"Мэйд ин Раша"-2: Сколько можно о магических школах?

Смешанная
PG-13
Заморожен
39
Пэйринг и персонажи:
Размер:
329 страниц, 46 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
39 Нравится Отзывы 9 В сборник Скачать

Глава первая. 21. Сара Змиулан

Настройки текста
Школу, уже не одно десятилетие бывшую основным (а если совсем уж честно, то ставшую уже практически единственным) проектом отца, Сара Яковлевна Змиулан посещала не слишком часто с тех самых пор, как сама окончила там обучение. Так уж совпали жизненные обстоятельства… Пусть это место было когда-то даже не вторым, а самым что ни есть первым ее домом, каждое возвращение в школьные стены будило не столько теплые ностальгические чувства, сколько зябкое ощущение безвозвратности прежней жизни и прежней себя. На теперешнюю жизнь-то жаловаться было бы лукавством, жизнь во многом стала значительно лучше, но вот вспоминать прежнюю себя было действительно неуютно. Не помогали делу и неожиданные новости о том, что теперь чародейская школа уже в буквальном смысле кишела призраками прошлого – хотя и не особенно удивляло, что отец уже успел и этих самых «призраков» нанять на работу!        Кроме того, Саре обычно было просто незачем приезжать сюда, не считая совсем уж дежурных визитов вежливости, чтобы проведать отца. Дочь Змиулана не испытывала на этот счет иллюзий и всегда осознавала, что ей не собираются передавать в даже отдаленной перспективе управление Школой, как никогда не собирались передать большее участие в других деловых начинаниях… большее участие, нежели стать женой наиболее перспективного отцовского преемника почти двадцать лет назад.        Хотя такой соблазн мог и возникнуть. Все-таки, если ее супруг Альберт оправдал все возложенные на него ожидания даже в несколько большей степени, причем не только в научных достижениях, но и сумев не только не растерять «наследие» в девяностые, когда наука переживала не лучшие свои времена, но и уверенно выстроить на их фундаменте собственные достижения, теперь уже возглавляя одну из не слишком разрекламированных, но при этом наиболее значимых фармакологических компаний в Европе. Пусть в научном мире – как магическом, так и нет – первоначально семья Змиулан открыла перед Альбертом многие двери, но именно благодаря ему в обновленном мире их семья продолжала жить не хуже, а то и лучше прежнего. Первоначально предполагалось, что он и сам будет принят в эту семью, вот только… со вторым преемником Якову Соломоновичу повезло несколько меньше. А Альберту совсем уж не повезло с младшим братом, предполагаемым в качестве следующего главы их собственного рода – тот, возможно, и не отличался такой же деловой хваткой, но в научном аспекте Яков Соломонович видел в нем даже больше перспектив, потому и предполагал, что именно Григорий, хоть и не скоро, станет его «наследником» в руководстве Школой. Григорий не оправдал ни тех, ни других ожиданий, крайне безответственно погибнув едва ли не на самой заре своей карьеры. А уж к его перспективам продолжить род – с такими-то абсурдно-романтическими взглядами на отношения – Сара и до того отнеслась бы весьма скептически, хотя обсуждать это с Альбертом никогда бы и не стала. Собственно говоря, Григорий не погиб бы вовсе, если бы не вбил себе в голову абсурдную мысль, будто истинность любви, взаимность чувств и возможность гармоничного союза можно – и якобы даже необходимо – получить одновременно, пусть и общеизвестно, что в реальном мире люди неизбежно выбирают из этого только одно, что уж для кого наиболее ценно. Или ухитряются совмещать – но ведь не в одном и том же человеке! И, может быть, с какой-нибудь девушкой попроще у него даже получилось бы, по крайней мере, жить с уверенностью, что иллюзия осуществилась – но когда это поиски пресловутой «истинной любви» приводили хоть кого-то к девушкам «попроще»? Не чаще, чем к таким же юношам, если… вспомнить.        Как бы то ни было, стать преемником Якова Соломоновича в Школе Григорий по причине глупой и безвременной кончины больше не мог, а никого более или хотя бы в той же степени подходящего Змиулан за почти двадцать лет все еще не нашел. Так что при желании Сара могла бы и тешить себя надеждой. Все-таки две трети соучредителей Школы были дамами – и отец им доверял.        Неужели единственная любимая дочь, которую он сам всю жизнь обучал и воспитывал – не заслуживала такого же доверия? Или как раз наследственность и воспитание должны были внушать опасения? Сара предоставила ему это решать, она всегда предоставляла отцу решать, еще в самом раннем детстве уяснив для себя, что послушание всегда помогает получить все самое лучшее. В этом единственном вопросе они с Миленой Премудрой, лучшей подругой детства и школьных лет, никогда не могли достичь взаимопонимания, отчего-то Милена полагала это унизительным, но в чем было искать проблему, если отец ни разу в жизни не ошибся в желаниях и потребностях дочери? Она сама, наверное, не понимала бы себя так же хорошо, как отец! Лучших нарядов, игрушек, подарков, сладостей и развлечений, что у нее были в детстве, и представить себе не получалось. Ну… Милена бы нашла, конечно. Не то, чтобы подруга не любила кукол и красивые платья – меньше своих бесчисленных книжек, но все-таки любила. Вот только если куклы и платья позволяли себе дарить мужчины, Милена вскипала не хуже котелка с зельем и принималась браниться «объективизацией», «гендерными предрассудками», «навязанными стереотипами» и прочими «оскорбительными проявлениями шовинистской дикости», которые маленькой Саре тогда казались очень страшными в своей недостижимости словами. Премудрые вообще употребляли много странных, не свойственных устной речи, слов, но только эти Милена выплевывала с яростью кипящих жгучих брызг. Не то, чтобы с возрастом многое не становилось понятным… вроде того, что Сарочка всю жизнь была маленькой принцессой, единственным, довольно поздним и безусловно любимым ребенком, а Милену в мире встречали два старших брата, изрядно приложивших руку к формированию мнения о мужчинах. Подруга называла развод матери и переезд в школу, где девочки и сблизились так сильно, счастливейшим событием на своей памяти, за семью признавала одну только мать, да и вообще уже в детстве решила, что ни отцу, ни братьям, ни вообще любым мужчинам в жизни по определению не место. Это понимали все… кроме Григория.        В определенный период взросления Саре казалось крайне несправедливым, что именно Милена при всем при этом выглядит в точности как принцесса из волшебной сказки. В отличие от нее самой, от настоящей принцессы, которую никакие наряды и украшения не могли заставить выглядеть и на четвертинку той красоты. Милена, кстати, тоже полагала это несправедливым – считала, что Саре с внешностью повезло гораздо больше. Как юной дочери Змиулана не помогали почувствовать себя хорошенькой даже самые роскошные наряды, так и младшая Премудрая тщетно искала спасения в мешковатых старомодных платьях до пола или мужской одежде не по размеру и декоративных очках с прямыми стеклами – все это не только не избавляло ее от внимания и восхищения, из-за которого Мила носа из библиотеки высовывать не желала, в школе все это еще и породило локальную местную моду, пока девочки там учились! Только сочувствие к тому, как ненавидела подруга все это внимание, и не дало Саре в те годы свихнуться от зависти. Даже попытки использования чар и гламура ничем не смогли помочь ни одной, ни другой…        Повезло, когда в девяностые годы в Россию пришла мода на почти болезненную худобу, очень сыгравшая в пользу уже выросшей Сары, а еще десять лет (и троих отпрысков) спустя из откровенно тощей ей удалось превратиться в просто худощавую, но то, что теперь почему-то все стали этому завидовать, как и тому, что большеглазая брюнетка в возрасте под сорок все еще выглядела чуть ли не на двадцать, обиды подростковых лет нескладным лупоглазым галчонком никуда не исчезли. Только вот Милены уже не было к тому времени в живых… да, в общем-то, не было сомнений и в том, что и в несоответствии новым веяниям моды та по прежнему оставалась бы красивее. Ее мать, тетя София, в глубоко пожилом возрасте оставалась одной из красивейших женщин, что Саре доводилось видеть, наверное, оставалась бы и до сих пор, если бы только потеря единственной дочери не состарила ее в считанные дни, будто иссушив до костей!        Что до мертвых, то ни не способны меняться вовсе. Пусть Сарочка далеко не сразу, приехав в Школу, решилась войти в библиотеку, сперва дежурно переговорив в новом кабинете с отцом и рассеянно потискав василиска Ваську, уже настроившегося на зимнюю спячку, но при появлении Сары со счастливым свистом и щелканьем рванувшегося из террариума на ручки. Словно бы специально оттягивала момент. Но и так без всякого труда догадывалась, какая встреча ей предстоит…        Мертвые не способны меняться. Как не способны по-настоящему научиться чему-то новому, что любую Премудрую и после смерти должно было сильнее всего задевать. Но мавка Милена все-таки пыталась, не только почти по-мальчишески обрезав свои вьющиеся удивительные, хоть и слегка потускневшие, волосы, но и все свое время – а в распоряжении любого умертвия времени было поистине сколько угодно – отдавая теперь освоению современных технологий. За бойким щелканьем по клавиатуре ее вполне ожидаемо и застала неуверенно замявшаяся на пороге Сара.        - Милена…        Приветствие петлями спуталось на языке от ехидной мыслишки, не глупо ли было бы желать «здравствовать» нежити.        - Это ты! – буквально вспорхнув над деревянным стулом, мавка скользнула навстречу. У края подметавшей пол серой шерстяной юбки клубился едва заметный туман, слух не уловил ни единого шага по деревянному покрытию, однако прохладные руки, в следующий момент крепко обнявшие Сару, были вполне себе материальны. – Ты…        - Хотя бы на недельку тоже вернусь в Школу. Тем более, папа, похоже, продолжает отрицать концепцию каникул и считает, что раз я во время обучения находилась здесь постоянно, то и моему сыну ни к чему прерывать занятия – вероятно, это единственная возможность с ними обоими повидаться. Не говоря уже о том, чтобы вдруг увидеть тебя… теперь…        - Словно бы я отличаюсь от того, что ты в любой момент могла увидеть в своих воспоминаниях!        Сара подняла руку повыше, в задумчивости касаясь коротко остриженных и растерявших солнечную золотику кудрей. Волосы были прохладными – то ли сами по себе, то ли слабо намокнув от тумана. Отличалась… Даже после смерти Милене явно очень хотелось не признавать никаких навязанных предрассудков: то, что в Школе еще не продвигались навязчивые протесты против дискриминационного отношения к нежити и нападки на закостенелых виталистов, это, наверное, только потому, что вторым местным представителем нежити был упырь Гриша, которого Милена и в прошлом-то не жаловала, а в бесконечно растянувшемся моменте смерти, возможно, и ненавидела.        Не похоже было, чтобы она злилась на саму Сару… Как ни странно.        - Ну а ты? Ты когда-нибудь вернешься в Школу… совсем? Ты что же, до сих пор живешь с этим Альбертом? Он и тогда-то был слишком старым, а теперь, наверное, совершенно невыразимо старый! Сколько у вас там лет прошло, уже десять? Твой отец получил внука, даже не одного, как я поняла – чего ради и дальше тебе терпеть это?        Со вздохом Сара взяла подругу за плечи и, мягко отстранив, заглянула в глаза. Теперь скорее серые, лишь с легкой дымкой прежнего зеленовато-голубого.        - Мне… ну, в общем-то, хорошо. С «этим» Альбертом.        Яков Змиулан никогда не ошибался в выборе подарков или нарядов, которые точно понравились бы дочери. И в выборе мужа для нее он, опять таки, не ошибся.        Милену приводил в бешенство сам факт того, что подобный выбор за кого угодно может делать отец, но Сара с детства знала, что может доверять этому выбору, и с тех пор ни разу в этом не разуверилась. Ей, в отличие от подруги, доводилось влюбляться, когда она была моложе, однако мужа своего с первой встречи могла изучить трезвым взглядом без всей этой пелены очарования и мутящего голову жара… И уж точно она не променяла бы его ни на одного из тех, кто вызывал те очарования и головокружения, заставлявшие совершать поступки, о которых так сожалеешь впоследствии!        - Это же ты вечно твердишь, что мужчины одинаковы – а если так, то чем же мой муж, в таком случае, хуже, чем кто-либо еще? Кроме того… зачем мне возвращаться в школу? Педагог из меня, судя по собственным детям, отнюдь не прирожденный. Да и в организации Школы ничего не смыслю.        - Если дядя Яша надеялся Барина, с его-то вопиющей некомпетентностью, обучить, то ты уж точно справлялась бы лучше. Он что, и теперь собирается его сделать заместителем? Это было так себе идеей, даже когда от Гриши ученики не шарахались!        - Не думаю, что хочу «справляться». Я же сказала, мне нравится жить так, как я сейчас живу. Уж прости. Мне тоже хотелось бы снова жить с тобой по соседству…        Если бы не это, Сара много лет назад не рассказала бы Григорию ничего лишнего и не стала бы невольной причиной случившейся трагедии. Но мысль о разлуке с подругой казалось такой дикой, такой… странной, жизнь их обеих должна была стремительно измениться в скором времени, и тогда очень хотелось верить – если Гриша может все же переубедить Милену, если они станут в будущем женами двух братьев, практически сестрами друг другу, то все немножечко останется как прежде. А Григорий был довольно обаятельным до превращения в упыря. И казался вполне неплохим…        - На форумах, которые я обнаружила, пишут, что это стокгольмский синдром – убеждать себя, будто счастлива в навязанной мужчинами жизни.        - Поскольку я живу, как мне нравится, сейчас мне пытаешься что-то навязать именно ты, а вовсе не мужчины. И вообще… поверить не могу, что Премудрая, получив доступ к информации со всего мира, тратит время на чтение каких-то форумов!        - Не стоит думать обо мне, как о прежнем человеке, нежить не принадлежит к магическим семьям. Время я свое растерять даже при желании не могла бы, а форумы эти я не то, чтобы читаю… хотя читаю тоже, но они не для этого.        - И для чего же?        - Для раздувания скандалов, разумеется. Мужланы, которым просто необходимо напомнить их место, сами приходят туда и пытаются спорить – просто невероятно удобная функция.        - Ты это сейчас серьезно?        Мавка звеняще рассмеялась.        - Серьезнее некуда. Здесь школа и я вроде как не могу, как в лесу, заводить путников в болота и чащобы, да и так себе это было занятие. Учеников всерьез не позапугиваешь. А существование нежити все еще зависит от чужого разума, так что можешь считать форумы в интернете инновационным способом цивилизованных умертвий в относительно гуманной форме заполучать в свое распоряжение чужие мозги-и-и-и-и! – снова потянувшись вперед, Милена пощекотала Сару скрюченными пальцами. – К тому же владельцы этими мозгами не особенно-то и пользуются, иначе большинства споров вовсе и не возникло изначально.        - Ты этого не делала бы, даже если бы… ну, не умерла? – с подозрением прищурившись, на всякий случай уточнила Сара.        - Ну, мне тогда нужно было спать. И было бы гораздо больше необходимых дел. И читать стоило бы, думаю, более выдающиеся проявления человеческой мысли, чем подобную писанину, чтобы самой не деградировать до их уровня, а сейчас времени хватает, чтобы не выбирать. Так что, как видно, даже в том, чтобы быть умертвием, можно найти если и не хорошие, то удобные стороны. Не так странно, как твое умение их находить в жизни с кошмарно старым мужем, которого дядя Яша тебе навязал. И который женился бы хоть на Люде Кощеевой, хоть на Сонечке Вий, если бы это помогло из управляющего стать наследником дяди Яши…        - Так получается, что это меня отец ему навязал? Полная гармония и взаимность. И уж прости, но искать плюсы в том, чтобы умереть, это гораздо более странно! Не понимаю… Григорий беспокоился за тебя и не хотел ничего плохого. Тебе серьезно показалось лучшей идеей бросаться под машину?        - Я не бросалась… машина просто взялась там непонятно откуда, а я, знаешь ли, не очень внимательно следила за дорогой, когда оказалась в лесу с совершенно неадекватным Барином наедине! Ничего плохого… ты представляешь себе что-нибудь еще хуже, чем желание на мне жениться? От настолько сумасшедшего колдуна ожидать можно каких угодно мерзостей! Все-таки традиция брака – не более чем символически завуалированное узакан…        - Милена!        Поистине, поездка оказалось путешествием в прошлое. Во времена, когда совсем еще юная Сарочка пыталась переубеждать подругу в чем-то, когда говорила, что если именно родителям Милены не повезло друг с другом, то это не стоит переносить на всех людей вообще… а в итоге услышала, что родителям Милены как раз повезло – как бы плохо все ни было, но после развода оба смогли зажить счастливо, а вот мать самой Сарочки Яков Соломонович со свету сжил. Просто потому что. Как-то Сара пыталась расспросить о действительно таинственной смерти своей матери, отчасти как раз из надежды прекратить эти невыносимо злящие нападки на отца, но ответом с подругой так впоследствии и не поделилась. Жену, Змиулан, разумеется, не изводил и не сживал, просто у него был шанс ее спасти… нет, не так, у него был шанс спасти либо жену, либо едва родившуюся Сарочку – и, если так рассуждать, сама дочь была виновата куда более Якова.        - Что? – мавка хлопнула ресницами.        - Ничего. Живи… или неживи, как хочешь. Я не корреспондент с этих твоих форумов, так что совершенно не хочу бесконечно спорить.        «А я и без того теперь буду бесконечно сожалеть, что пыталась думать «как лучше» для тебя, не сумев тебя понять до конца – справедливо, наверное, что и ты меня не умеешь»        - Я действительно пытаюсь тебя понять, на самом деле. Но прости… хотя для меня фактически получается, что распрощались в последний раз мы меньше суток назад, когда я думаю, сколько же лет прошло… Это странно.        - Я не та, что прежде…        - Не настолько, как можно было ожидать. Что еще случилось в твоей жизни? Раньше я не ошибалась… – узкая прохладная ладонь погладила Сару по слегка впалой щеке. – Что-то произошло?        Милене бы мало в чем понравилась жизнь, которую Сара вела все эти годы, возможно, ни в чем вовсе не понравилась. Были вещи, которые она не обсуждала ни с кем… может быть, как раз потому, что Милены больше не было рядом, может быть, теперь это можно было исправить, в конце концов, тут уж гарантированно – ни одной «живой душе».        - Чего только не происходило, – уклончиво ответила она. – за вечер не пересказать… Если ты не против, я зайду как-нибудь попозже, надо все-таки немного разобраться после дороги. Или ты сама…        - Я могу воплощаться только в этом корпусе, если только ты не возьмешь с собой корону из витрины в музее. Не считая места смерти, конечно. Честно, я бы предпочла, чтобы маленькая Лада оставила диадему у себя, а не возвращала… Но все-таки, лучше ты приходи сюда снова, когда отдохнешь. Учеников всю неделю не будет, так что в библиотеке не бывает посторонних.        Неужели так заметны оказались сомнения Сары в том, как много можно было бы рассказать? Не то, чтобы василиску Ваське требовалась компания, особенно когда зима с его точки зрения уже почти наступила, но все-таки, когда жилой корпус опустел, Яков Соломонович забрал террариум из рекреации в свой кабинет – и Сара планировала взять Ваську к себе. Когда она вернулась из библиотеки, отца в кабинете уже не оказалось, по словам секретаря Сони Вий все четверо директоров-соучредителей отсутствовали по своим делам. В этом не было ничего удивительного – время каникул, единственное свободное от постоянных бесконечных происшествий, без устали творимых самими учениками или, реже, с учениками просто случающихся, часто использовалось для разрешения всех накопившихся дел. Это Сара помнила еще по временам, когда они с Миленой, в отличие от остальных учеников, оставались в Школе и на каникулы тоже.        Чего ожидать уж никак не получалось, так это обнаружить в отцовском кабинете – самом закрытом и защищенном помещении Школы – постороннего. Пусть и не то, чтобы совсем незнакомца…        - Валентин? – сама едва услышав собственный голос, выдохнула Сара при виде высокого мужчины с золотисто-русыми волосами, нахальным образом занявшего кресло Якова Соломоновича за директорским столом и теперь с насмешливым любопытством рассматривающим ее поверх сцепленных перед лицом ладоней. – Ты… как?!        - Некоторые ученицы оказались так милы, что пригласили меня заглянуть… в том числе и через Купол. Он все-таки куда в большей степени рассчитан на то, чтобы люди без магии не увидели лишнего, а ученики не слишком разбегались, чем на то, чтобы действительно защищать школу. В чем дело? Ты не рада меня видеть, Сарочка? – искорки насмешки сменились наигранным огорчением.        - Предпочла бы не встречаться.        Призраки прошлого, захватившие во всех смыслах эту Школу, не ограничивались ни воспоминаниями, ни умертвиями… и не нужно было быть даже немного талантливым детективом, чтобы понять – этот маг явился как раз с подобным напоминанием.        - Твое заветное желание больше не актуально?        - Как желание – может быть. Но стремиться изменить мир… а тем более – прошлое, я точно больше не стану. Тогда мне невероятно повезло отделаться минимальными последствиями, когда весь план провалился, благодаря вмешательству отца… и не только его. Но с годами я поняла, что любые последствия провала не шли бы ни в какое сравнение с последствиями успеха. Если ты явился, чтобы выяснить, знаю ли я что-то о Книге Лютомира теперь…        - Я что, по-твоему, не мог заскочить просто сказать «привет»? Хотя… кое о чем по делу поговорить действительно стоит.        - Нет больше никаких «дел»! – отчеканила Сара. – Уже очень давно…        - Уже очень давно. Но – тогда, давно – твой отец ведь знает, какую роль во всей этой истории сыграла ты. Ты не могла ничего от него скрыть, не после того, как планы и надежды рухнули и все, к чему ты стала стремиться, это не потерять прежнюю комфортабельную жизнь маленькой принцессы, к которой привыкла. Поэтому и убедила себя тогда, что успех стал бы опаснее поражения.        Она повзрослела. Призраки прошлого не могли понять, как со временем меняются люди.        - Но как раз о книге я ничего и не собирался спрашивать. Вряд ли ты можешь рассказать больше ее создателя, – Валентин кротко улыбнулся. – Но раз уж твой отец так старательно позаботился о том, чтобы твое участие пятнадцать лет назад оказалось накрепко всеми забыто, может быть, он согласится оказать небольшую услугу… в обмен на то, чтобы совсем уж никто не вспоминал?        - Ты что, пробрался в Школу, чтобы нас шантажировать? Это нелепо…        - Почему сразу шантажировать? Предлагаю помочь друг другу в старых добрых традициях, только и всего! Премудрая планирует ввести в штат преподавателя инновационных магических технологий… давно пора встать в ногу со временем и не полагаться на одни лишь древние мудрости.        Не то, чтобы в древности люди и волшебные существа действительно были мудрее современных, хотя некоторые старые маги именно так и предполагали. Но с одним поспорить было нельзя – мудрости тех времен были уже проверены временем и сами собой отфильтровались, очистились от всего, что такой проверки не выдерживало – так что вполне разумным было доверять им больше, нежели новым изобретениям, еще неизвестно, способным ли опасно обернуться чем угодно или кануть в ничто. Это не значило, что в современности нельзя было найти ничего для себя полезного, но доверия в большей степени заслуживало то, что не раз уже себя зарекомендовало.        Так считали все Змиуланы, во всяком случае, а вот для Премудрых достижения прошлого, хоть и не менее тщательно изучались, но лишь для того, чтобы стать основой для будущих изобретений.        - Не мог бы твой отец порекомендовать Софии на эту должность Гаврила Сивина. У него, помимо подходящего образования, даже кое-какой опыт преподавания есть, хоть и из обыкновенной школы.        - Зверь Индрик?        На кого может работать и шпионить легендарный единорог? С темными колдунами подобное существо дел предпочитало не иметь, единственным исключением была одна колдунья в те времена, пока оставалось молоденькой, чистой душой и не обратилась еще к темной стороне своего Дара – после того же, как это случилось, ее Индрик избегал, наверное, в большей степени, чем всех остальных темных магов, вместе взятых. По всему выходило, что никого опасного за Гаврилом Сивиным, нынешним перерождением единорога, стоять не должно было – но именно это казалось даже более подозрительным, чем если бы у Сары имелись предположения, кому и для какой выгоды нужно было бы внедрять его в Школу.        - Не очень-то это тактично по отношению к старшеклассникам, делать учителем существо, любую человеческую душу видящее, как сквозь стекло.        - Бестактнее, чем нанимать в школу мавку, застрявшую в мизантропии, упыря или, например, девицу Кощееву? Единорог всю жизнь видит чужие души, не думаю, чтобы в его привычках было осуждать или сплетничать о чужом сокровенном. Что тебя беспокоит?        - Меня совершенно не беспокоил бы сам Сивин. Если бы он пришел к тет… к Софии Ивановне и сказал, что хочет у нее работать, это бы ни у кого ни малейших подозрений не вызвало. Но раз его кандидатуру рекомендуешь предложить именно ты, да еще таким образом – без подвоха тут точно не обошлось! Да и вообще… почему ты явился с этим ко мне, а сразу не переговорил с отцом лично?        - Возможность увидеться с очаровательной молодой женщиной или вредным старым брюзгой! Вот уж – действительно!..        - Не настолько уже молодой, чтобы ты тратил свою пыль на мои глаза! – скривилась Сара. – Так что прибереги такие театральные представления на тех учениц, которые почему-то тебя сюда приглашают.        - Как жаль! – поднявшись из-за стола, Валентин послал ей источающую тепло улыбку. – Если ты думаешь, будто и впрямь стала старше настолько, чтобы превращать это в проблему. Даже при том, что ты из тех женщин, чья красота с годами только раскрывается. С трудом верится, что твой муж может не напоминать тебе этого постоянно…        Он протянул руку, попытавшись коснуться ее волос, но Сара отступила на шаг назад, получив нарочито-разочарованную гримасу.        - Я поговорю с отцом насчет твоего… вопроса.        - Готов выразить благодарность… ну, почти любой услугой, что в моих силах! – вернувшаяся улыбка осветила кабинет куда ярче холодного ноябрьского солнца. Сара сочла бы лучшей услугой избавить в будущем от таких напоминаний, но вслух этого не сказала. Может, отец еще сочтет, что Валентин и впрямь способен быть в чем-то полезен.        - Милена права, мужчины только и знают, что создавать проблемы! Все! – мрачно пробормотала она, вынимая из террариума и нервно поглаживая Ваську. – Кроме папы… и Альберта…
Возможность оставлять отзывы отключена автором
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.