***
Орки отступили, только когда потеряли катапульты и самолеты. И, надо сказать, они отступали от дымящейся истерзанной крепости. Стены остались стоять, но уцелело меньше половины орудий. С прицелом у тварей было не все ладно, но завидное упорство сыграло им на руку. Сола не надеялась, что они оставили Моратио Мортис в покое надолго. Скорее уж они попробуют перегруппироваться и напасть как можно быстрее. На их месте она не стала бы давать врагам передышку. Она не сомневалась, что второй подобный штурм убьет весь новоявленный гарнизон. Сейчас во дворе лежало девятнадцать тел — еще не меньше десятка отправилось к Варщику. Большинство мертвецов предсказуемо были из местных, но троих Пауков орки все-таки прижали. Пятеро схлопотали так, что «полежать в лазарете» — это был еще слишком мягкий приговор. Сола разрешила собрать тела только после того, как все сдохшие на территории Моратио Мортис орки были обезглавлены и сброшены со стены. Живучесть у этих тварей фантастическая, и было важно избавиться от них как можно быстрее. А то они и с дырками в груди способны подняться и причинить массу неудобств. Нельзя сказать, что возня с трупами чужаков, в то время как повсюду лежали мертвые защитники, поднимала боевой дух. Она только отправила двух парней из СПО искать раненых, пока остальные уничтожали тела. К счастью, обзор у крепости по-прежнему был идеальным — и врасплох орки их точно застать не могли. Если, конечно, не нашли в маркийской пустыне деталей, чтобы собрать телепорт. И вот, наконец, всех погибших людей сложили во дворе, в два ряда. Сола была права, когда говорила сутки назад, что не стоит мертвым Паукам занимать морг. Сейчас он и так будет переполнен — время зажечь погребальные костры найдется, только когда они отстоят крепость. Она сидела в одной из попавших под залп орочьей катапульты оружейных ниш. Камни частично раскрошились, их обломки лежали повсюду, а кровавые пятна однозначно говорили, что кому-то сильно досталось. Это был второй ярус крепости. Всего сто пятьдесят метров до земли. По ту сторону стены — горы трупов. — Лейтенант, — ожил вокс. — Спуститесь, если можете. Сарро говорил тихо. Видимо, не хотел, чтобы кто-то рядом его услышал. — Сейчас, — Сола поднялась, чувствуя тягучую боль в ребрах. Некромундская броня уберегла ее от большинства ударов, но рука все еще болела — теперь даже сильнее; глубокие царапины, которые оставил на лице гретчин, саднило. Но, в целом, она была в порядке. Случалось и похуже. Когда она вышла во двор, по ушам ударил надрывный крик. Орал какой-то парень в зелено-рыжей, а точнее, уже грязно-серой форме. Он корчился, крепко удерживаемый Биксом и Тилинкой на коленях. Пауки заломили руки маркийца, а сержант Плантен избивал его, не особенно сдерживаясь. Голова дергалась от каждого удара — а кулаки у сержанта были стальные, Сола хорошо это помнила. Стоявшие вокруг гвардейцы и эспэошники молчали. Первые явно разделяли злость Плантена, вторые — замерли в страхе. Все они, страшно изможденные осадой, тем не менее, ждали, как все завершится. И для всех происходящее было чем-то знаковым. Сарро стоял с ними. Плантен рычал, плюясь от яростного возбуждения, дополняя каждое слово ударом: — …ублюдок, трусливая шлюха!.. — Я пы… — попробовал вставить хоть слово маркиец, но кулак Плантена впечатался ему в зубы, а голова снова дернулась. — Заткнись, тварь! — Что происходит? — негромко выдохнула Сола, закидывая дробовик на плечо и наклоняя голову. Она подходила неторопливо, стараясь не выдавать, что каждый шаг отдается болью в ребрах. Плантен резко развернулся к ней, и его перекошенное лицо ясно показывало, что он себя не контролирует. — Вы видели, лейтенант! Он застрелил Джахара! Расстрелял из гребаного пулемета! Сола медленно кивнула. — Я не виноват! — завыл маркиец, словно почуяв спасение. Арахна взглянула на него. Месиво вместо лица. Смешанные с кровью слезы. Плантен не сдерживался — и в нем не было ничего от Паука, испытывавшего ее три ночи назад. — Они хотели пройти к воротам! Я защищал свой пост! — Ты убил моего человека! — вмешался Плантен. Сола приподняла руку, и сержант задохнулся, с ненавистью уставившись на нее. Арахна подошла чуть ближе. В голове до сих пор гудели самолеты и грохотали взрывы. — Пожалуйста, лейтенант! — всхлипывал солдат. — Там было три этих твари! Они бы по его костям потоптались! Я просто… — Я помню, — перебила она, встав перед маркийцем, но не приказывая гвардейцам отпустить его, — как отдала ясный приказ. Никаких очередей внутри крепости. Я ничего не забыла? Я говорила что-то подобное? — она обвела взглядом окружавших их людей. Гвардейцы одобрительно загудели, эспэошники жалобно молчали. — Что заставило тебя подумать, что ты можешь нарушить мой приказ, солдат? — она чуть наклонилась к нему. — Что ты можешь убивать тех, кто сражается за Императора, чтобы уберечь свою шкуру?.. И тут он понял, что чудесного спасения не будет. В залитых кровью глазах заметалась паника. — Вы тоже убили своих! Приказали закрыть ворота! Пожертвовали теми, кто снаружи! — залепетал маркиец. — Они были обречены. Но погибли как настоящие солдаты Императора, — Сола стиснула зубы. Осуждение из уст маркийского сопляка звучало так жалко. Он словно не видит разницу между своим поступком и ее. — Он тоже был обречен! И лестницу никто не охранял! Там был только я! — Джахар дрался, как фрагов космодесантник! — взорвался Плантен. — Ты застрелил его в спину, как труса! Ты, сукин сын! — он снова замахнулся, и его жертва сжалась, пытаясь спрятать лицо. Сола сняла с плеча дробовик. — Никто, — сказала она, не отводя взгляд от дрожащего маркийца, — не будет убивать моих людей безнаказанно. Я отдала приказ, и ты его нарушил. Ты убил Паука. Я даже не подумаю тебя прощать. — Я за… Выстрел из дробовика превратил обе его ноги в месиво. Разлет дроби у модели Солы был не так уж велик, и с такого расстояния не повредил ничего больше. Солдат завыл, забившись в крепкой хватке гвардейцев. — Ты убил Паука, — повторила Сола и сунула дробовик маркийцу в зубы. — Моего Паука. Ты не имеешь права даже умолять о прощении, не то что оправдываться! — Я не… Арахна закрыла глаза. Палец погладил спусковой крючок. — …простите меня! Лы… кх… нант! Не надо!.. — Сержант, — тихо произнесла Сола, возвращая ствол на плечо. — Этот трусливый ублюдок — твой. — Я клянусь, я раскаиваюсь, мэм! Я не хотел! Я не думал! Сола встретилась взглядом с Плантеном. Ходившие на его скулах желваки исчезли. Взгляд засветился почти кровожадной благодарностью. — Вы все! За работу! Очистить двор! Отнесите тела в морг и займитесь нашими пушками! — заорала она, мельком пробегая взглядом по лицам окружающих. Маркийцы были белые как снег. Пауки одобрительно переглядывались. — Орки вам одеяло не подоткнут, вы, маменькины сынки! Ти, пока есть время, возьми Кислого и дуй в башню! Я все еще хочу знать, не припрятали ли там шестеренки чего полезного. Пиктер, проверь и доложи, сколько осталось боезапаса. Марш! — Ты пожалеешь, что родился, крыса маркийская, — услышала она шипение Плантена. И отчаянную мольбу солдата. Он уже жалеет. Вряд ли возможно жалеть больше. Сола вот не чувствовала жалости. Ни к нему, ни к кому-либо еще. Занимался рассвет, и Моратио Мортис ждала ее действий каждым своим камнем.***
На вершине башни ее ждал Варщик, не менее взмыленный, чем все остальные защитники. Он стоял у стола и копался в висящей на плече сумке. — Ты что здесь забыл? — Подумал, что вы сами ко мне не заглянете, — отозвался медик. — Я в порядке. Проваливай. Сола стащила шлем и бросила его на стол. — Я слышал, вы дрались у ворот, — сказал Варщик спокойно, явно никуда не собираясь. Он вытащил железную кружку из сумки, потом отстегнул от пояса флягу. Сола потянулась за стилусом и зачеркнула поврежденные орудия на карте крепости. — А ты — у лазарета. Тебе стоит и сейчас там быть. Варщик налил в кружку воды, потом снова зарылся в сумку и извлек оттуда белый неровный кристалл. Он бросил его в воду, и тот зашипел, растворяясь. — Что это за дерьмо? — Вам стоит выпить это, когда проснетесь, — ответил Паук, передвигая кружку ближе к креслу. — Я не собираюсь спать, — огрызнулась Сола. Ей стоит ополоснуть лицо и перепланировать оборону. Кто знает, когда орки полезут снова — а у нее нет половины гарнизона. — Не всегда все идет так, как мы хотим, — заметил он с усмешкой. Арахна не успела даже дернуться, когда Варщик всадил ей шприц в шею. Она развернулась, и он не успел уклониться от ее кулака, чудом выдернув иглу целой. — Какого… Арахна поняла, что комната поплыла перед глазами. Ноги стали ватными, а боль из груди куда-то ушла, сменившись пустотой. — Два часа — и вы проснетесь полностью отдохнувшей, — сказал ей Варщик тоном фельдшера-гражданского, прописывающего таблетки от мигрени. Он подхватил ее под руки и подтащил к креслу. — Если что-то случится — мне есть чем вас разбудить. — Сукин сын, — Сола едва шевелила языком. Вышло что-то невнятное, но Варщик явно ее понял, судя по тому, как он удовлетворенно ухмылялся. — Хорошего отдыха, мэм.***
— Поздравляю, лейтенант Сола. Вы удержали крепость. — Это весьма относительный успех, — сказала она. — И, к сожалению, вам все это никак не помогает. — Есть вероятность, что моя работа уже выполнена, — заметил Лигаталис. — А у вас еще осталось пиво? — Да, сэр, — Арахна до сих пор чувствовала омерзительный осадок в горле. Варщик не соврал — она была в отключке ровно два часа. И очнулась довольно бодрой — для человека, упавшего со стены Моратио Мортис и перебившего после этого с десяток зеленокожих. Но даже его зелье не помогло Соле полностью избавиться от отвратительного ощущения, поселившегося во рту. Она вытащила из холодильника две банки. Инквизитор действительно сказал ей, что рад, что ее Пауки погибают? Кажется. — Если этот колдун перелез через Стену, — сказала Сола, — вряд ли он так легко позволит себя убить. Инквизитор просидел весь бой в лазарете, вместе с ранеными. Туда же Сола отправила маркийку — она так и не знала, что эта баба делала на военной базе, да это было и не важно. В любом другом месте за Грядой Отчаяния она бы точно подохла. Можно сказать, что ей и ее любовнику с аэродрома повезло нарушить правила в очень подходящий момент. На Маркии женщины не служили — она получила бы лазган, как остальные гражданские, если бы при виде оружия не впадала в истерику. Было проще где-нибудь ее запереть. Остальным спасенным бездельникам выдали лазганы — но, судя по тому, что все были до сих пор живы, они пересидели осаду где-то в безопасном месте. Сола не ожидала от них ничего другого. Возможно, Лигаталис мог бы и поучаствовать в обороне. Сола полагала, что он должен быть хорошим бойцом, если уж прожил столько лет, таская при себе инсигнию — надежную мишень для любого врага Империума. Но прикрытие журналиста не позволяло ему бросаться в гущу сражения. Сола успела услышать, что мистер «Стены Маркии» попросил у солдат оружие, чтобы защищаться, если вдруг враг прорвется в крепость. Он до сих пор он носил за поясом лазпистолет, который Пиктер сунул ему второпях, не особо веря в способность писаки стрелять хоть сколько-то метко. — Как можно найти его, если он еще жив? — спросила она, вскрывая банку. Сник, сидящий за магнокуляром. Варщик. Каждый фрагов Паук может быть Тысячеликим — как ей сражаться в таких условиях?.. — Любой Паук, который предчувствует опасность, должен вызывать у вас подозрения, — ответил инквизитор, повторяя ее жест. — Как и любой Паук, выживший после… смертельного столкновения. Любой мертвый орк, на котором, на ваш взгляд, недостаточно ран, чтобы его завалить… Вы должны также понимать, что я осуждаю ваше решение отослать одного из Пауков в наблюдательную башню. Когда он, варп подери, успел узнать?! Она потерла лоб. Ну, нельзя же прямо вот всем угодить. — Когда дохнет орк, я радуюсь, а не кидаюсь осматривать его раны. — Вам придется изменить своим привычкам, лейтенант. Сола скрипнула зубами. — Да, сэр. Но беспокоиться не о чем. Во время следующего штурма мы с большой вероятностью сдохнем все до единого, — злорадно ухмыльнулась она. — Если только оркам вдруг больше нечего нам противопоставить, в чем я сомневаюсь. — Вы должны понимать, что отчасти этот вариант также мог бы удовлетворить меня, лейтенант, — Лигаталис приложился к банке вместо того, чтобы выразить приличествующее преданному слуге Трона недовольство ее настроем. — Но необходимость не пропустить орков за Гряду Отчаяния не подвергается сомнению. Сколько бы их ни было, маркийцам в Силексифере и так тяжко. Этот рубеж уступать нельзя. И я знаю, что вы делаете все, что можете, чтобы своими силами удержать его, Сола. — Есть такое, сэр, — согласилась она. Холодное пиво омывало горло, но мерзкий осадок никак не исчезал. — Давайте выпьем за успех обеих миссий, — предложил он миролюбиво. — Моей и вашей. Арахна встретилась с ним взглядом. Несомненно, он не собирается допустить даже маленькой возможности, что Тысячеликий жив. Если он не получит доказательств смерти колдуна — любых доказательств — он лично перебьет всех Пауков до последнего. Ну, если сможет. Сола попыталась представить подобный исход событий. Она видела выправку Лигаталиса, которую он при Пауках выдавал за прошлое в Силах Планетарной Обороны. Он вполне способен дать фору ее гвардейцам, быть может, он даже более вынослив, чем некоторые ее люди. В то время как они полжизни дрались с подобными себе противниками, кто знает, каких тварей видел Лигаталис. И с какими сражался. Но меньше всего ей хотелось бы увидеть картину, в которой инквизитор дерется с Пауками. И уж тем более ей не хотелось думать, какую она в этой истории должна взять на себя роль. Хорошо бы этот гребаный псайкер просто себя выдал. И она просто его бы подстрелила. — За победу, — кивнула она, приподнимая банку. Жестяной стук сопроводил скромный тост. Интересно, как много лейтенантов Имперской Гвардии распивали по баночке пива с представителями священной Инквизиции? Арахна усмехнулась про себя. Она всегда представляла себе инквизиторов могущественными снобами и уж точно никогда не видела их рядом с собой. Конечно, она нужна была ему не больше, чем плотнику нужен инструмент, чтобы сделать хороший стол. Он выбросит его, как только тот придет в негодность… Но пока у него нет молотка лучше, он будет бить ею. И раз уж такое дело, он играет с ней в распитие пива. Это почти смешно. С точки зрения порядочного слуги Империума, она преодолела путь от жалкого бандита с нижних уровней Некромунды до человека доверенного, надежного. До командира, от которого что-то зависит в целой кампании. Сола смотрела на это несколько иначе: ее свободу подперли со всех сторон. Иметь за спиной инквизитора еще хуже, чем пса-комиссара. Но ее отношение к происходящему вовсе не значило, что она может отказаться с ним пить.***
Ти сказал, что она обязана это увидеть. Что это — «нечто». Арахна подтянулась, забираясь в башню. На этот раз никакого сопровождения с ней не было. Наверху Пилот работал импровизированной шваброй, очищая от перьев и прочего мусора смотровую площадку. Сник, развалившись в кресле, пялился на запад. Арахна отлично представляла, как он порой, чтобы развлечься, поворачивается к Пилоту и попрекает его за медленную и некачественную чистку. И грозится скинуть с башни. Когда появилась Сола, он почти лениво поднялся, чтобы отдать честь. Из открытой двери выглянул Ти — очевидно, услышал, что Пилот прекратил стучать шваброй. — Пойдемте, мэм, — нетерпеливо сказал он. Бой в крепости оставил на нем несколько багровых шрамов. При бомбежке, скорее всего, досталось. Из-под помятого шлема выбивался бинт. — Ну, — Сола подошла к двери, — что тут у нас? За дверью была крутая железная лестница вниз. После сражения люминатор у Ти больше не работал, поэтому Сола включила свой. Два пролета — и они оказались на небольшом балкончике. Под ним вниз, вдоль каменной стены, ползла узкая лестница — а во всю высоту башни поднимался откуда-то из темноты огромный механизм, облепленный многочисленными трубами и огромными шестернями. Он уходил далеко вверх — Сола помнила этот сужающийся шпиль башни по гололитической карте в кабинете Хо. Свет пробежался по высокому блестящему цилиндру. Выгравированные — или отлитые? — надписи Сола прочитать не могла, но они, несомненно, были священными литаниями. Внизу в ответ заметалось световое пятно. — Это здоровенная пушка, лейтенант! — крикнул Кислый снизу. Его голос разносился эхом по всей башне. — Просто гигантская пушка! — Кости Императора, — пробормотала Сола. — Она работает, Ти? Эта штуковина может стрелять? — Мы никогда ее не запустим, — покачал головой технопровидец. На его лице сожаление смешивалось с благоговением. — Я не представляю, какие это должны быть обряды. Даже одни наши попытки осквернят дух машины, мэм. Оживить ее может только техножрец высокого ранга. С методичным скрипом вверх полз подъемник. Что-то им все-таки удалось запустить. — Так на кой фраг ты меня позвал? — Сола не могла не признаться себе, что ей было тяжело оторвать взгляд от творения Механикус. Эти непонятные ей трубы и провода, эти механические элементы, выполняющие функции, которые Сола не может даже представить. Огромная махина заставляла сердце биться чаще, даже когда была мертва. — Мне не нужна пушка, которая не стреляет. — Мэм, — почти обиженно ответил Ти, — это же… Это необычайно мощное оружие! — Когда оно сможет убивать орков, оно будет чем-то заслуживающим внимания. А пока это бесполезный кусок металла. Кислый поравнялся с ними, перескочил через зияющую черноту и оказался рядом. — Механизм уходит вниз. Думаю, заряды подаются там, потом автоматически поднимаются наверх. Это, наверное, происходит в одном из помещений, которое мы не смогли распечатать. Я облазил его сверху донизу. Кажется, ствол можно опустить и направить в любую сторону. Мы могли бы вести такой обстрел, что от ксеносов пепла не осталось бы! «Саламандра», уехавшая на разведку, еще не вернулась. Докладов тоже не поступало. Однако сведения могли прийти в любой момент, и не факт, что они окажутся приятными. Орков всегда больше, чем ожидаешь. В подтверждение ее представлений, недавно Моратио Мортис расстреляла несколько орочьих машин, мелькнувших с востока. Их появление вряд ли было как-то связано с планами на крепость зеленокожих, которые наседали с противоположной стороны, но то, что орки по-прежнему спокойно мотаются по пустошам внутри кольца Гряды Отчаяния, говорило о том, насколько комфортно они себя здесь чувствуют. И они готовы грабить, что попадется. — Но вы не заставите его работать? — сморщилась Сола. — Нет, мэм. — Тогда забудьте о нем, — она развернулась. — Мне неоткуда достать вам отряд техножрецов. — Свяжитесь с Силексифером, мэм! — в голосе Ти прозвучала мольба. Кажется, ему очень хотелось выстрелить из найденной пушки. — Пусть пришлют кого-нибудь! — Силексифер молчит уже сутки, — огрызнулась Сола. — Никого они не пришлют. Возвращаемся в крепость. — Есть, мэм, — неохотно проворчал Ти. Ее отношение к находке, кажется, его оскорбило. Но Соле только не хватало думать о тонкой душевной организации бандитов под ее командованием.