Jet Lag

Дин Винчестер кривит губы, упорно отворачивая голову. Он все равно ловит отражение Кастиэля – во всех стеклянных поверхностях: в окне, в витрине, в начищенном до блеска полу. Дин склоняет голову, теребит собственный рукав и абсолютно не знает, что сказать. Кастиэль тоже молчит, и кажется, что все сказано, а на самом деле ничего, потому что слова застревают в горле так, что тяжело дышать. Кас протягивает руку и касается его руки. Дин вздрагивает и поднимает, наконец, взгляд. Взгляд Каса лучится такой нежностью, что ему опять неловко. Ему всегда было неловко, когда Новак проявлял какое-то особое отношение к нему – будь то на работе, дома среди семьи или же на людях, которые их даже не знают. Дин избегал всякого публичного проявления чувств. Ему казалось, это все равно, что выйти с транспарантом «Я трахаю этого парня» и указывающий стрелочкой. Для него все еще это было в новинку, но Новак никогда не давил, не просил и не ставил никаких условий. И Винчестеру бы радоваться, потому что по сути он теперь свободен, но от этого становится так хреново, что начинает подташнивать. – Дин, я… – Кас… «Объявляется посадка на рейс номер 756…» Они начинают говорить вместе и неловко замолкают, уставившись друг на друга. Как в самом дешевом ром-коме, ей-богу. Кастиэль смущенно трет переносицу и улыбается опять. И Дин не может не улыбнуться в ответ. Он переступает с ноги на ногу и вытирает вспотевшие ладони об штанины брюк. Он чувствует себя как мальчишка, приглашающий самую клевую девчонку школы на выпускной. – Дин, я не мог отказаться от этого предложения, – наконец, говорит Кастиэль, и Винчестер жутко ему благодарен, потому что жмущий в груди жгут отпускает, и он может ответить: – Я знаю, Кас. Голос срывается, и ему опять становится стыдно. Он украдкой оглядывается, но на них никто не обращает внимание. Наверное, Кас понимает, как ему неловко, поэтому отступает и просто протягивает руку. – Я надеюсь, мы еще увидимся. «…до Гонконга». Дин рассеяно, чисто машинально пожимает руку, а потом, как в замедленной съемке, наблюдает, как Кастиэль, подхватив свою небольшую сумку, которую отказался сдавать с остальным багажом, отправился в сторону посадочного отсека. Винчестер понимает, что прямо сейчас в эти самые секунды потеряет его навсегда. Это был Кас, с которым он познакомился в продуктовом магазине. Тот самый Кас, который научил его выбирать зубную пасту. Кас, который улыбался ему просто потому, что это был он, Дин Винчестер. Кас, который был рядом на протяжении… О господи, боже, Дин Винчестер, ты серьезно собрался его потерять? В тот самый момент, когда Кас протягивает документы и посадочный талон, Дин срывается с места. – Кас! Люди начинают оглядываться, а Дин понимает, что вокруг слишком многолюдно и шумно, и когда их успело разделить такое расстояние?! – Кастиэль! Кас оборачивается, будто не веря своим ушам, будто Дин не несется к нему через весь зал, будто все это происходит не с ними. Винчестер настигает его, задыхаясь так, что начинает колоть в боку, он притягивает его за воротник к себе, резко дергает и впивается жадным поцелуем в губы. Дин целует Каса отчаянно, с надеждой, с обещанием. С обещанием, что это не последний раз. – Кас, я… – Дин все еще задыхается, он с трудом отстраняется, смотрит ошалело в глаза Кастиэля, вглядывается и понимает, что никакое повышение не сможет их разлучить. – Я буду ждать тебя, Кас. Мы сможем, хорошо? Мы справимся… Он бормочет что-то еще, прикрывает глаза, ему кажется, что вот-вот, сейчас, Кас оттолкнет его и скажет, что нечего и пытаться. Вместо этого Новак обнимает его, скользит ладонями по спине, и Дину почти больно от того, насколько это хорошо. – Спасибо, Кас. Спасибо, что ты есть в моей жизни, – выдавливает Дин через силу снова. Ему страшно разорвать объятья, он боится, что не сможет отпустить Каса, не теперь. – Я люблю тебя, Дин, – в конце концов, отвечает Кастиэль и проводит подушечкой пальца по его щеке. – Если… Если ты этого хочешь, – голос Новака дрожит. Дин сглатывает и кивает. – У нас есть скайп, – говорит Кас. – Веб-камера. Сэм покажет мне, как ей пользоваться, – Дин ещё раз кивает, напоминая самого себе болванчика. На них уже стали оглядываться люди, их огибают проходящие посадку пассажиры, но ни в одном взгляде Дин не видит осуждения. И в кой-то веке, он не очень-то и приглядывается. Потом он все-таки разрывает объятья. И Кастиэль проходит оформление на посадку. И когда он поднимается по эскалатору наверх, он оглядывается и находит Дина взглядом. А потом Дин смотрит, как взлетает самолет, следующий до Гонконга, и думает, что они справятся. Просто обязаны. * * * «Хей, Кас, ты меня видишь?» «Чуть-чуть правее. Вот так. Оставь.» «Как тебе Гонконг?..» «Ничего, но знаешь, я не думал, что увижу город, в котором больше народу, чем в Нью-Йорке!..» «Врешь. Не может быть, чтобы…» fin