Станнис предпочитал, чтобы люди говорили обо всем как оно и есть), и по счастью, на этот раз он не душил сам себя, как тогда в Красном Замке. Но все его тело болело, как в седьмом пекле, и ему казалось, что он задыхается. Опять. – Стража! – попытался позвать он. – Стража! Без ответа. С чего бы им отвечать? Он позволил себе немного отдохнуть после нескольких минут попыток вырваться. Тело сдалось раньше, чем воля, если бы он мог, он продолжал бы бороться с цепями. Они были вкручены в стены, и конечно, если он как следует извернется, какой-нибудь из гвоздей освободится? Эти кирпичи не такие уж и прочные, на них оставались следы от ногтей. Но его тело вымоталось раньше, чем он смог что-то сделать. Если б он ел в эти дни, что он провел в темнице, он бы это помнил, а такого не вспоминалось. Воду давали нечасто, если это воду он пил. Никто не пришел залечить его раны. – Станнис... – прошептал он. Ничего нельзя было сделать. Даже если бы он сумел вырвать цепи из стены, ему бы пришлось часами трепыхаться в соломе, ползти по своему же собственному дерьму к запертой двери, ведущей в лабиринт. За которой стояли тысячи стражников. Ну, так бы ему сказал Станнис, если бы он был здесь, и если бы он ему это сказал, Брандон принялся бы вырываться просто ему назло, и именно это он и собирался делать. Станнис тоже пытался бы вырваться. Он бы все говорил и говорил, как бессмысленно это было, но все равно, пытался бы, до самой смерти. Брандон почти улыбнулся этой мысли. Но он не мог улыбаться. Только не после того, что случилось. Только не теперь, когда столько происходит прямо сейчас, в замке и в королевстве. Одно за другим, имена пробежали в его голове: отец, Лианна, Эйрис, Тайвин, Нед, Роберт, Эшара, Рэйгар. Кейтлин. Будет ли она плакать по нему? Она была милой девочкой, милой, но не нежной, она была бы прекрасной леди Винтерфелла. А он был бы недостойным ее мужем, следовало это признать (перед собой и остальными), но она этого не знала, и она казалась влюбленной... Эшара бы о нем плакала; ну или рыдала бы, что это не она его убила. Седьмое пекло, да он позволил бы ей это сделать, если бы только она согласилась уговорить своего брата не мешать ему насадить на меч это таргариеновское чудовище. Их обоих. Представив, как бы они трепыхались на мече, как жуки на иголке, он снова едва не улыбнулся. Как бы им понравилось, если бы их связали и поджарили на костре. Правосудие для его отца и сестры. И для Станниса тоже. Как бы ему хотелось, чтобы он его тогда послушался. Если бы он мог вернуться в прошлое и начать все снова, он все бы сделал по прежнему, но... Но он сказал бы Станнису оставаться в Риверране. Пусть Роберт и жених Лианны, Станнис попал в эту беду по вине Брандона. «Прости меня, Станни», – подумал он. Он должен был просить прощения у своего отца. Это бы тоже изменил Брандон. Но он ничего не мог изменить, мог только перестать просто висеть здесь, как марионетка на ниточках, и поэтому он собрался с силами и снова дернул цепи; и закричал, изливая свой гнев. – Трусы! – прошипел он. Только шипеть он и мог после того, что случилось с его горлом. Настоящему крику придется подождать. – Придите и сразитесь со мной! – продолжил он тем не менее. – Посмотрим, сколько вы, ублюдки, продержитесь, когда я не прикован к стене, вы, мерзкие вонючие мешки с дерьмом! К концу тирады он едва мог слышать собственный голос, но на короткую безумную секунду ему показалось, что там, снаружи, его услышали, потому что внезапно послышались приближающиеся шаги. Люди в доспехах, четверо в доспехах, и еще один – без. Нет, двое, еще одного тащили. Новый узник? Дверь открылась, и глаза Брандона защипало от света факелов, пронзившего темноту. Он бы хотел сказать, что эта боль отличалась от боли от ран и цепей, но на самом деле, лучше от нее не стала, она также причиняла боль. Он заметил, как золотом блеснуло что-то на плечах вошедшего человека. Золотые Плащи. И тюремщик, конечно. И... – Вот так, ребята, теперь прикуйте его назад. Пусть предатель повисит тут со своим дружком. Любой предатель Эйриса был другом в глазах Брандона, но чтобы приковать «назад», он должен был быть прикован здесь раньше, и только один друг подходил под это описание. – Станнис! – закричал он. Он был уверен, что они увели его на казнь, но пусть даже он не мог видеть, он услышал негодующий стон у цепей, и узнал голос. – Станнис, ты слышишь меня? Что случилось, что этот проклятый, мерзкий... – Заткнись, волчонок, – фыркнул один из стражников. – А то закончишь, как твой дружок. – Они оба закончат в Черноводной еще до конца недели, вот попомните мои слова. – А потом пойдут на жаркое в Блошином Конце! Они расхохотались, а Брандон даже не мог пронзить их тяжелым взглядом в этих сумерках. Его кровь закипела. – Редкое лакомство для беспризорников, – заметил первый. – Собак они жрут постоянно, но вот сомневаюсь, что им доводилось отведать оленину! Еще смех. Брандон сцепил зубы, и хотя большая часть его сосредоточилась на волнении о Станнисе, в его голове, словно молитва, закружились слова: «Нед и Роберт заставят вас четверых молить о той же судьбе, на какую это чудовище обрекло моего отца!». И в эти слова он верил всей душой. Он знал, что бы сделали они со Станнисом, если бы это они были на их месте. – Ладно, пошли, вы, тупые шлюхины дети, здесь воняет дерьмом и гнилью. – Все лучше, чем ваша компания, – выплюнул Брандон, но никто его не услышал. Возможно, это было к лучшему, потому что иначе его бы снова избили, но Брандон был более чем готов рискнуть. Дверь захлопнулась, и камера снова погрузилась в темноту, и когда стихли звуки бряцающих доспехов, он услышал частое и прерывистое дыхание. – Станнис? Цепи немного брякнули, цепи Станниса, не его. Снова послышалось дыхание, Станнис явно был взволнован и пытался успокоиться. Но он не мог долго дышать медленно, снова срываясь на одышку. Брандон видел, что он изо всех сил старается вести себя как можно тише. Станнис всегда ненавидел быть слабым, а еще больше он ненавидел, когда казался слабым другим. Даже Брандону, еще с тех пор, когда он впервые встретил мрачного неулыбчивого ребенка, всего лишь десять лет назад. Кровь Брандона закипела пуще, и сердце его заболело. Ради их дружбы, и из стыда, потому что Станнис испытывал боль по его вине, Брандон попытался успокоить его, вместо того, чтобы бесполезно злиться. – Все будет хорошо, – сказал он. Он знал, что Станнис ненавидит пустые заверения, как ненавидит пустую учтивость, но все же он знал, что Станнис поймет, что он имел в виду. – Нед и Роберт призовут их к ответу, а мы будем жить и умрем вместе, как братья. Станнис не ответил. Обычно это значило бы, что он не считает нужным отвечать, но теперь он не мог, даже если бы хотел, и Брандон внезапно четко вспомнил, почему, и обругал себя за то, что так глупо ждал ответа. Вместо этого он снова повторил: – Как братья, – словно от лица Станниса. Брандон знал, что в сердце Станнис чувствовал то же самое. По-своему. Но Станнис не мог ответить за себя. Безумный Король приказал зашить ему рот несколько дней назад. НЕДЕЛЯМИ РАНЬШЕ. – Пройдет месяц, и я женатый человек, Станни, что ты об этом думаешь? Станнис закатил глаза – легкий жест, но частый, в отношении Брандона Старка. – Не представляю, как это может что-то изменить, – твердо ответил он. – Разве что на этот раз ты уедешь в Винтерфелл навсегда. Брандон попытался со смехом отмахнуться от слов Станниса, но он слышал расстройство в его голосе, как услышал бы любой, имеющий уши. Ему нравилось думать, что это такой способ Станниса сказать, что он будет скучать, но он только почувствовал себя виноватым, потому что отлично знал, что он единственный друг Станниса. И к тому же, казалось, Станнис отлично обходится один. Брандон нагнулся вперед, когда они объезжали холм, надеясь сменить тему видом Риверрана. Но такой возможности пока не выпало. – Ты сможешь в любое время приезжать, – сказал он вместо этого. – Тебе даже не придется ехать через все эти земли – просто возьми корабль и плыви в Белую Гавань, оттуда будет рукой подать. Будет весело. В ответ он получил тяжелый взгляд, еще один жест, который всегда был наготове для него у младшего брата Штормового Лорда. На секунду он обеспокоился, что это потому, что он назвал море легким способом путешествия, но это Роберт избегал моря последние пять лет, Станнис же ходил под парусами назло океану. Не поэтому он смотрел с осуждением. – Я думал, будущий лорд Винтерфелла лучше знает свое королевство, Старк, – сказал он. – От Белой Гавани до Винтерфелла не «рукой подать». Если это так ты знаешь свои собственные земли, то ты будешь так же ужасен, как Роберт, и Эддарду придется править за тебя, как мне придется за моего брата, и в таком случае, у меня не будет времени на легкомысленные путешествия. Будь это кто-нибудь другой, Брандон бы его ударил. Будь это кто угодно другой. Его сквайр, Этан Гловер, знал это, и потому подъехал ближе к Брандону, с другой стороны, на лице его была тревога. Но Брандон только старался не рассмеяться. – Мы с Робертом не настолько плохи, Станни, – улыбаясь, сказал он. – Это была просто присказка. – Ненавижу присказки, – сказал Станнис, сам частенько такими бросавшийся. – Также, как ненавижу, когда меня зовут не моим именем. – Смотрите, милорды! – воскликнул Этан. – Риверран! Брандон еще раз весело улыбнулся Станнису и пришпорил лошадь, проносясь мимо деревьев, что заслоняли их от замка его нареченной. Среди знамен красного, синего и серебряного, что он видел даже несмотря на несколько лиг, разделяющих их, в излучине сверкающих вод стоял великий Риверран. Оглянувшись, чтобы посмотреть, какое это произвело впечатление на Станниса – это был первый раз, когда Станнис увидел замок – он увидел, как его друг прищурился и наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть, несомненно, высокая похвала со стороны Станниса Баратеона. – Когда они под осадой, они поднимают мост и заливают ров, и словно оказываются на острове! – Знаю, Старк, – ответил Станнис, раздраженный тем, что Брандон мог подумать, что он не знает. – Надеюсь, Черная Рыба здесь, – продолжил Брандон, словно Станнис сказал: «Да это же самый прекрасный вид, что я видел! Мне не терпится там оказаться!», как сказал бы любой другой. – Я его еще ни разу не встречал. Кейтлин красива, не изумительно красива, но знаю, она тебе понравится, а лорд Хостер и его сын очень добры, – он остановился. – Но берегись Лизы. Лорд Хостер посмотрел на нее, когда я сказал, что ты приедешь со мной, и она не в твоем вкусе. – Не имеет значения, что ты думаешь, – сказал Станнис. – Мою помолвку организует Роберт, если только захочет беспокоиться. – Значит пока что ты будешь свободен, брат, – ответил он. – А пока, погнали к воротам! Он пришпорил коня, прежде чем Станнис снова объявил, что они не братья, как он всегда делал, когда Брандон так его называл. Брандон поддразнивающе смеялся, когда конь понес его по великолепным зеленым лугам Речных Земель, и ему не надо было оглядываться, чтобы знать, что Станнис следует за ним. Но он все равно оглянулся, и Станнис жег его взглядом, стараясь догнать. Но в этом взгляде не было злобы, и для Станниса это было все равно что улыбка. Этан и остальные остались позади, двигаясь обычным ходом, знамена Старков и Баратеонов развевались над ними. В их свите было около двадцати человек, в основном люди Старков, пара человек из Штормовых Земель, и еще несколько с Утеса Кастерли, которых вперед себя отправил Киван, намереваясь присоединиться к ним, когда дождется возвращения лорда Тайвина. Странно было думать, что после стольких лет жизни там, у Брандона будет так мало причин возвращаться в Утес Кастерли. Воспитание Станниса закончилось три года назад, но они всегда возвращались навестить Джейме и малыша Тириона, а также Кивана, который был им обоим вторым отцом. А Брандон приезжал еще и к Серсее. Может быть не для того, чтобы поговорить с ней, в ней была жестокость, которая никогда ему не нравилась, но ему было интересно посмотреть на ее внешность. Она не поддавалась его чарам, к сожалению, но он любил повосхищаться ее внешним видом. А теперь Джейме был в Королевской Гавани, чтобы служить Эйрису, а потом принцу Рэйгару после него, и принцу Эйгону после, с этого дня и до самой смерти. Брандон пожалел, что подумал об этом, потому что даже мысль о Рэйгаре распаляла в нем гнев. С самого Харренхолла... Он сжал зубы и сосредоточился на сине-красных знаменах и на попытке улыбаться. Он не хотел вспоминать о том, что случилось в Харренхолле, особенно сегодня. Ворота Риверрана были все ближе и ближе, и скоро навстречу им выехала группа из двадцати человек, среди них был юный Эдмур Талли, которого легко было узнать издали благодаря его рыжим волосам и ярким, широко распахнутым глазам. Должно быть он настоял, чтобы ему позволили ехать, хотя ему не было и десяти лет. Они довольно хорошо поладили, когда виделись в последний раз. Он замедлился, приблизившись к мосту, проверяя, сердится ли еще Станнис. Эдмур и люди Талли улыбались ему, когда они приблизились друг к другу. – Ага, я выиграл, – смеясь, сказал Брандон. – Это было бессмысленно, – огрызнулся Станнис. – И все же ты за мной поскакал. Научись проигрывать с достоинством, Станни. – И как бы я выглядел, если бы не поскакал за тобой? – Милорды, – перебил их мужчина, капитан стражи лорда Хостера, если только Брандон не ошибся, хотел бы он помнить его имя. – Мы радостно приветствуем вас. – Простите, сир, – сказал Брандон. – Но я не мог дождаться встречи с моей невестой. Как не мог и лорд Станнис, пусть вас не обманывает его угрюмость. – Лорд Старк, – вскрикнул Эдмур, подъезжая к нему. – Мы с моими сестрами следили за вами с крепостных стен! Брандон подъехал к нему поближе и встрепал его волосы. – Хотел бы я это знать, я бы тоже постарался вас разглядеть. Позвольте мне представить вас Станнису из Дома Баратеонов, младшему брату лорда Штормового Предела и моему брату по воспитанию. Станнис, это Эдмур Талли, наследник Риверрана и Речных Земель, в будущем мой шурин. Станнис кивнул Эдмуру. – Милорд, – пробормотал он. – Лорд Баратеон, – ответил Эдмур. Брандон видел, что эти двое не возлюбили друг друга с первого взгляда, но и отвращения друг к другу не испытали, и для Станниса это был хороший знак. Эдмур обернулся к Брандону секунду спустя. – Моя сестра ждет вас во дворе теперь, милорд. Элберт Аррен там, вместе с ней. – Так пусть закончатся же ее годы ожидания! – воскликнул он, и когда его сопровождающие нагнали его, весело смеясь, поехал в замок. Первым он увидел лорда Хостера, стоящего впереди его домочадцев. По сторонам от него стояли его дочери, Кейтлин, радостно улыбающаяся ему, красивая, как никогда, и юная Лиза, которая выглядела так, словно с трудом сдерживала недовольство. Это возбудило в нем любопытство, но он прогнал эту мысль почти тут же, он уже достаточно знал девиц Талли, чтобы понять, что настроение у Лизы меняется легко и постоянно. – Лорд Старк! – позвал его Хостер Талли, улыбаясь. Брандон подъехал к нему вместе с Эдмуром, улыбаясь и подмигивая Кейтлин. Спешившись, он поймал взгляд Станниса и качнул головой в сторону Кейтлин, напрашиваясь на похвалу. Станнис лишь нахмурился. Не обращая на него внимания, Брандон поприветствовал лорда Хостера, пожимая его руку: – Лорд Хостер, – сказал он. Потом повернулся к Кейтлин; на секунду он не мог понять, что делать, обнять ее, поцеловать, улыбнуться ей, как дураку, но в конце концов решил, что знает, что правильно, и встал перед ней на одно колено и поцеловал ее руку. Она одобрила это, как показалось. – Миледи, – сказал он. Она почтительно улыбнулась, но щеки ее были красны. – Лорд Брандон, – ответила она. Они еще секунду посмотрели друг другу в глаза, и Брандон повернулся к ее сестре. – Леди Лиза, – он повторил свой жест, подмигивая, и девчонка хихикнула, несмотря на ее заметное недовольство. – Лорд Брандон, – сказала она. Затем он пожал руку Элберта, а потом представил хозяевам Риверрана Станниса, который проявил обычную для него минимальную учтивость. Лорд Хостер не был уязвлен, несомненно, он уже слышал о характере Станниса, но Брандон заметил несомненное разочарование в глазах Лизы, и на короткий момент он рассердился на нее. Но опять же, он и сам не очаровался Станнисом с первого взгляда, когда они впервые встретились. Между ними было четыре года разницы в возрасте, и они не питали друг к другу интереса. Более того, Станнис вел себя еще отчужденнее по отношению к Брандону, чем к другим, и позже Брандон пришел к выводу, что это из-за его ревности к Неду. Забавно, как все вышло в итоге. Они пировали в главном чертоге в тот вечер, и Брандон сидел рядом со своей будущей женой. Почему-то Петира Бейлиша не было здесь, его отослали куда-то, хвала богам, а также не было Черной Рыбы, к разочарованию Брандона. Он провел вечер слушая, как лорд Хостер рассказывал о военных кампаниях его юности, и проверяя, какое количество легких прикосновений Кейтлин сочтет подобающими (как оказалось, большее, чем он предполагал). Она улыбалась на протяжение всего пира. Станнис видел, что он делал, и несколько раз хмуро на него посмотрел. В основном он был молчалив и сдержан, внимательно прислушиваясь к словам лорда Хостера и время от времени задавая вопросы о деталях примененной им тактики, к удовольствию лорда Хостера. Правда лорд Хостер был менее доволен, когда юный Эдмур спросил Станниса, правда ли, что штормы в Штормовом Пределе так жестоки, как о них говорят в легендах. Кейтлин как раз накрыла руку Брандона своей, ту, что он положил ей на бедро, не для того, чтобы схватить ее или оттолкнуть, а просто чтобы коснуться, но услышав вопрос Эдмура, Брандон дернулся и убрал руку, пока никто не увидел. Но Станнис ответил так же прямо, как и всегда, пересказывая обстоятельства гибели своих родителей голосом, не выдававшем горя, что он испытывал, когда это случилось. Ничего не замечая, Эдмур попытался спросить что-то еще, но отец приказал ему замолчать. Станнис казался необеспокоенным, но Брандон прекрасно знал, как много значит слово «казался». Остаток вечера прошел лучше, а утром Брандон учил Эдмура, и Станнис с Элбертом тренировались, пока девушки смотрели. Этан, Кайл и Джеффори практиковались в стрельбе из лука вместе с другими жителями Речных Земель, а потом Станнис разговаривал с лордом Хостером, обсуждая его насущные дела, изучая его опыт. Брандону пришлось признаться, что его друг не был неправ, когда предполагал, что ему придется исполнять большинство обязанностей Роберта по управлению Штормовым Пределом. Может, Лианна смогла бы вбить в Роберта побольше разума, подумал он. Ему нравился Роберт Баратеон, но этот человек был совсем как... Ну, совсем как он. «Возможно, Кейтлин сможет вбить побольше разума в меня». Он провел с ней весь день, и, втайне, почти весь вечер, хотя она осталась девой, когда он покинул ее. Он решил оставить это наслаждение на их брачную ночь; возможно, у нее было бы немного крови, но он все равно хотел, чтобы это стало запоминающимся событием. Все было так хорошо. А на следующий вечер Этан принес ему ворона из Винтерфелла. Этот ворон... Сказать «темные крылья, темные слова», значило слишком легко все описать. Он был с Кейтлин и остальными, когда пришло послание. Он помнил, как она сказала, что они должны сказать ее отцу, что он не должен действовать слишком споро, пыталась убедить его, как в тот раз с Бейлишом. Но на этот раз дело было в не в недостойном мальчишке, бросающим вызов человеку выше него по статусу. Дело касалось его сестры. Он осознал, что был не один, только когда его лошадь едва не пала, так быстро он мчался к Королевской Гавани. С ним были только Этан, Элберт и Кайл, но Станнис и Джеффори нагнали их в тот вечер, когда они остановились передохнуть, и Станнис привез ему ленту Кейтлин на удачу. А также он привез ему хмурость и осуждение, от своего лица. Брандон не помнил, что было сказано, кроме нескольких резких слов. Он едва помнил что-либо, что случилось после того, как прибыл этот ужасный ворон. Как эти несколько дней в Риверране могли казаться такими далекими, в то время как память о кошмаре Харренхолла была так свежа в его памяти, словно это случилось вчера? – Я еду. Это окончательно. Тебе не нужно со мной ехать, Станнис. Таргариены – твои родичи. – И по крови и людским законам Лианна – моя будущая сестра, поэтому если ты собираешься ехать, то я поеду с тобой. И кроме того... – Кроме того? В следующий раз Брандон проснулся от того, что дверь их с Станнисом камеры снова захлопнулась. На этот раз закрывшаяся дверь не лишила их света – нет, в камере были люди с факелами. – Мне понадобится здесь больше света, сир Джейме, – сказал кто-то. Брандон попытался перенести вес на свои ноги, чтобы облегчить тяжесть в руках. Боль была невыносимой, и цепи зазвенели, когда он шевельнулся. – Станнис, – выдохнул он, голос его был едва слышен. – Брандон? – это не Станнис ему ответил. – Стой смирно, Брандон, я тебе тоже помогу. Поможет? Станнису помощь нужна больше, только боги знают, что с ним сделал этот безумец, когда его уводили. Он попытался посмотреть перед собой. – Помогите Станнису, – сказал он. – Помогите ему. Говоривший человек подошел ближе, его белые доспехи заблестели в свете факелов – Я помогу вам обоим как только смогу, Брандон, – сказал он. – Джейме? – Тс, – ответил Джейме Ланнистер, протягивая к нему руку, но отступив в последнюю секунду, словно боялся, что он причинит ему боль даже легким прикосновением. – Я привел Пицеля, чтобы он занялся вашими ранами. – Что... Что случилось? Этот вопрос заставил Джейме замолчать, и это уже было ответом. Брандон попытался изогнуть шею в попытке разглядеть своего израненного друга, друга, что пострадал по его вине. "Нет, по вине безумия Эйриса", – сказал он себе. Не было смысла винить себя за смерть отца, пока убийца ходил на свободе. И все же, он опасался ответа своего брата по воспитанию, и решил задать менее важный вопрос. – Элберт, Кайл, все остальные, они... ? Все еще в тюрьме, это он хотел спросить. Этого ответа он ждал. – Убиты, – тихо ответил Джейме. – Что? – Все, кроме твоего сквайра, Гловера, да? Его отправили в Винтерфелл, отвезти туда голову твоего отца и новости о твоей казни. Несомненно, он отправился в Орлиное Гнездо вместо этого. С тех пор многое случилось, и мало было хорошего. Мысли бегали в голове Брандона, словно кто-то открыл Водные Ворота, и река затопила ров, отрезавший замок от всего остального. Станнис так и не успел этого увидеть до того, как Брандон отправился в столицу. Кайл, Джеффори, Элберт... Элберт... – Он не мог... Элберт был наследником Долины, как он мог так просто... – Лорд Аррен собрал свои знамена, – объявил Джейме, его голос прозвучал громче, чтобы Станнис тоже мог услышать. Брандон увидел, как он шевельнулся в свете факелов, человек, должно быть бывший грандмейстером Пицелем, склонился над ним. – Король приказал ему отправить к нему твоего брата и лорда Роберта, но он отказался. Север и Штормовые Земли тоже восстали. То, что рассказывал Джейме, сбивало с толку. Три королевства в открытом восстании, и все из-за его нетерпеливости? Нет. Это было из-за этой змеи, Рэйгара Таргариена, и безумца, которого он звал своим отцом. И постойте, что Джейме сказал до этого? – Моей казни? Джейме выглядел, если такое только было возможно, еще более растерянным. – Король объявил, что вы со Станнисом мертвы, – объяснил он. – Немногие знают правду, а понимает ее только один. Он... Он все говорит и говорит о кровных узах между ним и Станнисом, я сначала думал, что он не хочет быть убийцей родича, но теперь... Мне кажется, дело в чем-то другом. Он пусто болтал, неожиданно останавливался, так, словно случилось что-то еще. Боги, Брандон надеялся, что все в порядке было с Бендженом! Наконец, Джейме признался. – Твой брат быстро сумел заключить договор с Риверраном, – сказал он. – Он женился на Кейтлин Талли. А Джон Аррен женился на младшей дочери. Первым желанием Брандона было пошутить, что уж теперь-то Станнис может не бояться этого брака. Нед женился на его невесте? Кейтлин вышла за его брата? Это все для того, чтобы заполучить поддержку Речных Лордов, и они оба думали, что он мертв, поэтому ему не нужно было злиться, но все равно, тяжело было думать, что жизнь, о которой он мечтал, внезапно выскользнула из его рук. А потом со стороны Станниса раздался болезненный стон, и он забыл обо всем. – Сир Джейме, вы думаете, мудро снабжать такой информацией этих предателей? – спросил Пицель. Должно быть он отдернулся от пациента и причинил ему боль, скользкий червяк. Джейме напрягся, когда услышал слово "предатели". – Его величество не упоминал, чтобы мы не сообщали им новости, – сказал он. – И он хочет, чтобы они оставались в живых, так что лечите раны лорда Станниса и помалкивайте. Пицель яростно выпрямился. – Я грандмейстер, мальчишка, и если бы не любовь, что я питаю к твоему отцу... – О боги, – прохрипел Брандон. Выпрямившись, Пицель перестал скрывать от взгляда Брандона Станниса, прикованного к стене, как и он, его руки были скованы над его головой. Но не руки привлекли внимание Брандона. Он ожидал увидеть стежки. Он видел их до этого, когда их со Станнисом тащили в темницу в первый раз. Проклятый пиромант отлично умел с этим управляться, словно делал такое и раньше. Брандон видел их и во сне, когда ему снилось, как Станнис ругает его, и как кровь течет по его лицу с каждым его словом. Но даже в тусклом свете факелов Брандон видел, что это были не единственные раны на лице Станниса. От уголков его губ тянулись длинные и кривые линии к его ушам, издевательское подобие улыбки. За все эти годы Брандон лишь раз видел искреннюю улыбку на лице Станниса. Это... безумие невозможно было терпеть. – Как он смеет! – прошипел Брандон. Станнис раздраженно посмотрел на него; Брандон не мог понять, что означал его взгляд, и был слишком зол, чтобы гадать. – Тихо, Брандон, – сказал Джейме. – Я знаю, выглядит ужасно, но тебе о большем следует беспокоиться. Роберт Баратеон вернулся в Штормовой Предел и собирает свои войска, говорят, никогда еще раньше он более точно не воплощал девиз его Дома, но говорят, не все его знаменосцы согласны восстать против Железного Трона, как и не все знамена Дома Талли и Дома Аррен. Север примкнул к твоему брату до последнего человека, конечно, но им много понадобится времени, чтобы добраться до Роберта, и полагаю, битвы уже начались. Трудно было говорить из-за гнева, переполнявшего его, и в эту короткую секунду его негодования он был уверен, что ярость Роберта Баратеона наверняка не могла поспорить с его. Но потом важность всего случившегося, того, что происходило в эту минуту, охватила разум Брандона, затопляя его. Война. Огонь и битвы. Тысячи погибнут, тысячи северян, и даже более того, если все обернется плохо, что было скорее всего. Сколько раз за последние триста лет Таргариены проигрывали кому-то кроме других Таргариенов? Какая надежда есть у Севера и у частей Долины, Штормовых Земель, Речных Земель против них, против всего остального Вестероса? Или он зря так думает? Дорн и Простор останутся верными, одни из-за Элии, другие ради славы, Железные Острова не были важны, они были далеко за морем, но Западные Земли... – Твой отец? – спросил он Джейме, и кашлянул, пытаясь перевести дыхание. Джейме подождал, пока он оправится, прежде чем ответить. – Он еще не сделал свой ход. Он не забыл, как король отказал Серсее, и не забыл, как он забрал меня в Гвардию. Еще недавно Брандон говорил, что Рэйгар счастливо отделался. Теперь же он был уверен, что все наоборот. – И мои дяди любят вас обоих, – добавил Джейме. Ну, Станнис и Тайгетт никогда не ладили, но Киван был Брандону вторым отцом, и к Станнису он относился с неменьшей привязанностью. Брандон и Герион были друзьями. Будь Киван лордом Утеса Кастерли, он созвал бы знамена, как созвал ради своих воспитанников Джон Аррен из Долины, но Тайвин был Десницей короля в в Королевской Гавани, пока Брандон и Станнис воспитывались в его замке, и он их почти не знал. Может Киван сможет уговорить своего брата присоединиться к восстанию. – Сир Джейме, – снова напоминающе позвал Пицель. Зеленые глаза Ланнистера сузились в яростном взгляде, неравном взгляду его отца, но тем не менее, достаточно похожем. – Вы здесь лечить раны Станниса, этим и занимайтесь, – сказал он. Пицель вздохнул. – Прижигание сомкнуло порезы, и кажется, что воспаления нет, все заживает. – Тогда может покормите его, хорошо? Они вряд ли ели с тех пор, как их недели назад сюда притащили, и похоже, они будут оставаться здесь всю войну. Грандмейстер проворчал, но потянулся за чем-то, что принес с собой. Станнис с нетерпением следил за их разговором, но когда прозвучали последние слова, он показался особенно встревоженным, и Брандон понял, что трудно будет накормить его через эти стежки. Брандон быстро поискал другой вопрос для Джейме, чтобы отвлечь их всех. На ум ему сразу же пришел нужный вопрос, хотя он боялся услышать на него ответ. – Есть ли новости о моей сестре? Джейме покачал головой. – Ничего. Говорят, за Рэйгаром послали, но он еще не вернулся, и мы только знаем, что он где-то на юге. С ним сир Эртур Дейн, возможно, и другие... Правда в том, что никто не знает, что на самом деле происходит. Это безумие. В нескольких метрах от него Станнис дернулся и раздраженно простонал. Брандон взглянул на него и увидел, как с его нижней губы стекает кровь, когда Пицель убрал питьевую трубку от его лица с грацией быка в посудной лавке. И хотя ему было стыдно, Брандон порадовался, что был слишком отвлечен, чтобы злиться на Пицеля. Безумие. Вот верное слово. – Ты не мог бы отправить весточку... – начал он. – За мной пристально следят, – ответил Джейме, прежде чем он смог продолжить. – Я скорее заложник теперь, если честно, хотя неуверен, что это остановит моего отца, если он решит пойти против короля, – он остановился. – Брандон... Прости, что я... – Ты ничего не мог сделать, – сказал Брандон, останавливая его прежде, чем он произнес эти слова вслух, понимая, что они станут для него кошмаром. На самом деле Джейме мог, ведь смог Станнис, и теперь посмотрите, что с ним из-за этого стало. Брандон никогда не был близок с Джейме так, как со Станнисом, но они все еще были семьей, чем-то вроде семьи. Джейме больше нечего было сказать, как оказалось. Было так странно, так неправильно, что обычно такой высокомерный, самоуверенный, очаровательный мальчишка столь поник под весом сомнений, и как черные круги легли под его глазами. Будь на нем раны вместо его доспехов, он бы выглядел так же плохо, как сам Брандон. Пицель накормил и Брандона, постыдное было зрелище. Когда он закончил, он немедленно убрался, а Джейме поколебался некоторое время, словно пытаясь найти слова утешения, но он, как и Брандон знал, что Станнис не оценит пустые любезности, и он должен был знать, что только пустыми будут его заверения. Он прикоснулся к плечу каждого из них и ушел, глаза его были наполнены страхом. Он забрал с собой факелы. – Никогда не думал, что увижу такой взгляд на лице Джейме Ланнистера, – сказал Брандон. Они со Станнисом не могли разговаривать, конечно, но ему нравилось думать, что он знает, какими были бы ответы Станниса, и как они могли разговаривать, чтобы провести время. Ему нравилось думать, что это утешает Станниса, знать, что что хотя бы это Брандон мог сделать, чтобы облегчить его страдания. – Ну, кроме того раза, когда ты побил его в тренировке на мечах. Это должно было быть радостным воспоминанием для Станниса. Джейме был на два с лишним года младше его, и проиграть в схватке на мечах младшему мальчишке было стыдно. (Еще стыднее было потом, когда то же случилось с Брандоном). Но Станнис тренировался и тренировался, и вызывал его снова и снова, больше, чем Брандон мог вспомнить. Это было необязательно. Все в Утесе Кастерли знали, что их будущий лорд гениальный мечник. Никто не думал о Станнисе плохо, по крайней мере, не из-за проигрыша Джейме. Конечно, его поддразнивали... Но Станнис никогда не мог легко снести поддразнивания. Поединки продолжались, словно они стали целью жизни Станниса. И стало только хуже после того, что случилось с "Горделивой". Но потом случился один день, день такой же как другие. Станнис вызвал Джейме на еще один поединок, и выиграл. Всего один раз, больше это не повторялось, но это удовлетворило его. Брандон до этого боялся, что он навсегда останется неудовлетворенным. И это сделало Станниса только еще более упрямым, словно он получил доказательство, что если пытаться снова и снова, и снова, однажды это приведет к желаемым результатам, просто по закону вероятности, и так он теперь поступал с каждым своим заданием. И Тайвин там тогда был. Он действительно даже поблагодарил Станниса за то, что он преподал его сыну ценный урок. "Ты можешь выиграть девять раз из десяти, но достаточно одного раза, чтобы ты потерял голову, и тоже касается битв. Никогда не воспринимай силу своего соперника как должное". Брандон вдруг подумал о Харренхолле и о том, кто победил там. Он надеялся, что Нед и Роберт устроят так, чтобы эта война тоже стала "тем одним разом". У стены напротив него Станнис фыркнул, он Брандон вспомнил тот день в Утесе Кастерли... – Помнишь, как Герион свалился с сеновала с той девкой на его... Ну, тебе тогда это не показалось таким смешным, как нам всем. А помнишь, как Тирион сбежал? Тоже не смешно, конечно, но ведь хорошо все в итоге вышло, верно? Замок стоял на ушах. Четче всего Брандон потом вспоминал не то, как слуги носились туда-сюда, стражники собирались в команды, не как Киван бился в редком для него припадке гнева, даже не то, как Джейме едва сдерживал слезы. Нет, он помнил, как обычно красивая, яркая, улыбчивая Серсея стояла с посеревшим лицом, и улыбка пропала с ее лица. Она умоляла: – Не посылай за отцом, дядя Киван, пожалуйста. Ему не нужно знать, уверена, мы его найдем! – Это не игра в прятки, Серсея, твой брат уже много часов как пропал. – Он мне не брат! – взвизгнула Серсея. Герион зло подлетел к ней и схватил девчонку за рукав: – Это ты ему сказала? – спросил он ее. – Или снова про то, что он убил свою мать? Серсея застыла, широко раскрыв глаза, и это уже было признанием, что что бы она ни сказала, именно это было причиной того, что случилось. Герион разозлился еще больше и повернулся к Джейме. – Ну, и что она сказала? Было очевидно, что Джейме знал. Но он весь застыл, только глаза его бегали, от Серсеи к Гериону, к Кивану, к остальным. В одну секунду он посмотрел на Брандона, и он попытался многозначительно глянуть на него в ответ, словно пытаясь сказать, что Джейме должен признаться, если это поможет найти Тириона. Но ему не повезло, потому что Джейме снова уставился на Серсею. – О боги, девчонка, ему всего три года! Он не понимает, что ты имеешь в виду, когда говоришь это! Он не понимает, что это не его вина! – Достаточно, – сказал Киван, жестом показав Гериону отпустить Серсею. Герион так и сделал, нахмурившись еще сильнее. – Мы сообщим Тайвину, если не найдем мальчика до ночи. Пока же отправьте людей в порты и городки поблизости, он мог спрятаться в телеге, выехавшей из замка. Обыщите земли вокруг, он мог уйти пешком. Предложите пять золотых драконов тому, кто приведет его невредимым. Брандон шагнул вперед. – А что будем делать мы? – спросил он. – Я помогу искать, – быстро сказал Джейме. – Вы с сестрой останетесь в замке, – сказал Киван и кивнул двум гвардейцам, чтобы они увели близнецов. – Пусть и кажется, что Тирион сбежал сам, мы не можем не подумать о том, что он мог быть похищен. Брандон, Дом Ланнистеров будет тебе благодарен, если ты поможешь в поисках, ты хорошо умеешь выслеживать добычу. Кого-нибудь отправили к Станнису? Он не мог далеко отъехать. – Да, мы к нему послали, – ответил Герион. – Но я сомневаюсь, что Тирион уехал с его людьми. Он мог спрятаться в повозке, полагаю, но если только он не открыл какой-нибудь сундук и не вышвырнул оттуда шелка, которые мы послали для леди Кассаны, чтобы там спрятаться, они бы его уже заметили. – Не помешает убедиться, – сказал Киван. Не помешает? Немного да, подумал он, потому что вместо того, чтобы послать человека искать, его отправят к людям, которые понятия не имеют, где Тирион, и им все равно будет на него плевать. Во всяком случае, Станнису будет плевать. Брандон был с ним дружелюбен, как со всеми другими, а Станнис же был с ним еще более холоден, чем был с остальными. Не то чтобы Брандон дурно думал о нем из-за этого, наоборот, ему было его жаль. Киван рассказал ему однажды, что леди Кассана написала ему о своих надеждах, что на воспитании он сможет найти себе друзей, но казалось, что Станнису просто неинтересна дружба, только долг. Брандон взял с собой восемь ланнистерских людей, и сними отправился в лес недалеко от замка, к северу от Утеса Кастерли. Это было довольно опасно, высокородным детям никогда не разрешали отправляться туда с такой маленькой группой сопровождения, было хорошо известно, что там водились львы. Но они все же не хотели пугать бедного Тириона. Если кого Брандон и жалел больше, чем Станниса, так этого бедного ребенка. Уже посмешище для всех, (и да, Брандон тоже над ним смеялся, но ему нравилось думать, что его смех был добродушным), Серсея же превращала его жизнь в ад, и как сказал Герион, бедняжка даже не понимал, за что. И все же, он не был членом их семьи, поэтому не мог ничего для него сделать. Он пытался быть добрым к нему, когда они разговаривали, и останавливал других мальчиков, когда они слишком сильно его дразнили, но он ведь не мог говорить лорду Тайвину или его семье, как растить ребенка. Солнце уже садилось. Хотя уже давно занялась весна, и дело уже клонилось к лету, ночи еще были холодными, и в темноте бродили хищники. Так как они заранее запаслись факелами, группа поиска не потеряла времени даром, и Брандон вскоре заметил следы чего-то размером с Тириона, прошедшие этой дорогой. Он был и рад, и встревожен этим. Скорее всего, это следы Тириона они здесь нашли, было очевидно, что это были следы человеческого ребенка, и какой еще ребенок будет в одиночку бродить по лесу? Но малыш не мог найти худшего направления, чем то, в котором пошел, он сошел с тропы и углубился в чащу леса. У Брандона не было выбора, кроме как разделить его группу и оставить у тропы лошадь, чтобы продолжить идти по следам. Свет все тускнел, и он был рад, что было еще слишком влажно, а то он поджег бы лес – он был хорошим охотником, верно, но не в темноте. Он почти столкнулся с лошадью, которая откуда не возьмись появилась перед ним. – Ай, – сказал он, и лошадь фыркнула ему и склонила голову, переминаясь с ноги на ногу. Каким-то образом, он вышел по следам Тириона на узкую тропину, козью тропу, скорее всего, и нашел здесь привязанную к дереву лошадь. Тирион явно не ездил верхом, и это не была лошадь кого-то из его группы, поэтому на секунду он растерялся, а потом... – Гейл? – прошептал он, словно лошадь могла подтвердить ему свою личность. Но даже слов подтверждения от лошади не понадобилось, потому что он сразу понял, что это конечно же был Гейл, жеребец Станниса Баратеона. На кожаном седле были выдублены оленьи рога. Что он здесь делал? Неужели Станнис Баратеон прискакал назад, чтобы искать своего маленького брата по воспитанию? Он должно быть скакал очень быстро, или же он знал, где искать. Некоторое время вдали выли и лаяли собаки, поэтому когда на минуту лес затих, Брандон повернул в сторону, где в последний раз слышал шум, глядя во тьму, словно мог найти в ней ответы на вопросы. – Кто здесь? Брандон быстро обернулся, его рука опустилась на рукоять меча. Когда он увидел, кто говорит, он облегченно вздохнул. – Баратеон, – сказал он. Станнис склонил голову на бок. – Лорд Старк. На его руках всхлипывал Тирион Ланнистер. Брандон сразу узнал его, хотя тот был повернут к нему спиной, его лицо спряталось в плече Станниса. – Ты его нашел, – с облегчением сказал он. Станнис коротко взглянул на Тириона, словно позабыл, что нашел его. – Да, – сказал он. – Я серьезно поговорил с ним, объяснив его долг, как сына грандлорда. – Э-э, – несколько раз моргнул Брандон. – Мне кажется, он еще недостаточно большой, чтобы это понять, но все равно, хорошо, что ты его нашел. Откуда ты узнал, где его искать? – Он любит это место, – пожал плечами Станнис. Он подошел к своей лошади, продолжая. – Маленький водопад у ручья, Джейме часто его сюда приводит. Если бы не было так шумно, ты бы его услышал. Теперь, когда Станнис упомянул, он его услышал, и вспомнил, что знает это место. Среди детей ходили слухи, что именно там был основан Дом Клиганов, но это было не так, мастер над оружием Кастерли подтвердил это, но сказка была что надо. – Я не знал, что ты столько о нем знаешь. Станнис снова пожал плечами, но ничего не сказал. Он передал Тириона Брандону, не говоря ни слова, взобрался на лошадь, а потом снова нетерпеливо протянул к нему руки, когда устроился, и в другой раз это разозлило бы Брандона, но в эту секунду он был слишком благодарен юнцу, что тот нашел Тириона. Они пустились в путь к главной дороге, Брандон шел рядом с Гейлом. – Как далеко мы от других? – спросил Станнис. Брандон посмотрел в темноту, но не увидел ничего, кроме деревьев. Он не слышал и криков. – Боюсь, что не могу сказать, где остальные, – признался он. – Они должны были криками звать Тириона, но... – он замолчал. – Я позову, – он отошел, чтобы не орать в ухо Гейлу. – Сюда! Ответа не было. Листья трепетали на ветру, и его пронзил холод. – Что-то не так, – сказал Станнис. Брандон мог и ошибаться, но ему показалось, что он услышал страх в голосе мальчика. На секунду это сбило его с толку, потому что это было совсем не похоже на Станниса, хотя, маленькому лорду было всего тринадцать. Но что важнее всего, он был прав. Что-то было не так. Когда он услышал чье-то хихиканье, довольно зловещее, его сердце упало, потому что он понял, во что они попали. – Ну-ка, ну-ка, ну-ка... – произнес мужской голос из-за кустов на другой стороне тропы. Брандон махнул в ту сторону факелом и увидел человека, чьи волосы могли быть светлыми, не будь они так грязны; простолюдин, руки которого были обернуты тряпками, и в этих руках он держал кирку. По бокам от него стояли двое. Еще пятеро вынырнули из кустов и окружили их. Страх охватил Брандона, а потом гнев. Гнев за то, что ему, сыну Рикарда Старка, угрожают простолюдины, судя по их виду, шахтеры. Их оружие было плохим, в основном шахтерские кирки, а у одного был старый меч, но их было больше, и к тому же они были взрослыми мужчинами. – Что это у нас? Несколько мелких лорденышей пришли прогуляться в наших лесах? – Это леса лорда Тайвина, – ответил Станнис. – Убирайтесь. Возможно, Станнис был смелее, чем думал о нем Брандон. Он почувствовал, как его губы изогнулись в улыбке – но он не собирался терпеть, чтобы его обходил мальчишка из Штормовых Земель на четыре года младше. – Кого, Тайвина Ланнис-Хера? – спросил первый, и все рассмеялись, будто он сказал что-то смешное. – В жопу его. – Отличная идея, Джарри, – ответил другой, который теперь стоял с другой стороны лошади. – Если что воткнуть в жопу этого козла, вынешь уже кусок золота. Мужчины рассмеялись громче. – Убирайтесь, – сказал Брандон. – И радуйтесь, что лорд Тайвин не слышал, как вы это говорите. Повторять не буду. – Поф-торь-ят нэ буд-ту! – произнес первый человек, насмехаясь над акцентом Брандона. – И что ты сделаешь, северянин? Будешь бить себя в волосатую грудь и завоешь на луну? Брандон обнажил меч. Он был рад увидеть страх в глазах некоторых из тех, кто окружил его, один из них выронил кирку и нагнулся, чтобы поднять ее снова. – Может не стоит... – На хер, Кей, если хочешь, возвращайся и дохни там в этих гребаных шахтах, пожалуйста. А мы же убьем этих маленьких говнюков, и с их деньгами уберемся из Западных Земель. Люди начали наступать. У Брандона не было времени увидеть, как отреагировали Станнис и Тирион, когда ближайший к нему человек взмахнул киркой. Плохой был удар, его легко было отразить, но справа подошел другой, и Брандону пришлось увертываться от него секунду спустя. Позади него он услышал, как обнажил меч Станнис, а потом чей-то крик. Следующим ударом он порезал руку первого нападавшего, но ему пришлось отстраниться, чтобы встретиться с третьим, потом уклониться, чтобы по нему не попал второй. Он забыл о страхе. Гейл заверещал и отступил, закричал Тирион, и раздался крик главного, Джарри: – Я оторву тебе яйца, мальчишка! – и он выскочил из кустов. Брандон повернулся, чтобы встретиться с ним, но увидел, что тот бежит к лошади, не к нему. Двое мужчин напали на Станниса, возможно, посчитав его легкой добычей. У одного из них была отрезана рука, у другого перерезано горло. Но Брандону следовало разобраться со своими врагами, прежде чем прийти на помощь Станнису. Он благодарил про себя каждого, кто учил его сражаться, когда убил в первый раз, второго из тех, кто напал на него, воткнув меч ему в живот. Первый снова напал на него, не смотря на рану, Брандон ударил его локтем в лицо, а третьего сбил с ног Гейл, давая Брандону возможность пронзить его горло. Но он заметил, что Станниса больше не было на Гейле. Джарри стащил его с седла, выхватил Тириона из его рук и швырнул на землю, и седьмой мужчина схватил его и утащил, мальчик кричал. Брандон забыл о своем последнем противнике и рванул на помощь. Станнис схватил руку, держащую кирку, не давая разбойнику воткнуть ее ему в череп, но ему для этого нужны были две руки, а вторая рука Джарри схватила его за горло. Конечно теперь, когда у того были заняты обе руки, ничто не могло помешать Брандону снести ему голову, как сотни раз раньше делал его отец. Лорд Рикард гордился бы таким ударом, подумал он. Но его отец не гордился бы, что он позволил себе потерять бдительность и от радости позабыл о других опасностях. Кровь брызнула на лицо Станниса, но он увидел за спиной Брандона человека, которого тот не убил, и он столкнул с себя тело Джарри, оттолкнул Брандона и соткнул меч в грудь разбойника за секунду до того, как тот успел его ударить. Восьмой побежал прочь, исчезая в лесу, оставив пять трупов, одного раненого, воющего над своей отрубленной рукой, и еще одного, который держал в заложниках Тириона. – Отойдите! – закричал он. Брандон и Станнис заколебались. Тирион – нет, он сильно укусил своего похитителя. С криком боли, разбойник отбросил Тириона и выронил оружие. После этого Брандон быстро с ним разобрался, и Тирион побежал к Станнису и обхватил его ноги своими пухлыми ручками. Станнис удивленно моргнул, словно никогда раньше не видел такого поведения. Это был такой странный взгляд, что Брандон расхохотался, и от этого Станнис впал в еще большее ошеломление. – Лорд Брандон! Лорд Станнис! Внезапно Брандон снова услышал лай собак, и вдалеке показались взмахи факелов. Его собственный факел лежал на земле, и он подошел, чтобы поднять его. – Мы здесь! – закричал он. Он еще раз посмотрел на тропу, на шесть трупов на ней и того, кто скоро тоже станет трупом, когда до него доберутся стражники Ланнистеров, если только его рана не прикончит его раньше. Тот сжался в комочек, завывая. Тогда Брандон посмотрел на Станниса, который широко раскрытыми глазами смотрел на бойню вокруг них, выражение его лица невозможно было понять. Обеспокоенный, Брандон вложил меч в ножны и опустил руку на плечо Станниса. Станнис дернулся, но к счастью, не ударил Брандона мечом. – Ты ранен? – спросил его Брандон. Станнис оглянулся на него, потом посмотрел на свою руку. – Моя рука... – сказал он. – Думаю, я сломал ее, когда меня стащили с лошади. Нельзя было сказать точно из-за перчатки. Брандон заметил кровь на руке Тириона и смахнул ее, чтобы убедиться, что малыш не пострадал. На нем были синяки, он плакал, но кровь была Станниса. – У тебя с ноги кровь течет, – указал Брандон. – Царапина. Но все же, Брандон аккуратно потыкал рану пальцем. – Я так полагаю, ты впервые убил? – спросил он. Стражники были уже близко. – Да. – Я тоже. Он увидел, как распахнулись глаза мальчика, и улыбнулся, хотя знал, что полностью осознает это только потом. Эти люди скорее всего были беглыми рабочими, многие пытались убраться из ужасных и опасных золотых шахт, ада на земле, как говорили. Но об этом не следовало сейчас думать. – Ты хорошо справился, – сказал он. – Показал мне, что мой брат видит в вас, Баратеонах. Твой отец будет горд узнать, что ты спас жизнь сына лорда Тайвина. И тут случилось нечто по-настоящему изумительное. Станнис улыбнулся. И это была настоящая, искренняя улыбка, и его синие глаза показались светлее обычного на секунду. И Брандон знал, что будет помнить эту улыбку до самой смерти.