Двенадцать месяцев года.

В саду в гостинице росло множество цветов, а многочисленные деревянные беседки, увитые плющом, предлагали миллиард мест, где можно просто посидеть в тишине и почитать или подумать о своём. Вечером на деревьях зажигали гирлянды, и сад превращался и вовсе в волшебное место, хотя, как проверил Джон, читать в этом освещении было уже сложно. Поэтому ему нравилось просто сидеть в беседке в самом краю сада и смотреть на огоньки, представляя, какая именно музыка подошла бы под ритм их мигания, если они мигали – или на какого человека похожи эти сочетания цветов. Например, платан походил на Лестрейда, хотя Джон не мог бы внятно объяснить, почему. Город был небольшим и очень спокойным. Джону нравилось покупать булочку с корицей и кофе – и гулять по городу спокойно и неторопливо, всматриваясь в дома, представляя, что за люди там живут. Он хотел отдохнуть от общения, но вместо этого незаметно оброс знакомыми, которые радостно его приветствовали и спрашивали, что нового, будто он жил здесь уже лет сто, а не четыре дня, и скоро Джону стало казаться, что так оно и есть. Он даже успел познакомиться почти с каждым человеком, остановившимся в этой гостинице. Семейная пара уже звала его покататься на велосипедах (они очень расстроились, когда Джон отказался), с одним старичком они с утра привыкли завтракать («Вот что я вам скажу, молодой человек, раньше солонки были совершенно другими, а уж перец был такой, что мой дед мог чихнуть так, что дом разваливался»), а одна милая пожилая женщина ходила с ним каждый день кормить чаек. Казалось, Джон узнал уже каждого человека в городе, как однажды вечером он увидел очень красивую рыжеволосую девушку в длинном мягком коричневом платье, застывшую на пороге полюбившейся ему беседки. - Извините… - сказала она тихо и мелодично. – Я не думала, что здесь кто-то есть. Она была похожа на неуклюжую принцессу со слегка большеватым носом и нежным взглядом ярко-голубых глаз. - Ничего страшного, здесь три скамейки – если вы не против компании, то можете выбирать любую, - улыбнулся Джон. Девушка улыбнулась ему в ответ и села слева от него. – О, а для чтения здесь поздновато, - заметил он, увидев, что она достаёт из сумочки книгу. - Вы уже проверили? – девушка с сожалением положила книгу обратно. – Ну, что ж поделать… Может быть, просто поговорим? Откуда вы, незнакомец в укромной беседке в сияющем волшебном саду? - Из великого города Лондона, прекрасная леди, зовут меня Джон Уотсон, по профессии я врач. - О, - девушка прищурилась. – Странно, меня недавно хотели познако… О, - она аж подскочила на месте. – Теперь понятно, почему Майк так рекомендовал мне именно это место! - Майк? – непонимающе переспросил Джон. - Майк Стэнфорд, - вздохнула девушка и протянула ему руку. – Меня зовут Мэри Морстен, и несколько недель назад Майк хотел познакомить меня с одним замечательным доктором Уотсоном, но так получилось, что знакомство не состоялось. Очень приятно, Джон. - Да, это было очень… продуманно с его стороны, - осторожно проглотил множество пришедших ему на ум слов Джон, отметив, что Майк оказался прав: девушка и правда могла бы ему очень, очень понравиться. Они проболтали едва ли не до самого утра, а на следующий день как-то незаметно прибились друг к другу, как две пустые лодки у берега, и дальше уже везде ходили вместе. Все в гостинице, кофейне, книжном магазине и той чудесной забегаловке у пляжа начали называть их сладкой парочкой, и Джон и Мэри только смеялись на это, как смеются хорошие друзья над шуткой об их любовной связи. С Мэри было легко. Они были так похожи друг на друга своей любовью к земному миру, хозяйственностью, нежностью и тягой к спокойной жизни, они любили одних и тех же животных, они любили одни и те же книги, одни и те же сериалы (хотя разных персонажей), и зачастую у Джона создавалось ощущение, что он встретил свою потерянную сестру-близнеца или друга детства, настолько близки они стали с Мэри за такой короткий срок. - То есть, сегодня мы идём за тем прекрасным кофе в последний раз, а потом посидим и почитаем, а потом… - Да, да, доктор Уотсон, ты третий раз это всё перечисляешь, - улыбнулась Мэри, закладывая продукты в корзинку для пикника. – Тебя что-то беспокоит? - Мне жаль будет уезжать, - признал Джон. – Здесь так… Хорошо. И ещё сегодня с утра он в первый раз за весь этот двухнедельный отдых понял, что он практически не вспоминал о своей жизни в Лондоне, настолько сильно отключился от всего этого. И что фактически они вели себя с Мэри, как давно женатая пара. И они любят одинаковые вещи, и они так подходят друг другу, и, если задуматься, Мэри совершенно в его вкусе, очень красивая, в меру хрупкая девушка с огромными голубыми глазами… Замечательная хозяйка в доме. Джон даже видел дом, который они могли бы построить вместе – разве не этот дом он представлял себе сотни раз едва ли не с самого детства, когда слышал ругань матери с Гарри, и думал: «У меня всё будет не так?» Разве не такой он представлял свою жену? Они идеальная пара, это правда, и почему всё это время он не обращал внимание на совершенно явные признаки того, что он не просто нравится Мэри – она влюблена в него, и очень нелепо это скрывает. И ведь он мог бы даже предложить ей переспать вместе всего один раз, и она бы согласилась, но… Но он не хотел этого. Он просто не хотел. Появись Мэри в его жизни всего годом раньше, и он бы уже делал ей предложение руки и сердца, совершенно уверенный, что поступает верно. А теперь перед ним была девушка его мечты, и он смотрел на неё, как на младшую сестрёнку, потому что он любил другого человека. Ужасного, дурного, педантичного, занудного, слегка сумасшедшего, иногда жутковатого, совершенно ему не подходящего другого человека, с которым ему будет очень, очень сложно. - Слушай, Джон… - Мэри отложила корзинку и вздохнула. Она явно волновалась. – Я понимаю, что ты с кем-то встречаешься, но я хотела сказать, что ты мне очень нравишься, и, если что, я была бы рада… Шерлок лежал на кровати у себя в комнате и что-то с серьёзным видом строчил в ноутбук. Он выглядел ошеломительно красивым в этой белой рубашке и обычных тёмных штанах, и Джону пришлось немного помолчать в дверях, чтобы голос его не сорвался. - Привет. - А, Джон, - сказал Шерлок, мельком взглянув на него. – Значит, ты сегодня вернулся, я и забыл, что сегодня. В холодильнике стоял пакет молока, датированный сегодняшним днём, той марки, которую любил Джон, но не той, которую пыталась заставить его полюбить миссис Хадсон, в чайнике был заварен свежий чай, с дивана спешно убраны последствия эксперимента с какой-то остро пахнущей кислотой, а Шерлок совершенно явно волновался. Это было почти не заметно, но Джон знал его даже слишком хорошо. «Я люблю тебя», - подумал Джон, но ничего не сказал, прошёл и сел на кровать. - Ну… - приподнял брови Шерлок. – Как отпуск? -Познакомился с одной очаровательной девушкой, - сказал Джон просто. – Кормил чаек. Читал. - Когда ваша свадьба? – спросил Шерлок. - В Великобритании ещё не узаконены браки с птицами, - приподнял брови Джон. – Хотя та из них, что с длинным клювом, была очень даже ничего. - Брось, Джон. Девушка. Джон помолчал, думая, как бы это объяснить. Как объяснить, что он понял в тот момент, когда нашёл идеально подходящую себе девушку, что ему не хочется идеального совпадения. Ему хочется Шерлока Холмса. Любого – дурного, ссорящегося, обзывающего его на все лады и спокойно и понимающе глядящего ему в глаза. «Я люблю тебя, - подумал он. – Вот самое простое объяснение. Я люблю тебя». - Ты знаешь, она совершенно не умеет хранить части мёртвых тел в холодильниках, - подумав, сказал Джон. – Я бы, конечно, взял её в жёны, но оказалось, что я слишком привык к этим пальцам, и головам, и ушам, и ступням в холодильнике, так что нам с ней пришлось остаться друзьями. Шерлок усмехнулся, не отрывая взгляд от ноутбука. - Да, хранение их в холодильнике – это сложная наука, которая требует многих лет обучения. Так что я одобряю твоё решение. - Ещё бы ты не одобрял, - хмыкнул Джон. – Ну что, мне ужасно не хочется готовить, поэтому, может, мы… В дверь позвонили. - Это, наверное, обед из китайского ресторана, - сказал Шерлок, вскакивая. – Ты ведь это хотел предложить? Просто не думаю, что ты куда-нибудь хотел бы тащиться после поездки, и… «Я люблю тебя». Джон, сглатывая желание сказать эти слова, перешёл в гостиную и включил телевизор. Шерлок поставил на столик два пакета с едой и сел рядом. - Ну… А у тебя что случилось интересного? – спросил Джон, с трудом справившись с эмоциями. - Ничего особенного, - ответил Шерлок. – Всё нормально. «Понятно, - подумал Джон. – Узнаю из криминальной хроники». С Мэри было легко говорить и молчать на любые темы, а сейчас Джон просто не знал, что сказать. Они молча ели и смотрели передачу про морские глубины, и это молчание было бы совершенно неловким, если бы оба не делали вид, что увлечены видом какого-то фиолетового кальмара. И всё-таки Джон был сейчас гораздо больше собой, чем тогда, с Мэри. И он был куда как более счастлив сейчас, чем тогда, и не понимал, как до этого не осознавал этой простой вещи. - Принести тебе чай? – спросил Шерлок, глядя на стайки рыб. «Я люблю тебя». - Да я сам, не так уж я и устал, сиди, я тебе тоже сейчас принесу, с молоком, - улыбнулся Джон, и Шерлок на это что-то пробормотал себе под нос. – Что? Шерлок поднял на него глаза, и они просто смотрели друг на друга, и Джон вдруг понял, что тот пробормотал себе под нос – то же самое, что Джон так отчаянно старался не сказать всё это время. Джон сел обратно и, глядя прямо в глаза Шерлоку, провёл рукой по его щеке и нежно улыбнулся. Шерлок неуверенно улыбнулся в ответ. «Видишь, какие мы идиоты, даже не смогли сказать это вслух». «Ничего». - Знаешь, я, пожалуй, передумал насчёт чая, - задумчиво и весело сказал Джон. – И задумался в направлении кровати одного очень странного типа, который не помнит о том, что я приезжаю, но зачем-то заказывает обед на двоих. Шерлок усмехнулся и поцеловал его. - Жарко, - с отвращением сказал Шерлок. – Скучно. Джон вздохнул. Если бы дело было стоящим внимания, Шерлок бы разом перестал жаловаться на жару, скуку, муху в лифте, пыль, глупость Джона, ещё большую глупость полиции, «даже-не-думай-целовать-меня-в-лифте-и-так-жарко», невкусный кофе, долгую поездку – и что только не. А так они стояли на крыше здания, и Шерлок смотрел на труп, и Шерлоку было скучно. Что означало, что дело он уже раскрыл, и оно больше не представляло для него интереса… - Джон! – воскликнули из толпы людей, которые стояли у маленького ресторанчика на крыше здания – всех их временно задержали там для выяснения обстоятельств дела. - Мэри, - обрадовался Джон. Она была очень хорошенькая в этом бело-зелёном сарафане, а её огненные волосы казались на солнце совершенно мандариновыми. – Привет. - Так печально, - вздохнула она. – Я часто видела здесь этого молодого человека, он был таким славным. - Да, встреча у нас получилась какая-то не слишком радостная, - кивнул Джон. – А, Мэри, это Шерлок. Шерлок, мы с Мэри отдыхали вместе на отпуске. - Шерлок, - улыбнулась Мэри. – Очень приятно. - Здравствуйте, - сказал Шерлок отстранённо. - Мы с ним встречаемся, - спокойно добавил Джон. Шерлок вздрогнул. - О, так это вы тот таинственный человек, из-за которого Джон вздыхал каждый раз, когда видел, как я кладу в кофе сахар? – Мэри рассмеялась, глядя на вытянувшееся лицо Джона. – Он, конечно, этого сам не понимал, но он очень по вам скучал там. Вы счастливый человек, Шерлок, и я ужасно вам завидую. - Не стоит, - кивнул Шерлок раньше, чем Джон успел вмешаться и что-то сказать. – Вы тоже найдёте человека, которого будете любить – и который будет любить вас. - Да, - улыбнулась Мэри. – Каждому свой единственный. - Ну, как-то так, да… - Шерлок оглянулся. – Здесь ужасная жара. Инспектор! Его убила его сестра, он отказался одолжить ей денег. Пойдём, - бросил он Джону. Вниз они ехали молча, только громко жужжала по всему лифту одинокая муха. - Ты говорил это не для того, чтобы сказать сентимен… Хотя, что я говорю, конечно же нет, ты бы не стал говорить хотя бы что-то для кого-то, если бы не имел это в виду. - Именно, - лаконично ответил Шерлок. Он всё ещё был раздражён. - Хорошо, - кивнул Джон и замолчал. Дома Шерлок посидел немного на диване, потом схватил ноутбук и куда-то уехал, а Джон дочитал какой-то сопливый любовный роман и пошёл спать. Он знал, что когда Шерлок раздражён, ему и правда лучше заняться делом и не докучать вопросами. «Так и живём, - почему-то подумал он, глядя в стенку, потом покачал головой и пробормотал уже вслух. – Так и живём». Среди ночи он проснулся от того, что Шерлок, тёплый после душа, капая водой с волос, отпихивал его к стенке, что-то ворча себе под нос. Джон в полусне протянул руки, притянул его к себе и машинально поцеловал. Шерлок замер. - Я люблю тебя, - сказал он тихо и испуганно. - И я тебя люблю, - не задумываясь, ответил Джон заплетающимся спросонья языком. И они посмотрели друг на друга.