***
Пакет с лекарствами был небольшой, поэтому неудобств особо не доставлял, разве что немного неприятно бился о ногу, пока Зонтик шагал чуть позади Пика. Зато бедный язык весь был искусан: погода была слишком хорошей, прохладный ветер разгонял и без того лёгкую духоту, а тишь вокруг прерывалась только шорохом негромких шагов и летающими, чирикающими над их головами птицами. Всё это слишком побуждало на хоть небольшой разговорчик. Маячащий рядом Пик выглядел как-то… Вроде и умиротворённо, но глаза бегали по округе, то и дело поднимаясь ввысь — Зонтику казалось, что королю не терпится поднять подбородок и нормально на чистое от облаков небо посмотреть. Валету тогда со стыдом казалось, что он мешает, но с живостью вспоминалось — Пик его сам и прихватил с собой, чтобы лекарства сверхнужного приглядеть, вдруг, найдёт что паникёр полезного? Зонтик согласился, приняв то, что по части медикаментов дома он был востребованнее того же Куромаку. Разве что рядом с Пиком было чуть-чуть неуютно, но и ладно с ним — давно пора проработать страх перед общением с ним! Тем более сейчас, когда весна распускала вместе с бутонами подснежников и радость его настроения. Относительно обычного состояния восьмого, естественно. Глубоко интересующийся изменчивостью его личности, Зонтик замечал это легко, и сейчас всё думал, как этому лучше поспособствовать. — Хорошая… погода, — чуть погодя всё же выдал он. Разговоры же начинаются с обсуждения погоды? Именно так, по крайней мере, ходило в обществе, книгах и подобном, а Зонтик, ввиду своей малообщительности, другими способами и не смог бы пользоваться. Вряд ли он, конечно, выбрал правильного клона, с которым можно влететь в мир вербальных связей. — Весна, — пожал плечами Пик, плавно переводя глаза с листвы деревьев на Зонтика. — Середина весны, тепло. Констатация факта не помогла поддержать разговор, так что в ответ на взгляд Пика Зонтик хлопал ресницами. И Пик на него в ответ уставился. Неловко было, зато немые переглядки поспособствовали достаточно милой (помня об обычном выражении лица Пика) ухмылочке на губах короля. Валет отметил, что понизилась скорость шага, внутренне возликовав — разговору быть! — Ты ценитель погоды? — Ну… тёплой — уж точно, — пришло обыкновенное смятение при разговоре с Пиком, растущее в смущение. — Я тоже, — восьмой кивнул наконец, отводя глаза от Зонтика. — Правда? Тут шестого скорее удивило то, что рогатый, суровый и страшный лидер клонов, понимает его, мелкого суетливого валета треф. Походит на типичный сюжет про серую мышку и короля школы. Легонько скривившись при этой мысли, Зонтик скоро просиял, смотря на отвлечённый кивок восьмого. Потом только шестой свои пыл и довольство умерил — глупо наверняка со стороны смотрелось, но Пик неожиданно начал гулко и низко тарахтеть о том, что в Карточном Мире такой смены сезонов дождаться нельзя, что там, как ни крути, само ничего по-настоящему не происходит. А вот в Реальности всё обновлялось — умирало зимой, потихоньку воскресало весной и показывало всю красу летом, которое сменялось отзеркалившей весну осенью — всё медленно увядало. Зонтик этой мыслью тоже заразился, живо, насколько вообще мог, ведя разговор с восьмым (угукая и агакая во время его монологов в основном). Когда они переступили порог дома, расходясь, потому что так правильно, тема застыла на обсуждении даты Нового Года. Честно говоря, Зонтик и дальше с радостью слушал бы не такие уж сухие в выражениях рассуждения Пика насчёт прелестей весны, которые неминуемо перетекали в ценности свободы.***
К концу апреля и началу мая тёплые, почти жаркие дни прекрасно разбавлялись дождями, которые меланхоличная натура валета треф пропустить не могла. Зонтик всё ещё уговаривал себя, что в Карточном Мире с генератором произошёл сбой, из-за которого ливни были частейшим явлением погоды. Зонтик, смотря на свежеющие листья за окном, что щедро поливали дождём облака, был рад грустить, думал о будущем, страшась его. И вдруг выцепил глазами шлёпающего по лужам в своих гриндерах с абсолютно довольной оскало-улыбкой Пика. Так уж нечаянно вышло, что их в магазины вместе отправлять было выгодно, и не привыкнуть к компании друг друга было сложно. Теперь они могли уже спокойно сидеть рядом, перекидываясь фразочками, ничего особо не значащими. Всё, что не подразумевало под собой побег — спокойно для Зонтика. Так что он спокойно краснел и бледнел, когда Пик одним махом руки и метким взглядом с улицы приглашал валета за собой. Сопротивляться возможным не представлялось — шестой отметил, что ему перечить Пику вообще не хотелось, тем более, когда тот приглашает прогуляться под дождиком. Зонтик решил, что восьмому после первого разговора понравилось выливать свои мысли по поводу своей насущной темы — свободы, — на голубую макушку, под волосами которой скрывались большие, циановые от лёгкого налёта упадка духа, внимательные глаза. Часто на них уставлялись в ожидании внятного ответа чужие, мелко метающиеся, без угрожающе-красных узких зрачков посерединке, и Зонтику это слишком страшно льстило. И он менее чётко, чем требовал тон собеседника, отвечал, мысленно сетуя на ветер, который решительно убирал прядки влажных волос со лба, открывая вид на потупленный взгляд. Валет точно слышал (и видел), как в такие моменты Пик по-доброму усмехался, шагая чуть быстрее и прикрывая Зонтика от ветра. Тогда шестой сам себе признавал — это редкие миги, когда ему по-настоящему уютно и спокойно вне четырёх стен его комнаты. И ещё думал — когда успел пропустить момент становления прогулок ежедневными, и уж тем более совершенно не по магазинам? Говорить об этом не хотелось обоим — словно бы от этого зависело их зачинающееся хрупенькое общение. Кроме интересного Пика и хорошей погоды были некоторые минусы. Апатичному Зонтику казалось, что гуляние сплошь из минусов и состоит (если забыть о Пике). Да, на минусы Зонтик обращает куда больше внимания, и ему будто бы мысли о своих грустях доставляли меланхоличное удовольствие. Но зачем лишний раз упоминать косо смотрящих людей, мяукающих особо громко по весне котят, которых всех до единого хотелось забрать домой (естественно, желание становилось выше от того, что они останавливались посмотреть, погладить и подкормить лупоглазых малявочек), пролетающих крайне низко над головой голубей, которые пикировали на хлеб, громко слушающих музыку людей (будь они пешеходами или водителями), брызги от луж из-под колёс машин, быстро пасмурнеющее и обещающее дождь небо, на котором и наоборот могло быть ни одного облачка, которое бы заслонило слепящее солнышко, нещадно выжигающее глаза и дарящее ещё на пару минут после короткого взгляда «вертолёты» в них. Это всё не стоит ни малейшего упоминания, хотя так же можно было рассказать о гиперактивности Пикового Короля. Одно из явлений Зонтика и вовсе до глубины души поразило.***
К вечеру Зонтика посетило спонтанное желание прогуляться самому. Было тепло настолько, что он не мог осилить хотя бы кружечку чая — май близок к концу, двадцатые числа. В их райончике было приятно и тихо вечерами, ввиду того, что он до этого часто выходил гулять с Пиком, редких полуночников валет знал в лица и характеры. Конечно, вместе с Пиком он не ожидал столкнуться, но не удивился вопреки своей натуре — нужда короля в прогулках была сродни морганию, пусть это и несколько утрировано. Немые переглядки, ставшие такими же привычными, и восьмой ухмыляется, кладя ладонь на ручку двери: — Составишь компанию? Зонтик, обувая парой движений любимые кеды, быстро кивнул, мимолётом подумав, что впервые Пик его вот так приглашает с ним идти — обыкновенно это были махания по другую сторону окна (смотрел в которое всегда шестой, ибо по своей воле обычно из дома выходить не хотел), или сообщением с содержанием о том, что им нечто надо купить. — А… Куда? Не то чтобы мнение и желания Зонтика в зависимости от ответа поменяются в негативную сторону, — с Пиком не страшно нигде, — но для общего развития и моральной подготовки спросить надо. А ещё голос Пика послушать хотелось всегда. — Тут, возле дома. Жуков майских половим. Зонтик растерянно заморгал, наравне с восьмым выходя из дома. Он ко многим странностям его привык, но сейчас, глядя, как тот последней спичкой из коробка, успешно забранного из шкафчика над плитой, поджёг сигарету, Зонтик очень хотел понять сам, почему и с чего ему в голову такая мысль пришла, ведь жучками обычно интересовался Феликс, чаще — Габриэль, Пику тут выгоды не было. Естественно, самому понять не вышло, но, пока они стоят на крылечке во время ритуала курения, спросить можно. — А зачем? — иногда в компании восьмого клона Зонтик чувствовал себя не трефовым, а бубновым валетом. — Ну… жуков майских ловить. Мягко говоря, всяких летуче-ползучих Зонтик побаивался. Но сейчас о своих опасениях совсем не вспоминал: куда интереснее чуть приоткрыть для себя сознание Пика, получше узнать его личность. — Да просто так, — король пожал плечами, мастерски выпуская в наполненный скрипом кузнечиков почти ночной воздух колечко дыма, — выпустим их, не беспокойся. — А именно ловить зачем? — В народе процесс ценится, я сколько ночью ни ходил, — да, бывали дни прогулок Пика без голубенького спутника, — там толпами и порознь их ловят. Хотя… жуки сами в руки летят, на одежду садятся. Тебе они в окно не врезались? Зонтик вспомнил, как с середины мая ему и правда с завидной частотой (словно град) врезалось в окно нечто невидимое, теперь уже обозначенное жуками. — Врезались, — вздохнул треф, кивая и кашляя от дыма, который прямо в его сторону направил ветер, пусть Пик и старательно курил в ином направлении. — Страшно так… — Открыл бы. Они не кусаются даже. Тебе не страшно сейчас-то? — Да не очень… А как ловить будем? — Сами в руки полетят, сказал же. Зонтик кивнул и пока прервал скудный диалог — рядом и молчать приятно было. А весенний, поздний весенний вечер настраивал на самые приятно-умиротворённые эмоции. Поздняя весна тёплая, как середина лета, что лично Зонтика очень радовало: можно не кутаться в сотню слоёв одежды, обливаясь холодным потом и изнывая под пледом от наступивших до включения отопления холодов. Воздух тем временем был не как летом — летом он часто горячий, душащий, с примесью пыли. А сейчас воздух чист от прибитой к земле дождём пыли, свеж и в меру влажен, что уж упоминать о приятном сладковатом запахе после затяжного плача небес. Зонтик вдыхал глубоко, как перед смертью — не мог надышаться. Благо, и Пик свою сигарету докурил. По крайней мере, лёгкого оттенка слабо пахнущего в воздухе дыма шестой больше не чувствовал, чему только рад — не то чтобы он лютый приверженец здорового образа жизни, но смысла в намеренном причинении себе вреда видел мало. Но возникать почём зря сейчас не стал: у Пика максимально довольное выражение лица, которое отличить от другого Зонт мог с пугающей проницательностью, пусть изменений немного. Уж чего валет точно не хотел — так это попортить удовольствие их обоих от вечера. Молча они стояли, слушая доносящийся позади шум полного клонами дома, и спереди — стрёкот птиц и насекомых. Слишком нежное чувство внутри разливалось теплом получше, чем только что заваренный чай, так и оставшийся на столе. Первый жук объявился неожиданно и пугающе, врезавшись достаточно ощутимо в шею Зонтика, в мгновение прекращая жужжать и сваливаясь ему за ворот. Конечно, ласковое спокойствие нарушилось. Валет ни больше, ни меньше, завизжал, зажмуриваясь и тут же бесконтрольно тряся полами лёгкой рубашки, мельком сознания отмечая касания чужих, несравненно-горячих рук на своих боках — это, похоже, Пик пытался его обхватить, заткнуть или успокоить. — Да расстегни ты её, он за одежду зацепился! — почти сердито, но скорее с долей весёлости воскликнул король, когда с хрипом испуганный визг на время отдышки прекратился, — успокойся уже! Дай сюда… Зонтик глотнул новый вырывающийся крик, но пока не старался унимать тряску. Особенно после того, как пальцы Пика сами скользнули по шёлку (рубашку ему, неизвестно сколько стоящую, но явно дорогую, подарил Ромео, заявив, что должно быть нечто не синеоттенковое в гардеробе трефового валета, и тканью получше вискозы) белой с налётом бежевы ткани, расстёгивая пуговички по одной медленно сверху вниз. Медленно — потому что вся рубашка вместе с Зонтиком ходила ходуном. И всё же жук ни удивлением, ни постыдным удовольствием забыться не дал, дав о себе знать, когда рубашка была распахнута, а тот затрещал, собираясь взлететь, на внутренней её стороне. — Скажи спасибо, что он не в кожу вцепился, — хмыкнул Пик, ловко снимая истерично зашерудившего крыльями жучка, — из тебя хороший ловец. Зонтик не знал, издевается Пик над ним или успокоить пытается, но лишь вспыхнул через мгновение после того, стоило насекомому оказаться в руках короля. Хорошо, конечно, нараспашку прямо подле восьмого стоять, особенно когда его безмятежный взгляд ловко скользил по телу. Зонтик сглотнул и судорожно принялся застёгивать пуговицы обратно, уводя глаза. — Испугался? — поинтересовался подхрипловато Пик, сажая жука в спичечный коробок. — Очень… Может, не будем ловить? — Да ты уже поймал. Слушай. Неловкое напряжение само быстро улеглось, пусть к этому моменту валет явно ещё вернётся. Пик поднёс к уху дёрнувшегося Зонтика коробок, повторяя о том, чтобы тот прислушался. Не сопротивляясь, шестой уловил движение, скребки жука внутри. Конечно, было интересно послушать, но скоро треф отстранился. — Давай отпустим… Жалко… О! Над головой быстро пролетели другие насекомые, заставляя Зонтика с круглыми глазами пригибаться. Не хотелось снова оказаться в прошлом положении, смущаясь под глазами Пика, который скоро освободил-таки жука из коробка, провожая улетающего взглядом. — Да не бойся ты так, они не кусаются даже, — король со смешком похлопал валета по плечу, — пойдём подальше? — Точно не кусают? — Точно. — Пойдём… Отказываться смысла не было — Зонтик всё равно собирался пройтись, а не стоять на крылечке. Пик руки сунул в карманы шорт и принялся спускаться по ступеням, не оборачиваясь. Зонтик полагал, что тот и без того уверен в том, что валет быстро последует за ним. — Может просто по тропинке пройдёмся? Возле домов… — Давай, давай, я тоже в город не хочу.***
Как и думал, Зонтик долго ещё вспоминал глаза Пика на себе. Сейчас он перебирал воспоминания почти минувшей весны — уже через день настанет пора обжигающего солнцем лета, которую он вроде и ждал, а всё же не хотел, чтобы задористый Пиковый Король свой запал растерял — Зонтик впервые себя рядом с кем-то отлично чувствовал, не скучая и не перенапрягаясь. Сейчас валет преспокойно сидел с Пиком на всё том же крыльце, на ступеньке, попивая холодную газировку и время от времени прикрывая глаза, подставляя лицо манящему солнцу. Король был плечом к нему, рядом с ним покоилась початая банка пива, которую тот отчего-то уже не трогал, только смотрел на линию горизонта. Разговор они заводить не спешили, как-то морально понималось, что сейчас он не склеится. Да и не то чтобы хотелось разбавлять и без того наполненную всякими мелкими шумами улицы тишину. За майскими жуками они больше не ходили, впрочем, те больше и не устраивали полётов, которые ещё с середины мая были редкими. Зонтик по ним особо не скучал, но рубашку ту теперь надевал с внутренним трепетом. И всё же мысли перемещались на интерес к тому, что же будет летом. Может, просыпавшееся в Пике всё больше удовольствие от достижения свободы, радостно распахнувшей объятия, возрастёт и достигнет своего апогея? Или наоборот, тот, подобно подснежникам, увянет, вновь включившись в обычный ритм закрытости ото всех злобой? Второго валет не только не хотел — он откровенно боялся! Спросить было ещё тяжелее: не заявить Пика о том, что он Зонтику крайне симпатичен, но находиться с ним в не лучших моментах пиковского настроя страшится голубенький? Не человечно как-то, пусть они и вовсе не люди… Пик начал говорить первым, отвлекаясь от созерцания вечно недосягаемого горизонта. Наверное, поэтому черта между небом и землёй ему нравилась — в отличии от стены купола, к горизонту хоть сколько иди, а его не достигнешь, он преградой не станет. Его просто не существует, границы этой. — Неплохо, — на выдохе добродушно выдал он и качнул ногой, переводя взгляд на Зонтика. — Ага… — валет уже не боялся произносить чуть больше утвердительных междометий, зная, что короля это не бесит, — всегда бы так… Сколько время? Восьмой лениво глянул на часы, привычно покоящимся ниже запястья, огласил: — Девять скоро. Домой собрался, что-ли? — Да нет… Жарко как-то для девяти. — Лето уже почти, чего ты ждал? Тут Зонтик плечами только пожал: — Быстро весна прошла, — вздохнул он с долей всегда следующей за ним грустцой, — я даже не заметил, вот и удивляюсь. — Значит, время хорошо провёл. Валету нравились меткие и короткие высказывания Пика: и дело осветят, и вычурности никакой, и согласный кивок вмиг вызывают. Нравился ему король как-то по-уютному, по-нежному сейчас. И Зонтик, как и хотел, кивнул, добавив к этому и мелкую улыбку. Краем глаза увидел, что и губы Пика вверх уголками обратились. Тишина повисла, но теперь она была не просто приятной, но ещё и многообещающей. — Пик. — А? — Лето таким же будет, как думаешь? — Может быть, — пиковы глаза выражали уверенное «да», но Зонтик понимал, что тот не хочет вешать на себя полную уверенность в будущих эмоциях валета. А трефу того и не надо, он сам впервые в чём-то уверен, приваливаясь наконец виском к плечу короля и чувствуя уверенно лёгшую на пояс руку. Весна выдалась на редкость приятной.