Bad Habits

      — …Плохие привычки есть у каждого человека, но у кого-то хватает моральных и физических сил с ними бороться, а у кого-то — нет… — звонкий голос старосты класса и президента школьного клуба риторики Венди Тестабургер, зачитывающей доклад в тему каких-то очередных социальных волнений гулким эхом отдавался от стен актового зала.       Голос девушки слегка подрагивал от сдерживаемых эмоций, активная жестикуляция и широко распахнутые голубые глаза, что бегали по зрителям в поисках отклика на свой посыл, явно говорили о том, что Венди всю себя искренне вкладывает в эту речь.       Верно, отстраненно думал Твик, все имеют негативные пристрастия, в большей или меньшей степени. Взять хотя бы его — он сам одна большая и неисправимая плохая привычка. Не застегнуть последние пуговицы на рубашке или не завязать шнурки на кедах, откусить заусенец или раскарябать очередной чуть заживший порез, забыть где-нибудь телефон или ключи от кофейни, выпить пять вместо трех позволенных средних стаканчиков кофе, а если углубится ещё и в дебри едва сдерживаемых таблетками и монотонными речами психолога панических атак, тревожности и мнительности, то получится просто настоящая бомба замедленного действия. Он определённо безнадёжен, такая мощная концентрация дурных черт в одном человеке не может привести ни к чему хорошему.       Но самая главная плохая привычка сидит сейчас рядом с ним, невесомо поглаживая большим пальцем тыльную сторону его ладони, крепко, но бережно зажатой в его горячей руке, и заносчиво хмыкает на каждый призыв к «осознанному саморазвитию и непрерывному самосовершенствованию» явно задержавшейся на сцене Венди. Этот человек — самая крепкая и самая сложная пагубная аддикция Твика, без которой он, честно говоря, не может представить свое существование.       Его зовут Крэйг Такер. И вы только вслушайтесь, это же звучит как сорт наркоты. Или это только Твику так кажется? Каждый раз, произнося его имя, юноша чувствует странный сладко-горький привкус чего-то запретного. Того, что Твику категорически нельзя, чтобы не усугубить его и так подорванное здоровье. Но он, словно наркоман раз за разом произносит эти буквы, предельно медленно, чтобы насладиться каждым звуком, пропустить по венам это ощущение лёгкой эйфории от мгновенно откликнувшихся на зов его внимательных синих глаз.       А Крэйг будто с каким-то невменяемым удовлетворением вслушивается в скрежущий голос Твика, коверкающий его красивое звонкое имя. Такеру определённо нравится, как Твик его зовёт, парень всякий раз наклоняется ближе, удерживая зрительный контакт. В такие момент Твик напрочь забывает самого себя. Крэйг говорит, что он ему нравится. Очень сильно нравится. А Твик искренне не понимает почему, здесь же явно есть какой-то подвох! Парень не одну бессонную ночь провел, анализируя поведение Такера, чтобы найти разгадку, но ему никак не удавалось собрать свои спутанные мысли в более-менее логичный вывод, поэтому ответов на его вопросы так и не было.       А вот что было, так это нестихающее беспокойство, граничащее с паникой, по причине того, что обязательно в какой-то злосчастный момент Крэйг его бросит, избавится, как от надоевшей безделушки, поэтому Твик с ужасом ждёт, когда это случится. Это ведь так логично! Но Крэйг улыбается ему, только ему одному, так мягко, по-доброму, и, наверное, это должно было притупить тревогу парнишки, но не тут-то было. Твик, чувствуя себя больным маньяком, постоянно смотрит на Такера, боясь хоть на секунду упустить его из поля зрения, следит за его на первый взгляд каменным лицом, одержимо таращится, не моргая, так, что некоторых передергивает от его вида. А что Крэйг? А Крэйг совершенно спокойно встречает его полубезумные мутные зелёные глаза своим чистым прямым взглядом, выглядит Такер при этом так, будто всю жизнь мечтал заполучить этот странный диковатый взор, лицо юноши в такие моменты светлеет, смягчается и озаряется искренней радостью. И Твик в очередной раз думает, что и у самого Крэйга, кажется, не все в порядке с головой.       Вот даже сейчас. Такер безошибочно чувствует на себе его жадный взгляд и немедленно оборачивается к своему бойфренду (да, да, Крэйг совсем не стесняется при каждом удобном, а особенно не очень удобном случае совершенно прямолинейно, даже с какой-то гордостью заявить, что он, Твик, его парень). Так медленно и тягуче, будто специально во всех деталях стараясь рассмотреть стремительно краснеющее лицо Твика, Такер наклоняется к нему так близко, что кажется, ещё сантиметр, и они соприкоснутся носами, так близко, что на коже лица ощущается теплое дыхание Крэйга. Мамочки!       — Давай, свалим отсюда, а? — Обычное предложение нарушить дисциплину из его уст звучит как что-то настолько непристойное, что Твик вздрагивает от накрывшей его с головой пелены жара.       Он рвано кивает, потому что голос внезапно куда-то пропал. Крэйг, не выпуская его руку, встаёт с места и утягивает парня прочь из актового зала, абсолютно бессовестно игнорируя недовольный окрик учителя в их сторону.       В коридоре на удивление тихо, только топот их шагов по влажному, помытому полу, пахнущему хлоркой, отдается от стен. Такер настойчиво тянет Твика за собой, пока через несколько шагов не замирает на месте, дожидаясь пока парень поравняется с ним. Почему-то этот, казалось бы, незначительный момент согревает Твика, как горячий шоколад в морозный день. Это важно и дорого для него. Почему? Потому что именно из таких мелочей состоит образ его замечательного Крэйга.       Парни заваливаются в самый дальний безлюдный мужской туалет на третьем этаже, который все посещают крайне редко, и то в основном чтобы покурить или побыть с кем-то наедине. Твик привычно забирается с ногами на исписанный маркерами и прожженный сигаретами выкрашенный в белый подоконник и с неподдельным интересом наблюдает за стоящим рядом Крэйгом, который достаёт из заднего кармана джинсов пачку дешёвого курева и зажигалку. Каждое действие Такера наполнено… как это слово?... эстетикой — как он зубами сдавливает сигарету, как резко, почти остервенело прокручивает колёсико зажигалки, как секунду любуется крохотным пламенем, как подносит его к лицу, как в свете огня дрожат на щеках тени от длинных чёрных ресниц.        В глазах Твика Крэйг идеален, однако тот тоже наделён вредными привычками. Вот, например, курение. Парень периодически дымит класса так с восьмого, неоднократно был пойман на этом некрасивом деле и учителями, и родителями. Ещё Такер, как и Твик, ходячий магнит для неприятностей, но если вокруг блондина они сами каким-то чудесным образом все время роятся, то Крэйг намеренно ищет их на свою задницу. Он может ввязаться в драку просто «потому что», хамит взрослым и учителям без зазрения совести, прогуливает или срывает уроки, в общем всячески выражает протест в сторону системы. Но самая странная и забавная привычка Крэйга, это пожалуй, злоупотребление словами-паразитами, из-за чего его речь становится неуравновешенной, сумбурной и скачущей. Любому нормальному человеку говор Такера режет уши, а вот Твику это кажется безумно милым. Если так объективно взглянуть, то и в Крэйге нет ничего хорошего, но пока он так бережно и надёжно держит его руку, пока он с искренним теплом спрашивает о его самочувствии, пока Такер доверительно делится с ним своими планами на будущее, в которых константой является сам Твик, все плохое в них обоих не имеет значения.       Заметив его задумчивость, Крэйг медленно склонил голову на бок, пристально рассматривая дикую пляску эмоций на лице Твика.       — Ты сейчас какой-то, блин, странный, — тихо усмехнувшись, проговорил он.       Твик непонимающе моргает, стараясь удержать в себе спокойствие.       — Я… я всегда странный, забыл что ли?       — Нет, вот прямо сейчас ты, ну, это, знаешь, какой-то другой, Твик, — бесконечно ласково, будто окутывая в теплое светлое покрывало из своего голоса, шепчет Такер и, улыбаясь, нежно ерошит и без того взлохмаченные волосы парня. — Ё-моё, я же, блин, вижу, что ты что-то там у себя в черепушке очень сильно, ну, это самое, обдумываешь. Давай, выкладывай.       После продолжительных размышлений, Твик все-таки решился.       — Крэйг, — тихо произнес юноша, впившись глазами в лицо Такера напротив, — почему я тебе нравлюсь? Во мне же нет ничего хорошего.       Синие глаза удивлённо дрогнули, но зрительный контакт не разорвали.       — А что, должна быть причина? Ну, в смысле, знаешь, во мне тоже ничего хорошего нет, — совершенно серьёзно откликнулся Крэйг. — Блин, чувак, это как в математике — минус на минус даёт плюс. Вот! Мы оба с тобой, типа, бракованные, но вместе мы… — парень задумался, подбирая нужные слова.       — Вместе мы делаем друг друга лучше? — Робко подсказал Твик.       — Точно, верно сказал, — Такер коротко улыбнулся своей самой редкой улыбкой, которую, вероятно, только Твик и видел.       Наверное, так и есть, будучи с Крэйгом, он чувствует себя гораздо спокойнее и увереннее, а Такер большую часть своей негативной энергии честно старается переключать на положительную и направлять ее на поддержание стабильного состояния Твика.       Они двое как будто идеально подходят друг другу, но, кажется, эта неуверенность никогда не исчезнет. Внезапно Твик тянется вперёд и крепко охватывает Крэйга руками, утыкаясь лицом ему в плечо.       — Ой… эй, ты чего? — Судя по голосу, Крэйг максимально обескуражен. Но он все равно бережно кладёт руки на дрожащую спину Твика, мягко поглаживая сквозь ткань рубашки.       — Ничего, просто… — парень слегка отстраняется, чтобы заглянуть в широко распахнутые синие глаза, –… просто захотелось вот так.       Затем Твик резко и коротко целует Крэйга в уголок рта, получается неуклюже и смазанно, а на губах остаётся слабый привкус никотина. Они уже целовались несколько раз, это было так неловко и смущающе, но в то же время бесконечно тепло и почему-то правильно. Твику очень нравились в эти моменты глаза Такера, они темнели до сапфирового оттенка, зрачки расширялись и приобретали матовый шлейф. Крэйг словно под кайфом, а источник его — Твик. Последнего от таких размышлений и самого накрывало странным дурманом. Парень неуверенно улыбнулся, и Такер, краснея, но не отводя взгляда, отзеркалил его улыбку.       Дверь ближайшей к выходу кабинки распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Из кабинки показалась длинная худая фигура со светлыми волосами, завязанными на затылке в хвост, и в рыжей толстовке. Кенни. Парнишка хитро улыбнулся, глянув на парочку у окна, и с наигранным разочарованием покачал головой.       — А, это всего лишь вы, — Маккормик снисходительно улыбнулся, — я уж думал, что наконец застукаю обжимающихся Стэна с Кайлом. Эх, не повезло. Хотя чего я ожидал? Чтобы Марш пропустил речь мисс Заучки… Это было бы слишком подозрительно, — юноша пожал плечами и направился к выходу из туалета. — Продолжайте, я сваливаю.       Только Кенни успел покинуть помещение, как внутрь влетел разъяренный школьный психолог и разразился гневной тирадой:       — Такер! Опять ты куришь в туалете! Сколько раз я тебя предупреждал?! Завтра отца в школу…       — Вот блять, — устало проговорил Крэйг, закатывая глаза, прикрывая собой спрыгнувшего с подоконника Твика.       — Я тебе «блякну»! А ну-ка, бегом в мой кабинет! А ты, Твик, топай обратно в актовый зал.       — Никуда я не пойду без Крэйга, — упрямо прокричал парень, цеплять за ткань синего бомбера Такера.       — Отлично, тогда оба получите выговор с занесением в личные дела! А теперь за мной, голубчики.       Парни переглянулись, обмениваясь безмолвной поддержкой, и, взявшись за руки, довольно бодро направились за полыхающим психологом. Не в первый раз. И каждый раз вместе.       — Давай, после школы ко мне, — на ходу тихо шепчет Крэйг на ухо Твику. Тот кивает и крепче сжимает его ладонь в своей.       На выходе Такер с коварной ухмылкой обернулся на белый подоконник, где тлела брошенная им сигарета, оставляя очередное чёрное пятно, среди прочих.