Dream within a dream

Ему снится пустынный пляж. Белый песок, ровные ряды шезлонгов, цветные пятна зонтов. Серо-зелёные волны накатывают на берег, но ветра почти нет, и в тишине штиля отчётливо слышится тихий шорох прибоя. Он видит её у самой кромки воды. Она стоит босиком, зарываясь пальцами в плотный влажный песок, и чуть поёживается каждый раз, когда их касается очередная волна. На ней длинное платье цвета предгрозового моря, и оно совершенно сливается с водой, когда девушка начинает погружаться. Бонд бежит к ней, увязая в песке; до берега слишком далеко, а он бежит слишком медленно. Тело девушки уже полностью скрывается под водой, когда он влетает в неё, поднимая брызги. Откуда-то он знает, что ему нельзя, ни в коем случае нельзя её спасать. Но он успевает её вытащить. Бонд просыпается, резко втягивает в себя прохладный предрассветный воздух, словно это он сам тонул только что в серо-зелёной воде. За окном сверкает молния. Идёт дождь. Бонд откидывается на подушки и закрывает глаза. Несколько минут он лежит неподвижно, пока сердце, бешено бьющееся в его груди, не успокаивается. Затем он встаёт с постели, закрывает окно и идёт варить кофе. У Веспер Линд были тёмные гладкие волосы и холодные серые глаза-хамелеоны, менявшие оттенок в зависимости от освещения и одежды. Девушка из снов совершенно на неё не похожа, и платье на ней не красное, а зелёное. Но когда он вытаскивал Веспер из воды и отчаянно пытался вернуть к жизни, хоть и понимая уже сердцем, что всё напрасно, у него было стойкое чувство дежавю. Порой ему кажется, что эти сны являются пророческими. Порой — что ему снится собственное, давно забытое прошлое. Ему снится, что он счастлив. И это не абстрактное чувство, которое возникает иногда вовсе без явной причины. Она моложе его почти вдвое. У неё совсем юное тело, гибкое и ненасытное, и ему не хочется выпускать её из объятий. Она принимает его в себя, доверчиво и беззащитно прижимается всем телом, жарко дышит в шею, сбиваясь на отрывистые стоны. Она кажется ему резкой, заносчивой и порывистой, она смотрит на него свысока и презрительно фыркает, гордо вздёргивая подбородок. Но в постели с ним она податлива и покорна, и он совершенно без ума от этого контраста. На её нежной коже остаются следы от его жадных губ и требовательных пальцев, и после, когда она обессиленно лежит на смятых простынях, прикрыв глаза и наслаждаясь послеоргазменной негой, он покрывает её тело поцелуями, обводит языком красные отметины. Бонд просыпается с каменным стояком и идёт в душ. Бессильно стиснув зубы, скользит ладонью по напряжённому члену, пока не изливается на покрытую светлым кафелем стенку, и долго ещё просто стоит под потоками горячей воды. Он не знает, хочет ли, чтобы этот сон больше никогда ему не снился, или же предпочёл бы вообще никогда от него не просыпаться. Там, во сне, он по-настоящему счастлив с женщиной, которая способна подарить ему целый мир — маленький, только для них двоих, но большего ему и не нужно. Здесь, в реальности, у него есть серая безликая квартира, полузаживший шрам на плече, ноющий порой на перемену погоды, и работа, которая больше не приносит никакого удовлетворения, но по-прежнему заполняет пустоту в сердце. Веспер Линд не снится ему никогда, и за это он почти благодарен. Ему снится, что он спасает её. Снова и снова, раз за разом. Спасает из воды, спасает от самой себя, спасает от наскучившей жизни, спасает из рук злодея, который надеется таким образом добраться до самого Бонда. Вдыхает в неё новую жизнь, разомкнув пальцами холодные губы; меняет жизненные обстоятельства, перестраивая для неё весь мир, перестраивая самого себя; убивает, разрушает и взрывает врагов, посмевших покуситься на самое святое, на единственное, что есть в его жизни искреннего, светлого и настоящего. Он знает, что не любит её. Знает это и там, во сне, находясь рядом с ней, и наяву, когда пытается заменить её другими женщинами, адреналином и алкоголем. Это не самообман, не попытка доказать самому себе, что он не сошёл с ума и не влюбился в женщину, которой не существует в реальности. Она слишком наивная, слишком идеалистичная, слишком избалованная и слишком не похожа на Веспер Линд, но она воскрешает в нём нежность и желание защитить, укрыть от любого зла, и она нужна ему для того, чтобы он не забыл, что был когда-то способен на эти чувства. Она нужна ему, чтобы он не стал тем, кого боится в нём увидеть М, и если она существует только в его снах — что ж, зато он может не бояться за неё наяву. Наяву он спасает М от обезумевшего бывшего агента, увозит её в Шотландию, в своё родовое поместье, куда не думал вообще когда-либо возвращаться. Бонд рассказывал о нём Веспер, и та с горящими от восторга глазами умоляла его поехать туда вместе с ней. Он натянуто улыбался и отвечал уклончиво, жалея уже, что вообще заговорил о Скайфолле. Теперь же, входя в сумрачный обветшалый дом, он ловит себя на мысли, что этой девушке из его снов здесь бы наверняка понравилось. Он оставляет за спиной два баллона с газом и подожжённый фитиль. Бонд никогда не любил этот дом, и той, ради которой он смог бы полюбить его снова, нет в природе. Ему снится кровь на белом свадебном платье. Кровь пачкает пальцы, расплывается красными пятнами по многочисленным слоям кружева. Бонд проводит пальцами по её щеке, пачкая кожу красным, и прижимается губами. Он не чувствует ничего — нет ни боли, ни удивления, ни гнева. Она выглядит так беззаботно и расслабленно, что кажется, будто она просто задремала в дороге. Они сидят в машине, припаркованной у края серпантинной дороги, и из окна открывается потрясающий вид. Он не смог её защитить. Он никого не смог защитить. С крыши здания МИ-6 тоже открывается потрясающий вид. Над старинными зданиями поднимается солнце, на ясном небе нет ни облачка. В этом можно отыскать глубокий символизм: начало новой эры, надежда на безоблачное будущее, обещание стабильности и надёжности. Бонд насмешливо фыркает и щурится от слепящих лучей. На похоронах М не будет идти дождь, и ему кажется, что таким образом эта женщина вновь демонстрирует своё нежелание быть как все, даже на том свете. Новый глава МИ-6 предлагает ему взять двухнедельный отпуск. Бонд отказывается. Гарет Мэллори, понимающе улыбаясь уголками губ, протягивает уже заготовленную папку с заданием. Бонд едет в Португалию, выслеживать очередного террориста. Ничего новомодного и кибернетического на этот раз — старая добрая контрабанда оружием и планы по захвату власти. Когда он видит её на пляже, то сразу понимает, что это она. Нет никакого зелёного платья, только джинсы и зелёная блузка, болезненно напоминающая ему о Веспер, но она стоит на берегу, у самой кромки воды, зарываясь пальцами в плотный влажный песок, и чуть поёживается каждый раз, когда их касается очередная волна. Бонд замирает у машины в полной растерянности. Он знает, что должен бежать к ней, чтобы успеть вытащить из воды. Но иррациональный страх приковывает его к месту, потому что он знает: ему нельзя, ни в коем случае нельзя её спасать. Потому что, в конечном счёте, ему всё равно это не удастся. Она оборачивается, словно кто-то позвал её, и смотрит прямо на него.