Двойное Свидание

Когда они сидят за тускло освещённым столом, изучая младшие версии самих себя, Гермиона думает, что это, возможно, одна из самых безрассудных идей её мужа. Если их поймают… — Я не могу поверить, что позволила тебе уговорить меня на это. Рука Драко переплетается с её, сжимая, и даже не глядя на него, она знает, что он ухмыляется. Она поворачивается к нему с сердитым взглядом. — Ты сказала мне, что я могу получить на свой день рождения всё, что захочу. Губа Гермионы дёргается. — Я была так уверена, что ты выберешь какой-нибудь скудно одетый номер. — Боюсь, я бы не очень хорошо смотрелся в кружевах, дорогая. Она щиплет его за руку. — Заткнись. Она переводит взгляд обратно на другой стол и видит, как другая Гермиона краснеет, глядя на другого Драко. — Мы выглядим такими молодыми, — с благоговением говорит Гермиона. — Я выгляжу таким нервным. Я помню, что я так нервничал. Я не мог поверить, что ты согласилась пойти со мной на это свидание. Гермиона слегка смеётся. Она помнит, как переживала в те годы, балансируя между всеми делами, за которые выступала, прежде чем придурок, сидевший рядом с ней, вальсировал в её жизни и, такой же упрямый, как и она, никогда не уходил. — К этому моменту мы работали вместе уже четыре года, — сказала она. — Я бы сказала, что пришло время. — Мы всегда выбирали длинный обходной путь. Сердце Гермионы учащается. Она поворачивает голову и целует Драко в щёку, чувствуя его улыбку на своей коже, прежде чем снова взглянуть на них самих в юности. Эмоции бурлят в её груди, всепоглощающая ностальгия согревает её сердце. Разочарованное выдвижное ухо, которое Гермиона ранее левитировала к их столу, покоится под стулом младшего Драко. Спасибо вам, Фред и Джордж. Её младшая «я» заметила бы волшебство в одно мгновение, большое вам спасибо. Рядом с ней вздыхает Драко. — Мерлин, я выгляжу жалко. Думаю, я был в секунде от того, чтобы преклонить перед тобой колени в мольбе. — А ты бы стал (это делать)? — Несомненно. Гермиона издаёт смех, громкий и достаточно знакомый, чтобы младшая версия её самой нахмурила брови и устремила проницательный взгляд на их столик. Старший Драко поворачивает лицо Гермионы к себе и целует её, пряча их в тени, прежде чем их можно будет обнаружить. Он прикусывает её губу в наказание, вызывая приятное покалывание, пробегающее по её телу. — Твоё блестящее юное «я» почти заметило нас, — упрекает Драко, его большой палец гладит её скулу взад и вперёд, пока он двигает её лицом. Она открывает глаза и видит, что он изучает её с удивлением. Она ухмыляется ему. — Тогда хорошо, что на мне шляпа ведьмы. Кроме того, ты единственный, кто не прикрывает свой очень очевидный цвет волос. — Первое: я представляю, как в тот момент, когда ты её (шляпу) снимешь, твои волосы взлетят вверх, как мячик для пинг-понга, и второе: хотя я ценю твою привязанность к моим волосам, в последнее время я скорее седой, чем блондин. — он трётся своим носом о её. — Я бы сказал, что ты более заметна, любимая. — Первое: ты всё ещё можешь сказать, что у тебя светлые волосы, и второе: пинг-понг? Я никогда не должна была позволять тебе и папе сблизиться. Что бы Драко ни сказал дальше, его прерывает слишком знакомый звук их спора. — Только потому, что ты платишь зарплату своим эльфам, это не значит, что иметь их у себя на побегушках – это правильно, — сердито фыркает младшая версия самой себя. — Грейнджер, если им платят, и они хотят так, тогда почему ты поднимаешь такой шум по этому поводу? — парирует младший Драко, прежде чем усмехнуться в своё красное вино. — Мерлин и Нимуэ, — говорит старший Драко. — О чём я думал, споря с тобой подобным образом? У меня было желание умереть. — Может быть, ты думал, что этим заработаешь себе выгоду. Ты же знаешь, как мне нравится интеллектуальное соперничество. Драко хмыкает. — Я не ошибся, учитывая небольшое дело, которым мы занялись в твоём офисе несколько недель спустя. — Конечно, это (именно) та часть, которую ты затронул, — криво усмехается Гермиона. Препирательства между их младшими «я» продолжаются до тех пор, пока её младшее «я» не встаёт со стула и не выходит из столовой. Плечи младшего Драко на мгновение опускаются, прежде чем он тоже вскакивает со стула и бежит за ней, роняя, вероятно, слишком много монет на стол, когда уходит. Осознав, что произошло сразу после этой ссоры, Гермиона краснеет. — О… разве это не то же самое место, где мы… — Прижимались снаружи к боковой двери? Да, да, это было так. — он на мгновение задумывается. — Было бы совершенно неуместно сказать, что наблюдение за нашими ссорами сделало меня похотливым? — Мерлин. — она встаёт, поправляет шляпу и расправляет мантию. — Мы должны вернуться через три минуты, и я совершенно уверена, что вдвоём нам потребуется больше времени. Самодовольная ухмылка Драко, и она закатывает глаза, нежно целуя его в губы, когда он тоже встаёт. Его сшитая на заказ чёрная мантия тепла, когда он обнимает её и углубляет поцелуй. Затем, подражая себе в юности, он оплачивает их счёт слишком большим количеством монет, и Гермионе остаётся только закатить глаза, когда он улыбается ей, и они выходят из ресторана. — Какой парадокс в том, что я могу поцеловать тебя дважды за один день. Возможно, это мой лучший день рождения на сегодняшний день, — говорит он, когда они идут рука об руку по улице. Гермиона смеётся. — В самом деле? Твой лучший? — она достаёт из кармана мантии часовой механизм и наматывает его им на шею, когда они останавливаются в пустынном переулке рядом с рестораном, перемещая циферблат и устанавливая его точно на двадцать пять лет, девяносто шесть дней, восемь часов и сорок одну минуту в будущее. Драко прижимает её к себе, глядя на неё сверху вниз с необузданной нежностью. — Любой день рождения с тобой, Гермиона Грейнджер-Малфой, – это тот, который превосходит все остальные. Они уходят в вихре красок и ветра, отдалённые звуки тик-тик-тик едва различимы, когда две фигуры из будущего возвращаются в своё время.

***

Под лунным светом, у боковой двери французского ресторана, две фигуры, ранее участвовавшие в битве воли, слегка приоткрыли рты и руки, чтобы сделать несколько судорожных глотков воздуха. Мальчик смотрит на девочку как на обещание, и она смотрит на него так же. Драко не может изгнать воспоминание о паре, которая сидела через несколько столиков от него. У женщины были вьющиеся каштановые волосы, которые едва скрывала чёрная ведьмовская шляпа. Мужчина, волосы которого были поразительно похожи на его собственные, за исключением вплетённых серебристых и седых прядей, держал старшую ведьму за руку. На её безымянном пальце было кольцо. Он смотрит на Грейнджер, на огонек в её глазах и (на) губы, обожжённые пчелами, и задаётся вопросом, не их ли он видел из будущего. Что-то в его груди разрывается от этой мысли. Что-то более лёгкое, чем всё, что он чувствовал за последние годы. И всё это из-за ведьмы перед ним, которая смотрит на него так, как будто он действительно чего-то стоит. Как будто он даже достоин любви. Этого не может быть. (Или) может? Судя по грохоту его сердца и приятному толчку, пробегающему по венам, как (восклицание:) «добро пожаловать домой», Драко, конечно, надеется на это.