Center of Attention

Небо было исполосано светло-песочными просветами в облаках, но солнце било в глаза мягко и лениво, облачая сухую землю вокруг в золотистый ковер. Тишина была по-настоящему завораживающей, несмотря на октябрьскую пелену тумана внизу, у речки. Да и речка ли то была? Так, полоска чистой воды среди хрустящих листьев под ногами, но для городского Луи она стала завершающим штрихом в его потери сознания. День красил его лицо теплым светом, а сам парень просто стоял, как вкопанный, пока чуть заметный ветер трогал и трепал его волосы, а легкие наполнялись запахом костра и всевозможных трав. Он никогда не был в таких местах, и теперь бугры с сухой грязно-зеленой травой и проглядывающей в ней темно-бордовой от дыма пижмой казались Томлинсону чудом. Вся жизнь перевернулась и стала какой-то ненужной, задавая вопрос: "А там ли ты был все это время?" Луи медленно начал спускаться вниз по бугру, то и дело оглядываясь по сторонам - он просто не мог поверить, что все это возможно и настолько близко. Наверняка за рассохшимся абрикосовым деревом поджидает добрый волшебник, который оставит голубоглазого здесь навечно - среди холмов и трав, где видно всю округу на километры, когда поднимаешься к небу; и тепло, словно в самом родном сердцу краю, когда спускаешься к камням, в низину. И Томмо, закрыв на мгновенье от блаженства глаза, идет дальше к черному кусту с матовыми голубыми ягодами. - Любишь тёрен? Луи оборачивается на голос, но никого не видит. Пару раз растерянно хлопнув ресницами, он отворачивается, уж было думая, что высота кружит ему голову. Вдруг слышится тихий и приятный смех из-за косого заборчика поодаль. Наконец, оттуда выходит молодой паренек, держа в одной руке палку, упирающуюся в землю, а в другой - горсть синих ягод. Не дожидаясь от Томлинсона ответа, он кидает плоды целой кучей в рот и, чавкая, смеется: - Я тоже люблю! Томмо рассматривает юношу. Его глаза, в цвет здешней травы, горят интересом, а худое тельце прикрыто легкой светлой одеждой, напоминающей балахон. - Я Луи, - отвечает Луи. - Ты не отсюда, да? - осматривает его мальчик, предварительно выплюнув кучу косточек. Кажется, открывать свое имя он не спешит. - Я сразу понял, уж очень ты тепло одет. Томмо ежится от подувшего ветра, хоть тот вовсе и не холодный. Облака закрывают небесные просветы, а вместе с ними и солнце, погружая мальчиков в привычную синеву поздней осени. - Что ты здесь делаешь? - спрашивает Томлинсон у юноши, глядя, как у того чуть трепещут на ветру шоколадные волосы, завитые в неаккуратные кудри. Таким близким кажется этот парень на фоне терриконов в самой дали! - Я пасу коз, - отвечает он и показывает рукой на заборчик, из-за которого вышел. Сначала оттуда, минуя сухие доски, показывается белый хвостик, затем - задние худые ножки, живот, передние худые ножки и, наконец, уже вся козочка целиком подходит к мальчикам, скребя копытцами по камням. Томмо смеется. - Ух ты! - восторженно говорит он, протягивая руки к загривку белой красавицы, - Какая малышка! У тебя много их? Парень смеется тоже. Он рассказывает Луи про своих коз, называя всех ласково и по именам. Зеленоглазый часто гуляет здесь и видит много народу, что решили подивиться такими местами, но такого, как Томмо, он замечает первый раз. Юноша спрашивает, откуда приехал шатен, и протягивает ему новую горсть тёрна из маленькой пастушьей сумочки на худых бедрах. - Я приехал к бабушке с севера, - чавкает Томлинсон, чувствуя, как во рту начинает довольно сильно вязать. - Вышел погулять, а тут козы.. И ты! Ребята смеются, и пастушок предлагает Луи проводить его до самого замечательного места во всей округе - королевского бугра. Томмо слушает с замиранием сердца, и соглашается подождать, пока кудрявый отведет коз домой, чтобы отправиться с новым знакомым в путь. Голубоглазый Томлинсон смотрит в небо, на котором вновь решило воссиять солнце, и надеется, что дома его не будут ждать слишком рано. - Пошли! - командует паренек, появляясь возле Луи снова. На его плечах помимо рубашки теперь красуется теплый тулуп, видимо, совсем новый, и зеленоглазый крутится вокруг себя, хвастаясь теплой одеждой. Он говорит, что тулуп ему сшила мама - главная портниха в их деревушке, и мальчик очень гордится ею. Томмо кивает и немного завидует, ведь у него есть тысяча и одна теплая куртка, но мехового тулупа не было никогда. - Пойдем, расскажешь мне о себе, - пастух касается озябшей руки Томлинсона, утягивая шатена за собой вдоль их бугра и покосившихся заборов. Луи нравится этот парень, уж очень он подходит этой тихой и гармоничной местности. Мальчики идут долго. На протоптанной тропинке, где видны следы копыт, встречаются огромные глыбы камней в тон пляжному песку, и цветы в их расщелинах сверкают еще не высохшей росой на солнце. Томмо часто запинается о камушки, вынужденно прерывая свой рассказ о семье, доме, школе и прочем. Иногда ему начинает казаться, что кудряшка, так легко и быстро идущий впереди, и вовсе его не слушает. Но зеленоглазый обязательно спросит что-нибудь ну уж совсем абсурдное, заставляя Томмо смеяться, вечно удивляясь, насколько слабым кажется его голос среди возвышенностей и высокой травы. Ну как можно подумать, что автоматы с кофе - это ружья, стреляющие пакетиками "кофе 3 в 1"? Юноша очень мил в своей простоте, и Луи с удовольствием слушает его хриплые возгласы. Наконец, протоптанная вверх тропинка заканчивается у рассохшихся деревьев с прилаженной к ним дощатой скамейкой. Здесь пару лет назад был родник, а теперь между камней, покрытых зеленым мхом, нет ни капельки. Зеленоглазый очень жалеет об этом, но велит продолжать путь дальше, на самый верх. Томлинсон старается не смотреть вниз, туда, где на склонах стучат голыми ветками кусты и деревца. Подниматься по бугру сложно и долго, поэтому мальчики изредка останавливаются, когда пастушок показывает Луи какую-нибудь последнюю и удивительную фиалку среди травы, а тот восхищается, примечая, какими крошечными выглядят цветы в большой ладошке парня. И все же, склон кончается, и юноши выходят на скудную деревьями полянку, где виднеются лишь небольшие овраги с кустиками красных ягод. Кудрявый не говорит их названия, наверное, плоды ядовиты. - Пошли к краю, - командует мальчик и снова берет в свою руку ладошку Томмо. Они пересекают несколько ямок, двигаясь в противоположную от старого родника сторону. Там стоит одинокое абрикосовое дерево, уже голое от небольших морозов. Наверху очень ветрено, но Луи это абсолютно не волнует, когда пастушок медленно подводит его к обрыву. Бесконечность. Томлинсон щурится от теплого солнца, прячет руки в карманы, лаская взглядом далекую линию горизонта. Сейчас они выше. Там туман и бесчисленное количество терриконов, бугров, коричнево-зеленых, с выступающими на них слоями каменистых пород. В низине - их деревня, речка, поодаль - железная дорога, и все кажется чинным и светлым в крепости осеннего полуденного солнца. Томмо выдыхает, окидывая взором ту извилистую тропинку среди камней, по которой пришли сюда мальчики. Свобода наполняет его легкие. - Обалдеть, - не слишком литературно протягивает шатен, глядя в теплый воздух перед собой. Он возвращается мыслями сюда, на "королевский бугор", поворачиваясь к парню, что все это время неотрывно смотрел на него. Они восхищались совершенно разными чудесами. - Как здесь вообще можно обычно жить? - Можно, - улыбается юноша, и небольшая тень ложится на выступившую на щеке ямочку. Голубые и зеленые глаза встречаются, и Томлинсона пробирает сладкая дрожь, - я хочу поздравить тебя с приездом, закрой глаза. Луи замирает, погружаясь в таинственную темноту, оставляя лишь чувства холодной коже, на которой гуляет мурашками ветер. Шатен ощущает теплое прикосновение губ к своей щеке, и это длится всего секунду из целой вечности. Затем его ладони чувствуют что-то нежное - мальчик сжимает их в своих руках, вкладывая в озябшие пальчики какое-то растение. Тишина, и Томмо открывает глаза. В его ладошках лежит пунцовый клевер, самый крупный и красивый, что только видел парень в своей жизни. Он переводит взгляд на кудряшку, который, кажется, стал на целую секунду из бесконечности счастливее. - Меня зовут Гарри, - широко улыбается он снова, - приходи сегодня вечером ко мне, мы с мамой разожжем костер и будем готовить ужин на огне! Луи самозабвенно кивает, а затем тянется к волосам мальчика, тонко вплетая в кудряшки стебелек клевера. Ему очень идут цветы, нужно бы сделать целый венок. Гарри радостно соглашается. И снова - рука в руке, ребята спускаются вниз, иногда чуть не падая из-за пестрых от трав камней. Томмо глубоко вдыхает сладкий запах, вглядываясь в дымку у низких лесов за терриконами. Пусть он здесь всего на неделю, но уже знает точно - это надолго. Голубоглазый вдохновленно согласен провести вечность с юным Гарри.