Я хочу быть с тобой

Могучий бот с трансформой грузовика сидел на платформе, прислонившись к стене. Великий Оптимус Прайм представлял собой жалкое зрелище: внешне отремонтированный, он все равно казался раздавленным, сломанным. Обычно яркая, голубая оптика сейчас едва мерцала в темноте отсека. Длинные ноги безжизненно свешивались с платформы, а подбородок был прижат к грудной пластине. «Устал», – говорила эта поза. Судорожно сработали венты – Оптимус мерз, холод пробирался в самую Искру, куда остро заточенным куском льда вонзилась вина. Большой мех снова вздохнул, но так и не поднялся. Рэтчета на базе не было, как и почти всей команды – они уехали на задание с Магнусом. Кто-то остался дежурить, но Оптимус не знал, кто именно. Смоукскрин бесшумно вошел в отсек и замер на пороге в нерешительности; Прайм пока его не видел. Молодой бот сам не знал, зачем пришел: подбодрить командира ему навряд ли удастся, а просто поговорить было не о чем. Магнус не скрывал своего отношения к Оптимусу, Смоука злило это. Попробовал бы он сам продержаться с горсткой солдат против десептиконов! Для гонщика Оптимус Прайм был лучшим командиром из всех. Сначала вид Оптимуса привел Смоука в замешательство, но потом он решительно подошел к командиру. – Смоукскрин, – прошептал Прайм, сфокусировав оптику на подошедшем. – Да, это я, – почему-то сейчас гонщик не смог произнести привычного «сэр», переходя на официальный тон, – что с тобой... с вами? Оптимус печально улыбнулся. – Ничего, просто холод. Смоукскрину непривычно было видеть такого Оптимуса: обычно стойкий лидер выглядел сейчас разочаровавшимся в жизни. Смоук чувствовал это Искрой и, решительно заглянув Прайму в оптику, только больше убедился в своих подозрениях. – Оптимус... – Смоукскрин робко прикоснулся к грудной пластине Прайма, отметив, что она едва теплая, – может, вызвать Рэтчета? – Он нужнее Магнусу, – безразлично ответил Прайм, мигнув оптикой – он почувствовал, как отреагировала Искра на прикосновение теплых пальцев к стеклу. – Ты нужен нам, Оптимус, нужен, – твердо произнес Смоукскрин; ему сейчас не верилось, что он стоит и прикасается к тому, к кому тянулась его Искра. Прайм не ответил – холод с новой силой впился в его корпус, причиняя боль, а Искра, казалось, замерла. Смоукскрина это безразличие напугало; отбросив все сомнения, он забрался на платформу и перекинул серво через колени Оптимуса, прижимаясь всем корпусом к большому меху. Оптимус почувствовал, как отступает холод, вентсистемы мерно загудели, и только Искра не поддалась теплу, исходящему от молодого бота. – Спасибо, – сказал Прайм, кладя ладонь на плечо Смоука. Тот устроил подбородок у него на груди, заглядывая в оптику. – Ты все еще холодный, – темные пальцы погладили синюю антенну и аудиодатчик, – не прогоняй, – добавил Смоук, сильнее прижимаясь. Оптимус, даже если бы и захотел, не смог бы попросить Смоука уйти. Слишком близко, слишком хорошо, чтобы самому прекратить это. Прайм медленно погладил синюю дверцу, чтобы хоть как-то выразить свои чувства: говорить для него сейчас было тяжело. Смоукскрин улыбнулся и стал гладить броню Оптимуса, забираясь в стыки, растирая проводку и энергонопроводы, заставляя энергон быстрее бежать по корпусу. Большой мех отвечал мягкими прикосновениями, шелестя вентами на высоких оборотах. Смоукскрин соскользнул с колен Оптимуса, по-прежнему улыбаясь, возбуждение выдавала только ярко горящая оптика. Прайм озадаченно посмотрел на молодого меха, но позволил делать что тот задумал. Смоук развел колени Прайма, пристраиваясь между бедер, покалывая чувствительные места статикой и глоссой обводя стыки паховой брони. Больший мех не выдержал и застонал, раскрываясь. Смоук то облизывал коннектор лидера, то почти полностью забирал в рот, сжимая губы у основания. Перегретому много и не надо было – Прайм ушел в перезагрузку, сжав синий наплечник. Гонщик сглотнул трансфлюид и уложил расслабленного после перезагрузки Оптимуса на платформу. Сам Смоукскрин улегся рядом, обнимая меха поперек груди и чувствуя, что стеклопласт, прикрывающий Искру, был по-прежнему слишком холодным. Первое, что увидел вышедший онлайн Прайм, это Смоука, заглядывающего ему в лицевую и поглаживающего темный стеклопласт. – Смоук, – голос лидера дрогнул: он просто не знал, что сказать. Все, что произошло, он осознавал с трудом. Оптимус только и смог понять, что холод, терзавший корпус, ушел, и мех снова мог двигаться без усилий, а сознание прояснилось. И причиной этому был сине-белый бот, обнимающий его. Ладонь гонщика накрыла его губы, а сам Смоукскрин оседлал мощный корпус. – Ты мой лидер, Оптимус. Я верю в тебя, – тихо сказал молодой мех, гладя широкие плечи, – вернись... Искру Прайма сначала резануло болью: ведь он считал, что подвел тех, кто ему верил. Только вот не чувствовал он этого в Смоукскрине – не было обвинений, презрения. Была вера, вера в него, то, чего Оптимусу сейчас не хватало. Это сдвинуло боль, заставив душевную рану заныть, но изгнало страшную тоску и нежелание жить. – Я хочу быть с тобой, – горячие губы гонщика коснулись антенны. – И я буду с тобой. Прайм ответил на последовавший за словами поцелуй. Впервые он молчал, слушая и подчиняясь. Оптимус раскинулся на платформе, рыча двигателем; после первой перезагрузки системы быстро разогревались от прикосновений гонщика. Прайм протянул манипуляторы к высоко поднятым дверкам Смоука, гладя и стискивая чувствительные механизмы у основания, даря наслаждение на грани боли. Когда Смоукскрин вошел в его порт, Оптимус выгнулся всем корпусом, а двигатель сбился с ритма. Гонщик двигался нарочито медленно, доводя партнера до предела нагрузки. Прайм ловил его бедра манипуляторами, тянулся за поцелуями, стоная на всю мощь вокалайзера. Смоук открыл свою Искру, прогнувшись в спинном каркасе, когда Оптимус сильно надавил на пазы крепления дверок. Клик, и Прайм открывает свою; Матрица убрана в сторону, и яркая, безумно пульсирующая Искра сливается с мерцающей Искрой Прайма. Боль распалась на осколки; Прайм почувствовал сущность гонщика, легко его читая и также раскрывшись перед Смоукскрином. Два слитых воедино существа делились тем, чего каждому из них не хватало, сминая боль, холод и сомнения. Перезагрузка выбила обоих мехов оффлайн. Прайм так и ушел в перезарядку, восстанавливать сбитые протоколы, улыбаясь, а Смоук, приведя обоих в порядок, обнял своего лидера и остался бодрствовать, охраняя покой его Искры.