Рябиновая нить

Слэш
R
Завершён
166
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
166 Нравится 12 Отзывы 11 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
     – Лионель Савиньяк, – торские изумруды сверкают на шее и в ушах, – нашел время посетить собственную мать.      Старший старший улыбнулся совсем как старший младший и поцеловал собственной матери руку. Он выглядел чуть-чуть виноватым, вручая охапку белоснежных роз, но Арлетта всё равно была рада: пусть через полгода после обещанного срока, но сын приехал в замок, да еще и с эскортом в лице своей личной гвардии. Графиня Савиньяк искренне не понимала, зачем им нужны еще десяток незнакомых мордашек, но Лионелю они вроде как нужны были для дела. Особенно умилительно было смотреть на то, как сын пытался заставить очень забавного молодого человека с капитанской перевязью перекрасить заборчик в саду. Успеха он не достиг, зато удовольствие ему это доставило несказанное.      И тут Арлетта, будучи женщиной крайне проницательной и чуткой к собственным сыновьям, заподозрила неладное. Графиня с нежностью посмотрела на цветущую рябину, поскребла по каменным рогам обращенного взором на восток оленя и решила, что Лионель нуждается в услугах профессиональной сводницы. Нет, Арлетта, конечно, всецело была за нормальные человеческие отношения и брак с девушкой, но граф Савиньяк не спешил ломать жизнь ни одной достойной его девице, зато Эмиль обзавелся чудесной женой. Для мечтаний о наследнике Арлетте хватало и одного адекватного сына.      Про младшего олененка она ничего сказать не могла, но, судя по редким письмам, Арно в Торке тоже себе нашел кого-то вроде этого смешного молодого человека. Во всяком случае, ни одного письма не обходилось без упоминаний об одном его бывшем однокорытнике.      Арлетта еще раз вздохнула, пропустила через пальцы плотную нить рябиновых ягод и втихаря навесила каменному оленю на шею и рога. Переборщила немного, конечно, но чего не сделаешь ради любви?      – Чарльз, – мурлыкнула графиня, протягивая молодому человеку стакан с водой. Бедный Чарльз, чье имя Арлетта всё никак не могла запомнить, чуть в обморок не упал от оказанного ему внимания, но послушно выдул, что дали.      – Эрэа, рад вам служить! – четкий кивок, а сам втихаря пытается волосы пригладить. Очень смешной молодой человек. Арлетта цокнула языком и протянула плетеную корзинку.      – Берите, Чарльз. В Савиньяке как раз рябина поспела, красивая. Поможете собрать?      Чарльз был готов. Бедный молодой человек не привык к вежливым просьбам, был наивен, как первый снег, искренне желал помочь и, как графине казалось, не менее искренне любил Лионеля. А еще совершенно не знал местных традиций.      Рябиновые бусы легонько качались на оленьих рогах принесенными с юга ветрами.                  – Как продвигаются ремонтные работы? – деловито осведомился осчастливленный домашним бытом Лионель, улыбаясь самой мерзкой из своих улыбок. Чарльз глубоко вздохнул, видимо, напомнил себе, что сам вызвался добровольцем поехать с маршалом в Савиньяк предложить графине свою помощь, и пробурчал про начавшиеся работы в западной башне и глобальную сортировку в оружейной. Ли глянул на потолок. Очень-очень интересно, Давенпорт, продолжайте. Капитан злиться, как ни странно, не стал, зато заткнулся. Выдрессировался, видать. Непорядок.      Лионель немножко грустил. Шикарные рябиновые бусы, надетые на не менее шикарную оленью статую, могли означать только то, что некая эрэа высказывает симпатию нынешнему графу и готова подарить ему свою любовь. Нынешний граф ждал знойную брюнетку, а приходил к нему почему-то Давенпорт. Непорядок.      – Я вам еще чем-то могу помочь? – как можно более скучным голосом спросил Чарльз, и Лионель понял, что длительное с ним общение Давенпорту на пользу не идет. Капитан становится спокойнее и сдержаннее. Непорядок!      Граф Савиньяк очень любил, когда всё было в порядке, но не мог не признать, что очень огорчился бы, если бы Давенпорт не высказал желание съездить вместе с еще несколькими людьми в Савиньяк. Но если эти несколько людей были урожденные Эпинэ или вообще из Сэ, от всего сердца желавшие помочь своей графине, то что здесь забыл Чарльз из Надора, было непонятно. В голове Лионеля был совершенный беспорядок, примерно такой же, какой на голове капитана Давенпорта. Вместе с листиками.      Лионель на секунду подвис, пригляделся, встал из-за стола, небыстро подошел и протянул два пальца к шевелюре капитана. Ли слишком долго рос в Савиньяке, чтобы не узнать рябиновые листики.      – У вас карманы полны рябины, что ли? – хмыкнул Ли, скашивая взгляд. Чарльз вспыхнул.      – Вы имеете что-то против?!      – Нет, – честно признался Лионель, мазнув листиком по носу капитана, – я только за, если честно.      Давенпорт молчал и, видно, обдумывал, куда влип. Лионель примерялся, с какой стороны к Давенпорту лучше подступить. На юную прекрасную эрэа он не тянул, но внимание юных прекрасных эрэа обходило графа Савиньяка стороной, а он, аки кот на Весенний Излом, к любви уже был готов. Правда, прообразы этих самых эрэа почему-то приобретали в сознании Лионеля слегка раскосые глаза темного древесного цвета, небольшую горбинку на носу, слишком ровную горделивую осанку и поджатые губки. На Давенпорте поджатых губок видно не было, но наверняка они где-то просвечивали там, за усами.      Савиньяк смирился с нехваткой в своей жизни девушек. Пошел и молча закрыл дверь.      – Маршал Ли?      У Чарльза есть для него десятки имён, Ли даже пытался как-то посчитать, во скольки вариациях Давенпорт его зовёт по имени. Дошел до пятнадцати и сбился. Потому что они начали то и дело повторяться, перемежаться друг с другом в одном предложении и вообще. Ли пытался думать о смысле жизни, пока не понял, что окончательно и бесповоротно умудрился влюбиться в собственного офицера. Сначала он думал, что виновата весна, отсутствие в регулярной армии женщин, тяжелые нагрузки на мозг и собственное извращенное сознание, но ловил себя на мысли, что без Чарльза начинает скучать. Лионель смирился с тем, что это привязанность. И решил, что будет вести себя как обычно, потому что его офицер амурных настроений мог не разделять, учитывая его вечное вставание на дыбы и зырканье из угла.      Рябиновые бусы решили дело кардинально. Давенпорт оказался прижатым к кровати. Посопротивлялся, конечно, для вида, а потом со вздохом раскинул ручки, якобы не имея ни малейшего представления о том, что он тут делает. Глаза закатил. И, видно из врожденной вежливости и нежелания лежать в кровати в обуви, заёрзал и скинул сапоги.      – Скажите мне, Чарльз, – у него шершавые и жилистые руки. И обгрызенные ногти, – почему вы решили поехать в Савиньяк?      – Я поехал за вами, мой маршал.      Какой простой ответ. Такой же простой, как способ, которым можно одной рукой с легкостью расстегнуть пуговицы на мундире.      – Почему вы не сопротивляетесь?      – В этом есть смысл?! – вскинулся Давенпорт, просверливая дырку во лбу своего маршала. Ли легонько встряхнул один из бортов уже расстегнутого предмета одежды, на бежевые простыни алыми каплями пролились рябиновые ягоды. Почему-то Лионелю показалось крайне забавным то, как Чарльз вздрогнул, стоило лишь приблизиться лицом к уху и зубами вытащить из волос еще одну веточку. Выражение лица у Давенпорта было какое-то слишком… согласное. Почему-то у Лионеля не осталось сомнений, кто повесил на оленя бусы. Интересно, откуда Чарльз узнал про местные традиции? А он, граф Савиньяк, даже на капитана и не подумал поначалу. Нужно было раньше вывернуть ему карманы. И… не только карманы.      Ли провел носом по ключице, выглянувшей из-под наполовину расстёгнутой рубашки, Давенпорт не издал ни звука. Наверное, дыхание задержал для верности.      – Да, смысла никакого, – запоздало согласился Савиньяк, проводя пальцем по бледной коже от скулы к подбородку, – но целовать я вас не буду.      – Почему?! – праведно возмутился Чарльз, и Лионель внезапно засмеялся такой смене приоритетов. Давенпорт вспыхнул и отвернулся.      – И вообще! – обиженно заявил капитан. – Почему это я должен придавленным лежать на вашей кровати?!      – Хотите быть сверху? – шутливо осведомился Ли, и Чарльз фыркнул, пару раз дёрнулся и вновь затих. Граф Савиньяк умел очень вовремя перехватить чужие лапки и к чему-нибудь их прижать. С Давенпортом это срабатывало безотказно. Лионель облизнулся и с усмешкой подкрутил усы. Длины их для такого действа совершенно не хватало, но вид зардевшегося северянина был бесценен.      – Никогда не целовался с усатыми девушками, – хихикнул граф Савиньяк почти как граф Лэкдэми.      – Я не девушка!      – В данный момент… – широко улыбнулся Лионель, ведя пальцем от шеи до дрогнувшего живота. – Если честно, в данный момент вы вполне себе в роли прекрасной эрэа.      – Ужас, – сделал вывод Давенпорт, но смирился с тем, что его настойчиво высвобождают из рукавов. И всё это – закатив глаза, какая прелесть.      – Ладно, – решил сменить гнев на милость Савиньяк, – давайте небольшую сделку. Я вас поцелую, если вы назовете меня по имени.      Кажется, в карих глазах отразился призрак отца талигойской демократии.      – Никак не могу, господин маршал! У меня просто язык не поворачивается. Это же всё равно что… звать эра по имени!      – Да, звать эра по имени как минимум невежливо, – кивнул Ли. – Но своего эра зовите как хотите.      – Маршал… Лионель, – сделав нехилую паузу между словами, решил схитрить Чарльз, но маршала такой расклад не устраивал.      – Не хочу больше даже слышать ни про какого «маршала».      – Господин Савиньяк?      – Ну не по фамилии же! – закапризничал Ли. Чарльз дёрнул бровью.      – Господин Лионель?      Ли со стоном упал на костлявые рёбра.      – Эр Лионель? – продолжил извращаться Давенпорт. Такого Ли стерпеть не смог.      – Сдаюсь, – выдохнул маршал офицеру куда-то в шею и собственным ртом заткнул следующий давенпортов порыв выдать какой-нибудь из вариантов его имени, уже предчувствуя, насколько грустно будет его нежной южной коже лица. Всё оказалось не так страшно, как Ли себе малевал, но граф Савиньяк прекрасно обошелся бы и без поцелуев. К тому же его немного пугало рвение, с которым Чарльз ему отвечал. Как будто всю жизнь ждал. Ли искренне боялся, что не сможет остановиться.      А потом всё произошло как-то само. Масло у Савиньяка было всегда в прикроватной тумбочке, он время от времени в лучшие времена, бывало, растирал им уставшие после беготни ноги, а сейчас вот пригодилось же. Давенпорт целоваться больше не лез, зато схватывал науку на лету. Не то чтобы у Лионеля был богатый опыт любви по-имперски, но он считал, что в жизни нужно всё попробовать, поэтому не грех было изучить парочку приемов. Чарльз судорожно хватался за его плечи, у него дрожали колени и было частым-частым дыхание, но Ли подозревал, что он и сам выглядит не лучше.      Темные волосы пахли рябиной, а тихие стоны раздавались прямо над ухом. Воистину, общение с графом Савиньяком пошло виконту Давену на пользу. Он стал спокойнее и сдержаннее. И, вне всяких сомнений, совершенно искренне любил своего маршала. Воистину, от любви до ненависти и наоборот – одна война и одно рябиновое ожерелье.      – А знаете, Лионель, – совершенно неожиданно произнес Чарльз, подложив под ухо ладонь своего маршала, – мне кажется, вы изменились к лучшему с первой нашей встречи.      Лионель молчал. Он был в шоке.            А Арлетта никому ничего не сказала. Сын счастлив – это ведь главное, верно?      
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.