Делириум

- Значит, Райан? - Спросил угрюмого вида мужчина, тяжело опускаясь на предложенный стул и пододвигаясь к столу с отвратительным скрипом, разнесшимся на весь пустой, холодный дом, в который он зашел каких-то несколько минут назад. На его по-армейски коротко остриженных волосах и густых с проседью бровях блестели капли воды - значит, дождь еще не закончился. Его одежда была темная от впитавшейся влаги, но гость как будто не замечал этого. Все его внимание было сосредоточено только на юном хозяине дома, впустившем его - последнем представителе семейства Куинси. Юноша с тихим звяканьем, прозвучавшим, однако, так же неожиданно громко, как и перед этим скрежет ножек стула о пол, поставил на стол поднос с чайником и чашками. - Руперт, - поправил гостя юноша, разливая в две маленькие фарфоровые чашечки чай, - все почему-то путают мое имя. Вам один кусочек сахара, или два? - Я не пью чай, - мужчина поерзал на стуле, нервно постучал пальцами по столу, - Руперт, как я уже сказал, я - бывший коллега вашего дяди, Найджела Куинси. - Вы тоже пришли выразить соболезнования? - с печальным выражением лица спросил Руперт, кидая в свою чашку с чаем сахарный кубик, - дядя Найджел умер так внезапно. Еще и при таких странных обстоятельствах... Его электробритва упала к нему в ванну и закоротила. Он никогда не был так неаккуратен с ней... С тех пор, как он умер, и я живу здесь один, я стараюсь лишний раз не включать электроприборы. Знаю, что звучит глупо, но... - Нет, Руперт, я приехал не за этим, - мужчина наклонился вперед, положив руки на стол, и пристально посмотрел на Руперта, - меня зовут Бак Рокгат. Твой дядя когда-нибудь говорил обо мне? Юноша задумался, затем медленно покачал головой. - Нет. - А о своей работе? Может быть о том, как он воевал? Тут Руперт оживился. - О, да, он любил рассказывать о войне! Мы часто сидели здесь по вечерам, и он рассказывал мне об операциях, в которых он участвовал, о своих приключениях... - Юный Куинси вздохнул, вспоминая прекрасные вечера, проведенные с дядей у камина за чашкой Earl Grey и неторопливым повествованием о годах, проведенных на военной службе. После смерти дяди Руперту было очень одиноко. Да и камин он больше не зажигал, хотя на дворе стоял холодный, мокрый октябрь, - Можно сказать я вырос на этих историях. Его жизнь была очень интересной. Бак напрягся. Его глаза забегали по комнате, а лежащие на столе руки сжались в кулаки. Этот человек был одним из самых странных личностей, которые посещали дом Куинси, а после смерти дяди подобных людей заходило немало. Руперт уже успел привыкнуть к их нервному поведению и вопросам о службе дяди. Он просто старался об этом не думать. Жить в опустевшем доме после смерти единственного родственника и так было нелегко. Руперт отхлебнул чай и спросил: - Вы пришли за его документами? Боюсь, что их уже забрали ваши коллеги. - Какие-такие коллеги? - Несколько мужчин в костюмах, представились правительственными агентами, показали удостоверения. Они забрали все бумаги дяди Найджела, даже его ежедневник. Перерыли все его вещи, хотя я и сказал им, что это невежливо по отношению к умершему... Потом они сказали, что еще вернутся, чтобы расспросить меня о дяде, и уехали. - И многое тебе рассказывал твой дядя? - Спросил Бак, все также напряженно глядя на Руперта из-под густых бровей. От такого пристального взгляда юноша смутился и уткнулся носом в чашку с чаем. - Ну, он сказал, что он может на меня рассчитывать. К тому же, гриф секретности уже сняли с многих его операций... По-крайней мере он мне так говорил. - Значит, ты отдал документы... Гриф секретности... - Бак на минуту замолчал, слегка накренив голову на бок, размышляя о чем-то. Руперту стало окончательно не по себе, и он, прикончив в один глоток оставшийся у него чай, придвинул к себе чашку, предназначавшуюся Баку. На улице еще шумел дождь - этот мерный шелест в обычное время очень нравился Куинси, но сейчас он только делал этот пустой дом и этого мрачного гостя еще более зловещими. Руперт положил себе в чашку кусок сахара и начал было размешивать его ложкой, но от треньканья металла о фарфор Рокгат тут же поморщился, и сам Руперт вздрогнул - мелодичность звука казалась на удивление неуместной. В конце концов, он просто опустил руки на колени и стал терпеливо ждать, когда вновь заговорит его гость. Наконец, Бак, словно приняв решение, встал из-за стола. - Собирайся, Руперт. Я должен кое-куда тебя отвезти. Это очень важно, и касается твоего дяди Найджела. Руперт залпом выпил вторую чашку чая, не обращая внимания на обожженное горло. - Конечно, сэр. - Куда мы приехали? - Спросил Руперт, выходя из машины Бака, прижимая к себе чемодан со своими более чем скромными пожитками. Здание, возле которого они остановились, было высоким и серым, окруженным крошечным парком с деревьями, живописно окрашенными в желтые и оранжевые цвета листопада. Дождь все еще шел, но ни Бак, ни Руперт не взяли зонты - Рокгату было явно наплевать на погоду, а юный Куинси стеснялся объявить ему о собственном неудобстве. Над главным входом в здание висела табличка с надписью, очевидно названием заведения, но издалека Руперт не мог разглядеть ни одной буквы. Бак решительно прошел через ворота, отгораживавшие строение и маленький парк, и широким шагом отправился к входу. Куинси молча последовал за ним, вынуждено переходя на легкий бег. На полпути к серой постройке их встретили двое мужчин в белых халатах. Руперт уже собирался было робко поднять руку, чтобы спросить, не больница ли это, и какое это отношение имеет к его покойному дяде, но его перебил Бак, подходя к людям в халатах и на ходу профессионально небрежным движением доставая и раскрывая корочку. - О, специальный агент Рокгат, мы вас ждали, - поздоровался один из встречающих. Голос у него был гнусавый, а между словами он тяжело и шумно вдыхал. Воздух входил и выходил из его носа с легким присвистом, как будто у мужчины был насморк. - Я привез его, доктор Киттинг, - Бак кивнул в сторону Руперта, - бедный мальчик никак не может оправиться после смерти дяди. Живет в пустом доме уже несколько лет, но все время с кем-то разговаривает. - Эм, простите, - не выдержал, наконец, Куинси, - но дядя умер всего несколько месяцев назад... - Видите, бедняга потерял ощущение времени, - сказал Рокгат, пока мужчина в халате продолжал изучать его корочку с таким пристальным вниманием, будто там было написано нечто жизненно для него важное. Доктор с силой втянул воздух через нос со звуком, похожим на скрип мокрого стекла, и рассеянно покивал головой. - Еще он сказал мне, что к его дяде все время приходят коллеги по работе, - продолжил Бак Рокгат. - Очевидно у мальчика галлюцинации. Все признаки делирия налицо, - доктор с удовлетворенным видом оторвал взгляд от удостоверения Бака, как будто по нему и поставил диагноз Куинси, и повернулся к стоящему позади него человеку в халате, - санитар проводит больного в палату. - К-кто больной? О, смею вас уверить, сэр, я вовсе не болен! - Нервно улыбнулся доктору Руперт. Тот одарил его ответной улыбкой и, словно моментально утратив к молодому человеку всякий интерес, повернулся к Баку. - Я смотрю, запущенный случай. Абсолютно необходима госпитализация. - Я даже думаю, что бедному мальчику нужна шоковая терапия. Ему, безусловно, пошло бы на пользу забыть кое-что из своего прошлого. Воспоминания о дяде приносят ему слишком много горя, - с нажимом сказал Бак. В его руки возник смятый, набитый до отказа конверт, который столь же быстро исчез в кармане сопящего доктора Киттинга. - Конечно. Агенты правительства часто обращаются к нам с подобными просьбами. Через несколько дней я лично проведу ему операцию, - сказал доктор. Они пожали руки. На плечах Руперта сжались руки второго человека в халате, которого доктор назвал санитаром. - Извините, но мне кажется тут какая-то ошибка, - сказал ему Руперт, но санитар только крепче сжал его плечи и кивнул в сторону здания. - Доктор… Киттинг, верно? Что это значит? – юноша попытался стряхнуть руки санитара, - я не болен! Что это за больница? Мистер Рокгат, что это значит? - Прости, сынок, - сказал Бак Рокгат, удостаивая Руперта лишь мимолетным взглядом, - поверь мне, так будет лучше для всех. Ты слишком наивен для того, чтобы уметь хранить секреты… Он развернулся и быстрым шагом направился прочь от троих людей. - Какие секреты, мистер Рокгат? – Руперт уже сорвался на крик, его голос слетел на панически высокие ноты, - постойте, Рокгат! Что происходит?! Не уходите! - Ты еще и буйный, - сказал, поворачиваясь к Куинси, доктор Киттинг, - санитар, как только отведете его в палату, вколите ему литий. Руперт попытался замахнуться на санитара чемоданом, но его тут же отобрали, а самому Куинси заломили за спину руки. Хватка у мужчины была стальной, а боль в руке и спине сковала Руперта, пресекая все попытки к сопротивлению. Юношу практически волоком потащили к входу в серое здание. - Не оставляйте меня здесь! Не надо! Я ничего не скажу! – кричал, уже не помня себя, Руперт, вслед уходящему коллеге своего дяди, - я не знаю никаких секретов, но я ничего не скажу! Клянусь вам! - Замолчи, - строго сказал ему доктор, громко шмыгая носом, - ты напугаешь остальных пациентов. Руперт, однако, продолжал кричать, но Бак Рокгат уже скрылся за поворотом. Санитар уже подтащил его к входу и, чтобы не затаскивать на ступеньки, просто швырнул на них Куинси. - Лучше тебе идти самому, приятель, - сказал он. Руперт, с усилием опираясь на руки, сумел подняться. Над широкими дверьми, ведущими в здание, тускло блестела мокрая от прошедшего дождя табличка. Глаза Руперта, пробежавшись по строчкам, расширились от ужаса, и, чтобы сдержать еще один крик, он зажал себе рот обоими руками, впиваясь ногтями в щеки и губы. «Стационарная психиатрическая лечебница». A/N: Эта глава вступительная, в следующей уже появятся и остальные пингвины, и другие жители зоопарка в своих хуманизованных версиях.