Голоса

Мне очень захотелось исправить ошибку прошлых лет и все-таки прибить одного наглого прусса. Может, тогда бы всем стало намного спокойнее жить. Мне бы уж точно. А все дело в том, что он, уходя на работу, захватил с собой все ключи. И теперь я сидел, запертый в собственной квартире. После бурных матов и попыток выбить дверь я уселся прямо на пол в коридоре и задумался, а с чего это Гил вообще решил меня запереть. К сожалению, на ум пришли только события прошлой ночи. Отлично, теперь я заложник собственной квартиры, а вот раньше он ни за что бы так не поступил. Я надеюсь. И все время до обеда я провел, всячески исследуя нашу квартиру. Слава Богу, Гилберт решил, что гадить в доме, в котором сам же живешь, не стоит, поэтому все было более-менее в порядке. Вот только продуктов в холодильнике после моей вчерашней ревизии, хватит максимум на сытный завтрак, так что об обеде можно забыть. Время тянулось медленно, как будто специально пыталось свести меня с ума. Но есть одна проблемка, за столько лет время перестает, что-либо значить. Когда для того, чтобы внешне быть подростком должно пройти больше ста лет, а для взросления нужно хотя бы лет пятьсот, часы и минуты не значат ничего. Но это только пока тебе в руки не дают оружие и не выталкивают впереди армии. Начинаешь ценить каждую секунду, понимая, что жизнь уходит сквозь пальцы, а каждый потерянный солдат может привести к поражению. В такие моменты внутри что-то переворачивается, появляется тянущая противная боль в груди. Страны взрослеют в войнах. Разморенный теплом спокойного дома и сытной едой, я не заметил, как уснул. А ведь только прилег на диван книжку почитать. « Почему люди не любят зиму? Они боятся зимнего леса. Не знаю, зачем нас решали увезти из Киева. Да, и к чему такая срочность? Можно было дождаться мая, когда дороги будут уже сухими. Но нам приказали, сказав, что так надо. Теперь мы уже несколько дней едем неизвестно куда под охраной княжеской дружины. Сегодня мы остановились на ночь в одной деревеньке, а с утра снова отправимся в путь. За ужином я слышал, как дружинники обсуждали три столицы, но так ничего не понял. Надеюсь, меня не будут ругать за то, что я ушел гулять. Дедушка сказал, что сегодня очень красивая ночь. И теперь я гулял и изумленно рассматривал ночное небо. Тишину зимнего леса нарушил крик, полный страха и отчаяния. Не отдавая отчета своим поступками, я кинулся в сторону крика, чувствуя, куда мне надо идти. Выбежав на большую поляну, я увидел девочку, которая отмахивалась палкой от волка. Остановившись на грани между лесом и поляной, засвистел, подзывая к себе бедного зверя. Он, видно, отделился от стаи или его выгнали. Дедушка сказал, что недалеко есть сломавший ногу олень. Рассказал об этом волку и, он, лизнув меня в лицо, убежал в чащу. Неуверенно вышел из под тени деревьев. Девочка смотрела на меня широко раскрытыми глазами. - Ты в порядке? Как ты тут оказалась? – стараясь улыбаться как можно дружелюбнее, спросил я. - Да, но почему хозяин леса ушел? – она продолжала удивленно взирать на меня. - Там олень ногу сломал, - я ткнул пальцем в сторону леса. – а ты потерялась? Девочка всхлипнула и кивнула. Я взял ее за руку и улыбнулся. - Где ты живешь? - В деревне недалеко отсюда. К нам сегодня княжеская дружина приехала, - она утерла кулачком выступившие слезы. - Я тебя доведу, - я потянул ее в лес, ведя нас к деревне. – Почему ты оказалась в лесу одна? - Не твое дело, - она попыталась вырвать свою ручку, но я держал крепко. – Ладно, - это было произнесено таким тоном, как будто она собралась поведать мне самую страшную тайну мира. - Сегодня ночью водяной будет лед на реке вскрывать, так девчонки сказали. Она гордо задрала нос к верху, а я лишь пожал плечами. Может, и вправду река начнет свой путь этой ночью, только не думаю, что дедушка так быстро уйдет на север. Еще несколько седмиц точно будут холода, а там неизвестно. Вскоре в просвете между стволами показались огни, я услышал лай собак. Непроизвольно остановившись, стал всматриваться вперед, но убедился, что это дружинники. - Вот они, я нашел! – к нам подбежал мужчина, у которого мы остановились. Девочка сразу спряталась за меня, а я удивленно взирал на происходящее вокруг. – Зачем из дому сбежала, Софка, тебя же всей деревней искать пошли. - Не ругайте ее, - я улыбнулся, а девочка удивленно посмотрела в мои глаза. – Ее лес хранил. Когда я отошел к дружинникам, на меня сразу набросился маленький вихрь, опрокинувший меня в ближайший сугроб. Это была Наташа. Она била меня маленькими кулачками и ругалась, а дедушка смотрел на нас и тихо смеялся» Разбудил меня щелчок замка. Ну, хоть раз что-то приятное привиделось, наверное, это одно из моих самых счастливых воспоминаний. Слегка приподнявшись на локтях, я увидел прусса, входящего в гостиную. На моих губах появилась хитрая улыбка, которая не предвещала Гилу ничего хорошего. - Привет, по какой причине меня заперли в собственной квартире? - Чтобы ты не наделал глупостей, - он спокойно прошел мимо меня на кухню. – Еды нет? - Нет, - я встал и пошел вслед за Гилбертом. – Я и не собирался делать глупостей, Калининград. - Вчера ты мне это уже доказал, - он дернул плечами и развернулся ко мне лицом. - Идем, раз в холодильнике мышь скончалась, я тут недалеко хорошее кафе знаю. Я улыбнулся и пошел одеваться, слушая, как Гил ворчит на то, что я слишком медлю. Но вот мы идем под не слишком ярким солнцем и старательно делаем вид, что не знаем друг друга. Но на моем лице то и дело расцветала ехидная улыбка. - Перестань лыбиться, дебил, - зло бросил в мою сторону Пруссия. - Не хочу, - тут он остановился перед кафе, название которого было: «Ночь в Париже» Я удивленно посмотрел на Гила, но вошел в здание вслед за ним. Когда за барной стойкой оказался мило улыбающийся Франциск, я даже не слишком удивился, только философски пожал плечами. Француз же, увидев нас, заулыбался и кивнул на дальнюю кабинку. Дело в том, что все помещение кафе разделялось на своеобразные отсеки, отделенные друг от друга перегородками. Так что посетители этого заведения могли провести время друг с другом, не обращая внимания на чужих людей. Мы направились к указанной французом кабинке, и вскоре сам хозяин этого заведения присоединился к нам. - Приветствую, mes chers, какими судьбами? – Франция улыбался нам, с некой хитринкой смотря на Пруссию. - У нас в холодильнике пустота, так что мы просто перекусить, - зло бросил Гил, увидев хитрую улыбку француза. - Отлично, выбирайте тогда, - Франциск бросил нам на стол меню и удалился из нашей кабинки. Как только за ним закрылась дверь, я не удержался и начал хихикать. И вот через какое-то время перед нами стояли аппетитные французские блюда, на которые мы набросились с жадностью голодных волков. Франц лишь покачал головой, посмотрев на это зрелище. К тому времени, когда мы насытились, Франциск уже обосновался за нашим столиком, сказав, что он поставил за стойку новичка. И мы общались в достаточно дружеской обстановке, перемывая косточки остальным странам. Хотя говорили больше Франц и Гил, а я просто слушал, иногда вставляя свои замечания. За всем этим мы не заметили, как наступил вечер, и вот подошло время оканчивать работу кафе. - Я пойду, пора закрывать заведение, можете тут еще немного посидеть, - Бонфуа встал из-за столика и вышел из кабинки. Мы с Гилом сидели в странной гнетущей тишине, но никто из нас не решался ее нарушить. Мы только и делали, что сверлили друг дружку взглядами. Но тут до нас донесся звук бьющегося стекла и удивленный вскрик Франции. Мы подпрыгнули на своих местах и кинулись в общий зал, в котором француз удивленно взирал на треснувшие часы, висевшие над барной стойкой. Пруссия побледнел и остановился. - Кажется, нас не оставят в покое, - я, грустно улыбаясь, смотрел на часы. – Кому-то очень хочется напомнить нам о доме. - А мы все часы разбили? – Франциск с помощью стремянки стал снимать сломанные часы со стены. - Об этом только Италия может знать, - Гилберт тискал свою канарейку, пытаясь успокоиться. - Я его несколько раз спрашивал о Доме, но он начинает твердить, чтобы мы оставили эту тему и больше никогда об этом не вспоминали, - я покачал головой. - Значит, вам надо надавить на другое слабое место Иты, o, mon Dieu, - Франция вертел в руках часы. – Пулей пробили, гады. - На Людвига? - я удивленно посмотрел на Франца. - Да, пусть он поговорит с малышом, - улыбнулся тот. - Он не хочет встречаться с Итой, - Гилберт отвернулся от нас. – Причин не объясняет и всячески избегает разговоров о нем. - Что? - я непонимающе смотрел на прусса. - Я не знаю, что с ним творится, но он какой-то не такой, - было видно, что Гилберт сильнее переживает. – Запад спросил меня только, жив ли Ита, и успокоился. Ладно, забудьте. Идем домой. Гил быстро оделся и вышел из кафе. Я же, расплатившись с Бонфуа, догнал его через квартал. Он игнорировал меня и сразу же завалился спать. Пришлось смириться на сегодня, что мне не удастся выпытать из него какую-либо информацию и последовать его примеру.