Я - не ты

Ты смотришь на меня своими щенячьими глазками и в них застыло это вечное, отвратительное: «Люблю». Хочется ударить по щеке, отрезвить, встряхнуть… Но это бесполезно, уж я-то знаю. Знаю, что ты влюблена безоглядно, первый раз в своей пока еще никчемной жизни. И больше всего меня раздражает твоя уверенность, что чувства – это великая ценность, которую надо принять и быть благодарной по гроб жизни. Глупая, неразумная, избалованная девчонка. Подумав, произношу это вслух. В ответ ты только улыбаешься счастливо и задаешь еще один вопрос из твоего длинного списка дурацких вопросов. Что-то вроде: «Так почему же я тогда сейчас здесь?» или «Тогда почему ты позволила мне быть рядом?». Морщусь и не отвечаю. Хотя так и хочется оттолкнуть и, грязно выругавшись, напомнить о том, что с ее стороны это был шантаж. Позвонить, плакать в трубку, сквозь всхлипы прощаться и говорить, что ничего не просишь и не хочешь навязываться, что это не должно повлиять на мою жизнь, ты уже все решила… О, да я была бы тебе безумно благодарна, если бы ты сделала это молча и без моего участия. Хотя нет. В своей предсмертной записке, которую ты мне зачем-то тоже показала, была куча соплей на мою тему. Только дурак не поймет, чем обернулось бы моя спокойная жизнь после этого. Но ты… Нет, ты не думала. Ты просто шла к своей цели – напролом, упрямо, глупо. Эгоистично. - Нет, нет, эгоистка среди нас ты! – игриво отвечаешь ты и прижимаешься округлым плечиком, а потом добавляешь. – Я же тебе не запрещаю видеться с этой твоей… - Заткнись, - говорю буднично и поднимаюсь из кресла, нависая над ней, и с наслаждением отвешиваю все-таки долгожданную пощечину. Ты прижимаешь обе ладони к горящему лицу, испуганно глядя голубыми глазами, и отползаешь куда-то к окну. Все равно. Как будто это в первый раз. Подобное повторяется регулярно, как только она открывает рот в сторону Аглаи. Но если бы это хоть чему-то ее научило: уйти ко всем чертям или хотя бы молчать. Но нет. Морщусь и выхожу в коридор. Вслед несется жалобное: - Ты сегодня вернешься? - Не знаю, - отвечаю холодно и снимаю с вешалки шубку. Сегодня предстоит объясняться с Аглаей, эта мысль выводит из равновесия, отзывается болью в груди и тянущей тоской. Была бы моя воля… Ты выходишь в коридор, и, хотя глаза покраснели и болезненно поблескивают непролитыми слезами, все равно улыбаешься жалобно, просящее. Передергиваю плечами и кладу ключи в сумочку. - Вернись, пожалуйста! Я очень скучаю, когда тебя нет. Знаешь, я ведь уже все решила, - лицо внезапно светлеет, и ты выдаешь самую несусветную чушь, какую только возможно: - Я рассказала все родителям! В глазах темнеет от ярости и беспомощности. Машинально смотрю на часы в соседней комнате и понимаю, что опаздываю. Там ждет Лая, нервно постукивая пальцами по деревянной ручке сумки, там свет и уют любимой кофейни, драгоценные редкие минуты, вырванные с боем у времени, жизни и тебя, а здесь… Заплаканное лицо, вечные отвратительно сладкие духи, душная квартира, неумело приготовленная еда, на губах – вечный привкус дорогой косметики и карамельных пастилок, и раздражение, сводящее с ума раздражение, которое давно уже сменило изначальную жалость. - Я вернусь, и мы это обсудим, - говорю отрешенно и закрываю дверь у себя за спиной. В машине становится легче – там пахнет знакомыми духами и еловым освежителем. С некоторых пор не переношу сладкого. Мобильник чуть заметно подрагивает, на экране – лицо Лаи. Нажимаю кнопку приема и слышу знакомый раздраженный голос: - Где ты? Я сейчас замерзну. - Заходи внутрь. Небольшие проблемы возникли, - отвечаю холодно, а потом срываюсь на жалобное. – Прости, пожалуйста, я так устала, прости, ладно? В трубке тяжело вздыхают и говорят чуть мягче: - Приезжай. Останешься сегодня подольше? Быстро-быстро киваю, не совсем понимая, что собеседница меня не слышит, но Лая догадывается, говорит: «Вот и хорошо», - и кладет трубку. Запоздало вспоминаю твой вопрос, но теперь он почему-то не вызывает былого раздражения. Наверное, вернусь все же сегодня, и опять будем решать эти невероятные проблемы, которые ты сама себе же создаешь, опять ты будешь говорить глупости, доводить меня до белого каления… Ты хочешь знать, почему я все еще позволяю тебе это? Потому что ты – слабая, жалкая дурочка, которая совершит самоубийство, не задумываясь о последствиях, о своих родителях, которые избаловали тебя и до сих пор потакают всем твоим глупостям, обо мне, которой предстоит пройти через все круги Ада, начиная от следствия и заканчивая звонками твоих близких, которым ты так любезно обо мне сообщила. Ты вызываешь только жалось, раздражение и злость – не самые приятные чувства, верно? Ты ничего из себя не представляешь в свои-то 18 лет, недавняя школьница, звезда класса, чертова эгоистка, привыкшая получать все даром, не прилагая никаких усилий. Знаешь, почему я все еще тебя терплю? Потому что я – не ты.