Servants of the Force

Над Корусантом стояла ночь. Но шумный город никогда не знал покоя. Огни освещали огромные небоскребы. Неоновые голограммные рекламные щиты ежесекундно вспыхивали. Для владельцев баров, клубов и других, гораздо более сомнительных заведений на нижних уровнях, день только начинался. Так же Корусант, будучи межрасовой планетой, насчитывал несколько рас, живущих ночной жизнью. В общем, тот факт, что солнце зашло, еще не обозначал наступление в городе тишины и покоя. Однако на Корусанте было место, отличающиеся от других. Храм Джедаев. Огромный и величественный, он возвышался над городом. Несмотря на архитектурный массив, внушающий трепет, случайный зритель ощущал незыблемое спокойствие этого места. Оно казалось инородным в шумном городе. Как и его обитатели, о которых ходило множество легенд. Волшебники, безмятежные воины, зловещие монахи, чья религия была старше мира. Они казались выше любых волнений, присущих обывателям Корусанта. На самом деле, все было гораздо проще. Джедаи верили в важность покоя, понимая то, насколько и тело, и душа нуждаются в нем. Прислушиваясь к своему телу, к своим чувствам и мидихлорианам, они ощущали потоки Силы. Которые нежно направляли их по пути Ее воли. Это было причиной молчания, царившего в Храме Джедаев. Свет был потушен, шум и огни Корусанта не пропускали толстые жалюзи. Над ними, под ними, вокруг них и между мини мирно колыхалась Сила, обволакивая обитателей Храма мягким одеялом. Все спали. Ну почти все. Гранд мастер Йода прибывал в глубокой медитации. Сила шептала ему о приближении чего-то (или кого-то). Очень скором приближении. Это не было ни хорошо, ни плохо. Это была воля Силы, а она не была хорошей или плохой – она просто была. Но чувства подсказывали мастеру Йоде, что это было что-то очень важное. В другой комнате юный падаван лежал без сна в постели. Это была первая ночь в новой комнате. Касантос – нет, падаван ДеКрион, поправил он сам себя, счастливо улыбаясь темному потолку – все еще был возбужден событиями уходящего дня. Квай-Гон Джин выбрал его своим падаваном. Ощущая радостную гордость, палаван ДеКрион потянулся в Силе к своему учителю, чье присутствие ощущалось в соседней комнате. Хотел увериться, что его Учитель все еще там и это реальность, а не просто приятный сон. Он повернулся на другой бок, гадая, что принесет ему новый день. Его первый день в качестве падавана. Он знал, что справиться с этой ролью. Из него получиться хороший, нет, самый лучший падаван на свете! Учитель Квай-Гон будет так гордиться им… В это время, другой джедай, Шрилт Ма'Лиа хранитель юнлингов, тоже не спал. Шрилт Ма'Лиа, которого часто называли «Па’Лиа», отвечал за самых юных джедаев. Младенцев чувствительных к Силе, принесенных в Храм со всех концов Галактики. Шрилта разбудил крик одного из его подопечных, человеческого мальчика по имени Оби-Ван Кеноби. Мастер джедай Дуку привез его в Храм пять дней назад, и малыш, вероятно, простыл по дороге. Уши Шрилта были сверх чувствительными, поэтому он подпрыгнул, слыша тихий плач Оби-Вана. Однако, даже тихий плач мог разбудить остальных малышей, а Ширлт этого предпочел избежать. У него было шесть рук, поэтому он с легкостью мог удерживать несколько детей одновременно. Но все же успокоить всех было бы трудно. Лоб Оби-Вана был горячим, и Шрилт решил успокоить его теплым молоком.  Это помогло бы избежать обезвоживания. Прежде чем он дошел до колыбели, бутылочка из его рук была вырвана Силой и полетела к протянутым маленьким ручкам Оби-Вана. За несколько секунд до того, как ребенок успел бы схватить ее, бутылка перевернулась и немного молока пролилось на пол. Шрилт поймал бутылочку Силой и передал ее малышу, который сразу же принялся жадно пить.  Шрилт тихо усмехнулся. — Ну, малыш, тебе понадобиться сконцентрироваться, если ты хочешь сделать что-то подобное. Оби-Вана, однако, гораздо сильнее интересовало его молоко, чем Шрилт. Он быстро опустошил бутылочку, затем закашлялся и слегка рыгнул. Мастер Шрилт забрал бутылку из его рук, укутал маленькое тельце в одеяло и наслал успокаивающие волны через Силу. Вскоре Оби-Ван заснул, и джедай тоже отправился отдохнуть. Но ненадолго. Вскоре он проснулся от крика, звучавшего отдоленно. Наверное, Брук Чан. Прошлой ночью он просто забрел куда-то. Подобное случалось довольно часто. Никакие колыбели с бортиками не могли помочь в случае чувствительных к Силе юнлингов. Обычно, стража сразу оповещала его, если кто-то из подопечных покидал свою кровать. Но этот отпечаток в Силе был ему незнаком. Крик приближался. Это был определенно человеческий ребенок. Уже появился кто-то новенький? Шрилт поспешил в направлении криков. Завернул за угол, он увидел маленькую тень, стремительно двигающуюся в его сторону по темным коридорам Храма. Джедай поднял над головой святящуюся палочку (₁). Его желтое сияние выхватило из  темноты согнутую фигурку мастера Йаддль. В ее руках находился сверток, который и кричал во всю силу своих легких. Йаддль, прихрамывая, подошла к нему и сунула ребенка в нижнюю пару его рук. Шрилт тот час принялся баюкать малыша, посылая успокаивающие волны через Силу и шепча ласковые слова. В большинстве случаев это работало, но не с этим человеческим ребенком. К счастью, ему и раньше приходилось иметь дело со сложными детьми. Опытного хранителя было не так-то просто обескуражить. — Ну, малыш, что же с тобой не так? Голоден? — на реплику Шрилта ребенок заплакал лишь сильнее. В основном он выкрикивал «мама». — Скучаешь по своим родителям, — мягко заметил джедай. Это было обычное дело. Большинство детей плакали из-за своих родителей поначалу. — Ты увидишь, что здесь хорошо. Теперь я буду рядом. — Успокоить его, ты можешь? — спросила Мастер Йаддль, перекрывая крики. — Показать его Совету я должна. Шрилт нахмурился. Это было необычно. Зачем Йаддаль показывать ребенка Совету? — Разве это не может подождать? Бьюсь об заклад, путешествие утомило малыша. Ему следует немного отдохнуть. Неужели, так важно показать его Совету? — Чувствуешь это, разве нет? Этот человек необычайно чувствителен к Силе. Сильнейший он. — Так ли это? — У ребенка, несомненно, были сильные легкие, но на данный момент сложно было определить уровень его чувствительности к Силе.  — Количество мидихлориан, я проверила. Высокое очень количество, хм, безусловно высокое. О пророчестве слышал ли ты? Шрилт беспомощно покачал головой. У джедаев было множество пророчеств. А на данный момент он был слишком занят, успокаивая плачущего младенца на своих руках, чтобы задумываться о каких-либо пророчествах. — Мастер Йаддль, как его… Вы сказали, что это мальчик, верно? У него есть имя? — Энакин Скайуокер. — Ну, привет, Энакин Скайукер. Шрилт поднял святящуюся палочку так, чтобы разглядеть лицо Энакина. Он был завернут в грязное тонкое серое одеяло. Лицо ребенка все еще было искажено криком и джедай не мог разглядеть его достаточно хорошо. —  Сейчас стоит отнести его в кровать, - сказал он Йаддаль, – Мастер, если осмотр ребенка Советом настолько важен, вам стоит вернуться завтра. В настоящий момент это не представляется возможным. — Хм, — кивнула Йаддаль. — Идите, завтра я вернусь. Да прибудет с тобой Сила. — И с вами тоже. Шрилт нес Энакина по коридорам, напевая мягкие колыбельные. Не то, чтобы это помогало. Смена подгузников и кормежка также не дали положительного эффекта. Когда джедай начал рыться в шкафах в поисках новой одежды для подопечного, громкие крики Энакина разбудили Оби-Вана. Растревоженный ребенок присоединился к плачу. Через несколько мгновений вся спальня – то есть, одиннадцать младенцев – заплакали в унисон. Положение усугубило внезапное появление Совета в полном составе. Шрилт поспешно им кланялся, бегая по комнате с четырьмя младенцами, пытаясь успокоить всех остальных. Сильный шум заставил некоторых почетных Магистров-джедаев отпрянуть. Магистр Йода, однако, невозмутимо прошелся по комнате, постукивая совей клюкой по детским кроватям, призывая детей к тишине. Это, чудесным образом, сработало, хоть и ненадолго. — Мы хотели бы взглянуть на новоприбывшего юнлинга, которого привела Мастер Йаддль, — властно заявил Мастер Дуку. — Разумеется. Тот, что кричит громче всех, — сказал Шрилт, указывая на кровать, в которую уложил маленького Энакина. Мальчик заголосил еще громче, когда его кроватку обступили двенадцать Магистров и уставились на него сверху вниз. — Успокойтесь, молодой человек, — мягко обратился к нему Йода. — Тебе грустно? Или ты злишься? Хм, Сила спокойна. Прислушаетесь, когда поймете это. В следующий момент Гранд-мастера отбросило назад по дуге, он врезался в кроватку (что, разумеется, заставило младенца в ней разрыдаться). Остальные одиннадцать магистров встревожились и одним молниеносным движением активировали световые мечи. Однако Йода лишь хихикнул. — Хо-хо-хо, много Силы заключено в нем. Он заковылял обратно к кроватке Энакина. Успокоенные магистры деактивировали свои световые мечи. — Ты преподал важный урок старику Йоде. Я никогда не должен недооценивать детенышей. Недооценивать того, кто выглядит маленьким. Хе-хе-хе. Отвлекся от настоящего мой разум. Хм. Устремились мысли мои в будущее твоё. М-хм. Он повернулся, чтобы посмотреть на других Магистров. — Избранным он может быть. Однако, пока это всего лишь маленький мальчик. Ему требуется сон, отдых нужен ему. Нам не следовало беспокоить его и других юнлингов, доставляя хлопоты Па-Лиа. Шрилт благодарно кивнул. Он начинал беспокоиться за Энакина. Лицо мальчика приобрело нездоровый темно-красный цвет. Йода вышел из комнаты. Другие Магистры последовали за ним, стараясь выглядеть величественно и внушительно. Шрилт знал, многие из них почувствовали облегчение, покинув полную плачущих младенцев комнату. Но для него не было лучшего места в галактике, независимо от того, насколько сильно шумели младенцы. Его карьера тоже начиналась с рыцаря-джедая, который отправлялся на задания. На одном из них он потерял своего падавана. Ей было всего пятнадцать. Иногда падавану случалось терять своего Учителя, но Учитель крайне редко терял своего ученика. Потому что обязанность Учителя – защищать ученика ценой своей жизни. Шрилту этого не удалось, и он поклялся больше никогда не выходить на поле боя. После печальных событий он еще некоторое время работал целителем. На этой должности ему так же приходилось наблюдать много раненых Мастеров и падаванов. Слишком много. Слишком много боевых ранений и крови, слишком много слез. Были и те, кому не помогла бы никакая помощь. Шрилт был вынужден наблюдать, как они умирают. Так он оказался здесь, в яслях. Каждый день он благодарил силу за то, что она привела его сюда. Он не жаловался на бессонные ночи, не возражал против смены вонючих подгузников, уборка беспорядка, который создавали младенцы после еды, также не была проблемой, как и их рвота. Но не все обстояло так печально, существовала масса вещей, которые он искренне любил: кормить детей, играть с ними, петь красивые колыбельные… С двумя младенцами на руках Шрилт отправился на кухню. Он собирался приготовить любимые напитки своих подопечных: теплое молоко, медовый чай, соленую соду, бамбуковое пиво. Смешивание всех этих напитков занимало некоторое время, но Шрилт годами совершенствовал этот навык. Энакин был человеком – так что для него еще одна бутылочка молока… Внезапно джедай прекратил свое занятие. Что-то было не так. Нахмурившись, он попытался сообразить, что было таким настораживающим. С виду не чувствовалось ни капли беспокойства… Погодите?.. Шрилт вошел в спальню. Все чудесным образом успокоились. Некоторые из детей все еще тихонько хныкали, но большинство радостно лепетали: «мама», «Лия», «Сила», «молоко», «мед», «Йода», «папа» или имена друг друга. Брук Чан предпринял новую попытку сбежать: он пролетел через бортик своей кровати, приземлился на пол и запрыгал вверх-вниз, как надувной резиновый мячик, захихикал и уполз. Посмеиваясь про себя, Шрилт подхватил его свободной рукой и уложил обратно в постель. — Если будешь продолжать в том же духе, мне придется привязывать тебя к кроватке, — сказал он маленькому мальчику. Брук невинно уставился на него и продолжил хихикать. После этого Шрилт подошёл проверить Энакина, его встретили две пары голубых глаз. Очевидно, Оби-Ван забрался в кровать Энкина, пока джедай был занят приготовлением напитков. Это было милое зрелище, но воспитателю не нравилось минимальное расстояние между прижавшимися друг к другу детьми. Потому что обычно это обозначало, что только одному из них удастся поспать под одеялом, в то время, как другой, скорее всего, простынет. И это беря в расчет тот факт, что Оби-Ван уже был болен. — Извините, парочка, — с сожалением сказал Шрилт, - Но вы не можете спать в одной постели. Оби-Ван болен, и если вы продолжите находиться так близко друг к другу, он заразит тебя, Энакин. С этими словами он поднял Оби-Вана с кровати. Мальчики тут же запротестовали, и остальная часть спальни тут же хором заплакала. Шрилт ожидал от Энакина толчка Силы и смог заблокировать его. Тем не менее, сила маленького мальчика впечатляла. Ему еще не встречался ребенок, обладающий такими способностями. Однако, несмотря на свои способности, Энакин продолжал кричать так, как будто его жизнь была под угрозой. О боже, с ним будет трудно. Неожиданно Оби-Ван, все еще находящийся на руках воспитателя, вцепился в руку Шрилта своими крошечными зубками. — Эй, так поступать не хорошо, — отчитал он извивающегося мальчика. До сих пор Оби-Ван не был трудным ребенком. Немного плаксивым из-за простуды, но ничего сверх этого. Говорили, что Шрилт был очень терпеливым. Однако, сегодня вечером, когда он накормил всех младенцев их любимыми напитками, спел все известные ему колыбельные, снова и снова носил их по комнате, а они все еще не переставали кричать, джедай сдался. — Хорошо, хорошо, — ворча, он снова положил Оби-Вана в кровать Энакина, осторожно завернув больного ребенка в его собственное одеялко. Энакин тут же вцепился в руку Оби-Вана, и на мгновение Шрилт испугался, что он может сломать ее своей неконтролируемой силой. Но, когда Оби-Ван не показал признаков дискомфорта, воспитатель почувствовал облегчение и оставил их в покое. Спустя полчаса все в спальне угомонились, и Шрилт почувствовал еще большее облегчение. Он устало обошел по кругу всех младенцев, убеждаясь, что все в порядке. Вот оно, то почему он любил свою работу. Бывали трудные дни, но он видел, как они мирно спят, некоторые жуют свои щупальца, другие что-то бормочут, кто-то сопит или выпускает из ноздрей маленькие облачка пара. Джедай остановился у кроватки, в которой спали Энакин и Оби-Ван. Энакин все еще крепко держался за руку Оби-Вана, натянувшего на себя половину чужого одеяла. Вздохнув, Шрилт поправил одеяла, чтобы оба ребенка не замерзли ночью. Эти двое уже сблизились и было поздно разлучать их. Для детей было необычно формировать узы в столь раннем возрасте. Но опять же — Энакин определено был не обычным мальчиком. Интересно, чем же были взволнованы Магистры-джедаи? Мастер Йода упомянул что-то о пророчестве и об избранном, да и Йаддаль тоже говорила об этом. Но у Шрилта были приоритеты, в которые не входила философия о Силе.  В конце концов, когда вы проводите время с чувствительными к Силе детенышами самых разных видов, вас уже мало что сможет по-настоящему удивить. И все же этим детям удавалось удивлять его каждый день. Он считал, что все они особенные – независимо от того, избранные они или нет. Каждый из них был очень, очень особенным.