возьми зонтик, будет дождь.

      Голубые глаза исподлобья прожигали маленькую фигуру, скрытую синим вязаным свитером. Русые пряди выползали из пучка, скрученного простым карандашом. Маленькая ладонь придерживала голову. Аромат её любимого чая с лавандой и голубикой распространялся по небольшому угловому кабинету. На столе в прозрачной вазе стоял букет свежих цветов, которые она изредка приносила. Её теплые карие глаза бегали по строчкам нового отчета. Пухлые губы с едва заметным слоем помады приоткрывались и бормотали что-то про себя. Тонкие пальцы ударялись по клавишам ноутбука, звук терялся где-то в коридоре между их кабинетами. Она могла сидеть так несколько часов, пока чай не остынет, пока каждая пустая строка не будет заполнена, пока день не сменится вечером, почти не двигаясь. Как красивая статуя в центре фонтана в парке, над которой размышляют поэты и которую рисуют художники.       Найл наблюдал за Рошель из своего кабинета, каждый раз благодаря самого себя за то, что решил поставить стекло вместо стен в качестве разграничений. Она начала работать бухгалтером в его ресторане пять месяцев назад. Он помнил это четко и ясно, будто это случилось вчера. Стыд не давал ему забыть. При виде красивой незнакомки его дыхание сперло, Найл закашлялся и покраснел, позже объяснив это выдуманным захватывающим его тело гриппом. Она лишь мягко улыбнулась и присела. Идеальное резюме, образование, опыт. Её тонкие пальчики поглаживали колени. У Найла не нашлось причин сказать «нет», возможно, он даже слишком переусердствовал. Рошель держалась собрано и серьезно, но даже так она выглядела мило. Она ушла через двадцать минут, оставив после себя приятные мгновения и шлейф парфюма с ароматом кокоса. Его пальцы потели, как никогда до этого. Он вертел телефон в руке и почесывал щетину. Через час после собеседования он перезвонил по её номеру и пригласил на работу. Рошель удивилась и тут же поблагодарила его. Радость в голосе девушки заставила его улыбаться, как первый весенний лучик солнца.       Следующим же утром она постучалась в закрытую дверь ресторан «flicker», трехлетнее детище Хорана с разнообразной кухней и баром в Вестминстере, в пальто, вязаных шарфе и шапке. Под теплым одеянием оказалось платье с длинными рукавами в мелкий горох. Рошель всегда одевалась элегантно, но просто, как ученица элитного колледжа, хотя закончила его ещё года три назад. В благодарность за предложенную работу она поставила на стол Хорана стакан с горячим шоколадом. Найл смотрел на неё с глупой ухмылкой несколько минут, пока она читала контракт. Рошель изредка потирала замерзшие пальцы друг о друга, и ему ужасно хотелось взять из в свои теплые ладони, согреть её в своих объятиях. Но он то и дело одергивал себя, напоминая себе, что она была его подчиненной теперь, и надеялся, что она останется надолго, переживёт с ним холодные зимы и цветастые лета, хотя бы в качестве коллеги или, может, хорошей знакомой.       Рошель была достаточно молчалива, не рассказывала о себе, любила тишину, спокойствие. За обедом она сидела за пустой барной стойкой, ела салат и мотала головой в такт музыке в наушниках, иногда она даже успевала читать книжку. Порою с ней болтал бармен Зейн, также подрабатывающий официантом на полставки и рисующим в свободное от работы время. Найл в это время сидел за дальним столом и наблюдал за ней исподтишка, удивлялся. Рошель не нужен был мир вокруг. Она цвела подобно редкому цветку в своем секретном саду. Они перекидывались парочкой слов несколько раз в день: утром, днём, вечером, когда она заносила документы, иногда его любимое крепкое черное кофе, или что-то спрашивала. Его любимыми и самыми тяжелыми были те вечера, когда они вдвоем сидели в его кабинете и разбирались с налогами. Ему хотелось приблизиться, коснуться кончиком носа её щеки, поцеловать мочку уха, вызвать её смешок, почувствовать её губы на своих, её пальцы на своей шее. Хоран сходил с ума рядом с ней. Они работали почти до самой ночи, пили кофе, болтали между делом и потом Найл, настояв, подвозил Рошель до дома. Девушка благодарила его, и улыбка проскальзывала на её милом личике. Она часто заставляла его улыбаться, хотя даже не подозревала об этом.       Найл был очарован. Он поддался её чарам сразу же и не скрывал этого, по крайней мере от самого себя. Но что-то: дела, расширение, деловые встречи, поездки домой, субординация в конце концов, — останавливали его от выражения своих чувств. Поэтому он смотрел, любовался издалека, пока имел возможность.       Возможность, которую отчаянно боялся потерять.       В тот обычный для большинства людей день мужчина выскочил из машины, прикрывая голову утренней газетой. Типичная майская гроза, продолжающая всю последнюю неделю. Шлепая по лужам дорогими ботинками, он прошел к зданию и открыл дверь ресторана. Над дверью прозвенели колокольчики. Он отряхнул газету и направился через главный зал в сторону кабинетов в задней части заведения. Найл кивнул парочкам работников и зашел в свой небольшой кабинет. Ему не нужно было много места. Он плюхнулся на кресло и выдохнул, посматривая в окно. На небе плыли тяжелые серые тучи, стук дождя не прекращал звучать в комнате. Найл открыл ноутбук. Он мог бы работать из дома, как делал раньше большую часть времени, но теперь у него была мотивация появляться здесь чаще.       Легкие шаги. Восемь утра. Найл тут же повернул в голову в сторону коридора. Рошель шла к своему кабинету. Серая юбка, рубашка, которую прятал свитер, тренч, развивающийся позади, черные чулки до колен и лоферы. Распущенные русые волосы, сверкающие карие глаза, легкая улыбка. Она смотрела на окна, любила дожди, видимо. Рошель казалась ему свободой, чистой, не обремененной. Девушка будто была птицей, летающей, куда велело ей трепещущее сердце. В одной её руке был намокший зонт, в другой — подстаканник с двумя кофе. Найл тут же улыбнулся и отвел глаза, дабы не показывать вида. Она постучалась в его дверь. — Войдите, — Найл выпрямился и сложил руки в замок, чтобы казаться непринужденным. — Здравствуйте, мистер Хоран, — улыбка Рошель стала шире. В его груди будто снова и снова расцветала вишня. — Здравствуйте, мисс Эллиот. — Девушка поставила на его стол стакан из Старбакса. Терпкий запах донесся до его носа. Найл вдохнул глубже. Он не сдержал ухмылку. — Вы снова принесли мне кофе? — Конечно.       Она склонила голову в бок. В ухе показалась золотая сережка в виде маленького анатомического сердца. — Благодарю. — Кивок. — Мне кажется, мне стоит повысить тебе зарплату. — О, нет. Что вы. — Смешок слетел с её губ. Как колокольчики на ветру. — Вы платите мне достаточно, даже больше. На самом деле, у меня есть коварный умысел. — Что же это, мисс Эллиот? — Мне придется вас отвлечь, надо заполнить документы на налог на недавно полученное вами наследство? От дяди из Дублина? Еще не слишком рано?       Через пару месяцев работы Рошель Найл также нанял её на должность своего личного бухгалтера. А когда на прошлой неделей он вернулся с похорон дядюшки, Рошель ждала его в кабинете с глазами, наполненными сожалением. На столе стояла кружка горячего чая. Рошель тихонько спросила, как все прошло, когда он сел в кресло. Найл был подавлен и не смог вымолвить и пяти слов. Тогда она протянула свою руку к нему и слегка сжала его пальцы. Это помогло больше сотни слов утешений. К сожалению, вскоре ей пришлось оставить его, но на прощание он пробормотал ей «спасибо».       На следующее утро в вазе её кабинета стояли белые тюльпаны. — Конечно. — Тогда я зайду после обеда? — Хорошо. — Он кивнул.       Рошель уже было развернулась, но остановилась и прикусила губу. Даже неловкость шла ей. Кажется, что она хотела что-то сказать или спросить. — Что-то ещё? — спросил Найл. — Могу я сегодня уйти пораньше, часа в четыре, мистер Хоран? Мне нужно… по личным делам. — Да, конечно. Без проблем. — Спасибо, сэр.       Рошель выскользнула из кабинета, кивнув напоследок. Найл снова наблюдал за ней, как шпион, аккуратно, едва заметно. Она вошла в свой кабинет, сняла тренч, повесила его на вешалку и села за стол. Девушка поддела рукой голову и включила ноутбук.       Хорана отвлекло уведомление о новом письме. Он снял пиджак и углубился в содержание огромного текста с очередным предложением. Но голову Найла не покидало одно словосочетание — личные дела. Конечно, он сразу подумал про появившегося парня или про свидание. Мужчина не был ревнивым человеком и не любил испытывать это мерзкое чувство. Он вообще не имел права испытывать это по отношению к Рошель, она была его работницей, он был её начальником. Но даже здравые мысли не заставляли его тело расслабиться. Найл мучил свою ручку, кликая. Он смог продержаться около часа, не досаждая девушке взглядами. Ему всегда казалось, что его внимание было очевидным, но, кажется, Рошель ничего не видела или не хотела замечать.       Уткнувшийся лицом в компьютер и сосредоточенный на звонках поставщикам, Найл вышел из рабочей комы ближе к четырем часам. Его живот заурчал. В соседнем кабинете было пусто. Хоран встал из-за стола, выкинул пустой стакан в мусорку и направился в главный зал. Открыть ресторан было прекрасной идеей, не нужно было ходить в соседний квартал, дабы пообедать. Дождь на улице никак не желал прекращаться. Хоран чертыхнулся. В зале было почти пусто, никто не желал выходить в такую погоду, тем более в рестораны. Но все было не так плохо, вечер до самой полночи был забронирован почти полностью. Вестминстер любил роскошь и изысканные блюда.       Хоран сел за стол на двух человек в самом углу зала, это считалось его местом. Парочка официантом убирала столы и меняла простыни. Найл остановил одного и попросил принести ему обед. Тогда внимание мужчины приковала барная стойка. Рошель сидела за ней в наушниках, ела салат со шпинатом и курицей. Ничего нового. В одном ухе был наушник, её стопы отбивали ритм по ножке стула. Рядом стоял Зейн, он делал что-то, кажется, готовил напиток. У Малика вообще был талант готовить напитки, алкогольные и безалкогольные, но предпочитал он, конечно, рисование. Помнится, однажды он говорил Найлу о том, что закончил школу искусств.       Хоран порою завидовал Зейну светлой завистью. Он был красивым, умным, общительным, но в то же время загадочным и манящим. Малик легко находил общий язык с людьми, и он нашел его и со скрытной Рошель. Найл слышал её смех только так, когда Зейн разговаривал с ней во время перерывов и рассказывал об интересных посетителях. Хоран бы хотел ощутить на своей коже, какого это заставлять её смеяться звонко и ярко, как солнечные зайчики на стене в её же кабинете.       Зейн поставил перед ней коробочку, там наверняка лежала булочка с корицей, её любимая. Рошель поблагодарила его и встала со стула. Она скрылась в коридоре, напоследок обернувшись на Хорана и просияв едва заметной улыбкой. Малик тут же поймал его взгляд и усмехнулся. Он взял чашку кофе и подошел к нему. Блюдце звонко опустилось на стол. Найл не заметил, смотрел на темную дверь, ведущую в офис. — Ты снова пялишься, дружище. — Зейн сложил руки на груди и вскинул брови. Он не в первый раз был свидетелем такой картины. Влюбленные, разделенные стеной страхов и условностей. — Что? — через пару секунд Хоран все же развернулся к темноволосому. Зейн рассмеялся. — Земля вызывает Найла, — он щелкнул пальцами, — ты когда-нибудь перестанешь пялиться? Может, тебе пора уже что-то сделать?       Конечно, Хорану хотелось что-то сделать. — Я не могу, — Найл покачал головой, — она моя подчиненная. Я не хочу приставать к ней. — Тяжелый вздох. Аромат её духов пронесся в памяти морской волной. — Если я ей не нравлюсь, и я что-то сделаю, ей станет неловко, и она уволится. Этого я не хочу.       Зейн закатил глаза на нерешительность друга. Порою Хоран мог быть слишком стеснительным и неловким в личных отношениях, что никак не проявлялось в его рабочей среде. Уставы и правила, выгравированные на его мозге, не давали ему быть менее тревожным и более счастливым. Такое мнение имел Зейн. — Поэтому ты ведешь себя, как странный тип? — темноволосый мужчина помотал головой. — Сделай шаг. Если Рошель будет неинтересно, она так и скажет, и вы вернетесь к обычным рабочим отношениям. Я не вижу тут проблем. — Я не хочу ей досаждать и что-то навязывать. — Найл посмотрел в карте глаза бармена. — Вдруг она почувствует давление. — Так веди себя нормально, чтобы она так себя не чувствовала. Спроси.       Найл тяжело вздохнул и опустил голову. Зейн недовольно поджал губы. Они снова вернулись к началу, к правильному Найлу. Бесполезно. — Она собирается в Америку, ты знаешь? — вдруг выпалил Малик, его пальцы тарабанили плечо. — Что? — Найл нахмурился и почти вскочил со стула, но лишь сдал края стола. — Ага, — Зейн кивнул, пытаясь скрыть довольную ухмылку, — а ещё она просила передать, что оставила заявление у тебя на столе. — Почему она сказала это тебе? — голубоглазый взгляд был потерян. Найл смотрел в одну точку. Шестеренки в голове быстро закрутились. Зейн почесал голову и подумал не перестарался ли. — Не знаю, может, ты пугаешь её своими гляделками?       Молчание. Найл поджал губы, а узким резко посмотрел на друга пронзительным взглядом. Зейн чуть не ахнул. Такого Хорана он ещё не видел. Взволнованного, напуганного. — Подожди, ты сказал заявление? — Найл встал из-за стола. Чашка кофе дрогнула и чуть не пролилась на стол. Малик выпучил глаза. — Да. — Какое, черт возьми, заявление? — почти по слогам произнёс Хоран. — Понятия не имею.       Зейн пожал плечами. — Где она? — Ушла пару минут назад. Ты не видел? — как ни в чем не бывало спросил Зейн.       Комната замерла. Найл слышал лишь свое громкое, учащенное сердцебиение. Становилось трудно дышать. Он оглянулся. Её правда нигде не было. Ни аромата, ни следа, ни чувства. Она ушла.       Он не успел, потратил месяцы, исчерпал минуты. Какой разочаровывающий конец.       Найл наблюдал за ней, как за бабочкой в дикой природе, боялся прикоснуться, думал, она всегда будет порхать где-то рядом, но она собиралась улететь. Далеко от него. Оставить его с разбитым сердцем. Но вина была на нем. Найл сам ничего не предпринял. — Мне нужно идти.       Найла будто переклинило. Он редко развернулся и направился к выходу. Поздно ведь не бывает никогда. Так говорила его мать. А её слова он не часто подвергал сомнениям. — Хей! Ты куда?! — вслед раздался встревоженный голос Зейна. — Хоран, постой! Там дождь!       Найл об этом не беспокоился. Он распахнул дверь и сбежал по трем ступенькам вниз. Его волосы и рубашка, штаны стремительно стали намокать. Он оглянулся по сторонам. Люди, лужи, зонты. Знакомого силуэта не было нигде. Хоран чертыхнулся. Он не мог, не мог её покинуть, не попытавшись. Почему он не сделал это раньше?       Синий зонт с рисунком Биг Бена справа зацепил его внимание. Это была она. Уже довольно далеко. Но Хоран побежал, побежал, как юный мальчишка, стремящийся на игру в футбол после уроков. Люди то и дело мешали ему пройти, он замедлялся и извинялся. Она была так близко, но далеко. Найл корил себя. Ему нужно было быть разумнее. Он не должен был ждать, должен был попытаться. Страх, нежелание, что-то сдерживало его. Теперь все это казалось ничтожным, неважным.       Не забывай жить. Другие слова матери. Почему он не послушал её? — Мисс Эллиот! — Произнёс он. Слишком тихо. — Рошель! — воскликнул снова.       Она не обернулась. Найл чертыхнулся ещё раз и ускорился. — Пожалуйста, Рошель. — Отчаянный шепот. Хоран запыхался. Следовало бы вернуться к пробежкам. — Стой, Рошель.       Девушка резко остановилась и обернулась. И так сконфуженное лицо сделалось ещё более удивительным. Ее ручки крепко сжали ручку зонтика. Она сделала пару быстрых шагов навстречу. — Мистер Хоран? — Рошель была встревожена. — Что-то случилось?       Найл отдышался и подошел впритык к Рошель. Она подняла голову и заглянула в его голубые глаза. Её розовые губы были приоткрыты. Тяжелый вдох, выдох. Его тело намокло и вспотело. Найл провел рукой по своим мокрым волосам. — Не уезжай в Америку. — Пробормотал он. — Что? — она похлопала ресницами. — Не уезжай, не надо, — Найл помотал головой. — Сэр, я вас не понимаю.       Рошель выглядела встревоженной. — Прошу, — Найл положил руки на её шею, не давая отвести взгляда, — выслушай меня.       Она кивнула. Он попытался собраться с мыслями. — Я… я должен был сказать ранее. Я опасался реакции, не хотел досаждать, но, думаю, вам стоит знать. Вы мне очень нравитесь, Рошель. Я бы даже сказал, что влюблен. — Его голубые глаза метались по её изумленному лицу. Большой палец прошелся по покрасневшей щеке. — Потому прошу вас, не уезжайте.       Рошель укусила губу. Найл слышал только биение своего сердца и её дыхание. Сомнения потихоньку подкрадывались под кожу. Подул ветер. Ему стало холодно.       А потом девушка просияла самой яркой улыбкой. Солнечные блики, запах свежескошенной травы и дождя, теплое касание, возвращение. — Да, мне предложили работу в Нью-Йорке, — она закивала, — но я сразу отказалась. Я не хочу переезжать, мне нравится здесь. Я еду в Америку к сестре на неделю. — А заявление? — На отпуск. — Оу, я… простите. Я… хорошо. — Он кивнул и стыдливо опустил голову. Руки неохотно стали соскальзывать с её мягкой кожи. — Тогда я пойду.       Рошель остановила его, положив свои руки на его и погладила. А затем она встала на цыпочки и коснулась губами его губ невинно и невесомо. Найл опешил и замер. Поняв, что это реальность, он склонился ближе и прикоснулся лбом к её лбу. Рошель так красиво улыбалась, тихо хихикала. — Думаю, стоит сказать вам, мистер Хоран, что ваши чувства взаимны. — Тихий шепот. Маленькое, но такое важное откровение.       Найл ухмыльнулся и чмокнул губы девушки ещё раз. — Когда ты вернешься? — В следующую среду. — Что скажешь насчет ужина вечером в четверг, м? — кончик её носа нежно коснулся его щеки. — Обязательно буду.