Разновидности Трупов

Мир перестал казаться таким же интересным, как он был раньше, в нём не было вообще ничего теперь. Он был бледный, как бородавка на лице умершего, раньше та была такая уродливая, с волосами и коричневого цвета, но теперь на теле мертвеца она ставала все бледнее и бледнее на фоне трупных пятен. Ханма смотрел на эту бородавку и не понимал, в какой момент она потеряла свой цвет, просто прекратила даже раздражать своим видом. В квартире в Хаитани скорее всего тепло, он это знает, как знает, что небо голубое, он не уверен на самом деле тепло ли там, но это знание не покидает его головы. Ему не присущая апатия после смерти Кисаки, у него нет депрессии или чего-то подобного, у него только мерзкое чувство, будто так и должно было быть, будто бы Тетта не смог бы его развлекать до конца его дней. И в самом деле, он не смог бы. Как пишет Аганбен, творец, художник вкладывает в свое творение свою жизнь, Кисаки был созидателем, он вложил в развлечения Ханмы свою жизнь, по крайней мере так считал Шуджи. Он никогда не думал, что будет ошиваться в доме Рана Хаитани, скучного Короля Раппонги, он такой безэмоционален, такой скучный и в то же время слабый человек. Ханма всегда считал, что Ран не живет жизнь, а заживает ее. В старшего Хаитани она так и проходила, не жить жизнь, а заживать. У него не было ни цели, ни желаний, он был крайне безэмоционален, почти полностью закрыл себе доступ к чувствам. Жизнь его никогда не вставляла, она была скучной и предельно простой, ее не нужно было понимать и смысла в ней он не видел, возможно это было единственное, что их с Шуджи связывало, они оба не видели причин жить, уже не видели. Ханма считал, что смысл в том, чтобы постоянно развлекаться, и чтобы всегда быть на веселее. Его не привлекал алкоголь или ещё подобные виды развлечений, ему нравились интересные люди, но, чем больше людей он встречал, тем больше удостоверялся, что таких нет в мире, больше нет. Жизнь Шуджи изменилась, когда он встретил Кисаки и ещё раз изменилась, когда он его потерял. Хамна никогда не ожидал от Хаитани, каких-либо свершений в области интересного человека, но, когда он увидел его взгляд на мертвого Изану, что-то изменилось. Тогда Шуджи понял, что Ран может быть куда более интересным человеком, чем на первый взгляд. - В чем смысл жизни? - этот вопрос слетел с уст Ханмы так же просто, как и: “два полюс два?”. - Его нет, - говорит Ран, оборачивая к нему голову, взгляд парня ни о чем не говорит, как всегда, Ханма уже понял, что эмоции это лицо посещают в край редко. В Рана пухлые явно податливые губы, бледная, и как оказалось достаточно мягкая кожа, как у старика или вообще трупа. Волосы кажутся длинее, как у любого мертвого человека, ногти длинее, его тело неприятного бледного оттенка, а вчерашние засосы походят на трупные пятна больше, чем на следы любви. Его глаза такие же мертвые, как все в нем, там нет ничего и даже редкий фиолетовый цвет не дает им той жизни, которую возможно увидеть в карих глазах, в глазах обычных людей. - Ну почему же нет? Чем тогда занимаются философы? - Ханме хочется развлечся, увидить на лице Хаитани ещё, какие-то эмоции. - Они тратят своё и чужое время в пустую, - в глазах Рана нет даже игривости, пустота, тупая пустота. Старший Хаитани всегда безэмоционален, по крайней мере, так кажется Ханме, его искренность выражается в том, как он показывает свои отклонения, как он подчеркивает почти полное отсутсвие эмоций. Ран не видел угрозы в Ханме, он понимал, что тот ему не навредит, даже, если будет знать о его паталогии. Он всегда был таки, ничего не вызывало у него эмоций или хоть, каких-то мыслей, ничто не могло его задеть и даже вызвать, какие-то предположения. Раньше на уроках в него спрашивали: “что вы почувствовали после прочтения?”, его однажды коснулась эта тема и он ответил: “пустоту”. Учительница начал рассказывать, как та пустота должна была его задушить и, наверное, это - что-то негативное, но Ран тогда ее перебил: “нет, вы не поняли, я ничего не почувствовал, пустота”, тогда она ничего не ответила. Первую эмоции он открыл для себя, когда стал Королем Раппонги, он убил человека и это ему понравилось, вторую эмоции, когда познакомился с Изаной и третью, когда тот умер. Его сердце такое же пустое, как всегда, и эти три раза было чертовски тяжело пережить, потом ему сказали, что у него ещё, какая-то сердечная недостаточность, и что ему нужно поменьше волноваться, а потом психиатр сказал, что это может быть из-за отсутствия подготовки к чувствам, эмоциям. Звучало, как бред, а потому, он не придавал этому значения, пока не потерял сознание на лестнице, когда задумался о Изане. Парни сидели в светлой гостиной, стол был закидан всякими журналами и книгами. Начинался рассвет. Они сидели почти одинаково разодеты, оба в футболках черного цвета и в штанах, только в Шуджи те были светло-серые. Волосы их были распущенные и чуть волнистые с одинаковым раскрасом, в обоих глаза фиолетовые и оба высокие. Ханма чуть наклонился к Рану и прошелся пальцами по его груди, ощущая через тонкую футболку мягкость его кожи. - Ну если смысла нет, - говорит Шуджи пытаясь найти в себе силы на эмоции, - тогда отсоси мне, сейчас, - Ран опустил взгляд на его член, который даже не стоял ещё. - Ладно, - он встал с мягкого дивана и скрылся в своей спальне, через минуту он вернулся с макбуком, - какое порно любишь? - Нихуя себе, а что-то с твоим участием есть? - Нет, - лаконично ответил Ран, заходя на сайт. - Ну тогда давай что-то с лесбиянками, - пока Хаитани искал, что же удовлетворит Ханму, тот ловко снял с него футболку и сильно укусил его за плечо. Кожа Рана была такой мягкой, что казалось, будто он или торт, или труп, скорее второе, слишком уж она бледная, как для сладостей. Хаитани никак не отреагировал на это, а просто оперся на спинку дивана и потянулся, демонстрируя чистые подмышки и костлявое тело. Ханма обратил на него последний взгляд и представил, как его тело начинает разлагаться, как легко рвется его кожа, и как из-под нее вылазят личинки. Как выпадают белоснежные зубы, как опадают ногти и волосы, будто осенние листья. Если бы Ран был трупом, Ханма был некрофилом. Порно, которое выбрал Ран, было достаточно качественным, девушки, будто не играли на камеру, но их выдавало слишком обильное количество смазки и полное отсутствие реализма и манер присущих настоящим лесбиянкам. Они были, будто две девушки натуралки, но этот момент Ханме понравился. Крики девушек с ноутбука перебил собственный стон Шуджи. Парень не понял, когда Ран успел пристроиться между его ног, но на данный момент он уже начал посасывать головку. От удивления Ханма заставил Хаитани поглотить полностью член. Ран сидел не в самой удобной позе, между диваном и небольшим столиком было и так мало места, а там ещё и вальяжно раскинулись ноги Ханмы. Хаитани неприятно подавился благодаря партнеру, а потому почти сразу отстранился и скривился. Парень ощутил, как его голову чуть приподнимают, где-то на уровне ноутбука, член неприятно терся о щеку. Шуджи смотрел ему прямо в глаза. - Ну и куда же ты? У тебя такие очаровательные губы, будто созданы только, чтобы сосать, - Ран только открыл рот, чтобы что-то сказать, но у него тут же вошли на полную длину, прижимая его голову к паху настолько сильно, что он даже не мог нормально двигать руками из-за небольшого количества пространства между ног Шуджи. Ханма сладко выдохнул, ощущая свой член во рту Рана. Он зарылся руками в волосы Хаитани, наслаждаясь тем, как тот набирает темп. Ему нравилось, как выглядят губы парня, охватывающие его ствол, нравилось выражение лица, когда он всасывает сильнее и как его мертвые глаза смотрят в сторону. Ран тяжело дышал и немного постанывал. Он лениво вел языком по стволу, и сводил брови, когда случайно ударялся головой о стол. Хаитани ощущал, как его слюни вперемешку с вытекшими капельками спермы текут ему на шею и на грудь. Член Ханмы был не самого большого диаметра, но достаточно длинный. Ран раз за разом насаживался на него, делая паузы у основания. Член перекрывал ему дыхание, а он ненавидел дышать. Ханму забавляла вся эта ситуация, то, как Ран может себя чувствовать живым, когда давится и пытается умереть во время секса. Казалось бы, процесс, который дарует жизнь, Хаитани превращал в способ суицида. Порно подходило к концу, как и момент разрядки. С громким стоном Ханма кончил прямо в рот Рана, не давая ему уронить ни капли, те потекли ещё ниже, почти к животу парня. Хаитани почувствовав, что уже наконец все, разлегся под столом. Ему вообще не хотелось вставать или делать что-то. Под столом было просторно и темно, что очень понравилось парню. Ханма отодвинул стол и уселся между ног Рана, скользнув рукой в его трусы. - У тебя вообще когда-либо стоит? - Ну вчера у меня стоял, как видишь, - Ханма осмотрел засосы поставленные им прошлой ночью. Ханма чуть наклонился, поцеловав его. Поцелуи Рана были такими же мертвыми, как и все в нём.