Голоса

Плохо помню, как мы добрались до нашего убежища. После пережитого перед глазами то и дело появлялись темные пятна, закрывающие весь обзор, а тело было удивительно легким, кончики пальцев на руках и ногах стали неметь. Я понимал, что еще пару секунд, и я попросту свалюсь тут без сознания из-за так не вовремя упавшего давления, а Гилберт вряд ли сможет дотащить меня по лестнице в целости и сохранности, все-таки разница в весе и росте у нас была серьезная. - Черт, Брагинский, осталась только одна лестница. Потеряешь сознание, и я оставлю тебя на ней лежать, - со злостью прошипел Гилберт мне на ухо, видно заметив мое состояние. - Я сильно похож на труп? – стараясь улыбнуться, просипел я. Нормально говорить уже не получалось. - Ага, прям свежачок, - Пруссия, затаскивая меня на очередную ступеньку, ткнул локтем мне под ребра. Резкая боль помогла на пару секунд вернуться в реальный мир, но мы оба понимали, что этого хватит лишь еще на несколько ступенек, а дальше надо будет придумывать новый способ поддерживать меня в реальном мире. Каждый шаг давался все труднее, ноги становились все легче, переставали слушаться команд мозга. Раньше короткая лестница до убежища теперь казалась бесконечной пыткой для моего ослабленного организма. - Гил, - кое-как ворочая языком, позвал я альбиноса. – Сколько еще? Сам я поднять голову и посмотреть не мог, поскольку был слишком занят координированием движения своих ног и стеной под одной из ладоней. Эти ощущения помогали оставаться в этом мире. - Пару ступенек и люк, - уже с заметной отдышкой ответил он. Все-таки за последнее время наши тела порядком отвыкли от подобных нагрузок. «Мушки» перед глазами появлялись все чаще и чаще, а в какой-то момент я уже перестал осознавать мир вокруг, для меня существовало лишь странно покалывающее и слишком легкое тело, холодный пот, покрывающий лоб, и абстрактная мысль: «Почему встреча с этой куклой так повлияла на мое тело?» *** Уже около получаса в убежище царила полная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Брагинского, лежащего на одной из кроватей в углу. По возвращению разведывательных групп оказалось, что из каждой пропало по одному члену команды, только Россию с Пруссией миновала эта участь. Никто точно не мог сказать, в какой момент страны начали исчезать. Общим оказалось лишь то, что пропавшие резко менялись в поведении и бежали за чем-то, видимым только им, а когда их пытались догнать или остановить – отбивались, всячески стараясь дальше следовать за своей целью. - Они не умерли, - наконец, поднявшись со своего места, как можно уверенней произнес Альфред, хотя его голос заметно подрагивал. - Мы не можем быть в этом уверенны, - тихо ответил ему Германия. После пропажи Италии он был сам не свой: сидел на своей кровати, смотря пустым взглядом, где обычно спал Венециано. Как не пытался его растормошить Гилберт, после того как вернулся в «убежище», тот не менял ни своего положения, ни занятия. И только сейчас Людвиг, наконец, подал голос. - Даже если так, - продолжал воодушевленно гнуть свою линию Джонс. – Мы столько раз умирали в этом треклятом доме! Черт, мы даже не можем быть уверены, что до сих пор живы, а это не наш персональный Ад! - постепенно он перешел на крик, в глазах американца был самый настоящий детский страх. С таким взглядом маленькие дети ночами прибегают к родителям, рассказывая, что в шкафу прячется страшный монстр, которого там, конечно же, нет (по мнению родителей). Все смотрели на него с сочувствием, но никто так и не подошел успокоить его, поскольку у самих были точно такие же мысли. Пусть не в такой формулировке, пусть где-то на краю сознания, но были же. Никто не мог с уверенностью сказать, что он уже не мертв.