In Wasser, Erde und Luft

Светловолосая девушка в белом платье, закутавшись в накидку, сидела на горном уступе, стараясь, чтобы её не было видно в зарослях вереска. Её руки, сжимавшие накидку, дрожали. – Доннер! Фро! – в отчаянии позвала она, уже не в первый раз. Никто не откликнулся. Вдалеке что-то погромыхивало. Фрейя попыталась убедить себя, что это гроза в долине, а не шаги великанов. – В-видишь, даже молнии искрят, – прошептала она себе и тут же подпрыгнула от неожиданности. Потому что прямо перед ней действительно рассыпался сноп рыжих и золотых искорок. Девушка ещё не успела толком испугаться, а искорки уже сменились огромными языками пламени, в центре которых выросла мужская фигура. – Логе! – с облегчением воскликнула Фрейя. – Наконец-то! Но тебе обязательно появляться таким образом? – По-другому не умею, – отмахнулся Логе, взмахнув длинным рыжим рукавом. – Фрейя, мне не удалось найти ничего, что могло бы стать выкупом за тебя. – Что?.. – Фрейя побелела. Она была уверена, что кто-кто, а ловкач Логе сумеет её спасти. – Единственное в мире, что может оказаться для великанов ценнее твоей красоты – волшебное золото в глубине Рейна, охраняемое русалками. Но его может похитить только тот, кто навеки отречётся от любви. А этого, – усмехнулся Логе, – пока никто не сделал. Фрейя больше не могла сдержаться. Она уронила голову на руки и разревелась, как малое дитя. – Ну что, не всё так плохо, – утешил её Логе. – Говорят, еда, по крайней мере, у великанов вкусная. Она горько посмотрела на него сквозь слёзы. – Твои шутки… – с упрёком пробормотала она. Логе ничтоже сумняшеся продолжал: – Есть, правда, один способ спасти тебя от великанов. Но ты не согласишься, так что я об этом даже не говорю. – Логе!.. – Что? – Ты же знаешь, я сейчас согласна почти на всё, лишь бы не уйти с этими чудищами! – воскликнула девушка. – Учитывая, что только я из всех альвов умею хорошо скрываться и всегда загораживаюсь языками огня, я бы мог спрятать за ними и тебя, – заявил он… So weit Leben und Weben, In Wasser, Erd' und Luft, viel frug' ich, forschte bei allen, wo Kraft nur sich rührt, und Keime sich regen: was wohl dem Manne mächt'ger dünk', als Weibes Wonne und Wert? Где жизнь веет и реет, — в воде, в лесу, в горах, — там слушал, там вопрошал я цветение сил и трепет дыханий: что же мужей влечет сильней, чем ласки нежные жен? – Она исчезла, – прямо глядя на великанов, сказал Фро. – Нынче утром. Поищите, может, найдёте. Нашей вины в этом нет. – Не верю! – рявкнул Фафнер. – Сами её спрятали, не хотели расставаться с яблоками волшебными. Неизвестно, чем бы всё кончилось, но в кои-то веки Фафнера осадил его понурившийся брат: – Видишь, как он подавлен? По-настоящему горюет, сразу видно. Он сестру любил. – Дурак он, и ты вместе с ним. Это означало, что Фафнер признал правоту брата. – Мы найдём её! – твёрдо сказал Фазольт. – Пошли скорей, её кто-то, должно быть, похитил! – Сам иди, – отрезал Фафнер. – Я тебе не помощник. Фазольт пожал плечами, перехватил удобнее копьё и зашагал прочь. Его брат закатил глаза и побрёл в другом направлении. Фро и вправду горевал, словно похоронил любимую сестричку. Ему хотелось выдать Фрейю замуж за достойного – Бальдура, или Ода, или Ньёрда. А не отдавать её прохвосту вроде Логе. Это было почти так же гадко, как позволить великанам забрать её. Doch so weit Leben und Weben, verlacht nur ward meine fragende List: in Wasser, Erd' und Luft, lassen will nichts von Lieb' und Weib. Но где жизнь веет и реет, — осмеян был мой лукавый вопрос: в воде, в лесу, в горах радости нет сильней любви! Логе сам никогда не отрицал того, что прелесть Фрейи не оставила его равнодушным. Но он, в отличие от всех прочих, в жизни бы не стал бродить рядом с её садом, заводить глаза к небу и делать все прочие нелепости, которыми отличались другие воздыхатели красавицы. И уж тем более он не стал бы ныть, что редко видится с любимой. Ещё чего! Логе гордился тем, что он вечно носится по свету и не сидит на одном месте. Однако он не был бы Логе, если бы не разглядел представившейся возможности. Ради вечной юности альвы были готовы на всё. Даже отдать Фрейю ему в жёны. Всё, что от него требовалось – несколько раз в день приносить её к волшебным яблоням, чтобы деревья без присмотра не засохли, чтобы яблоки благополучно поспели. Однажды вечером они оба как раз пришли в сад Фрейи. Фрейя медленно, аккуратно поправляла ветки яблонь. Логе нетерпеливо ходил взад-вперёд. – И как у тебя хватает сил столько времени хлопотать об одном деревце! – хмыкнул он. Фрейя, хотя и уже привыкла к вечному ехидству супруга, отвечать ему тем же пока не научилась. – Я всю жизнь так делала, – отозвалась она. – Тем более. Логе теребил свой плащ, сотканный из языков пламени, и Фрейя перепуганно сказала: – Не стой так близко, подожжёшь деревья! Он нарочито шагнул почти к самому стволу. Фрейя устало вздохнула. Иногда ей казалось, что ей уже всё по плечу, но некоторые шутки мужа она до сих пор воспринимала с трудом. Впрочем, он спас её от великанов – что правда, то правда. Фафнер, говорят, не сильно огорчался и теперь собирался украсть колдовское золото Рейна. Фазольт долго искал по всему свету похищенную Фрейю, пока она сама же над ним не сжалилась и не попросила Логе рассказать великану всю правду. После этого тот жил отшельником где-то в Утгарде. Из нескольких зол всё-таки Логе был меньшим. Он хоть был из её народа. Сперва было особенно трудно: изнеженная, избалованная старшими Фрейя долго пугалась диких выходок супруга. Но со временем стало легче, даже жизнь интересной стала… Что-то зашипело. – Логе, не пеки мои яблоки. Логе со смехом растворился в вихре искр. Да уж куда интереснее.