Большая Игра

      — Это её игра, не так ли? — пробормотал Россия, дотрагиваясь до белой деревянной фигурки слона. Он с улыбкой взглянул на Англию. — Её изобретение. Умно.       Англия сжал губы, силясь не утратить спокойствие; Россия подстрекал его, он понимал это, и Россия знал, что он понимал.       — Делай ход, — сказал он.       Россия улыбнулся ещё шире и нежно погладил голову фигурки.       — Она играет? — спросил он. — Я могу пригласить её на одну из наших партий. Уверен, окажется, что она хороша.       Его пальцы всё касались окаянного слона, лаская, поигрывая. Англия пытался не представлять, как эти пальцы гладили её кожу, её длинные волосы — всё то, что по праву принадлежало Англии, что только ему позволено было видеть.       Однако Англия заставил себя сохранить лицо, разжал челюсти и лениво усмехнулся в ответ России.       — Да, она хороша, — сказал он, и будь он проклят, если в эту секунду веко России не дёрнулось. Англия широким жестом предложил приступить к чаю — лучшему чаю, который самолично привёз ему Китай. Ещё один их общий друг. Всё было устроено таким образом, чтобы произвести как можно более сильное впечатление на противника.       — Молоко? Сахар? — спросил Англия.       — Молоко, — отозвался Россия. Наконец, он решился пойти слоном; осторожный ход, призванный уберечь короля. Англия протянул ему чашку и постарался сдержать дрожь отвращения, когда пальцы их соприкоснулись. Он порадовался, что Россия глотнул чай от души, а не пригубил слегка, из вежливости. Несмотря на пристойный внешний вид, лайковые перчатки и добротный костюм, до джентльмена России было далеко. Англия обратил внимание, что пиджак ему чуть-чуть жмёт: ткань на плечах была стянута. Он добавил кусочек сахара в свой чай и оглядел доску.       — Ты предпочитаешь слонов, — сказал Англия, отметив взятых в плен белых коней, ладью и горстку пешек.       Россия вытер рот платком.       — А ты — коней, — парировал он.       Англия склонил голову в знак благодарности.       — И королеву, конечно же, — сказал он и передвинул сохранившуюся красную ладью на две клетки вперёд.       — Твою королеву, — улыбнулся Россия, — а ещё её императрицу, хм-м?       Англия застыл, стиснув ладью.       — Её императрицу, да здравствовать ей. — Он отпустил фигурку. — Снова твой ход.       — Императрицу. Императрицу, — задумчиво проговорил Россия. Он провёл пальцем по нижней губе, и Англия отвёл от него взгляд. — Для тебя это ново, Англия. Мне нравится. — Россия взял одну из пешек и поставил её на переднюю клетку. — Мне нравится, — повторил он.       Англия протянул руку за чаем, сумев ограничиться холодным ответным кивком. Ему хотелось сорвать перчатки с России и впиться ногтями в его руки, в его лицо — никто не смеет забрать у него жемчужину его короны, ценнейшую колонию. Англия уже сталкивался с такой потерей и к повторению не стремился.       Она принадлежит ему.       — На днях я видел Афганистан, — сказал Россия. Таким тоном он мог бы рассуждать о погоде или состоянии английских садов. Англия услышал тихий треск, похожий на звук бьющегося стекла.       — Батюшки, — ахнул Россия, однако во взгляде его было веселье, некая нездоровая радость танцевала в тёмно-фиолетовых глазах, выдававших полное отсутствие удивления. — Англия, похоже, ты разбил свою чашку. Позволь…       — Нет, — отрезал Англия. Он не обращал внимания на то, что чай стекал по его жилету, просачивался через ткань и обжигал кожу. — Я в полном порядке. — Тонкие фарфоровые осколки испортили идеально отглаженные брюки. — Мой ход, верно?       Со всем возможным достоинством Англия поднял свою королеву и передвинул вперёд. При этом он метнул в Россию взгляд, ясно говоривший, что с таким же успехом он швырнул бы эту фигуру прямо ему в глаза. Но шахматы — игра для джентльменов. А Англия прежде всего был джентльменом.       — Шах, — сказал он.