Грязнокровка

— Что тебя беспокоит? — теплая ладошка легла на плечо мужчины. — Да, так. Ерунда, — отмахнулся Старк, отводя влажные глаза. — Если бы это была ерунда, ты бы не сидел с бутылкой бренди и альбомом детских фоток, старательно пряча слезы, — поглаживая напряженные плечи гения, продолжила мягко настаивать женщина. — Пепп, — внезапно, намного раньше, чем она ожидала, заговорил он. - Все, что ты обо мне знаешь, о моем детстве — ложь. Я решил, что обязан тебе рассказать. — Что ты говоришь, Тони? О чем ты? — Пеппер удивленно подняла светлые бровки вверх, отчего на идеальном лобике образовалось несколько складочек. — Я не сын Говарда Старка, да я вообще не Старк. Я… я родом с улицы, Пеппер. *** В то солнечное, холодное утро Нью-Йорк был в преддверие праздника. Пестрые вывески, гирлянды и игрушки; аромат сладких булок, индейки и мандаринов, доносившийся из магазина, толпы веселых людей, спешивших на работу, в предвкушении грядущего долгожданного Рождества. Из дорогой машины вышел всемирно известный гений Говард Старк. Аккуратно выбритый и одетый с иголочки: темно-серый плащ, вычищенные ботинки, которые тут же слегка припорошили хлопья снега. — Счастливого Рождества, Честер! — прощаясь, сказал он добродушно улыбающемуся немолодому водителю. Сжав папку в руке, Старк перешел дорогу и направился к входу в гигантский офис, думая о горячем кофе, который великолепно готовит его секретарша, о парочке выгодных контрактов, о Марии и многом другом — мысли этого мужчины было невозможно предугадать. — Купите газету, мистер! — негромкий голосок выдернул Говарда из омута мыслей. Мужчина вскинул взгляд и встретился с глазами мальчишки, что стоял перед ним. С большущими, поистине насыщенными карими глазами цвета кофе или крепкого чая, обрамленным длинными черными ресницами. Пареньку навскидку было лет двенадцать. Лохматые черные волосы, приятный голос и снова его глаза. Необычайно умные глаза, с тем самым огоньком, который Говард замечал только у одного человека… У себя. — Ты что не в школе, парень? — решил завязать разговор мужчина. Маленький охламон таращился снизу вверх на гения и добродушно улыбался. Но, черт возьми, насколько обаятельной была эта улыбка! — А я ее уже закончил, — хамовато отозвался паренек и поспешно добавил, будто бы извиняясь за грубость: - Сэр. — Вот как? — если он не врет, а он не врет, то это очень необычный мальчишка! — Ну, а сколько стоит твоя газета? — Один доллар, сэр, — обезоруживающе улыбнулся ребёнок. — Не дорого ли? — Вы отняли много времени разговором, а время — деньги. Так берете газету? — Я беру тебя, парень. Хочешь быть моим сыном? — Это не смешная шутка, мистер. Я не продаюсь. *** — И что? Прямо так и сказал? — находя в диалоге, пересказанном Тони нечто милое и забавное, спросила с широкой улыбкой Пеппер. — Угу, прямо так и сказал! Представь только, — заражаясь ее хорошим настроением, ответил Тони. — И ты продался? — скорее утвердительно, чем вопросительно, продолжила она. — На каких условиях? — Говард пообещал обеспечить мою семью. Я… Понимаешь, у меня были две сестры и бабушка, а работать мог только я. Даже экстерном окончив школу особенно некуда было пойти. Ну, кому нужен ребёнок? Я и пошел продавать газеты. Больше меня никуда не брали. Изредка чинил какому-нибудь соседу телевизор или радио, за что меня любили и ценили, — Тони немного помолчал, словно окунаясь в прошлое и, встрепенувшись, продолжил: — В семье разыграли мою смерть. А я… Ушел жить к Говарду и Марии, постепенно привык называть их «мамой и папой». За это я был благодарен Говарду. Он открыл мне мир и за это же и ненавидел. Он выкупил меня, как щенка. Он с первой минуты понял, что перед ним стоит, представляешь? Только из-за того, что я отказался продаться сначала. Теперь ты знаешь правду. Я вовсе не Старк. И много лет назад в этот же день, маленький мальчик получил свой шанс выйти в люди. Маленький Энди стал Тони Старком — пропавшим сыном гения. Что скажешь? — закончил свой рассказ мужчина. — Сложно передать, что я чувствую сейчас, Тони, — Пеппер погладила мужа по голове, словно он был тем самым «малышом Энди». — Только не думай, что я стану любить тебя меньше, дорогой. Что ни говори, из тебя вышел прекрасный Старк, может быть куда более достойный, чем Говард, — она хитро прищурилась. - И я понимаю, почему ты купил себе ту железную дорогу. Впасть в детство решил?