Пушистый подарок

Солнце стремительно опускалось к горизонту, окрашивая улицы в оранжевый цвет. Несмотря на то, что уже начинало холодать, знаменуя приближающуюся зиму, лучи небесного светила прощально грели людей, разбегающихся по домам после трудового дня. В толпе таких трудяг, вяло переставляя ноги, устало плелся домой высокий голубоглазый юноша. Правда, человеком он был не обычным, а никому неизвестным богом, что всеми силами старался обрести последователей, порой выполняя далеко не самые возвышенные желания людей. Вот и сегодня — вымыв огромный особняк до блеска и заботливо накормив двоих детей, оставленных на его попечительство, пока их родители впервые за долгое время отдыхали с друзьями в ресторане, Ято без особого энтузиазма шел по направлению к храму Кофуку, подбрасывая в воздух медную монету. Невзирая на то, что бог должен был лететь домой на крыльях счастья после того, как заметно подвыпившая, но очень довольная семейная пара вернулась домой и оставила ему не маленькие чаевые, искренне радоваться этому Ятогами не мог, будучи загруженным делами куда важнее, чем пара сотен йен. Ято в который раз угрюмо вздохнул, прокручивая в голове различные варианты того, что можно подарить Юкине на грядущий день рождения. Флешмобом его удивить уже не получится, да и сам бог хотел подарить что-нибудь такое, что Сэкки будет видеть каждый день. Этот сюрприз должен был стать отображением всей благодарности и привязанности, которые по отношению к юному хафури испытывал Ято. Первой идеей, которая пришла богу на ум, был скейтборд. Правда, он быстро отказался от нее, ссылаясь на то, что Юкине, несмотря на вечное заточение в подростковом возрасте, из этого уже вырос. Да и такой подарок может напомнить шинки о его грехах, содеянных им в самом начале их пути, что явно не вызовет у него даже улыбки, чего не говоря уже об ярком всплеске эмоций. Выбирая подарок, Ято больше был озабочен не о его необходимостью или практичностью, а тем, какие чувства по отношению к сюрпризу будет испытывать подросток. Зная его ужасающее прошлое, детство, полное жестокости и страха, что было безжалостно оборвано отцом Харуки, Ято хотел подарить мальчику что-то настолько ценное детскому сердцу, чтобы он вновь смог почувствовать себя ребенком, а не строгим священным сосудом, которому была доверена судьба его хозяина. Может быть, смартфон? Юкине давно жаловался на то, что ему надоело оставаться без связи, когда Ято куда-то уходит, забирая с собой красную «раскладушку». Да и в конце концов, как настоящий подросток, он тоже хотел стать продвинутым пользователем интернета, как все нынешние дети. Эта мысль вызвала у Ято фантомное жжение в области шеи, когда он вспомнил, что во всемирной сети можно встретить не только милые видео с котятами, но и кое-что похлеще. Ну уж нет, зная, что Юкине навечно застрял в возрасте бушующих гормонов, третье омовение он точно не переживет! — Да бли-и-ин… — жалостно простонал Ято, потерев переносицу. Он все вторил себе: «думай, думай, думай!», но разболевшаяся от бесконечных размышлений голова совсем отказывалась работать. И как же невовремя! Уже завтра Юкине, закатив какую-нибудь крутую вечеринку, надо поздравить, подарив ему по-настоящему ценный подарок. «Только вот какой?» — крутился на повторе вопрос в голове. Почувствовав, как на него свалилась вся та усталость, которую он старательно маскировал последние дни, вкалывая, как проклятый, чтобы заработать на день рождения своего хафури, Ято устало плюхнулся на первую же попавшуюся скамейку, расположенную в небольшом сквере, в который он только что попал, свернув с тротуара. Бог блаженно прикрыл глаза, ощущая, как наконец перестают гудеть уставшие ноги. Он вполне бы мог и уснуть здесь, воспользовавшись моментом, чтобы наверстать потраченные на работу ночи, однако его разбудила почти невесомо коснувшаяся его плеча ладонь. — О, Хиери, — удивился бог, подняв вверх голову и увидев перед собой приветливо улыбающуюся Ики, подкравшуюся к нему со спины. Он бы и рад был улыбнуться в ответ, только вот сил не было даже на это. — Чего один гуляешь? — розовый хвостик озорно мелькнул перед глазами, когда Хиери, перепрыгнув через спинку скамейки, присела рядом. — Где Юкине? — как всегда поинтересовалась девушка, стоило Ято только появиться в ее поле зрения без своего шинки. — Дома, наверное, — вяло отозвался Ябоку. — Уроки вроде делает. — Ну и хорошо! — Хиери довольно хлопнула в ладоши, радуясь тому, что мальчик имеет такую сильную тягу к образованию. Заниматься с ним и видеть, как блестят янтарные глаза, стоит только Ики похвалить его за верно решенное задание, было огромным удовольствием. — А ты почему не дома? — заботливо поинтересовалась полу-дух, замечая, что бог как никогда вымотан. Даже божественные существа склонны к усталости, которая вырисовывалась под глазами в виде темных синяков. — Был у очередного клиента, — Ято сунул руку в карман, немного порылся в нем, после чего подбросил в воздух медный пятак. — Представляешь, даже на чай оставили. — похвастался бог, правда, без особого энтузиазма. Очень на него непохоже. — И почему ты тогда такой недовольный? Что-то случилось? — кажется, Хиери и правда волновалась. Бросив на нее взгляд усталых голубых глаз, Ято тяжело вздохнул, переводя взор на пустеющие ветви деревьев, с которых один за другим осыпались листья, точно страницы календаря, подводя его все ближе к очень важной дате. — Все голову ломаю, что подарить Юкине, — признался в своих душевных терзаниях Ято, и Хиери улыбнулась, про себя подмечая, как важен для бога этот день. Будь бы они с Юкине людьми, многие семьи могли бы позавидовать вовлеченности Ятогами в жизнь своего шинки. — Помоги мне, моя Хиери! — неожиданно взревел бог, в мгновение ока вцепившись в пальто соседки, пачкая его слезами. И как его внутренняя батарейка успела так быстро зарядиться? Хиери, заливаясь краской, пыталась отцепить от себя божественное существо, краснея пуще прежнего от того, как на них начали коситься прохожие, шушукаясь между собой. Пару раз она слышала, как звучали такие фразы, как: «ненормальные», «прям у людей на глазах», «и как только не стыдно?» — Ято, не заставляй меня снова использовать на тебе «дикий сават»! — пригрозила Ики, уже было начав заносить ногу для удара, который казался ей единственным выходом из сложившейся ситуации, как вдруг ее внимание отвлек шелест, раздавшийся из растущих рядом кустов. Ято тут же отпустил подругу, повернув голову в сторону подозрительного шума. Он оторвался от скамейки и начал аккуратно красться к источнику звуков, тут же дрогнув, когда куст вновь шелохнулся, а внутри его веток что-то пискнуло. Неужели аякаши? — Сэкки! — строго выкрикнул Ято, машинально подставив руки для ловли двух мечей. Однако, к его сожалению, холодные лезвия так и не легли в его ладони, и теперь он думал лишь о том, как бы схватить Хиери и побыстрее убежать с этого места. Все-таки внешне маленькие призраки не всегда оказывались столь безобидны, как могло показаться. Ябогу уже был готов ухватить Хиери за руку и потащить в сторону ближайшего храма, но, обернувшись, не обнаружил подругу на прежнем месте. В непонимании повертев головой, он заметил ее около того самого куста, присев на корточки. — Х-хиери, отойди, это опасно! — ужаснулся Ято, в панике принявшись махать руками, чтобы привлечь внимание девушки. Та лишь непонимающе взглянула на него, вытащив что-то из злополучных кустов. Она расстегнула верхние пуговицы пальто и сунула туда содержимое ее рук, и только обойдя Ики, Ято увидел… Щенка? И точно. На него смотрел совсем еще маленький щенок, месяцев трех с натяжкой. Малыш трясся то ли от холода, то ли от страха, но Хиери ласково поглаживала его, время от времени почесывая за ушком, стараясь как поделиться с ним теплом, так и подарить ему чувство безопасности. Ято непроизвольно улыбнулся, заметив, что щенок начал клевать носом, по-детски бурча во сне. Глядя на него, Хиери тихо хихикнула, и бог почувствовал, как его щеки начинают гореть. В оранжевых лучах опускающегося за горизонт солнца, с нежной улыбкой на губах прижимая к груди маленького золотистого щеночка, мирно прикрывшего свои янтарные глаза, девушка выглядела, как настоящий ангел. Хотя, Ято, скорее мог назвать ее богиней, ибо Хиери была достойна титула божественного существа намного больше, чем он. — Что с тобой, Ято? — с волнением в голосе спросила Хиери, поднявшись с земли. Удерживая щенка у груди, девушка подошла к смущенному богу, приложив тыльную сторону ладони свободной руки к его лбу, а затем переместив ее к горящим щекам. Уж не заболел ли? С такими переработками недалеко и в постель свалиться на недельку-другую. Ято затаил дыхание, и перед глазами у него предстала картина с Камукахари. Хиери тогда точно так же держала свою нежную ладонь у него на щеке, второй помогая богу придерживать голову бессознательного Юкине. Интересная параллель. — Слушай, Хиери, — пришел в себя Ято, отрезвленный смущенно отвернувшейся от него Ики, только сейчас осознавшей, насколько близко она оказалась к его лицу. — А мы можем…

***

Накинув свою куртку поверх рабочего фартука, Юкине с улыбкой на лице наблюдал за степенно ниспадающими на землю снежинками. Отпивая из кружки горячий шоколад, мальчик завороженно смотрел, как кружатся в вальсе белоснежные хлопья, и на душе у него стало тепло. Сегодня его день рождения. Уже второй год, как он с гордостью носит имя «Юки», данное ему посмертно богом Ято. Хотя, если честно, Юкине считал, что по-настоящему жить он начал только начиная с того момента. Вряд ли то, что было до его смерти, можно было назвать жизнью: ежедневный страх, разъедающий душу, вставшие в горле комом слезы, непонимание и обида — разве так должен был жить ребенок? Но теперь все было совсем иначе, и это невообразимо радовало Юкине. У него появились настоящие друзья, готовые встать за него горой и всегда прийти на помощь, и… родители. Стоп, что? Юкине тут же смутился от собственных мыслей. Если Хиери он еще был согласен назвать «мамой», то воспринимать Ято как родителя он наотрез отказывался. Точнее, убеждал себя в этом, а сам в душе радовался каждый раз, когда бог трепал его по золотистой макушке или по-отцовски обнимал за узкие плечи. И пусть он старательно изображал недовольство, стоило Ято только назвать его «мой пацан» или «сынок», внутри он испытывал самую настоящую детскую радость. Если ему не изменяла память, от родного отца в свой адрес он слышал только унижения. Отбросив мысли насчет «отцов и детей», Юкине облокотился на торговый прилавок, подставляя лицо мягкому снежному пушку. Опадая на его щеки, снежинки тут же таяли, напоминая подростку, что, несмотря на смерть, его жизнь все же продолжилась. Только немного иная. От удовольствия лицезреть столь родную погоду Юкине отвлек подлетевший к нему Курлыкфон, сунувший ему в руки записку.

Приходи к Хиери. Ждем тебя. Бог удачи. Бог Ято.

Юкине улыбнулся и тихо прыснул, готовясь к тому, что боги и шинки снова приготовили для него флешмоб. Пусть подарок на его прошлый день рождения и был немного нелепым, он все равно отзывался теплом в душе, навсегда запечатавшись в ней как одно из самых драгоценных воспоминаний.

***

— Казума, как обстоят дела? — донесся с первого этажа голос Ято, и Бишамон была готова покляться, что этот божок сейчас стоит с недовольной миной, скрестив руки на груди и воображая, что все ему вокруг должны. Несмотря на свои на самом деле довольно чувственную натуру и бесконечную любовь к собственным шинки, Виина испытывала испанский стыд. Конечно, все понимали, как сильно Юкине дорог для Ято, но сегодняшнее торжество казалось ей чрезмерно пышным. По правде, она понимала чувства Ято и относилась к происходящему снисходительно. Все-таки за века скитания в одиночестве бог и подумать не мог, что однажды в его жизни появится священный сосуд в виде мальчишки, история которого была так похожа на его собственную. Наверное, поэтому он и пытался сделать все возможное, чтобы хоть немного осчастливить Юкине. Вроде, люди говорят, что родители всегда стараются дать детям все то, чего не было у них самих, так? От размышлений Бишамон отвлек голос Казумы, заставив богиню своими словами резко задернуть шторы в спальне Хиери Ики. «Идет!» — донеслось до слуха Ято, после чего в доме начался настоящий переполох. — Быстрее, ставьте тарелки! — Дайкоку, блин, куда ты спрятал хлопушки? — Ято, урод, это ты сожрал шоколадные лепестки сакуры с торта? — Что, черт возьми, происходит? — Кажется, люди называют это «праздником», господин. — А сколько денег вы потратили? Вы брали для этого кредит? — Божечки-кошечки, два шарика лопнули! — Кофуку, убери от них свои лапы! — Да не шумите вы! На подходе к дому подруги Юкине заметил, что в комнатах на первом этаже одна за другой начали гаснуть лампы, но в одной, кажется, это была кухня, свет все же горел. Скорее всего Ято оставил его, зная, что его шинки боится темноты. Этот заботливый жест не мог не заставить Юкине улыбнуться. Мальчик быстро взобрался по ступенькам, положив руку на дверную ручку. Пальцы слегка подрагивали от волнения, а внутри разливался какой-то трепет, но зная, что за дверью его ждут друзья, он все же поборол волнение и повернул ручку. Стоило только дуновению холодного ветра просочиться внутрь дома, как тут же со всех сторон полетели разноцветные конфетти и взмыли в воздух яркие блестящие шарики, в мгновение ока заполнив до этого пустующую прихожую. У лестницы плясали, кажется, Такемикадзучи и Киун, искрясь молниями, точно как огоньки на новогодней елке, по центру комнаты стоял подрастающий Эбису, держа самый большой фольгированный шар в форме цифры два, а по бокам от него, выстроившись в ряд, стояли все собравшиеся гости, лопая друг за другом хлопушки. Юкине замер там же, где был до отворения двери, завороженно наблюдая за всем происходящим. И все это правда ради него? Такой… праздник? Вернули его в чувства раздавшиеся со стороны кухни голоса Ято и Хиери, после чего они и сами показались у Сэкки на виду, держа в руках торт, по центру которого возвышалась сделанная сакура с прилепленным на ее шоколадную кору иероглифом. Его именем. Все одновременно запели «С днем рождения тебя», пока Ято и Хиери аккуратно шагали в сторону Юкине, стараясь двигаться так, чтобы две торчащие из торта свечи на задулись. Они хотели, чтобы это сделал сам именинник, загадав желание, которое непременно сбудется, коль уж здесь собралось столько богов. — С днем рождения, Юкине, — ласково произнес Ято, и, переведя на него взгляд, шинки увидел, как озорно блестят его глаза, в которых отражались огоньки от свечек. И его собственное удивленное лицо. — Скорее загадывай желание и задувай! — с нетерпением шепнула Хиери, задорно вильнув розовым хвостиком. Девушка мило улыбалась, а ее щеки слегка покраснели от смущения. Юкине мотал головой, глядя то на своего хозяина, то на их общую подругу, не веря собственным глазам. И все это правда ради него? Они действительно так постарались над его днем рождения? На глаза навернулись слезы счастья, но подросток тут же проморгал их, чтобы не вызвать у своих «родителей» ложного волнения. Все правда было хорошо, даже… слишком. Надув щеки, Юкине как можно сильнее дунул на свечки, хоть и рациональной частью своего ума понимал, что погасить всего два огонька не потребует больших усилий. Но какая-то детская натура, которая, наверно, навсегда останется с ним, хотела, чтобы он задул свечи на праздничном торте как можно старательнее. И про желание он, конечно, не забыл. Как только свечи погасли, все радостно захлопали в ладоши, осыпая Юкине поздравлениями и пожеланиями. Он, покрасневший до мочки ушей, стоял как вкопанный, пока боги и шинки обнимали его один за другим. Даже Такемикадзучи с его шинки и Бишамон не смогли устоять перед столь сентиментальной картиной и тоже приобняли мальчика, пожелав ему всего самого наилучшего. Правда, эти два бога тихо добавили, что желают ему встретить хозяина подостойнее. Отвлекшись на один за другим подаваемые ему в руки подарки, Юкине не сразу заметил отсутствие Ято и Хиери. Задув свечи, он и не обратил внимания на то, как его друзей и след простыл, а его окружили гости, собравшиеся по случаю сегодняшнего праздника. Неужто хитрый план бога Ято? Словно отзываясь на его мысли, на лестнице скрипнули ступеньки. Юкине с замиранием сердца смотрел на своего хозяина, что, задорно улыбаясь, держал что-то за своей спиной. Рядом с ним шла Хиери, неся довольно большой для обычного подарка пакет. Это заставило шинки смутиться. Неужели полу-призрак потратила на сюрприз для него огромные деньги? Надо будет обязательно подарить ей что-то равноценное. — Юкине, — отвлек его от собственных мыслей голос хозяина. — Я долго думал, что бы такое тебе подарить, что ты бы запомнил этот день навсегда, — где-то, кажется, всхлипнули Кофуку, Дайкоку и Маю. — Но ничего не придумал, — признался Ято, от которого не скрылось легкое разочарование его шинки. Он такой ребёнок. — Твой подарок сам меня нашел. После этих слов на пол осторожно опустились четыре лапки, тихонько цокнув небольшими коготками по паркету. Щенок растерянно глядел по сторонам, но, увидев присевшего на корточки Юкине, который до этого момента ставил на пол подарки, чтобы освободить руки, радостно завилял хвостом. Неуклюже, совсем еще по-детски, пес перебирал лапками, стараясь поскорее добежать до своего хозяина, около которого он плюхнулся, еще не умея аккуратно останавливаться. Но даже этот небольшой казус не остановил малыша, и он, ступив на коленку Юкине лапками, принялся облизывать его щеки. Слизывая скатывающиеся слезы. Ято и Хиери словно ударило током, когда они увидели, что виновник сего торжества заплакал. Неужели их подарок ему не понравился? Он так расстроился, потому что ждал чего-то другого? Ято, конечно, помнил, что в прошлой жизни у Юкине была кошка, но дарить ее ему показалось плохой затеей — будет лишний раз напоминать о детстве. Может, он вообще не любит животных и теперь огорчен? — Спасибо, — вытирая слезы рукавом своей куртки, всхлипнул Юкине. Невзирая на плач, он рассмеялся, когда щенок пуще прежнего продолжил взбираться на него, стараясь прильнуть к его голове своей. — Спасибо вам большое… — взяв своего питомца на руки и прижав его к себе, пробормотал мальчик. Ято и Хиери облегченно выдохнули, уповая тому, что не прогадали с подарком. Ики смахнула выступившие от такой трогательной картины слезы, а стоящий рядом бог тепло улыбнулся, наблюдая за играющим с щенком шинки. И все-таки он еще ребенок. Растроганные подарком гости наконец смягчились, и организованный праздник больше не казался им таким уж и напыщенным. Смотреть на счастливого Юкине, предлагающего заинтересованному Эбису погладить щенка, было одно удовольствие, несмотря на то, что они не были объединены с шинки тесной связью. — Кстати, Хиери, — когда Ики, отдав Юкине пакет, наполненный игрушками и всем необходимым для собаки, подошла обратно к богу, задумчиво произнес Ято, не отводя взгляда от играющих с щенком Юкине и гостей. В душе он злорадно хохотнул, когда пес принялся жевать длинные волосы Бишамон, которые она тут же поспешила убрать, переключая тем временем внимание питомца на длинные штаны Такемиказдучи. Хиери внимательно посмотрела на Ято, дожидаясь, когда он продолжит говорить. Шестое чувство подсказывало ей, что он что-то задумал. — А где мой подарок? — вопрос завел Ики в тупик. — Ну, знаешь ли, день рождения ребенка праздник еще и для родителей, смекаешь, да? — по-хозяйски закинув руку на плечо Хиери, промурлыкал Ято. Девушка стремительно залилась краской, уже будучи готовой вышвырнуть бога из дома с помощью своего любимого приема, но почему-то сдержалась. Воспользовавшись близостью их лиц, девушка почти невесомо коснулась щеки Ято губами, после чего поспешила уйти на кухню, пробормотав что-то про то, что нужно помочь Дайкоку накрыть стол. Проводив девушку удивленным взглядом, Ято смущенно покашлял, все еще ощущая на покрасневшей щеке прикосновение губ Хиери. Значит, она все же не отрицает, что они — родители Юкине? А родители — это муж и жена, а муж и жена — это… Ладно, все, пора оборвать эту последовательность, или он и сам сейчас свалится в обморок от смущения. В делах любовных он тоже в какой-то степени был еще подростком.

***

— Ух ты, какой красивый ошейник! — все никак не мог нарадоваться Юкине, разбирая пакет, подаренный ему Хиери. Ято лишь с улыбкой наблюдал за счастливым ребенком, лежа на своем футоне. — О, тут даже есть адресной брелок! — удивился шинки, и Ято тут же вздрогнул. Он уже и позабыл, что попросил выгравировать на этом маленьком железном жетончике. — Ятори? — Юкине скептически выгнул бровь, обернувшись на молниеносно спрятавшегося под одеяло хозяина. — Ты это серьезно?