Все будет хорошо

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Все хорошо. Все просто отлично. Иначе быть не может. Глаза застилают слезы. С печенью скоро можно будет распрощаться. Но ведь все хорошо! Нет поводов для слез... Желание жить стремительно падает. Вокруг валяются осколки разбитого стекла. Все зеркала в нашей, нет теперь моей квартирке, перебиты. И плевать на суеверия. Ты в них никогда не верил. Считал все это маразмом. А я верил. И в черную кошку, и в просыпанную соль, и в вещие сны. Мне ведь снились сны. Я видел твою смерть, видел падающую на тебя стену, но не предал этому значения. Ведь была война, каждый мог просто не дожить до утра. Стекла в квартире тоже перебиты. Просто, чтоб не видеть в них смутное подобие тебя. Себя. Взгляд медленно заскользил по комнате. Осколки, бутылки из-под огневиски, сущий беспорядок. Видела бы это мама. Впрочем, мне можно у меня ведь траур... Начинаю смеяться. Незнаю почему, просто смеюсь, думая, что станет легче. Легче не становиться. Вспоминаю родителей. Их заплаканные лица. Вспоминаю Билла, Чарли, Рона, Джинни, Перси. Они все плакали. Все кроме Перси. Он просто стоял и смотрел на твой гроб. Стоял и смотрел. И даже не плакал. Не знаю, от чего я взбесился. Я просто подошел и ударил его. Он даже не защищался. Не кричал, не бил в ответ. А я кричал. Кричал ему, что это он должен был быть на твоем месте, что это его мы должны были оплакивать. Но в ответ на все это он не проронил, ни слова. Я разозлился еще больше. Дернул за рукава рубашки и пара пуговиц с грохотом отвалилась, оголив предплечья. И тут я заметил. Все руки, чуть ли не до локтей были изрезаны, словно Сектусемпрой. Перси поймал мой взгляд и сказал, что не смог, что струсил, что всегда был трусом. А потом аппатировал. Все произошло меньше, чем за минуту. Никто даже не заметил. По крайней мере, я так думаю. Я не дотерпел до конца похорон. Просто не мог смотреть на то, как тебя опустят на дно ямы, в этом черном гробу и закопают. Я не использовал палочку. Просто ушел. На своих двоих. Полдня шел, до бара в Лютном, чтоб напиться в хлам, как последняя свинья. Как-то я смог выйти из бара и дойти до магазина. И тут увидел тебя. Я так надеялся, что это действительно был ты. Но чуть повернувшись, увидел, что у тебя нет уха. Это мгновенно отрезвило. Я видел не тебя, а свое отражение. Глаза стали застилать слезы. Я не мог успокоиться. А потом разбил стекло голыми руками. Я шел на второй этаж и разбивал все отражающие поверхности. Стекла, зеркала, чашки... все до чего мог дотянуться. А дойдя до нашей, нет теперь моей, комнаты, достал огневиски. Одна, три, пять…я в одиночку опустошил пять бутылок этого пойла. А потом посмотрел на свои руки. Все в крови. Ах, да я ведь стекло разбил. Ты бы не одобрил. Я так и вижу твой осуждающий взгляд и растрепанные волосы. Ты всегда, когда злился, запускал пятерню в волосы. Видимо пытался успокоиться. Вдруг мне так захотелось тебя увидеть. Хоть разочек. Поэтому я начал искать колдографии, пока не вспомнил, что все сжег. На мое счастье, я заметил маленькое зеркальце, единственное уцелевшее. И в этот раз я видел в нем тебя. С озорной улыбкой и целым ухом. Может я просто много выпил, а может у меня начала развиваться шизофрения. Тогда мне было все равно. Главное я видел тебя. Но вдруг твое лицо начало бледнеть, закрываться глаза. Еще секунда и ты уже лежишь в гробу. Взрыв. Зеркальца, как и полкомнаты не стало. И это последнее, что я помню. “Сегодня около восьми часов вечера в Косом Переулке раздался, взрыв непонятного происхождения. Перепуганные жители, тут же вызвали авроров. По неустановленным данным эпицентром взрыва стал верхний, жилой этаж магазина “Всевозможные волшебные вредилки”. Авроры утверждают, что взрыв был произведен с помощью заклинания Бомбардо. Произнес это заклинание никто иной, как Джордж Уизли. Сейчас его жизни и здоровью ничего не угрожает, однако он все же находиться в Мунго, в отделе душевных заболеваний. Не забудьте, как сегодня на похоронах своего брата – близнеца Джордж Уизли подрался со своим старшим братом, помощником министра магии Персивалем Уизли. Что сподвигло его на эту Бомбарду? Смерть брата подкосила его, а драка на похоронах добила? Что поэтому поводу скажет сам Джордж? А, что скажет по поводу драки Персиваль? Ждите эксклюзивное интервью с участниками событий, в следующем выпуске’’. Специальный репортер газеты “Ежедневный пророк’’ Рита Скитер. * * * - Рон, что случилось,- тихо спросила Гермиона. Уизли был заметно напряжен. Его нервное состояние распространялось по комнате с невероятной скоростью. В руках он сжимал “Ежедневный пророк”. После вопроса своей любимой, он лишь молча, протянул ей газету. -Рон! И что ты стоишь, как истукан. Собирайся мы едем в Мунго,- Грейнджер тряхнула волосами и посмотрела на Уизли. Однако он, даже и не заметил ее взгляда. Видя, что Рон и не двигается, она собралась уходить, но вдруг на рыжего словно снизошло озарение. Однако оно тут же сменилось тревогой. Схватив Грейнджер за руку, он сказал: -Гермиона, стой. Нам надо к Перси. -Зачем? -Ты не видела руки Перси? Ну, когда они с Джорджем поцапались на похоронах,- последнее слово Рон договорил почти шепотом. Девушка, видя состояние своего парня, аккуратно переплела их пальцы. -Зачем мне было смотреть на его руки?- тихо спросила она. -Они были все в порезах. Почти до локтей. Гермиона, он пытался покончить с собой и не раз,- также тихо ответил Рон.- Он может попытаться еще. Гермиона стояла молча. Покончить с собой…но, как…зачем, у него ведь осталась семья. Как он смог бы их бросить? В реальность ее вернул мягкий голос Рона, обнимающего ее за плечи: - Гермиона, нам пора. Я боюсь за него. А к Джорджу сходит Билл. Хорошо? -Конечно, пойдем. Отправив патронус Биллу, Рон и Гермиона аппатировали. Рон с Гермионой прихватив с собой Гарри, прибыли прямо к дому Перси. Он жил в небольшой квартире, возле Министерства. Вся квартира была сделана в темных тонах. Ни фотографий, ни грязной посуды, ни других тому подобных мелочей, здесь не было. Были только книги. Хотя все же одна фотография нашлась. Это была старая фотография, еще с третьего курса Рона, сделанная в Египте. Фотография была вставлена в строгую черную рамку и стояла на рабочем столе. Все. Больше никаких отличительных признаков. По квартире словно гулял холод. Чуть поежившись, Гермиона нерешительно прошла вперед. Лишь в одной комнате горел свет. Опередив Грейнджер, Рон бросился туда. Из комнаты раздался вскрик. Друзья поспешили туда. Видимо это была комната Перси. Здесь висело пару, неровно наклеенных фотографий и плакат Пушек Педдл. Но главным было другое. На большой кровати, свесив руки, лежал мертвецки-бледный Перси. В руках у него был зажат какой-то пузырек. Рон уже стоял возле кровати. Выглядел он не лучше брата: -Он не дышит. Гарри, Гермиона он не дышит! Нужно, что-то сделать! - казалось, Рон сейчас заплачет. Он метался по комнате, не зная, что делать. Гарри подошел к Перси и сунул ему в рот безоар. “Спасибо Снейпу’’: -Его нужно в Мунго, срочно! Подхватив Перси под руки, троица аппатировала. POV Перси. Я вижу какой-то свет. Он где-то близко, но светит неярко, словно приглушен. Фред, это ведь ты, да? Я своего добился или у меня галлюцинации? Не понимаю. Ни черта не понимаю. Это же ты, ведь, правда? Ну, ответь же, подай хоть какой-то знак. “Просыпайтесь, мистер Уизли”. Раздается мягкий, женский голос. Кому это? Мне? Это точно не твой голос. Значит, я не умер. Я до сих пор жив. Опять не получилось. “И не получится” Стоп. Это уже ты, Фред, верно? В этот раз я не мог ошибиться. Вдруг я вижу, что-то. Не это слабое свечение, которое вначале я принял за тебя. Нечто более яркое, чистое. Ну, конечно же, не нечто! Это ты. Сейчас я уже уверен. Свечение начинает принимать форму. Вытягивается, уплотняется. Уже через мгновение, я вижу тебя. Теперь по-настоящему. Рыжие волосы, бесконечные веснушки, знакомый прищур… Воздуха резко перестает хватать. Уже через секунду я бегу к тебе навстречу, чтобы обнять. Боже, я этого с 8 лет не делал. -Привет, Перси. Давно не виделись, а?- пытаешься сказать, как и прежде со смешинкой, но не получается. Я бы и рад подыграть, но вряд ли смогу. -Привет, Фред,- говорю, пытаясь сдержать дрожь в голосе. - Я так скучал. Мы все скучали. -Все? Вы все скучали, все переживали мою смерть? И мама, и отец, и братья? А малютка Джинни? Она тоже переживала?- тихо сказал Фред. Но заканчивая его голос, набрал обороты. Я мог лишь в ступоре смотреть на него. Как он может, да как он смеет! После всех наших страданий, после всего, что пережила наша семья, он говорит такое!? - О, нет. Конечно же, нет. Никто не вспоминал тебя и ни чуть не переживал твою…твою, - весь запал резко кончается и я уже не могу заставить себя сказать это. Но пересилив себя все, же сипло произношу,- твою смерть. Фраза резко меняется и уже через секунду, я кричу ему, о том, что он придурок, просто олух, раз подумал, что всем плевать. Что он не смеет так говорить про маму, что не имеет права даже упоминать о Джинни. Меня уже несет, я не могу успокоиться и уже не понимаю, о чем говорю, но упорно продолжаю. -А как ты мог, так поступить? Почему так старался уйти, оставить одних их справляться с этим горем? Ты думал, что так будет лучше? Что для мамы, похоронить еще одного сына будет лучше? Тебе так хотелось сюда, чтобы на кладбище стояло два надгробия с фамилией Уизли? Почему!?- резко крикнул Фред. Его голос был такой, словно…словно он пытается, что-то скрыть. И тут до меня дошло. -Ты! Это все ты! Ты не давал мне уйти. Ведь я столько раз пытался! Хотя бы раз должно было получиться. Мне бы и этого хватило. Но ты не давал, удерживал. То нож вдруг окажется тупым, то зелье испорченным. Это все не просто так. -Конечно же, нет! Я бы не позволил тебе убить себя. Не для этого мы воевали. Не для этого я умер,- говорит Фред. Он уже не кричит, но его голос… Им словно можно забивать гвозди. - А ты иногда ведешь себя, как маленький ребенок, хоть ты и старше меня. Вдруг снова раздается женский голос: “Мистер Уизли, очнитесь же. Странно, вроде вы давно должны были проснуться” -Тебе пора, Перси. Удачи. Передай маме,…а впрочем, ничего не передавай, иначе ей будет только хуже,- он собирается уходить. Я так этого не хочу, но понимаю, что ему пора. И все же не могу не спросить: -Тебе, ведь хорошо? Там?- указываю пальцем наверх. -Там хорошая компания,- усмехается Фред. Но через секунду, его лицо становится грустным.- Я буду скучать. Кстати присмотрись к медсестричке, она славная. Как там ее, Одри кажется? Пожимаю плечами и грустно улыбаюсь. Возможно, я последую его совету, но это не важно. Главное ему там хорошо. Закрываю глаза. Я знаю, когда открою, я уже буду не здесь. Но знаю, что и у нас все будет хорошо. Я верю в это. Конец POV Перси. -Привет. -Привет. У нас не так много времени. -Я понимаю. Я так скучаю. Черт в рифму. -Я знаю, братишка. Поверь, я тоже. -Это так тяжело. -А мне, что легче? Я ведь там тоже без тебя. Но ты не имеешь права раскисать. Подумай о семье. -Ох, Фред. Забери меня с собой. Так не должно было быть, ты не должен был уходить. Только не ты. -А кто? Может Билл, чтобы Флер сошла с ума? Или малютка Джин, которой всего шестнадцать? Или Рон? А может Перси? Ты хоть думай, о чем говоришь! Это ведь твои родные. Лицо покраснело от, гнева? Возможно. А ведь раньше Фред, так, не часто сердился. -А если кто-то не из нашей семьи, а? Кто-нибудь другой? Уже ничего нельзя исправить, но Джорджу так не хочется, верит в это. Хочется, хоть во, что-то верить. -Кто, например. Гарри? Ему и так досталось похлеще нашего. -Да хоть бы он! Все вокруг него гибнут, по его вине! Это было бы справедливо! Джордж и сам знает, что это не так, но не может по-другому. Хоть на миг, хочется свалить свою вину на чужого. Пусть даже и на Гарри. -Ты сам прекрасно знаешь, что не справедливо. Уж кто-кто, но не Гарри. Он с рождения боролся с безносым и заслужил нормальную жизнь. А ведь ему всего семнадцать! Он же младше Рона! На лице искреннее непонимание. Впервые вы так расхожи во мнениях. -А, что мне остается? Ты мерещишься мне везде, я везде вижу тебя! Я так не могу. Что мне остается!? -Смириться. И жить дальше. Только так. Я знаю, это тяжело, но…со временем, боль приутихнет. Слова даются тяжело, их приходиться, словно выталкивать из себя. Но так будет лучше, ведь так? -Заткнись. Хреновый из тебя психолог. Там, у вас ты вряд ли сможешь им подработать. Джордж пытается скептически посмотреть на брата, но не удается. Это было бы смешно, если б не было так грустно. -Дурак, ты! Я ведь серьезно. -И я серьезно. Я не смогу без тебя. Взгляд не бегает и не прячется. Джордж смотрит брату прямо в глаза. А Фред прячет глаза, смотрит по сторонам и никак не соберется с духом, чтобы посмотреть прямо перед собой. -Мне пора. Меня уже зовут. Помни главное: я люблю тебя, всех вас люблю. Не забывай этого. И не смей поступать, как Перси. И ему не давай. И не смей пить. И…,-этих “и” набралось бы еще не мало, но времени было так мало.- Главное береги себя и родных. Но про Гарри с Тедди не забывай. Тут просили, присмотреть за ними. -Хорошо. Можно было бы добавить, что он любит его, что никогда не забудет, но зачем? Они и так это знают. -Прощай, брат. Все будет хорошо. Обещаю. -Я верю тебе. Все будет хорошо. Джордж очнулся в 13:42. Физическое его состояние было в норме, но душевное…впрочем, за долгое время Уизли наконец-таки чувствовал себя спокойным. “Надо бы наведаться к Анджелине. И съездить в Нору. Господи, как давно я там не был. А тебя, Фред, я не забуду. Я знаю, все будет хорошо. Ты же обещал”.