Зеркало, которое врет

Драко Каким же все-таки Бернард Эмерсон был отцом. Самым что ни на есть настоящим. Когда Драко провожал Фламею, он не собирался даже заходить в дом, полагая, что Фламея не станет впускать его за защитный барьер. Но он ошибся. Стоило только ей открыть дверь, как стали слышны Рождественские гимны. А еще через секунду появился ее отец, а следом и мать. Драко пожал руку Бернарду, с почтением поклонился Мари и попросил прощения за то, что так надолго «украл» у них дочь. Такого обращения требовал протокол, и мать девушки должна была прохладно улыбнуться и сказать что-нибудь малозначащее в ответ. Но Мари Эмерсон улыбалась очень тепло, а когда услышала реплику про украденную дочь, и вовсе всплеснула руками и сказала, что не стоит извиняться. Она рада тому, что Фламея хорошо провела время. Затем она взяла под руку мужа, и тот, тоже весьма радушно, предложил Драко выпить с ними чаю. Драко был удивлен тону, который был в голосе мсье Эмерсона. Он был добрым, и незаметный французский акцент придавал ему еще большего добродушия. Драко пришлось отказаться, ведь его ждала Нарцисса. Он посмотрел на Фламею, которая все это время стояла подле него и молчала. Их взгляды встретились, и Драко заметил в глазах Фламеи толику смущения. Но она хорошо держалась. На отказ Драко остаться на чай, Фламея понимающе кивнула. Мари и Бернард, также переглянувшись, попрощались с Драко и удалились. Фламея сказала: - Пришло время попрощаться. - Сделаем это по всем правилам. - Как же это банально, - закатила она глаза, но присела в изящном реверансе и подала Драко руку. Он коснулся губами ее пальцев. Хотелось большего, но не тогда, когда за стеной находятся ее родители. Драко взялся за позолоченную ручку двери, как вдруг на лестнице раздался топот, и появился братец Фламеи – Себастьян. Видимо, он съехал по перилам, расположенным этажом выше, так как его немного занесло. И его не остановило то, что его нога, похоже, была повреждена, ибо в правой руке он держал трость. Спускаясь ниже, он поправил галстук, заправленный в бордовый жилет, и предстал перед сестрой и Драко в лучшем виде. Они обменялись рукопожатиями, и краем глаза Драко заметил, что Фламея скрестила на груди руки. Выражение ее лица как бы говорило: «Ну же, давай! Выдай какую-нибудь штуку». Но Себастьян никакой «штуки» не выдал, только попросил сестру поторопиться, иначе они начнут праздничный ужин без нее. Драко в последний раз посмотрел на Фламею, она ему улыбнулась, и уже через минуту он трансгрессировал на остров Уайт, выйдя за пределы защитного барьера дома Эмерсонов. Когда Драко задумался, что подарить Фламее, он решил не ломать голову и зайти в ювелирную лавку, в которой иногда бывал с Нарциссой. Он хотел купить браслет, и уже выбрал тот, который показался ему самым изящным, когда его взгляд упал на витрину с кольцами. Это кольцо ювелир уже отчаялся кому-то продать, потому что оно было очень небольшого размера, но он не мог растянуть его, не повредив узора из бриллиантов. Но Драко чувствовал, что это кольцо будет Фламее как раз. Оно как будто было создано для нее – тонкое, из чистого белого золота. Оно было предельно простым, и среди других шикарных колец попросту терялось. Но Драко знал, что на Фламее оно будет смотреться замечательно, на ее тонкой, нежной руке. Он точно знал, что найдет ее с легкостью. Из-за снитча. Драко был уверен, что Фламея взяла его домой из Хогвартса, но не станет оставлять на полочке в столе. А значит, он до сих пор лежит в ее пальто. Легкое поисковое заклинание, которое было отнюдь не самым простым и не самым разрешенным, и вот – перед глазами Фламея. Эту магию усиливал заряд волшебства, который появился в снитче после того, как Драко поймал его на матче со Слизерином. Драко трансгрессировал к тому месту, которое предстало перед его взором, и оказался в нескольких метрах за спиной Фламеи. Она не спешила, и Драко потребовалась сила воли, чтобы тут же не догнать ее. Он шел следом, держа в ладони бархатную коробочку, и со странным наслаждением наблюдал, как Фламея уступает узкую тропинку всем прохожим. Он не мог понять, почему она это делает, но не замечал, что неосознанно и сам делает то же самое. Затем какие-то три парня попались ей на пути, и Драко напрягся, готовый защитить ее, если понадобится. Но этого не потребовалось - маглы просто решили повести себя, как джентльмены, и уступить девушке дорогу. Один из них что-то задиристо ей сказал, и Драко эта реплика заинтересовала. Он напряг слух, и расслышал: «… твое сердце уже занято?». И этот ответ: «Да, и все твои попытки будут тщетны». Эти слова подействовали так, как действует теплый чай после долгой зимней прогулки. Проникает в каждую клеточку, согревает. Драко думал, что Фламея, обернувшись, заметит его, но она не заметила, и побрела дальше – в сторону парка. Этот ее странный подарок – игрушечный автомобиль, потрепанный временем, и сделанный маглами, пусть даже с зарядом магии. Это было очень неожиданно. Но именно этот подарок хорошо символизировал Фламею, которая даже сейчас оставалась для Драко девушкой, от которой можно ждать все, что угодно. А потом кольцо. Как распахнулись ее глаза! В них было столько удивления, как будто Драко сделал что-то невообразимое. Он был прав, кольцо на руке Фламеи смотрелось так, как не смотрелось бы ни на чьей другой. Драко знал, что делал, и он вкладывал в свой подарок куда больше смысла, чем мог себе позволить предположить. И этот тайный смысл правильно поняла Фламея, от этого так испугалась и разволновалась. Пусть им было только по семнадцать, пусть все это могло показаться недолговечным, но в те мгновения в парке под светом фонарей, под взрывами ранних фейерверков отсчитывающих часы до Рождества, Драко готов был поклясться целому миру, что не существует никого счастливее него. За время отсутствия сына Нарцисса успела еще немного нарядить дом, и теперь на окнах мелькали туда-сюда разноцветные искорки, похожие на веселых светлячков. Драко это казалось излишеством, но Нарциссе хотелось создать атмосферу праздника, и ей это удалось. Драко отнес игрушечную машинку в свою комнату, и ему потребовалось некоторое время, чтобы найти для нее место. В итоге он положил ее на тумбочку рядом с кроватью. Ирония: магловская игрушка рядом с томом «Боевых заклинаний» в комнате наследника чистокровного рода. Драко ненадолго задержался взглядом на этой странной картине, хмыкнул, а затем отправился переодеваться к ужину. За полчаса до полуночи они с Нарциссой сели за праздничный стол, Драко открыл вино и разлил его в два бокала. Нарцисса, одетая в темно-синее шифоновое платье и балетки, накладывала салат. В гостиной играла приятная музыка и по углам звенели зачарованные колокольчики. - Кстати, хотела спросить: что ты подарил Фламее? – спросила Нарцисса, поднимая любопытные глаза на сына. Драко повременил с ответом, но потом сказал: - Кольцо. - Это очень серьезный подарок, - было видно, что Нарцисса немного удивлена, но по ее тону было слышно, что она все же ожидала чего-то подобного от сына. – Ей понравилось? - Да, - коротко ответил Драко, и непроизвольно улыбнулся. Нарцисса заметил это, и ее губы тоже тронула улыбка. - Ты улыбаешься, а я так редко вижу на твоем лице улыбку, - произнесла она, наклоняя голову вбок. – Эта девушка хорошо на тебя влияет, и я очень этому рада. И как все могло настолько измениться! Просто потрясающая метаморфоза. Драко хотел ответить, но в этот момент раздался хлопок закрывающейся двери. Нарцисса от неожиданности разжала руку, в которой держала бокал с вином. Драко, благодаря реакции ловца, удалось подхватить его. Он поставил бокал на стол и резко развернулся к дверному проему, из которого был немного виден холл. Были слышны шаги, затем хлопок трансгрессии – домовой эльф поспешил помочь гостю раздеться, но, судя по всему, его прогнали. Снова шаги – медленные, величавые. Драко нащупал дрожащую руку матери, которая сердцем чувствовала, что незваный гость не принесет ничего хорошего. Драко сжал ладонь Нарциссы и немного расслабил напряженные плечи. Он точно знал, кого принесло в их дом в такое время. Темная шерстяная мантия, меховая шапка, которую гость неторопливо снял с головы, и трость, в которой спрятана волшебная палочка. Люциус пригладил длинные волосы ладонью, на которой красовался фамильный перстень рода Малфоев. Затем он осмотрелся, оперся на свою трость, и только после этого обратил внимание на свою семью. Как будто они были лишь дополнением интерьера. Нарцисса и Драко все это время молчали, безмолвно наблюдая за пришедшим. Все выглядело так, будто Люциус просто пришел на празднование Рождества, к своей законной семье, в свой дом. Но тот взгляд, которым он посмотрел на Драко – высокомерным, холодным, - говорил об обратном. Пауза затягивалась, и нужно было что-то сделать. Нарцисса поняла это первой, она поднялась из-за стола, улыбнулась и со словами: «Здравствуй, дорогой, мы не думали, что ты придешь», подошла к мужу, чтобы поцеловать его в щеку. Люциус по-хозяйски положил руку на ее талию, не давая отдалиться сразу после поцелуя. В этот момент Драко впервые понял, насколько беззащитной была мать рядом с его отцом. Эта по-девичьи красивая, утонченная, хрупкая женщина, с аккуратно заплетенными белокурыми волосами и серыми глазами была так встревожена, находясь в объятиях собственного мужа. Пленница обстоятельств, приведших к этому замужеству. Ведь она никогда не была счастлива в своем браке. Драко раньше не задумывался над этим. Нарцисса всегда была одна, никому не могла сказать о том, что было у нее на сердце. Она научилась быть идеальной женой на людях, научилась закрываться в себе не хуже самого Драко. Она научилась жить с этим – с этим равнодушным и ужасным человеком, готовым отдать собственного сына Темному Лорду. С человеком, который шел по головам и не ценил ни одной жизни. С человеком, который никогда по-настоящему не любил ее. Она была бессильна перед ним, не могла сделать буквально ничего. Связанная по рукам и ногам, она искала возможности отвлечься в благотворительности и путешествиях. Сын – единственное, что было у нее. Но и того хотели забрать. Она никогда не верила в это до конца, пыталась оттянуть момент, уговаривала мужа. И вот, когда ей удалось выкрасть эти несколько недолгих дней уединения с единственным родным человеком, снова появился Люциус. Все это было в ее взгляде. И Драко хотелось вырвать ее из объятий отца, поставить позади себя и не подпускать к ней Люциуса. Он шагнул вперед и подал отцу руку для рукопожатия. - Нам нужно поговорить, сын, - сказал Люциус, очень сильно выделяя последнее слово. Как будто он сомневался в том, можно ли называть Драко сыном. Драко встретился взглядом с Нарциссой, снова посмотрел на отца. Он чувствовал сильное напряжение, смешенное со злостью, непониманием и плохим предчувствием. Люциус не мог появиться просто так, его что-то сюда привело. - Наедине? – спокойно спросил Драко. - Да. Нарцисса, милая, - он протянул слово «милая», - не могла бы ты подождать нас здесь? - Хорошо, но можно тебя на минутку? Она взяла его за локоть и отвела на пару шагов дальше от Драко. Потом тихо что-то спросила. Люциус не счел нужным говорить также тихо, как супруга, он ответил: - Милая, тебя это не касается. Драко ожидал, что Нарцисса примет этот ответ, но внезапно она расправила плечи и попросила Драко выйти ненадолго из комнаты. Драко не хотел оставлять ее одну, но ее тон дал понять, что сейчас его помощь ей не требуется. Выходя в холл, Драко услышал грозную реплику: - Люциус, он мой сын точно такой же, как и твой. И я имею право знать, о чем ты хочешь с ним поговорить. - Нарцисса, успокойся, - сахарно промолвил Люциус с холодом в голосе. – Тема нашего с ним разговора будет не той, о которой ты подумала. Мы закончим раньше, чем ты успеешь зажечь все свечи и выпить свое вино. - Люциус, пожалуйста, - чуть тише, - сегодня Рождество, не порть ему праздник. - Я не такой тиран, как тебе представляется, - отрезал Люциус. Драко стоял спиной к двери и слышал приближающиеся шаги. Люциус прошел мимо него и зашел в столовую, не посчитав нужным звать сына за собой. Это было само собой разумеющимся. Драко прошел следом, по пути засовывая руки в карманы. Это всегда была его защитная позиция. И в этот раз палочка была при нем. Он не думал, что Люциус может прибегнуть к насилию, но ощущать в руках такое надежное и теплое дерево волшебной палочки было… успокаивающе. Люциус остановился возле большого окна, за которым летали разноцветные искорки. В тот же миг дверь за спиной Драко захлопнулась, но сам он не шелохнулся. - И как она? Вопрос прозвучал так быстро, что Драко не сразу понял его. - Кто «она»? - Наша дорогая мисс Эмерсон, - Люциус говорил, стоя лицом к окну опершись на свою трость. Даже в том, как он стоял, было видно все его призрение к этой ситуации. А Драко, услышав реплику отца, понял наконец, зачем тот здесь появился. Но откуда он мог знать? И холодная змейка волнения проползла между лопаток и укусила в самую шею, заставив совершенно спокойно ответить: - С ней все в порядке, отец. Но почему это так вас волнует? - Не смей шутить со мной, Драко, - Люциус медленно повернулся, передвинув трость, которая с визгом проехалась по мраморному полу. – Я больше не стану ходить вокруг, да около, и скажу прямо: мне прекрасно известно то, что ты, как бы это сказать, увлекся нашей общей знакомой. - Меня бы это удивило, если бы я пытался как-то скрыть нашу с ней дружбу. - Дружбу? – светлые брови Люциуса взлетели вверх, и он снова повторил: - Дружбу? Ты срываешься и уходишь на встречу с ней в самый канун Рождества, делаешь ей столь дорогие подарки, она пускает тебя в свой ненаносимый дом. К тому же ты позволяешь себе обжиматься с ней по углам и воровать у несчастной глупой девчонки поцелуи! Каждое слово было как невидимая оплеуха, от которой жар подступал к лицу. Люциус все знал, он следил. Или для него следили. И Драко видел, что он ведет к чему-то плохому. - Не называйте ее так, - сквозь сжатые зубы проговорил Драко, но Люциус будто не заметил. - Ее можно понять: обаяние Малфоев всегда сильно влияло на слабые женские сердца, но ты, Драко! Как ты мог повестись на ее уловки? Или тебя пленили ее миловидное личико и внешность, за которой ничего не стоит. - Отец, я запрещаю тебе говорить так о ней, - еще жестче сказал Драко. - Ты повелся, как глупый мальчишка, - глаза Люциуса сузились, и он выплевывал слова с издевательством. – Она отвернулась от тебя, а теперь плетет свои сети. Это бросает тень на твою репутацию. Я не хочу больше знать о том, что ты общаешься с этой девчонкой. - Вас это не касается, - членораздельно проговорил Драко. – Это моя жизнь, и я имею право делать с ней все, что хочу и общаться с теми людьми, которые мне интересны. Это была дуэль двух ледяных, так похожих друг на друга взглядов. И Драко должен был выстоять несмотря ни на что. Обстановка накалилась настолько, что в любую секунду отец и сын могли выхватить палочки. И вот Люциус внезапно сделал движение рукой, и тут же палочка Драко взлетела вверх, направленная на лицо Малфоя-старшего. Люциус даже бровью не повел, и Драко понял, что зря совершил эту выходку. Теперь отец может сделать все, что угодно. - Направляешь палочку на собственного отца? – вкрадчиво и насмешливо. – Из-за этой француженки? Что же есть в ней такого, что привлекло тебя? Не спорю, она весьма красива, но все же? Драко не стал отвечать. Когда Люциус понял это, то подался немного вперед, и выдал слова, которые надолго запали Драко в сердце: - Я предупреждаю тебя, Драко. Своим увлечением ты можешь очень сильно навредить мисс Эмерсон. Драко вглядывался в лицо отца, стараясь найти хоть какой-то намек на то, что он имел в виду. Но легкая, почти небрежная улыбка и прямой взгляд не давали никаких подсказок. Было ясно лишь одно: это угроза. И прежде, чем Драко сказал что-то, Люциус выпрямился и произнес: - Счастливого Рождества, сын. И он медленной походкой вышел из кухни, что-то сказал Нарциссе, а потом за ним захлопнулась входная дверь. А Драко продолжал смотреть на темное окно с мелькающими на нем светлячками и чувствовал, как звенит в ушах. Люциус уничтожил это Рождество. Фламея Наутро после Рождества был снегопад, да такой сильный, что эльфы не успевали разгребать подъездную дорожку, ведущую к дому Эмерсонов, которые ждали гостей. Алисия должна была появиться к обеду, Бернард Эмерсон уже отослал ей и ее отцу порт-ключ. Вообще-то изначально Фламея хотела, чтобы в гости пришла только Алисия, но родители настояли на том, что ее отец также должен присутствовать. Миссис Роулекс же захворала, и сейчас предпочитала находиться дома. Фламея очень нервничала, думая о предстоящей встрече. Она уже целый час расхаживала по гостиной, полностью одетая, и теребила рубиновый браслет. Больше нее самой волновался только Себастьян. Но он старался не выказывать своих чувств. Вместо этого он сидел в той же гостиной и подшучивал над метаниями Фламеи. - Думаю, если маглы присоединят к тебе шнуры и датчики, то получат первый в истории пресловутый вечный двигатель. Фламея ему не отвечала, понимая, что шутки – это всего лишь защитная реакция. Себастьян уже раз десять подтянул свой галстук и примерно столько же раз застегнул и расстегнул пуговицу на левом рукаве. Когда раздался мелодичный звонок в дверь, он буквально подскочил с дивана и подлетел к сестре. Вот тут-то и выглянули наружу все его переживания. - Может быть, мне уйти? Ты же еще ничего не сказала Алисии, может быть ей и не стоит знать, что я здесь? Он схватил Фламею за плечи и немного встряхнул. Фламея убрала его руки, сжала его ладони и успокаивающе ответила: - На протяжении полугода в Хогвартсе эта девушка скучала по тебе и тосковала от понимания, что ты ничего к ней не испытываешь. Уж поверь: она хочет увидеть тебя больше, чем кого бы то ни было. А теперь оставайся здесь, я пойду ее встречу. Фламея вышла в холл и увидела Алисию, которую встречал мистер Вербер – дворецкий. Серая шубка Алисии была сверху донизу покрыта снегом, и когда Вербер встряхнул ее, на полу оказался буквальной целый сугроб. - Привет! – радостно воскликнула Фламея. При взгляде на широко улыбающуюся Алисию, все ее тревоги улетучились. Эта девушка была настолько доброй и милой, что лучше и представить было нельзя. - Спасибо за приглашение и за порт-ключ, - улыбнулась Алисия, и девушки обнялись. – Правда, я смогу погостить буквально пару часиков. Ты не поверишь! Моя мама беременная! Она сказала это тихо, но очень радостно. - Ты не говорила раньше! – ахнула Фламея. - Я и сама не знала! Они не писали мне, потому что еще ничего не знали наверняка. Но вот теперь все приметы уже на лицо, и к концу июля у меня будет сестренка или братик! - Я так рада за тебя, Лис, - искренне сказала Фламея, - Это, наверное, самое лучшее чувство – понимать, что скоро… Фламея не договорила, потому что они уже дошли до гостиной. Алисия встала, как вкопанная и глазами, полными ужаса, смотрела перед собой. Она заметила Себастьяна раньше самой Фламеи – в отражении зеркала. Себастьян как раз поднялся с дивана, раздались шаги, и вот он уже стоит перед девушками. Совершенно очаровательный, безупречный и взволнованный, с тростью в руках. Фламея могла представить, что происходит сейчас в сердце и разуме Алисии. Насколько неожиданной для нее была эта встреча. Несколько секунд, а казалось – целый час. Выдержка Алисии никак не могла взять верх, и Фламея очень ждала, как же разрешится эта ситуация, и взглядом просила Себастьяна начать разговор. - Здравствуй, Алисия, - наконец сказал он, кланяясь. - Здравствуй, Себастьян, - не своим голосом ответила Алисия, приседая в реверансе. А, может быть, у нее просто подкосились ноги. Снова тишина, которая пуще прежнего заставляла Фламею нервничать. Но тут Себастьян сказал то, что сломало все преграды: - Прости меня. Раньше Алисии среагировала Фламея: - Пойду, попрошу, чтобы обед накрыли на веранде, - сказала она тихо, и быстренько ушла. Перед тем, как скрыться за поворотом коридора, она мимолетом посмотрела на Алисию, которая, казалось, сейчас заплачет. И сама себе сказала: - Ну, Себастьян, я на тебя надеюсь! Полчаса она бесцельно слонялась сначала по коридорам, потом по плохо известной ей библиотеке, и в итоге Фламея зашла в свою комнату и села за письменный стол. Ее взгляд тут же упал на маленькую бархатную коробочку в углу стола. Коробочка с самым необыкновенным и неожиданным подарком в ее жизни. Фламея не осознавала до конца, что значит для нее это кольцо, но ясно чувствовала, что оно теперь значит для нее почти столько же, сколько и перстень дедушки. Фламея не рассказала родителям о подарке Драко. Ей казалось, что они не были готовы к этому, особенно отец. Мари поняла бы, но не так скоро. Фламея попыталась поставить себя на ее место и представить, какого это – услышать от дочери «Мам, юноша подарил мне кольцо». Но как бы сильно ни путались в голове мысли, одно было ясно точно: Фламея больше не могла принадлежать кому-то другому. Юношеский максимализм? Может быть. Но ведь Драко и Фламея действительно могли бы быть помолвлены уже в этом январе, так что идея принадлежать кому-то в их случае не была так наивна. Если бы все было решено прошлым летом, то все прошло по другому сценарию. Фламея попыталась представить свою жизнь, если бы не отказала Малфоям. Тогда бы она точно не перешла в Хогвартс, а осталась в Шармбатоне, чтобы не видеть лицо ненавистного Драко как можно дольше. В итоге в канун Рождества они встретились бы и он с непроницаемым и высокомерным лицом надел на ее палец дорогое, тяжелое кольцо. И все это – под пристальным взглядом его отца и родителей Фламеи. Фламея держалась бы очень хорошо, стараясь не задумываться о том, что отдает свою жизнь нелюбимому и почти незнакомому человеку. Ночью она, наверное, всплакнула бы в своей комнате, обнимая подушку. У нее даже не было любимой мягкой игрушки, чтобы сжать ее в объятиях. А на следующий день, совершенно спокойная, она стала бы обсуждать с Мари предстоящую свадьбу. Фламея с ужасом представила все это и тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, которым никогда не суждено было стать реальностью. Слава Мерлину, что она отказала Драко летом. Ведь теперь она была счастлива. Они оба. Она решила написать ему пару строк, прежде чем спуститься к Себастьяну и Алисии. Но когда сова Фламеи выпорхнула за окно, в комнату постучала Мари Эмерсон. Она только что вернулась – гостила у своей подруги. - Привет, у меня есть к тебе разговор, - сказала она, помахав Фламее. - Серьезный? – заинтересованно приподняла брови та, и уселась на диван. - Весьма серьезный, если честно, - кивнула Мари и села на диван рядом с дочерью. – Дело в том, что ты уже совершеннолетняя, и твой возраст и положение в обществе обязывает на некоторые аспекты. Я всегда была против этих правил, и папа тоже, - Мари вздохнула. – Но все то время, пока ты была в Хогвартсе, к нам приходили свататься три знатные семьи. Двоим мы категорично отказали, потому что их сыновья показались нам не подходящими для тебя. Виктору Бергентскому мы не дали ни положительного, ни отрицательного ответа, и в итоге он женился на какой-то другой девушке… Но предложения поступают, и мы с папой решили, что нужно тебе об этом сказать. - Да, мам, я все понимаю, - Фламея пожевала губы. – Спасибо, что даете мне выбор. - Мне важно знать: хочешь ли ты выйти замуж? Готова ли ты к этому? Что нам отвечать сватам в следующий раз? - Когда этот следующий раз наступит, просто дайте мне знать, - улыбнулась Фламея. - В том-то и дело, что он уже наступил, - сказала Мари, заглядывая дочери в глаза. - В каком смысле? – Фламея напряглась. - Я только приехала от Амелии, а ты помнишь, что у нее есть два взрослых сына. Старшего они женили еще в прошлом году, а младшему только-только исполнилось двадцать, и сегодня Амелия подняла вопрос о том… - Чтобы породниться семьями? – поняла Фламея, опуская взгляд. - Да. Генри очень хороший, воспитанный, добрый и заботливый молодой человек, с хорошим образованием, и состоянием, если тебя это интересует. Но я знаю, что все эти положительные качества вряд ли сыграют какую-то роль в твоем решении. - Что ты имеешь в виду? – спросила Фламея, но она и сама знала ответ. - То, что нам с папой не составило труда разглядеть, какими глазами ты смотришь на Драко Малфоя, моя дорогая. Фламея не смогла удержать улыбку, и поторопилась отвернуться. Она была смущена, взволнована и даже немного напугана, но слова матери, пусть сначала и поразили ее, но потом подействовали отрезвляюще. Фламея снова повернулась к Мари, попыталась что-то сказать, но не смогла. Подходящих слов не было, чтобы описать то, что было на умею Мари и сама обо всем догадалась. Она закрыла на минутку глаза и потерла переносицу. - Я надеялась, что наши с папой догадки окажутся ошибкой, - тихо, но добродушно сказала она. – Фламея, в какую же историю ты попала, как всё запутала… - И не жалею об этом, мам, - так же тихо сказала Фламея. – Если бы не все эти мои необдуманные махинации, то все было бы хуже – я буквально только что, до твоего прихода, думала об этом. - Однако я пока не вижу решения. Что же нам делать? Ясное дело – теперь мы будем отказывать тем, кто будет свататься к тебе, но ведь это не может продолжаться вечно. А породниться с Малфоями будет теперь очень сложно, - вряд ли они согласятся, им гордость не позволит. - Мама! – Воскликнула Фламея. – Я не собираюсь выходить за него! Конечно же, мы не будем оговаривать с ними подобные вещи, мы с Драко… - она запнулась, - мы не можем… - Разве ты не хочешь этого? Чего этого? Брака? Фламея задумалась, глядя Мари в глаза. Выйти замуж за Драко, стать его женой, жить с ним в одном доме, каждую секунду иметь возможность обнять, или просто прикоснуться. Иметь возможность называть его своим, уже совершенно обоснованно. Стать Малфой. Стать супругой Драко Малфоя. Но ведь тогда разрушится вся эта хрупкая, иногда неуклюжая романтика. Не будет больше объятий в зимнем парке под взрывы фейерверков, не будет танцев под звуки старинного граммофона, не будет его рубашки на ее плечах, надетой вместо вечернего платья. И Люциус Малфой. Который никогда не даст им жить спокойно. Навалятся супружеские обязанности, раздражения, недовольства. Было странно, что Фламея считала именно так, ведь она видела совершенно другую картину семейной жизни – Мари и Бернард, которые любят друг друга несмотря на то, что вместе они уже почти двадцать лет. Но почему-то свою собственную жизнь Фламея видела именно такой. - Нет, мам, я не собираюсь выходить за него замуж, да это и невозможно. - Но как же тогда нам поступить? – растерялась Мари. – Ведь если он нравится тебе, то нам стоит попробовать. - Не нужно этого, - упрямо повторила Фламея. - Но ведь может случиться и такое, что мистер Малфой найдет партию для сына, и тогда у тебя не будет шанса. Как же ты будешь с этим жить, доченька? – в глазах Мари было непонимание и волнение. Она взглядом пыталась показать дочери, к каким последствиям может привести ее упертость. Но Фламея решила ничего ей не объяснять. Она просто протянула руку, взяла бархатную коробочку и подала матери со словами: - Посмотри. Мари, нахмурившись, открыла вещицу, и глаза ее расширились. - Это он подарил мне. Вчера. Прости, что сразу не сказала, - Фламея зажала ладони между коленями. – Может быть, я не права, но на мой взгляд этот подарок говорит о многом. - Фламея,- Мари задышала чаще, в ее голосе появились строгие материнские интонации. – Так он сделал тебе предложение? Готовая ответить «нет», Фламея снова задумалась. Она не знала! Она не знала, что именно означал этот жест со стороны Драко. - Драко сказал, что это просто подарок. Пока. Так что я не знаю точно. – Она закрыла лицо руками и пробормотала: - Мам, я запуталась окончательно! Видя состояние дочери, Мари не нашла ничего лучше, кроме как обнять ее. Она провела рукой по ее волосам, поцеловала в макушку, и сказала: - Я предлагаю поговорить с мистером Малфоем. Ведь нельзя все оставлять вот так. - Мам, давайте подождем до лета? – Фламея полной грудью вдохнула легкий аромат духов матери. – Пусть у меня останется время хотя бы до июля, ладно? Вдруг к тому времени все решится. Само собой. - Сам собой решается только подгоревший завтрак, - грустно улыбнулась Мари. – Но раз ты так просишь… Тогда я отстану от тебя и обращу свое внимание к твоему брату. Вот у него все, кажется, потихоньку налаживается. Только что видела, как они с Алисией сидели на веранде и пили чай. Она, кажется, улыбалась. Хорошая девушка, вот в ней-то мы точно не ошиблись. - Да, она славная, - с улыбкой согласилась Фламея, оставаясь мыслями очень-очень далеко. А вечером к большому куполообразному окну комнаты Фламеи прилетел большой серый филин, которого Фламея узнала бы из тысячи других. К его лапке был привязан небольшой сверток, который девушка поторопилась развернуть. Но Филин ухнул, намекая ей о такой дерзости, как невнимание к его персоне, и Фламее пришлось в первую очередь погладить его по голове и дать сухариков. Филин поудобнее уселся на подоконнике и нахохлился, ожидая, пока Фламея прочтет письмо и напишет ответ. «Фламея, Завтра утром мы с Нарциссой отправляемся на неделю в Швецию. У нее там важные дела, и ей понадобится моя помощь. Я бы хотел встретиться с тобой до отъезда, мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, и я надеюсь, что ты всё поймешь. Драко» Фламея прикусила костяшку указательного пальца и перечитала записку еще раз. Та очень ее взволновала, ведь, судя по всему, за ней скрывались очень серьезные вещи. И этот важный подтекст Фламее никак не удавалось разгадать. Что мог сказать ей Драко? К чему такое спешное покидание Англии, и почему он раньше не сказал ей об этом? На сердце было неспокойно, Фламея каждой клеточкой тела чувствовала затаенную угрозу извне, и это не давало ей покоя. Но она взяла перо, чистый пергамент и аккуратным почерком вывела: «Я попрошу отца открыть для тебя защитный барьер в восемь утра. Буду ждать, Фламея». Драко Драко трансгрессировал как можно ближе к тому месту, где, как ему казалось, располагался особняк Эмерсонов. Он посмотрел на часы: 7.59. Ровно минута до того, как откроется и тут же закроется барьер, настроенный лично на него. Вот большая стрелка указала на двенадцать, пространство в нескольких сотнях метров от Драко пошло рябью, и он увидел белокаменный дом, в котором бывал буквально два дня назад. Он быстро направился прямиком к нему, зашел за витиеватую ограду и двинулся к входным дверям. Подойдя к ним, Драко поправил мантию, провел пальцами по губам, выпрямил спину и ударил в волшебный молоточек. Внутри дома раздался мелодичный звон, и дверь открылась. Пред ним предстала Фламея в домашнем темно-синем платье и с простой косой, перекинутой на правое плечо. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами, а затем впустила в дом и с плохо скрытой тревогой спросила: - Драко, что-то случилось? Ее брови были немного нахмурены, и Драко больше всего хотелось избавить Фламею от этого волнения. Она теребила собственные пальцы и ждала ответа. - Нет, ничего серьезного, - почему-то сказал Драко, хотя на языке вертелось: «Я боюсь за тебя, потому что Люциус узнал всё, и теперь угрожает тебе». - Но ты вчера написал, что у тебя что-то важное… какое-то дело, серьезный разговор, - непонимающе напомнила Фламея, глядя на Драко снизу-вверх. - Я был пьян, - сказал Драко и мысленно дал себе оплеуху за этот бред. - Пьян? – брови Фламеи приподнялись. - Да, мы с Блейзом встретились, выпили. Он написал какую-то ерунду Пэнси, а я – тебе, - как можно спокойнее сказал Драко. По глазам Фламеи видно было, что она не верит. - Нет, - покачала она головой. – Ты меня обманываешь, я вижу. Драко, если ты хочешь что-то мне сказать, то скажи. Драко молчал. Что он мог сказать ей? Сообщить о том, что через месяц его завербуют в Пожиратели Смерти? Что Люциус пытается запретить ему общаться с Фламеей? Что каждый его шаг контролируется? Глядя в серьезные золотистые глаза девушки, Драко не мог произнести этих слов. Он не хотел пугать ее, но больше этого хотел ее защитить. Поэтому в конечном итоге он промолвил: - Я говорю правду, можешь мне верить. Фламея опустила глаза и посмотрела в пол. Драко скользил взглядом по складкам ее платья, разглядывал ее профиль, волосы, и пытался подавить желание дотронуться до ее ладони. Он не показывал этого, но в душе его в тот момент происходил ураган эмоций. И кода Фламея снова посмотрела на него, боль и тоска в ее глазах застали Драко врасплох. - Драко, - начала она, - если… если ты жалеешь о том, что подарил мне кольцо, то я могу вернуть тебе его, я могу понять. Я не знаю, из-за этого ли ты не договариваешь мне что-то, но пока это единственная причина, которую я вижу. И … если ты считаешь, что совершил ошибку тогда, в парке, то я не обижусь, если ты захочешь ее исправить… - Что ты! – с неким удивлением переспросил Драко. – Я вовсе не за этим пришел, и… Фламея, как могло тебе такое прийти в голову? - Но я решила, что это единственная причина, - Фламея приоткрыла губы и снова нахмурилась. - Нет, вовсе нет. Дело совершенно в другом. Тоска в глазах Фламеи сменилась полным непониманием и облегчением. Она чуть придвинулась к Драко и тихо спросила: - Тогда в чем? Драко не удержался, поднял руку и провел пальцами по ее щеке, заправил за ухо выбившуюся из косы прядь. Фламея не шелохнулась и дождалась, пока он снова посмотрит в ее глаза. Драко вздохнул и ровным голосом ответил: - Я не могу тебе рассказать. Во всяком случае, не сейчас. - Это же плохие новости, да? – так же тихо поинтересовалась Фламея. - Не самые радужные, и поэтому тебе лучше пока не знать о них. - Хорошо, я подожду, - кивнула она, закусила губу. – Но не могу пообещать, что не буду думать об этом. - Я глупо поступил, написав то письмо, - сказал Драко, Фламея легонько пожала плечами и спросила: - Выходит, что в Швецию ты не едешь? - Еду, - ответил Драко. – Это было правдой. - Жаль, - усмехнулась Фламея. – Когда вернешься? - Боюсь, что как раз к концу каникул. - Ух ты. Значит, увидимся мы только на Платформе 9 и ¾? - Выходит, что так. - В любом случае это лучше того, что я нафантазировала себе до твоего прихода, - Фламея улыбнулась, приподнялась на цыпочки и легко коснулась щеки Драко своими теплыми губами, затем провела руками по отворотам его мантии, и Драко снова не удержался от того, чтобы обнять ее. Через пять минут он был уже на Острове Уайт, тихо вошел в дом, чтобы не разбудить Нарциссу, которая еще спала, и поднялся в свою комнату. Он забрал оттуда большой том тяжелых боевых заклинания и отправился в подвал, где располагался небольшой тренировочный зал. Было неизвестно, насколько эффективны и полезны будут эти заклинания против предполагаемых врагов, но подстраховаться всё же стоило. И поэтому следующие полторы недели Драко практически безвылазно находился в подвале, отрабатывая приемы, которые, возможно, когда-нибудь ему придется использовать против собственного отца. Да, пусть лучше Фламея думает, что он в Швеции.