Зеркало, которое врет

Фламея На дворе стояли последние дни июня, и впервые за долгое время прояснившееся небо давало надежду на то, что где-то там: за пригорком, за лесом, за горизонтом есть счастье и покой. Нужно только до них добраться. Фламея наконец-то дошла до того душевного состояния, когда ей надоело. Надоело вспоминать ту ночь в поместье Малфоев, и все треволнения, которые предшествовали ей. Надоело вздрагивать от любого громкого звука – даже просто выпавшего из рук Алисии учебника, Мерлин его побери. Надоело каждый вечер ложиться спать с чувством отчаяния оттого, что снова будут сниться кошмары. Надоело выглядеть, словно загнанное охотниками животное. Словом, ей надоело всё. И, дожидаясь выдачи аттестатов и выпускного бала, Фламея пару раз заглядывала в библиотеку, чтобы найти книги по «колдовскому мозгоправству». Такое определение дал психологии Себастьян в одном из тех пяти писем, что он написал за последнюю неделю. Литература мало чем ей помогла, и девушка прибегла к единственному действующему методу: она просто выгоняла мысли обо всем плохом и пугающем. Стоило им появиться – вон! Долой! Три глубоких вдоха. «Да успокойся ты», – заявляла девушка сама себе и продолжала заниматься делами. Единственное, от чего было сложно отмахнуться – это ожоги на руках. Раньше их можно было прятать под длинными рукавами, но лето выдалось душным, и укутываться в одежду по самое «не хочу» было мучительно. Так что Фламея обратилась к Драко за советом. Он, недолго думая, предложил каждое утро накладывать на её руки косметические чары, какие волшебницы используют для того, чтобы спрятать на лице ненужный прыщик или морщинку. И, так как Драко настаивал на том, чтобы Фламея ночевала у него, девушка ни разу за последнюю неделю не видела ожогов: Драко, ничего ей не говоря, просто напросто просыпался пораньше и сам накладывал чары. Поэтому спустя пару дней Фламея вообще стала забывать о своем «маленьком уродстве». А это определение дала уже Кэти Лэвито. После всего случившегося она нисколько не сменила свою надменность по отношению к Фламее. Но так казалось только на первый взгляд. Как-то раз они остались одни в комнате - готовились к экзамену по Истории магии. И тут Кэти, как будто с равнодушием, откинулась назад на стуле, повернулась к соседке и произнесла: – Я давно уже хотела сказать тебе спасибо. – Да ладно, это же просто конспекты, - невнимательно откликнулась Фламея, полагая, что Кэти благодарит её за лекции, которыми она с ней поделилась. – Я не об этом, - с раздражением заявила Лэвито. А потом, уже спокойнее, даже мягко, добавила: - Если бы тебя там не было, Алисия вряд ли бы выбралась живой. Да и вообще, сестра сказала, что именно ты смогла разрушить тот Артефакт, а вместе с ним – и планы Сама-знаешь-кого. Так что – спасибо. – Чувствовалось, что последнее слово Кэти приходится выдавливать из себя. – Я никогда не смотрела на это с такой точки зрения, – честно сказала Фламея. Слова Лэвито заставили ее задуматься. – Но в любом случае, не только я повлияла на исход ситуации. Там был профессор Корнер, Драко, Брайан… Она умолкла, и заметила, что Кэти задумчиво глядит на нее. Помедлив, Лэвито сказала: – Как же ты меня раздражаешь. И, никак не объяснив своё заявление, она вернулась к изучению конспектов. К слову, из всех, побывавших в плену, превосходно чувствовала себя именно Алисия. Она была полна энергии, и единственное, что её огорчало – это ревность Себастьяна. Разумеется, он не мог приехать на выпускной бал Хогвартса, тем более, что он никогда в нём не учился. И поэтому он донимал Алисию расспросами о том, кто будет ее кавалером. Пылкая натура Себастьяна не терпела соперников, и Фламея хорошо знала, что случилось бы, увидь её брат, как его девушка танцует с другим. Но Алисия была так беспамятно влюблена в него, что любые порывы ревности были бессмысленны. Поэтому Фламея хорошенько отчихвостила брата в одном из писем, получила гневный ответ, а потом – короткую записку о том, что он всё понял. Однако Алисия уже успела отказать всем, кто звал её на бал, и ситуация была весьма прискорбной. Но разрешилась она наилучшим образом. За два дня до торжества к столу Когтеврана во время ужина подошёл Блейз Забини. Он бесцеремонно сел между Алисией и Фламеей и тоном спокойным, скорее даже равнодушным, сказал: – Алисия, как насчет того, чтобы вместе пойти на бал? Знаю, у тебя есть парень, у меня – Пэнси. И хоть ни он, ни она, не будут присутствовать, давай все равно хоть немного развлечемся. Алисия удивленно ответила: - Ладно. А Фламея посмотрела на стол Слизерина и улыбнулась подмигнувшему ей Драко. «Пока он рядом, со мной всё будет хорошо», – сказала она самой себе. Драко Драко проснулся на рассвете – по привычке, чтобы наложить чары на руки Фламеи. Она спокойно спала, лежа на спине и отвернув голову к окну. Золотистые лучи рассвета ложились ей на щеки волосы, касались обнаженной шеи, окрашивали бежевую ночнушку в нежно-розовый цвет. Вот и настал этот день, подумал Драко. Приподнявшись на локте, он смотрел на девушку и боролся с желанием разбудить ее, поцеловав в шею. Ты стал слишком мягкосердечным, – без особого раскаяния сказал он себе, но целовать всё же не стал. Он боялся, что решимость покинет его, если он сделает это. Сжигать мосты нужно быстро, без вот таких прелюдий в виде поцелуя с утра. Драко встал с кровати и прошел в ванную, боковым зрением заметив свой парадный костюм, что висел на комоде. Он подготовил его ещё вчера, чтобы сегодня не собираться впопыхах. Когда Драко вернулся в комнату, Фламея уже проснулась и полусидела на кровати. Положив себе на колени большую книгу, она строчила письмо брату. – Доброе утро, – сказал Драко, натягивая кофту. Фламея радостно ему улыбнулась, поднимая глаза от письма. Она похлопала по кровати рядом с собой и сказала: – Идём ко мне. Драко, все это время сохранявший бесстрастное выражение лица, всё же не смог отказать. Он сел рядом с Фламеей и заглянул в наполовину исписанный пергамент. Подумав с минуту, девушка отложила письмо и заглянула Драко в глаза. – Давай сегодня побудем вместе? – Неожиданно сказала она. Драко старался ничем не выдать то, о чем думал, но прежде, чем он успел что-либо сказать, Фламея обняла его, прижалась виском к его груди и нежным, доверительным тоном добавила: - Давай останемся здесь до самого бала. Не хочу сегодня уходить от тебя. Неужели она чувствует, - подумал Драко. Он поцеловал Фламею в лоб и как можно мягче отстранил от себя. – Тебе нужно подготовиться к балу. Прическа, макияж… что вы, девушки, там еще с собой делаете? Фламея странно посмотрела на него. Не так, как смотрят обиженные барышни, а… просто странно. В комнате тут же повисло напряжение, как от чего-то недосказанного. Драко понимал, что для Фламеи его слова были неожиданностью. И неожиданностью неприятной. Поэтому, стараясь хоть немного смягчить эту пилюлю, он продолжил: – Не лишай меня прелести восхищенно смотреть на тебя, пока ты будешь спускаться ко мне по лестнице. Фламея немного помедлила. Было видно, что сомнения, порожденные все этой ситуацией нельзя просто так развеять. Да Драко и не пытался. Он уже давно должен был подготовить Фламею к тому, что собирался ей сказать. Он, сидя неподвижно, наблюдал за ней. Девушка скользнула взглядом по его шее, груди, слегка нахмурилась. Через секунду она разжала руки, выпуская Драко из объятий. Но тут же встрепенулась, будто бы отогнав дурные мысли, улыбнулась и сказала: – Раз ты этого так хочешь, то хорошо. Драко видел, как за ней закрылась дверь ванной. На сердце у него было тяжело. Около семи вечера они с Блейзом вышли из подземелий Слизерина. Забини на ходу поправлял запонки и выглядел чертовски небрежно: галстук-бабочка набекрень, жилетка не застегнута, лацканы фрака загнуты. – Выглядишь отвратно, – произнес Драко, идя по левую руку от него. – Заткнись, красавчик, – усмехнулся Блейз. – Оправься, а то будто в пасти соплохвоста побывал. – Да мне плевать. – Не позорь Алисию, дай девушке провести нормальный вечер. – Я отлично танцую, и почти трезв. Так что можешь не волноваться, - отмахнулся Забини. – Кстати, хотел спросить: куда ты подевал все свои вещи? У тебя в комнате абсолютно пусто. И чемоданов нет. – Я еще в обед отправил их домой. – Что, настолько не терпится поскорее сбежать из Хогвартса? – Забини улыбнулся. И все-таки поправил бабочку. До Большого Зала они добрались быстро, но к этому времени Блейз успел привести себя в порядок и теперь лениво стоял, опершись на перила и разговаривая с товарищами по курсу. Большой Зал еще был закрыт, и выпускники, преимущественно парни, стояли в холле. Большинство из них дожидались своих дам. Те появлялись по одной или целыми стайками – нарядные, весёлые, смеющиеся. Готовящиеся навсегда покинуть стены родной школы. Драко не упустил того момента, когда Фламея, а вместе с ней Алисия и Кэти Лэвито появились на лестнице. Он окликнул невнимательного Блейза и продолжил смотреть за тем, как Фламея спускается по ступеням. Он не скрывал своего восхищения и главное – удивления. Платье, которое она выбрала для выпускного бала, было иссиня черным, с длинными рукавами и тесно стягивающее талию. Когда Фламея приблизилась к Драко и наградила его пронзительным взглядом медовых глаз, он спросил: – Черное? – Тебе не нравится? – Ты неотразима. Драко подал ей руку и повёл к дверям Зала, которые как раз распахнулись, выпуская в коридор торжественную музыку, исполняемую оркестром. Сотня учеников с волнением и предвкушением веселья поторопились зайти внутрь. Всё было в золоте и серебре, под волшебным потолком взрывались беззвучные фейерверки, пол был усыпан блестками, которые вздымались при ходьбе. Хогвартс как будто внове оживлял старую добрую сказку, чтобы его студенты могли напоследок почувствовать себя детьми. Впереди под руку с Забини легкой походкой шла Алисия, одетая в струящееся зелёное платье. Поодаль от нее в полном одиночестве царственно вышагивала Кэти. Но она очень быстро разглядела чашу с пуншем и направилась к ней. Драко не удержался, чтобы спросить: – Лэвито что же, здесь совсем одна? – Она отказала десятке парней, которые пытались звать ее на бал. Аргументировала это там, что помолвлена, и не собирается давать своему богатому жениху причин для сомнений в своей верности, – ответила Фламея. – Но как мне кажется, ей просто очень не хочется замуж, поэтому и веселиться сегодня она не собирается. – Кто бы мог подумать – Кэти Лэвито, и в одиночестве. Признаться, нисколько ей не сочувствую. А вот её жениху… – Она заочно позвала меня на свою свадьбу. Так что будь осторожнее в словах, ведь тебе придется присутствовать там вместе со мной. – Фламея быстро посмотрела на Драко. – Ты же не откажешься сопровождать меня? Драко сжал челюсти. Ничего не говори. Будто приходя ему на выручку, во главе зала появился Альбус Дамблдор. Он вышел из боковых дверей вместе с остальными преподавателями. Их встретили радостные аплодисменты, но вскоре весёлый шум затих, музыка стала играть тише, и ученики с волнительным ожиданием посмотрели на своего директора. – Наши дорогие выпускники, – торжественно начал Дамблдор, улыбаясь глазами за очками-половинками, – я испытываю большую радость, стоя здесь перед вами и глядя на ваши счастливые, сияющие, повзрослевшие лица. Каждого из вас я помню еще совсем юными, только открывающими для себя мир детьми. И посмотрите, как вы выросли! Ваши умы, души, и особенно ваши глаза наполнились новым знанием. Не только тем, что вы почерпнули из учебников или от наших многоуважаемых профессоров, но новым знанием ЖИЗНИ. За прошедшие семь лет произошло непомерно многое, что изменило весь магический мир, и некоторые из вас принимали в этом непосредственное участие. На этих словах Драко без былого раздражения нашёл глазами золотую троицу, что стояла среди остальных гриффиндорцев. Грейнджер обнимала Уизли и Поттера за талию, на ее глазах стояли слезы. Рон явно был весь в предвкушении закусок, а Гарри внимательно всматривался в лицо директора, серьезнее всех остальных слушая его речь. – Некоторые из вас подвергались страшным опасностям, упоминаниям о которых не место в такое счастливое время. Однако знайте: я горжусь вами. Горжусь каждым, кто с достоинством нёс звание студента нашей школы. Кто учился, не покладая рук. Кто всерьез занимался спортом, развивал свои таланты и был надежным товарищем и другом. Кто приходил на помощь в нужную минуту и никогда не сдавался перед лицом опасности. В этот момент, Драко мог поклясться, Дамблдор кинул взгляд на Фламею. – И я верю в то, что Хогвартс подготовил вас к тому, с чем вы столкнётесь уже завтра, больше не являясь его учениками. Поздравляю вас и желаю никогда не терять себя. А теперь – празднуйте! Эта ночь предназначена именно вам. Тут же прогремел радостный рев, раздался звон бокалов. Кребб, стоявший недалеко от Драко, сгреб его в свои объятия, так что Драко даже поперхнулся. Когда его отпустили, он посмотрел на Фламею и наконец-то понял, кого она напоминала ему в своем прекрасном черном одеянии и с вьющимися локонами по бокам от бледного лица. Она была словно готическая скульптура в этом цветнике нарядных девушек. Драко встретился с ней глазами. Должен ли я сделать это сейчас? - спросил сам себя Драко. Но вместо этого он протянул Фламее руку, за которую она, подумав недолго, взялась. Они протанцевали весь вечер, до самой полуночи. Ведя в танце, Драко прислонялся щекой к ее волосам, чувствовал их благоухание, и каждое новое слово, каждое объятие и каждый шаг давались ему всё сложнее. И по мере того, как молодежь вокруг становилась всё веселее, Драко, напротив, мрачнел и мрачнел. В конце концов, на одной из медленных композиций, они с Фламеей просто стояли, крепко обнявшись, и Драко понимал: она чувствует. Она всегда чувствует. Где-то в его душе прозвучало – пора. Драко взял Фламею за руку и, ничего не объясняя, повел прочь из зала. Она покорно шла следом. В коридорах тут и там целовались парочки, плакали навзрыд девчонки, парни пили огневиски из тайком принесенных фляжек. Драко вёл Фламею мимо всего этого сборища. Он уверенно шел по коридорам, не останавливаясь, пока они не оказались в том коридоре, где когда-то давно случился их первый поцелуй после матча по квиддичу. Но Драко пошёл дальше и вывел Фламею в сад, утонувший в ночи и аромате спящих цветов. Драко не остановился. Он чувствовал в своей руке прохладную ладонь Фламеи, и это заставляло его идти дальше. Пока он, наконец, не приблизился к месту своего назначения – берегу Чёрного озера. Драко повернулся к Фламее, она пристально смотрела на него, держа руки вдоль тела. Стояла поразительная тишина, а глубоко со дна озера поднимались светящиеся пузырьки воздуха. На небе горели звезды, а в замке, оставшемся недалеко за спиной, светились окна. Было тепло, и то тут, то там, в метре от земли кружили стайки светлячков. Атмосфера располагала к признаниям и нежным объятиям под растущей луной. Лицо Драко словно окаменело, ни один мускул не двигался. Он весь подобрался, выпрямил спину, став еще немного выше, и сверху-вниз смотрел на девушку. Они заговорили одновременно. – Ты и сама догадываешься… – Драко, что происходит? И снова молча посмотрели друг на друга. Он нисколько не сомневался в правильности своего поступка. Он также понимал, что не мог бы сделать этого раньше: на долю Фламеи итак выпало слишком много испытаний. Драко не мог оставить ее тогда, но теперь… – Я больше не могу быть подле тебя. Драко пытался говорить взвешенно и холодно, но Фламея видела его насквозь, поэтому ни на секунду не обманулась этим тоном. – В прошлый раз ты говорил то же самое, – её брови были нахмурены, и всё юное, свежее лицо было напряжено. – И посмотри, что случилось. – Это бы произошло в любом случае! – За стенами Хогвартса всё будет по-другому. Мой отец в Азкабане, а я нарушил планы Воландеморта. Я не принял Метку. Меня будут искать. – Почему ты так решил? – Я Малфой. Моя семья слишком тесно связана с традицией ненависти к маглам, с тёмным колдовством… Я наследник чистой крови, про меня так просто не забудут. Ты ведь это и сама понимаешь, просто не хочешь признать. Он умолк, ожидая, что Фламея что-нибудь скажет, но она понурила голову и молча смотрела на траву у своих ног. И правда, словно скорбная готическая статуя на древнем кладбище, – подумал Драко. Лишь вуали не хватало в добавление к её черному кружевному платью. – Фламея, – позвал он. Она не подняла глаз, но обняла себя за плечи. Драко, которому и так было непросто, на этот раз не совладал с собой: он сделал порывистый шаг, встал вплотную и взял лицо Фламеи в свои руки. Нужные слова быстро улетучились, и Драко жалел, что не подготовил их заранее, потому что сейчас ничего толкового не приходило ему в голову. Но он все же собрался с мыслями и заговорил: – Ты слишком дорога мне, чтобы я мог позволить себе такую роскошь, как находиться рядом. И больше этого я могу желать только твоей безопасности, - тихо и настойчиво сказал он. – Покинь Англию вместе с семьей. Поезжайте в Латинскую Америку, Японию, Россию… Подальше от того, что будет здесь происходить. Это лишь затишье перед бурей, скоро начнется что-то страшное, на что никто не в силах повлиять. О тебе никто не знает, никто не охотится за тобой. И я хочу, чтобы ты использовала этот шанс, чтобы остаться невредимой. Чем дальше ты от меня, тем спокойнее будет твоя жизнь. Да посмотри же ты на меня! – Гневно воскликнул Драко, не выдержав ее молчания. Фламея вскинула голову и, пронизывая его взглядом, спросила: – Ты ведь уже все решил, да? Ничего для меня не оставил? И Драко голосом, не терпящем отказа, ответил: – Да. Фламея задышала чаще, у нее на глазах появились слезы, но она подняла голову к небу, и слезы исчезли. Переведя дух, она прошептала: – Это всё, что ты хотел мне сказать? – Прости меня, – больше не дотрагиваясь до нее, сказал Драко. Всё шло не так, как он на то надеялся. – Какой же ты глупый, – закрывая лицо руками, все так же шепотом промолвила Фламея. – Я никогда ни в чем не винила тебя! Никогда! И если ты решил, что нам лучше расстаться, я, как и в прошлый раз, приму это. Ни на секунду не воспротивлюсь. Но я хочу, чтобы ты знал, – тут она резко положила свою женственную руку на его, Драко, грудь и с мольбой, с трепетом посмотрела ему в глаза, так что у него по телу прошел ток. – Я хочу, чтобы ты знал, что с момента нашего знакомства, даже когда я почти ненавидела тебя, ты наполнял мою жизнь смыслом. И я тянулась к тебе, как тянется к огню замерзший путник. Потому что только рядом с тобой я чувствовала себя на своем месте. Если бы ты только сказал, я пошла бы за тобой в любые дали… Но если ты говоришь мне оставить тебя, я оставлю. Её глаза снова застилали слезы, губы дрожали, и Драко понимал, что ежесекундные разряды тока, что проходят по коже – это уже не просто метафора, а физически ощутимые импульсы. Воздух вокруг Фламеи накалился, над её головой вспыхивали яркие, короткие искры. Касаться ее сейчас было опасно, но Драко понимал, что не может этого не сделать. Он стиснул ее в своих объятиях, зарывшись лицом в ее пышные волосы. Ему было больно – Фламея по-настоящему била его током. – Отпусти, я делаю тебе больно, – она попыталась вырваться из его рук, но Драко не пустил. И тогда ей не оставалось ничего другого, кроме как привести свои разбушевавшиеся волшебные силы в состояние покоя. Через минуту ей это удалось, и они просто стояли, замерев в одной позе. Драко слышал, как в его голове пошел обратный отсчет: десять, девять, восемь… – Отпусти. – ровным голосом повторила Фламея. – Теперь это ты делаешь больно мне. Драко разжал руки, девушка сразу повернулась к нему спиной и пошла прочь, к замку. Гордая, непокорная, несломленная. Драко знал, что эта хрупкая девушка сильнее многих, с кем он когда-либо был знаком. Она справится, выдержит. Но чего ему больше всего хотелось в тот момент – пойти за ней следом и никуда от себя не отпускать. Шесть, пять, четыре. Фламея вдруг остановилась, повернулась к нему всем телом. Драко ловил взглядом каждое её движение. Три, два. – Я люблю тебя. И, больше ничего не говоря, она продолжила свой путь. Фламея Такое было с ней впервые. Фламея кусала уголок подушки, лишь бы не разрыдаться в голос. Она не помнила, как добралась до башен Когтеврана, как зашла в спальню. Лишь смутно припоминала, что ей даже не пришлось отвечать на вопрос двери при входе в гостиную. Та распахнулась перед ней как будто бы в страхе. Комната пуста. Никто еще не вернулся с бала. Темно, душно, прическа распалась, платье сдавливало талию. А Фламея держалась за ребра, будто стараясь зажать руками пустоту, что образовалась в ее душе. Спрятать и никому не показывать. «Ты не такая, – твердила она себе. – Ты справишься, переживёшь это. Драко прав, он чертовски прав. Поэтому терпи! Это всё просто ничего не значащие глупости. Юношеская влюбленность, не больше. Ты забудешь о нем через месяц, и всё случившееся будет казаться сном. Пожалуйста, пожалуйста…» Постепенно рыдания сошли на нет. Но из глаз Фламеи продолжали течь горькие слезы. «Ты через столько прошла, а сейчас рыдаешь, как маленькая девочка. Стыдно!», – увещевала она себя, чувствуя, как содрогается ее грудь. Открылась дверь, и Фламея заметила полоску света на полу. Раздался цокот каблуков, взмах волшебной палочкой, и зажёгся тусклый свет. – Эмерсон? Девушка с недоверием смотрела на соседку. Фламея понимала, насколько жалкой выглядит, но даже не могла ничего сказать – горло буквально горело. Она закрыла рот руками и зажмурила глаза. Лишь бы никто ее не трогал. Девушка подошла к ней и сел на пол у кровати. Скоро Фламея ощутила на своем разгоряченном лбу ее холодную руку. – О, Мэрлин… – взволнованно произнес кто-то голосом Лэвито. Это не могла быть она, не могла... – Я же говорила, что он принесет тебе одну лишь боль. Кто-то с тонкими пальцами гладил Фламею по волосам. Хотелось верить, что это мама. Но уже совсем скоро ее больно ущипнули за плечо, так что Фламее пришлось открыть глаза. Перед ней сидела Кэти, сердитая и недовольная. – Послушай-ка меня, девочка. – Зло бросила она. – Ты молодая, красивая и богатая. А выглядишь как драная кошка, свалившаяся в колодец. Возьми себя в руки, успокойся и переоденься. Господи, не знаю, что Малфой тебе сказал, но доводить себя до такого состояния – непомерная глупость с твоей стороны. Фламея была податлива, словно тесто. Она выслушала Кэти и слабо кивнула. После чего позволила этой нарядной, грубой и презрительной девушке вытащить шпильки из своих волос, расстегнуть платье. Ей тут же стало легче дышать. Она хотела сказать, что и сама может о себе позаботиться, но Кэти уже укрыла ее простыней и загадочно прошептала: – А теперь спи, Эмерсон. Прежде, чем Фламея успела хоть что-нибудь понять, Лэвито направила на нее палочку, и девушка провалилась в небытие без сновидений. Утром на ее руках снова красовались шрамы от ожогов. Себастьян как будто еще больше возмужал. Его рука, лежащая на талии у Алисии, выглядит очень по-хозяйски. Он вертел в пальцах трость и разговаривал с сестрой уже не как компаньон всех детских забав и хранитель юношеских секретов, но как наследник, теперь уже втянутый отцом в семейный бизнес, взгляд которого как бы говорит: я позабочусь о тебе, сестренка, ты можешь на меня положиться. Фламея смотрела и немного его не узнавала. Ей было невдомёк, что Себастьян в ту же самую секунду смотрел на нее и думал: это уже не та девчонка, которая предложит тайком пробежаться по магловским местечкам, она стала совсем взрослой. Родители Фламеи стояли тут же и болтали себе на французском с родителями Алисии. Им многое предстояло сделать: совсем скоро состоится помолвка, а к ней нужно много всего подготовить. Именно из-за веселого разговора родителей молодежь никак не могла отправиться домой. Поэтому они стояли чуть поодаль и тоже разговаривали о разной ерунде. Алисия с нежностью прильнула к Себастьяну и внимала каждому его слову, а он так и светился, восхищенный ее вниманием. Он не спрашивал сестру о Драко. Видимо, Алисия успела что-то шепнуть ему по этому поводу. И чтобы отвлечь внимание от неприятной темы, она рассказывала о том, Забини хорошенько выпил вчера и грозился пригласить профессора Макгонагал танцевать ча-ча-ча. Фламея улыбалась, хотя ей казалось, что от этого ее губы должны треснуть. Она чувствовала себя очень дурно, и ей хотелось как можно скорее закрыться в своей комнате и провести в ней следующие пару десятилетий. За головой Алисии она заметила Кэти. Ту не должны были встречать родители, и она собиралась сама ехать домой, поэтому Лэвито была сильно удивлена, когда на платформе увидела своего жениха – Эриха фон Ротбанта. Немецкого барона, молодого, строгого и красивого мужчину с довольно-таки длинными волосами и стальной выправкой. Его лицо преобразилось, когда он заметил невесту и пошел ей навстречу. Фламея успела заметить растерянное лицо Кэти, которую Эрих приподнял над землей и поцеловал в губы. Теперь она так и стояла рядом с ним, в его объятиях, и во всей ее осанке явно чувствовалось напряжение. Фламея снова повернуласьк родителям. Ей было интересно, когда и как Драко покинул Хогвартс. Постепенно толпа на платформе начала редеть, поезд пыхтел и готовился к отъезду. Бернард и Мари подошли к дочери и, улыбаясь, спросили: – Ну что, доченька, какие у тебя планы? Фламея задумчиво посмотрела на поезд, словно всматриваясь в пролетевший как одно мгновение год. Что она получила, что она потеряла? Ни один другой период её жизни не приносил ей столько переживаний. Что влекло её в эту школу? Казалось, сама Судьба предприняла всё, чтобы Фламея бросила Шармботон, и впоследствии помогла спасти нескольких невинных девушек из лап Лорда Воландеморта. Её влекла сама Судьба… Своими серыми, как холодное январское небо глазами. Год прошел, как во сне. Жизнь перевернулась с ног на голову, и Фламея уже не знала наверняка, кто она такая, и как ей жить дальше. Будущее казалось туманным и неопределенным. Хогвартс подарил ей волшебство и ужас. Подарил ей первую настоящую любовь и разбитое сердце. Подарил друзей и врагов. Подарил новую жизнь и отнял кусочек старой. И в конце всего этого Фламея всё равно расставалась с ним как с самым светлым и надежным пристанищем, которое встречала на своем пути. Она посмотрела на родителей и повторила: – Планы? – После чего, улыбнувшись, ответила: – Выйти замуж за первого встречного, разумеется. И её грустному голосу вторили прощальные гудки уходящего Хогвартс-Экспресса.