Krasivaya Devushka

- Ну, вот мы и здесь. – Прошептала Мария, внимательно осматривая окрестности. Сегодня они проводили группу через канализационный тоннель, вход в который находился в пустующем полуразвалившемся здании, и который еще не успели перекрыть. Путешествие по канализации – то еще удовольствие, зато охрана еще ни разу не обследовала эту лазейку. Но расслабляться не стоило, особенно, когда сопровождаешь семью в восемь человек. Николаус приободрился, заметив стоявшего у здания британца, помахавшего им рукой. Артур Киркленд стоял на страже, как и обычно Мария, Николаус и их спутники двинулись вперед. Кажется, сегодня все пройдет глад… - Стоять! – Внезапно разорвал ночную тишину громкий оклик, следом послышался топот ног. - Уводите семью, тетя Мария! – Зашипел Николаус. – Я отвлеку их. - Ну, нет, мальчик! Это ты уходи, а я будут отвлекать. - Я бегаю быстрее вас. – После этих слов, не дожидаясь ответа, юноша метнулся вперед, наперерез охране: - Попробуйте сначала меня взять! – Крикнул он низким голосом, так, чтобы он казался принадлежащим взрослому мужчине, а не подростку пятнадцати лет. К счастью, роста Николаус был немалого (черт, да на самом деле, он был выше всех в своем классе, да и во всем потоке), так что его действительного можно было принять за взрослого. Луч фонаря метнулся в его сторону, но охранники успели заметить лишь его тень – подросток успел скрыться за углом близстоящего здания. Это был уже не первый раз, когда он уходил от агентов Штази, и, ему искренне хотелось, чтобы тот не стал последним. - Меня они не выследили, но судя по голосам, все еще крутятся неподалеку. – Подросток нахмурился, и на всякий случай спрятался за груду каких-то ящиков. Звук шагов, немецкая и русская речь послышались ближе. «Что ж, будем надеяться, что сюда они не дой…» - Игра окончена. Ты попался. Чуть не вскрикнув от неожиданности, Николаус резко развернулся и уперся носом в широкую грудь, на которую с шеи спускались концы длинного шарфа. Юноша тотчас понял, кто перед ним, и зло сощурил глаза: - Это вы. – Почти выплюнул он эти слова. - Я? – Недоуменно переспросил Брагинский, разглядывая мальчишку. – В каком это смысле? На твоем месте, я вел бы себя повежливее… - Он вытащил из кобуры на бедре револьвер и, взведя курок, направил оружие на Николауса. - … С тем, у кого в руках заряженный пистолет. - Вы помните меня? - Спросил подросток, склонив голову и разглядывая землю под ногами. Иван замер – паренек действительно показался ему знакомым – у него вообще была хорошая память на лица. Вот только как раз лицо этот нахаленок и не давал ему, как следует, рассмотреть. Уперев дуло пистолета юноше под подбородок, Иван заставил его взглянуть на себя и встретил взгляд пылающих сиреневых глаз. Выражение, застывшее на лице подростка, было ему прекрасно знакомо – оно намертво опечаталось в памяти русского с того самого дня, когда в разрушенном Берлине он встретил молодого немца, державшего на руках умирающего брата. Да, именно на него походил этот мальчик… и на прелестную девушку, что попалась ему в руки чуть позже, и которую он потом случайно встретил на рынке вместе с маленьким мальчиком, доводившимся ему…. - Ты… ты тот самый ребенок…что принес мне потерянную фляжку. - Верно, Николаус Байлшмидт. Или, быть может, Николай Брагинский? Ведь вы тоже поспособствовали моему появлению на свет. Повисла тяжелая гнетущая тишина, нарушил которую только подбежавший к закоулку человек. Иван сказал Николаусу не шевелиться и вышел навстречу. - Ну, как успехи? – Спросил русский. – Нашли вы его? - Пока нет. Вы сами ничего не видели, товарищ Брагинский? – Ответил мужчина, но Иван лишь покачал головой. - Увы. Должно быть, он свернул где-то раньше. Попробуйте, осмотреть ту аллею. – Иван махнул рукой куда-то в сторону, и человек, поблагодарив его, исчез в ночи. Подождав какое-то время. Иван вернулся к Николаусу. - Если хочешь без проблем вернуться к своим – пошли со мной. - С чего я должен вам доверять? Какое-то время Иван молчал, а потом протянул руку: - Потому, что я лучше своей репутации. Николаус покосился на него, прежде чем выйти из угла, и взять предложенную руку. Внезапно его ладонь резко стиснули и так дернули, что он чуть не врезался в мужчину, торопящегося увести его с улицы. Распахнув какую-то дверь, он впихнул юношу внутрь. Пока Иван возился с замком, Николаус осмотрелся – похоже, когда-то здесь был бар. - Откуда у вас ключ? – Спросил он, наблюдая за тем, как Брагинский зажигает несколько свечей, в беспорядке разбросанных по столам. - Хозяин забыл. Видать, так торопился куда-то. Подозреваю, что сейчас его уже и на свете нет. – Спокойно отметил русский, доставая из кармана портсигар и предлагая юноше. Тот отрицательно взмахнул рукой, Иван пожал плечами и. сев на один из покрытых пылью стульев, закурил, с интересом рассматривая Николауса. – Не хочешь работать в Штази? - А что, можете пристроить? Какое вам вообще до этого дело? – Раздраженно бросил подросток. Такое поведение ему вообще-то было несвойственно, обычно он был тихим и даже застенчивым, но в некоторых вопросах мог проявлять завидное упрямство. Иван затянулся дымом, потом вздохнул: - Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее – с какой бы из сторон ты не связался. Но не хочу, чтобы ребенок, вроде тебя, попал в тюрьму. - Я не ребенок. - Подросток – еще не взрослый, верно? - Хм, - Николаус присел на стол. – Вы помогаете мне потому, что я – «ребенок» или потому, что я – ваш ребенок? Мужчина взглянул на него устало. - Быть может, и то, и другое. Но верно потому, что уже принес твоей семье достаточно бед. Только засадить тебя за решетку как раз не хватало. - Вы знаете всю мою родню? – Вопросительно и недоверчиво вскинул бровь Николаус. - Да. – Иван еще раз затянулся и выпустил ртом облачко дыма. – Тебе рассказывали о том, что я сделал? - Н-не то, чтобы… просто я знаю, что вы изнасиловали мою мать. Мне мало что известно, но я догадался… - Чувствуя на себе испытующий взгляд мужчины, чуть нахмурился юноша. - То есть ты не знаешь, что я сделал с твоей матерью и дядями, доподлинно. - Дядями? Иван бросил на него короткий взгляд и сказал, что ребенку таких вещей знать и не положено. Но мальчишка уперся. Мужчина опять взглянул на него – и было жутко видеть его таким серьезным. Улыбающийся Иван, каким он запомнился Николаусу по той встрече на рыночной площади, нравился ему намного больше. С тяжелым вздохом русский произнес: - Я изнасиловал молодого немца по имени Людвиг и застрелил у него на глазах мужчину с очень светлыми волосами, его брата. Это я убил твоего дядю. Повисло молчание. Вцепившись в край стола так, что пальцы побелели, Николаус уставился на Ивана широко распахнутыми глазами. - Ты… ты убил моего … почему? Зачем ты это сделал? И зачем изнасиловал моего дядю Людвига! - Потом что мог. - Что? – Переспросил юноша. У Брагинского был голос безмерно уставшего человека. Теперь он уже совершенно не походил на детский, звуча в соответствии истинному возрасту русского. - Тогда я был моложе и безрассуднее. А эйфория, чувство безнаказанности и вседозволенности совсем вскружили мне голову...